Форум » Кофейня » Дом семейства Дюпле, салон » Ответить
Дом семейства Дюпле, салон
Робеспьер: Элеонора, вы обещали мне кофе
Робеспьер: -Мне тоже кажется, что мы поторопились вернуться с прогулки, - подтвердил Робеспьер, скосившись на брата.
Робеспьер - младший: -Вы очень вовремя вернулись, на улице хлещет дождь, а тебе ни в коем случае нельзя промокнуть, ты же знаешь...
Элеонора Дюпле: – Дождь? В самом деле? И вы уходите, Огюстен? Это не терпит отлагательства?
Робеспьер - младший: -Это недалеко, на соседней улице. Буду лавировать между каплями, чтобы вы не беспокоились, - засмеялся Огюстен, счастливый поводу задержаться еще на минуту.
Элеонора Дюпле: – Что ж, Огюстен, на ужин вы, наверное, опоздаете, но если вы хотите, чтобы кто-то вас дождался, в вашем распоряжении есть несколько часов.
Робеспьер - младший: -К ужину я никогда не опаздываю. И к обеду. И вообще к любой трапезе, - весело заверил Элеонору Огюстен, - так что если я понадоблюсь, достаточно стукнуть поварешкой о супницу.
Робеспьер: -Огюстен, возьми мой плащ, если хочешь, и иди, в самом деле, - не выдержал Робеспьер. - Иначе действительно опаздаешь к ужину.
Робеспьер - младший: После того, как ему прямо указали на дверь, оставаться здесь долее было бы откровенной навязчивостью. -Не стоит, но спасибо за предложение, Макс. До встречи за ужином, - попрощавшись полупоклоном, Огюстен двинулся к двери.
Элеонора Дюпле: – Удачного вам вечера, Огюстен, – тепло попрощалась Элеонора. …Они снова были вдвоем, и теперь Элеонора пыталась вспомнить, о чем шел разговор… О рисунках… Да, о ее последней работе. Девушка взглянула на Робеспьера, не зная, как возобновить прерванную беседу; в конце концов она проговорила: – Ваш брат – очень милый человек, Максимильен.
Робеспьер: Робеспьер невольно поперхнулся от такого замечания. После того, как Огюстен заявился сюда и испортил... что-то... важное, он уж никак не заслуживал звания "милый". - Вы слишком добры, - заметил Максимильен.
Элеонора Дюпле: – Что же, вы иного мнения о своем брате? Как мне следовало о нем отозваться? – шутливо спросила Элеонора.
Робеспьер: -А что, - подозрительно осведомился Максимильен, - вы правда считаете его милым?
Элеонора Дюпле: – Думаю, я не открою вам ничего нового, Максимильен, – он отзывчивый, добрый, достаточно веселый человек… – пожала плечами Элеонора. – Почему вы спрашиваете? И конечно же, я уважаю его как вашего брата. Как я могу иначе к нему относиться? Правда, – с улыбкой призналась она, – я жалею, что он прервал наш разговор…
Робеспьер: Максимильен сам рассердился на себя, что поддался такой глупой детской ревности и стал задавать дурацкие вопросы, но остановиться не мог. -Бон=Бон иногда бывает невыносимо навязчив, - заявил он.
Элеонора Дюпле: Элеонора была слишком неискушенной в любовных делах, чтобы обрадоваться очевидному проявлению ревности со стороны Робеспьера, и просто ответила: – Может быть, Максимильен… Но он так поступает не со зла, я уверена.
Робеспьер: -Если вам это доставляет удовольствие, - Робеспьер поджал губы и отвернулся, - не стану с вами спорить.
Элеонора Дюпле: Элеонора наблюдала за своим собеседником с большой тревогой. Что его так задело в ее словах? – Мой друг, – мягко проговорила она, взяв его за руку. – Право же, не знаю, чем обидела вас, но я отнюдь не хотела этого…
Робеспьер: Робеспьер помрачнел еще сильнее, но тем не менее отозвался со всей возможной любезностью: -Вы меня вовсе не обидели. Напротив, я должен благодарить вас за... хм... хорошее отношение к моему брату.
Элеонора Дюпле: Элеонора растерялась. – Нет, все же, мой друг, это с вами сегодня происходит что-то странное… В чем моя вина, скажите? Вы поддались меланхолии и не желаете слушать мою похвалу в адрес другого человека? Не тревожьтесь, – девушка улыбнулась, – во всех отношениях я не знаю никого лучше вас! Только вот иногда вы становитесь так сдержанны… и я не знаю, что и думать.
Робеспьер: -Просто мне кажется, - Робеспьер старательно смотрел в полупустую чашку, - что вы предпочитаете его мне. Разумеется, - добавил он, - это ваше полное право, я признаю, что мой братец во многих отношениях интереснее меня, так что я вас ни в чем не упрекаю, право.
Элеонора Дюпле: – Милый друг, что заставило вас так думать? Неужели я была с ним излишне любезна?.. Быть может, я должна была сразу указать ему на дверь? Это было бы грубо. Вы не вправе требовать этого от меня... Что вы вообразили! Вы так говорите, будто совсем плохо меня знаете… Неужели же… моя симпатия, моя привязанность… мои чувства к вам не кажутся вам очевидными?
Робеспьер: У Робеспьера так дрогнули руки, что чашка опрокинулась и пролилась кофейная жижа. -Э... Это все, в общем, неважно... - произнес он, запинаясь. - Я не имел в виду ничего... такого...
Элеонора Дюпле: Элеонора принялась вытирать стол салфеткой, всеми силами стараясь скрыть смущение. Какой он непредсказуемый!.. Застенчивость и скрытность заставляют его отвечать подобным образом, или ее надежда, что он к ней небезразличен, все-таки тщетна?.. – Максимильен, я действительно считаю вас… человеком прекрасных душевных качеств, благородство вашей натуры никогда не вызывало у меня сомнений. Огюстен кажется мне приятным человеком, но это же прекрасно, что ваш брат достоин вас! Не в пример сестре… – чуть нахмурилась Элеонора и быстро продолжила: – Но не будем о Шарлотте. Простите, если я невольно была невнимательна к вам… – Она отложила салфетку и аккуратно отодвинула чашки в сторону. – Максимильен, позвольте принести вам еще кофе.
Робеспьер: -Нет-нет... - пробормотал он, - простите. Я так неловок, наговорил столько лишнего, даже кофе вот пролили на скатерть. И все из-за моего замечательного брата. Если бы он не явился так невовремя, ничего бы не было! И он, и Шарлотта вполне стоят друг друга.
Элеонора Дюпле: Элеонора хотела было ответить, что Шарлотте никоим образом не свойственна порядочность Огюстена, но мудро решила промолчать. – Вы вовсе не неловки… – ласково проговорила Дюпле. – Просто отчего-то не веселы, хотя сегодня был такой чудесный день… Если я снова заговорю о рисовании, вам это улучшит настроение?..
Робеспьер: -Говорите о чем-нибудь, - предложил Робеспьер, смущенно улыбнувшись. - Мне улучшит настроение все, о чем бы вы ни заговорили. Можете даже произнести контрреволюционную речь.
Элеонора Дюпле: – Контрреволюционную? – улыбнулась в ответ Элеонора. – Такой речи я точно никогда не произнесу!
Робеспьер: -Я знаю, - кивнул Робеспьер. - Вы не сможете, даже если захотите. В ваших устах она сама собой превратится в патриотическую.
Элеонора Дюпле: – Вы говорите сейчас как ценитель моих способностей в словесности или это просто комплимент? Мне не сравниться с вами в ораторском искусстве, я предпочту лучше слушать вас. Если бы я решила поступить иначе, это было бы крайне неразумно, даже если бы разговор шел о патриотической речи, – Элеонора засмеялась.
Робеспьер: -Вы слишком скромны, дорогая Элеонора. Вы никогда не пробовали произнести речь, поэтому вы ошибаетесь насчет своих способностей.
Элеонора Дюпле: – Мы с вами в похожем положении, мой друг: вы не рисуете, и с удовольствием смотрите мои рисунки, я же не умею произносить речи, поэтому предпочитаю только слушать… Но мы оба обладаем хорошим вкусом, возможно, мы бы смогли помочь друг другу? Я бы стала давать вам уроки рисования, а вы мне – риторики… – пошутила Элеонора.
Робеспьер: -Ваше предложение несколько запоздало, Элеонора. Хм... признаваться так признаваться. Я любил рисовать в детстве.
Элеонора Дюпле: – Милый друг, это же чудесно! – улыбнулась Элеонора, обрадованная тем, что Робеспьер окончательно пришел в хорошее расположение духа. – Подождите, я все-таки принесу еще кофе, и вы расскажете мне о своем увлечении – конечно же, если вы не против того, чтобы вспомнить сейчас о той поре... – Элеонора поставила чашки и пустую вазочку на поднос. – Нет, не кофе! Знаю, что вам понравится! Вы обязательно должны попробовать. Я даже не буду вас спрашивать, потому что знаю, что вы откажетесь, поэтому лучше просто принесу. Элеонора унесла поднос и после вернулась с бутылкой вина и рюмками. – Домашнее, ежевичное, – пояснила она. – Осенью прислал дядя из Шуази, и мы так и не открыли эту бутылку. Вы разольете? Это должно быть очень вкусно, я когда-то пробовала такое. Словно бархатное, и совсем не крепкое. Если хотите, я принесу еще воды.
Робеспьер: -Право, Элеонора, в честь чего такой пир? - Робеспьер удивился, увидев вино. - Правильно ли будет, если мы вдвоем будем пить вино и никого больше не позовем? Он взял у Элеоноры бутылку, но открывать не стал, просто поставил на стол. - Давайте просто выпьем кофе, ладно, а вино прибережем к празднику, ладно? А я тем временем расскажу вам про птичек и барашков, которых рисовал в детстве.
Элеонора Дюпле: Элеонора хотела сказать, что для остальных осталось бы достаточно вина – они бы выпили всего лишь по рюмке, что ей в самом деле вдруг захотелось устроить небольшой праздник, но поняла, что Робеспьер по-другому не ответит. Она кивнула в знак согласия, стараясь не показать, что огорчена. – Хорошо, Максимильен, я сейчас принесу кофе.
Робеспьер: -Может быть, вам помочь? - предложил Робеспьер. - Вы все бегаете одна, я начинаю чувствовать себя неловко.
Элеонора Дюпле: – Ждать долго не придется… Вода не успела остыть. Если хотите… – немного удивилась Элеонора. – Но я могу вполне управиться сама.
Робеспьер: Но Максимильен уже поднялся с места. -Пойдемте лучше на кухню.
Элеонора Дюпле: ...На кухне было тепло и уютно; Элеонора поставила воду в большом медном кофейнике кипятиться, а сама прислонилась к столу и замерла; думать ни о чем не хотелось. Пришедшая следом за ними на кухню кошка, мурлыча, потерлась о ногу Робеспьера и, запрыгнув на стул, довольно свернулась клубком и закрыла глаза. – Хорошо, что Браунт – добродушный пес, – заметила Элеонора.
Робеспьер: -Мне всю жизнь везло с домашими любимцами, - заметил Робеспьер, рассеяно погладив кошку. - Все они были послушные и добродушные. Впрочем, это ведь зависит от правильного воспитания.
полная версия страницы