Форум » Кофейня » Дом семейства Дюпле, салон » Ответить
Дом семейства Дюпле, салон
Робеспьер: Элеонора, вы обещали мне кофе
Элеонора Дюпле: Элеонора послушно взяла платок. – Нет, не известие, вовсе нет… Я подумала, что вы стесняетесь того, что кто-то увидит нас вдвоем… Стесняетесь меня… – Она обвила руками его шею и прошептала: – Пожалуйста, скажите, что я была не права, иначе я сойду с ума… Я порой не знаю, как истолковать… ту вашу сдержанность, которая и отличает вас от других… Вы особенный… Вы не ответили мне, а я могу ответить вам, Максимильен: вы особенный, и вот почему… Вы так редко раскрываете свое сердце, но если вы говорите мне что-то, именно поэтому я знаю, что это искренне… Вы бы не стали делать пустых признаний, друг мой?..
Робеспьер: -Все, что я сказал вам, - чистая правда, и я готов сейчас повторить каждое слово, - твердо ответил Робеспьер. - И я не стесняюсь вас нисколько, вы меня неверно поняли. Я забочусь о вашей же репутации, ведь вы - девушка, вы подвергаетесь больше опасности, нежели мы, мужчины.
Элеонора Дюпле: – Не говорите так… Люди всегда будут говорить, что им вздумается… Этого не изменишь. Я смирилась, Максимильен… я только жалею, что вам приходится и об этом думать… когда у вас столько забот… Прошу вас, не надо… Я сильная, я справлюсь…
Робеспьер: -Вы так и не объяснили мне, почему вы плачите, - напомнил он мягко.
Элеонора Дюпле: – Мне было так обидно услышать ту вашу фразу… Что вы проводите время без пользы… Меня это так задело, мой друг! После всего, что было сказано нами… То, как вы встретили Карно… это внезапный переход… Вы говорили так, будто меня нет… Признаюсь, я сама устыдилась своего порыва, но знали бы, как мучительно было услышать ваш ответ! Но вы уже все объяснили… Максимильен, я была так взволнована… Понимаете ли вы меня?.. – Элеонора заглянула ему в глаза. – Должно быть… я поддалась чистому чувству… вовсе забыв о голосе разума.
Робеспьер: Робеспьер отошел в сторону. - Поймите меня правильно, Элеонора. Разве есть какая-то польза республике оттого, что мы с вами вот так приятно проводим время? Карно застал меня за бутылкой вина, тогда как я сейчас должен быть на своем посту. Естественно с моей стороны было оправдаться.
Элеонора Дюпле: Элеонора тепло и чуть виновато посмотрела на него, – все ее сомнения окончательно рассеялись. – Какая я глупая, Максимильен! Разумеется, ничто иное, кроме как время, уделенное заботам о республике, вы не могли назвать временем, проведенным с пользой. Мой друг, – Дюпле подошла к Робеспьеру, – спасибо, что вы решили уделить мне этот вечер… Но, право, вы говорите так, будто я решила украсть вас у Франции! Не будьте слишком строги ко мне, прошу вас, – и, сделав этот подарок, не укоряйте меня, пусть и невольно… Максимильен, вернемся в гостиную? Кофе, правда, остыл… вы не будете против холодного? Боюсь, что еще один кофейник сейчас лучше не кипятить… – пошутила она и смущенно улыбнулась.
Робеспьер: -Пойдемте, - согласился Робеспьер, открывая дверь и пропуская Элеонору вперед. - Конечно, я не могу вас ни в чем винить. Было бы бесчестно с моей стороны возлагать ответственность за мое безделье на вас, вы не находите? Я строг вовсе не к вам, а к себе....
Элеонора Дюпле: – Вы слишком строги к себе, мой друг. Даже вы можете позволить себе свободный вечер… в этом нет преступления. Наоборот, отдых вам полезен… И никто не усомнится в вашей преданности делу, зная, сколько сил и времени вы отдаете работе.
Робеспьер: -Вы только что видели человека, у которого не бывает свободных вечеров и который этим как будто не тяготится, - возразил Робеспьер. - Я не должен показывать слабости при таких свидетелях, мне ведь еще с ними работать. Необходимо поддерживать свой авторитет, чтобы они со мной считались.
Элеонора Дюпле: – Но вы часто работаете и ночами!.. Я же все понимаю, все вижу… Вы изнурены работой. Никто не посмеет упрекнуть вас ни в чем, Максимильен… Хотя я понимаю вас – то, что за другими не заметят, вам сразу же могут вменить в вину… Но пусть тяжелые мысли оставят вас, мой друг, вы сейчас дома… – Элеонора села за стол. – Жаль, что кофе остыл, мы так старались его приготовить… – Девушка улыбнулась, стараясь развеселить Робеспьера. – Но вино было очень хорошим, даже вам оно понравилось.
Робеспьер: -Можно мне, кстати, еще этого вина? - спросил Робеспьер, улыбнувшись. Не то чтобы ему так уж хотелось выпить, просто хотелось развеселить Элеонору, у которой на ресницах все еще дрожали слезы. - А вы не хотите? Гулять так гулять, верно?
Элеонора Дюпле: – Пожалуй, мы можем себе это позволить, мой друг, – тепло ответила Элеонора, будучи одновременно несколько удивлена. Казалось, разговор вот-вот перейдет к насущным делам, и подобная перемена заставила ее даже несколько смутиться. Она была польщена и растрогана. – И тогда при встрече я смогу честно похвалить дядюшке его ежевичное вино, об отменнейшем качестве которого он столько говорил.
Робеспьер: Робеспьер уронил в бокалы по несколько капель вна. Пригубил без всякого тоста. -Ну вот, уже кружится голова. Из меня плохой собутыльник, Элеонора.
Элеонора Дюпле: – Мой милый друг, вы так рассудительны, и я во всем соглашаюсь с вами, но сейчас мне не следовало слушать вас. Бокал вина хорошо укрепляет силы, но если этот напиток для вас все же крепок, я сейчас принесу воды. Элеонора принесла из столовой графин и разбавила водой вино в бокале и у Робеспьера, и у себя. Потом подошла и, взяв его худую, почти по-аристократически изящную и ухоженную руку, заботливо проговорила: – Вы еще так слабы! Вам необходимо беречь себя, иначе вы снова заболеете, Максимильен. Принести вам лавандовых капель? Матушке они всегда помогают от головокружения.
Робеспьер: Максимильен мягко сжал в ответ руку Элеоноры. -Нет, не надо лавандовых капель, спасибо. Все пройдет, если я просто посижу спокойно. Вы не сочтете невежливым, если я закрою глаза на минуту? Мне так будет легче. Я буду слушать вас с закрытыми глазами.
Элеонора Дюпле: – Но о чем же мне говорить, Максимильен? – спросила Элеонора. – Что вы хотите услышать?
Робеспьер: -Расскажите мне что-нибудь милое и домашнее, - попросил он. - Расскажите о своем братце, как его успехи в учении? У меня вес нет времени спросить.
Элеонора Дюпле: – Максимильен, он так старается! – Элеонора взяла с дивана шаль, набросила ее на плечи и села рядом. – Как хорошо, что вы спросили! Недавно он как раз похвалился мне, что выучил начало Конституции! Помните, из «Декларации прав человека и гражданина»: «Народ французский, убежденный в том, что забвение естественных прав человека и пренебрежение к ним – единственные причины бедствий человечества, принял решение изложить в торжественной декларации эти права…» По-прежнему любит математику, хотя она и не очень хорошо ему дается. А вот в латыни он делает настоящие успехи! Он так хочет быть похожим на вас!..
Робеспьер: -Я рад, что он делает успехи, - ответил Робеспьер. - Ему свойственная некоторая живость и переменчивость характера, в силу чего он был склонен подчас лениться. И все же жаль, что я не могу, как делал это раньше, проверять его уроки. Я хотел бы следить лично за его успехами.
Элеонора Дюпле: – Скажите ему это, Максимильен, он будет так гордиться! Я иногда проверяю его домашние задания… он старается быть прилежным. Вчера он принес домой похвальную грамоту по латинской декламации. Он очень рад, что в какой-то мере может считать вас своим наставником, мой друг. И вы… у вас чудесно получается общаться с детьми. "Я хотел бы следить лично за его успехами". Боже мой, какая фраза ;-) Я оценила ;-) Жаль, про "процветание Республики" здесь было бы не очень естественно ответить.
Элеонора Дюпле: Дети… Почему она вдруг заговорила об этом?.. Элеонора внезапно почувствовала, что замерзла, несмотря на теплую шаль. А ребенок… быть может, когда-то… Она смутилась собственных мыслей и опустила взгляд. Время ли сейчас мечтать об этом!.. Но… когда? – Подождите, друг мой, – Элеонора отошла к камину, взяла с полки шкатулку со швейными принадлежностями и вынула ножницы. Такой особенный подарок! Ему будет приятно… Она отрезала прядь волос и убрала локон в медальон – старинную фарфоровую безделушку с изображенными двумя голубками и лавровым венком. – Возьмите, Максимильен… на память. – Она вложила медальон ему в руку. – На счастье. Пусть он хранит вас.
Робеспьер: Робеспьер почувствовал холодный гладкий фарфор в своей ладони и открыл глаза. -О... - он нажал потайную пружинку, крышка медальона откинулась. - Элеонора, дорогая Элеонора, он будет, будет хранить меня! Он снова закрыл медальон и, коснувшись его губами, спрятал за воротник. -Но я немного боюсь. Дарить локоны - дурная примета. впрочем, глупо верить в приметы, верно?
Элеонора Дюпле: – О нет, вовсе не дурная! Это сакральный символ… – Элеонора замолчала. Он любит! Любит ее!.. Сколько счастья – прожить вместе жизнь… – Что до примет, мой друг… Не знаю, стоит ли в них верить… Вряд ли я смогу поверить в то, что разбитое зеркало предвещает беду или прочим подобным вещам… Но вот грозы, например, я ужасно боюсь. В прошлом июле была такая ужасная гроза!
Робеспьер: -Гроза действительно несет вполне реальную опастность, - заметил Робеспьер наставительно. - Известны примеры, когда людей убивало молнией. Но дарить локон... Вы знаете, что это либо к разлуке, либо...
Элеонора Дюпле: – Что вы! – горячо возразила Элеонора. – Бабетт сделала такой подарок Филиппу… Вы видите, как они счастливы!.. – Она не сразу поняла, какое именно сравнение провела, а поняв, смутилась и поспешно добавила: – О, Максимильен, я знаю о том деле с громоотводом! Вы защитили гражданина из Сент-Омера! Вы показали себя мудрее остальных, как и всегда…
Робеспьер: Максимильен смущенно улыбнулся. -Ну что вы, какое там дело о громоотводе... Так, провинциальный курьез. Мне было очень трудно сохранять серьезное выражение лица, когда выступал в суде... так и тянуло засмеяться.
Элеонора Дюпле: – Вы вполне имели право посчитать это дело забавным, Максимильен, при вашей образованности, но все равно ваш поступок требовал известной смелости! Остальные хотели поступить, как проще… Сейчас, наверное, вам это все кажется таким несерьезным, но это было достойное начало, я в самом деле так считаю, – уверенно ответила Элеонора. – Ах, Максимильен! В самом деле, вы мыслите более тонко, нежели многие иные, также достойные люди! Не отрицайте этого, друг мой, это будет излишней скромностью. И мне всегда так нравится вас слушать… Наверное, вы бы даже о механике рассказывали интересно. Жаль, я не знаю столь многого! Помните, из старинной песенки? Рыцарь доблестный и мудрый, Не могу я всё понять, Чем крестьянки бедной речи Вас так могут занимать? – Элеонора засмеялась.
Робеспьер: -Я всегда ненавидел эти старинные пасторали, - признался Максимильен. - Эти шевалье, развлекающиеся с пастушками... Это все слишком отдает старым миром и старыми отношениями. Отчего вы вспоминаете подобные песенки, разговаривая со мной?
Элеонора Дюпле: – …В детстве я любила эту песенку, – смутилась Элеонора. – Постойте, вы сами говорили, что рисовали барашков! – шутливо попыталась она защититься. – Я знаю, знаю, это так наивно и совсем не похоже на идеалы, которые принесло нам Просвещение, но… но это всего лишь милая старинная песенка. Вам не понравилось?.. Но какой у меня был выбор? «Благородный союз, отвечающий велениям разума и истинного чувства, где каждый духовно обогащает друг друга…» – такой песни нет… Не сердитесь, Максимильен, я же говорила, что мне трудно сравниться с вами в умении вести беседу… – Элеонора виновато улыбнулась.
Робеспьер - младший: Огюстен промок до нитки, зато нашел то, что искал. Отряхиваясь, как большой пес, она оставил плащ и шляпу в прихожей, стер с лица потеки размокшей пудры и на цыпочках покрался к себе, чтобы привести себя в божеский вид прежде, чем предстать взору Элеоноры.
Элеонора Дюпле: – Извините меня, Максимильен… – ласково сказала Элеонора. – Кажется, кто-то пришел. Может быть, это ваш брат?.. Такой дождь! Я схожу, узнаю, не нужно ли принести воды и полотенце или просто чая. – Элеонора вышла из гостиной и столкнулась в коридоре с Огюстеном.
Робеспьер - младший: -О, Элеонора... - при виде девушки Огюстен инстинктивно попятился, обеими руками прижимая к груди свой трофей - маленькую корзинку, обвязанную клетчатым платком.
Элеонора Дюпле: – Огюстен! Вы не промокли?.. Куда же все-таки вы уходили?
Робеспьер - младший: -Нет, я не промок. То есть, промок, но это пустяки, - Огюстен качанул головой, будто пытаясь упорядочить мысли. - Позвольте преподнести вам маленький сюрприз?
Элеонора Дюпле: – Да… – немного удивленно ответила Элеонора, только сейчас обратив внимание на корзинку. – Мне закрыть глаза?..
Робеспьер - младший: -Отличная идея, - одобрил Огюстен и, когда Элеонора повиновалась, сдернул с корзинки платок и поднес ее к лицу девушки. - А теперь хорошенечко вдохните...
Элеонора Дюпле: – Фиалки! В самом деле, фиалки?.. – Элеонора открыла глаза. – Огюстен… Это просто чудесно!.. Из теплицы… такие нежные! – Девушка взяла корзинку в руки. – Наверное, они сейчас очень дорого стоят? Помню, Максимильен осенью подарил мне чудесный букет роз… При этом у него был такой виноватый вид… или смущенный, вернее… Но это даже не важно! В нашей семье не принято придавать подаркам большого значения, разве что на Рождество… В конце концов, зачем нам подобное доказательство чувств, если мы уверены в их истинности? Надо быть более терпимыми друг к другу... В душе всегда чувствуешь, любят тебя или нет. И все же спасибо вам. Фиалки – мои любимые цветы.
Робеспьер - младший: -Мне приятно вас порадовать, - тепло улыбнулся Огюстен - но поспешите поставить цветы в воду, они проделали долгое и тяжелое путешествие, как для таких нежных созданий....
Элеонора Дюпле: –Да, я сейчас же поставлю их в воду… Подходящая вазочка как раз есть… Я поставлю их у себя в комнате на столе. Бедные малютки! Надеюсь, они долго проживут… Огюстен, ваш брат в гостиной… – Элеонора чуть замялась. – Если хотите, пройдите к нему. Боюсь, из угощения сейчас ничего нет… Кофе остыл, да и лучше нам было сегодня его не заваривать… Но есть хорошее вино. И вам лучше сейчас переодеться и посидеть у камина.
полная версия страницы