Форум » Кофейня » Дом Беатрис » Ответить
Дом Беатрис
Беатрис Ларошдрагон: Беатрис встряхнула головой, локоны забавно подпрыгнули, растягиваясь и снова скручиваясь пушистыми спиральками - лишнее подтверждение тому, что щипцов и папильоток здесь не употребляли, мягкая волна темно каштановых прядей свободно растеклась по плечам. Маленькими гребнями она аккуратно подхватила волосы над ушами, оставив основную массу кудрей ниспадающими за спину. -Что скажешь, Эглантин? Она медленно повернулась перед ним. Беатрис не нуждалась в зеркале, чтобы убеждаться в своей красоте - достаточно было отражаться в глазах Фабра.
Эглантин: - Точнее, мальчики-переростки, решившие, что уж теперь-то им можно все! - припечатал сотоварищей Эглантин. - Забрать себ все игрушки в мире, всех солдатиков и все кораблики, и устроить шумную возню. Пока бесполые архангелы решают, сколь высоко может быть подрезана юбка у истинно добродетельной гражданки и почему нынче воз сена всмятку. Ну их всех! - они поцеловались, снова и снова, пока экипаж скрипел колесами по размытой пригородной дороге, вдоль старого крепостного вала, через предместья, мимо брошенных особняков и дворцов.
Беатрис Ларошдрагон: -Мы ужасно безнравственные, - полуутвердительно - полувопросительно произнесла Беатрис, держа Эглантина за руку без перчатки, теплая живая кожа к живой коже, белая - к смуглой, тесно переплетя пальцы.
Эглантин: - Зато мы - живые, - он прижал пальцы Беатрис к губам, сжав их так, что ей наверняка стало больно. - Какими бы мы не были, мы - живые. И я никогда ничего не мог поделать со своей нравственностью, вечно она терялась где-то по дороге.
Беатрис Ларошдрагон: -Тогда, может, сделаем еще один круг? Она, наверное, все еще лежит под каким - нибудь кустом - не такая уж великая ценность, чтобы кому - то пришла охота присвоить, - Беатрис смеялась, но слова Эглантина снова разбудили в ней страх. Вскидываться от каждого стука в дверь, запирая ставни, молить Господа, чтобы не пришли сегодня, или пришли за соседом, не за мной... -Что это, Эглантин? - Беатрис даже приподнялась на сидении. - Версаль, правда? Ее глаза загорелись детским любопытством.
Эглантин: Ему пришлось перегнуться через нее, чтобы выглянуть из-за кожаного навеса на фиакре. Огромный дворец выглядел заброшенным, хотя в нем вроде собирались устроить то ли приют-школу для сирот, то ли Храм Просвещения. - Угу. Хочешь рассмотреть поближе? Эй, гражданин, можно подъехать ближе к этому былому обиталищу кровопийц? Возница щелкнул кнутом, лошадь свернула в аллею, обсаженную едва начинающими зеленеть каштанами. Они долго катили между деревьев, неработающих фонтанов, каких-то флигелей и павильонов, пока не выехали на площадь перед самим дворцом. Плоские мраморные ступени в потеках весенней грязи, приоткрытые двустворчатые двери. Беатрис смотрела на бывшее обиталище королей Франции с неподдельным восхищением.
Беатрис Ларошдрагон: -Как здесь, наверное, было красиво! - вздохнула она. - Когда я была маленькой, я мечтала выйти замуж за герцога. Можно за Рогана, я иногда ходила мимо их особняка в Бордо. Чтобы свадьба в соборе Святого Андрея, и венчал какой - нибудь кардинал, а лучше сразу Папа. А потом он отвез бы меня ко двору, и я бы принялась блистать направо и налево, и в меня по уши влюбился бы король... А что? В отличие от Дюбарри мне даже не пришлось бы подделывать дворянские грамоты.
Эглантин: - Беатрииис, фу-у-у, что за мечтания, недостойные истинной патриотки, - насмешливо пожурил ее Эглантин. Он тоже пристально смотрел на ветшающий дворец, и вдруг негромко произнес: - Только никогда не поминай при Колло, что ему не дали королевский пансион. Сочли недостаточно одаренным, чтобы переводить на него казенные средства. Хоть он и написал поэму на какое-то там торжество в королевской семье. Мне, впрочем, тоже не дали... Последний из Роганов, насколько я знаю, сейчас то ли в Консьержери, то ли в Люксембурге, Папа плюется в сторону Франции, а в тебя бы влюбились все придворные без исключения, даже если бы у тебя не было никаких грамот. И ты никогда бы не обратила на меня внимания - что такое актер по сравнению с аристократами? Он еще раз взглянул на приоткрытые двери и вдруг предложил: - Давай зайдем? Взглянем, что там внутри. Говорят, все ценное уже стащили, но стены-то на месте.
Беатрис Ларошдрагон: -Мне было двенадцать лет, Эглантин! - попыталась оправдаться Беатрис, соскакивая с подножки. - Как я тебе уже, возможно говорила, документально моя родословная прослеживается до 1346 года, когда мой пра - пра Рено де Ларошдрагон пал смертью храбрых при Креси и был похоронен в кафедральном соборе Пуату. У нас было много времени, чтобы обнищать, так что сделаться любовницей бордосского купца стало для меня выгодным предложением.
Эглантин: - Мадам де Ларошдрагон, - поддразнил ее Эглантин, когда они поочередно протиснулись между намертво застрявшими створками. - Ну и нечего пенять мне, что всей моей родословной - две предыдущих поколения, а дальше сразу Адам и Ева. Они оказались в огромном вестибюле, из которого уводила наверх огромная полкругулая лестница. Каменные вазы на постаментах были еще целы, как и расписной плафон высоко у них над головами. Люстра на множество рожков отсутствовала, от нее остался только железный крюк. Белые пятна на стенах означали изчезнувшие картины. Зеркала слева были разбиты, справа одно сохранилось - темное и помутневшее, но все же отразившее их фигуры. Пахло плесенью, старьем и всем тем, чем пахнет в доме, отуда ушли люди. Их сдвоенные шаги звучали приглушенно и вместе с тем гулко.
Беатрис Ларошдрагон: -Жутко, - почему - то шепотом проговорила Беатрис, прижимаясь к Эглантину. - Мертвый дом....
Эглантин: - Брошенный. Эгей! - он гаркнул это во всю глотку, заставив эхо испуганно заметаться между этажами, а Беатрис - вздрогнуть. - Есть кто живой? Тишина. - Ну вот видишь, никого нет... Все умерли.
Беатрис Ларошдрагон: -Господи, у меня мурашки по коже, - Беатрис отлепилась от Эглантина, зябко обхватив себя руками и поднялась на несколько ступеней по лестнице, разглядывая роспись на потолке. - Не надо здесь про смерть, ладно?
Эглантин: - Только здесь и стоит говорить о смерти, ибо здесь - ее царство, - Эглантина невовремя сбило на трагические нотки,хотя он и понимал, что пугает Беатрис. - Успокойтесь, драгоценная гражданка, это всего лишь огромный пустой дом. В крайнем случае, здесь обитают крысы и нищие, - он провел пальцем по перилам лестницы, в расчищенной от пыли узкой полоске благородно блеснул резной мрамор. - Сколько добра зазря пропадает. Застывшая несколькими ступеньками выше фигурка Беатрис как-то на удивление гармонично вписывалась в интерьер брошенного дворца. Последняя придворная дама, последняя уцелевшая аристократка старого мира. - "Тень моя, тень на холодной стене..." - почти беззвучно пробормотал он. Где-то под лестницей пискнули, завозились крысы.
Беатрис Ларошдрагон: Беатрис оглянулась на Эглантина - идти дальше ей уже не хотелось, с нее вполне хватило одной этой комнаты, похожей на склеп, но с визгом бросаться к выходу, как пугливая малолетняя дурочка, было бы просто унизительно. -Да, строили с размахом... Вот бы где танцевать, а не у нас на кухне! Аккуратно подобрав юбки, она продолжила подниматься вверх по лестнице, из - под ног разлетались жухлые листья, занесенные сюда еще осенью через разбитые окна. Беатрис невольно приосанилась, будто ее голову действительно венчала герцогская корона, лицо ее приобрело какое - то строгое и возвышенное одновременно выражение, сделавшее ее старше, но еще красивее.
Эглантин: - Беатрис, ты куда? На мгновение отражения в уцелевших зеркалах и падавшие из окон столбы светасотворили удивительный оптический эффект - поднимавшаяся по лестнице женщина уменьшалась, удаляясь от него, превращаясь в прекрасный, но недостижимый призрак. - Беатрииис! Эглантин ринулся за ней, прыгая аж через две ступеньки, обогнал, поймал за руку. - Ободожди, я посмотрю, что там, наверху... После событий прошлого лета тут вполне можно было наткнуться на покойника. Лестница совершила плавный поворот, вывела на широченную площадку второго этажа - со стоящими нараспашку огромными дверями, из которых граждане победившей Революции выломали позолоченные украшения. За дверями скрывался зал - с венецианскими окнами от пола до потолка, в потрескавшейся позолоте, с сооружением, похожим на античный храм посредине. В зале было светло, он не производил столь пугающего впечатления, как вестибюль. Осмотревшись, Эглантин окликнул терпеливо дожидавшуюся на нижней площадке Беатрис: - Поднимайся. Она шла к нему, немного испуганная и торжественная, примадонна несостоявшегося спектакля. Ее юбки шелестели, к подолу прицепилось несколько сухих листьев.
Беатрис Ларошдрагон: Беатрис не поняла, чего испугался Эглантин, но его напряженность передалась и ей. Только в зеркальном зале это ощущение обреченности и страха, охватившее Беатрис, немного ослабело. Да, заброшенный пустой дом - только и всего. Разве ей привыкать к разбитым окнам, висящим на одной петле дверям и прочим прелестям ? -Посмотри, какие мы красивые, - обняв Эглантина, она кивнула на отражение в запыленном зеркале.
Эглантин: - Угу, - он кивнул. Да уж, живая картина в обрамлении запыленной золотой рамы в завитушках. Мужчина и женщина, синий плащ женщины и светло-голубые юбки с лентами под ним, темно-коричневый сюртук мужчины, белый шарф, свободно повязанный в нарушение нынешних традиций, требующих сдержанности и строгости. Двое посреди пустого Версаля, двое посреди весны. Какая она все-таки забавная и романтичная, эта Беатрис, как ему незаслужено посчастливилось в тот день, когда он встретил ее. - Красивые... - он прижал женщину к себе, осторожно перехватил за руку. - Потанцуй со мнорй, Беатрис, когда еще выдастся такой случай - потанцевать в королевском дворце. Раз-два-три... - он вполголоса вывел мелодию, ведя Беатрис через зал, по квадратам солнечного света на выщербленном паркете. - Раз-два-три, поворот... А теперь представь орекстр, и пары, и королевский выход... - Эглантин невольно увлекся этой игрой в прошлое, которое казалось им обоим утраченным навсегда.
Беатрис Ларошдрагон: Они танцевали в пустом зале, под ногами хрустели мелкие осколки и сухие листья, солнечные зайчики, поначалу робко перескакивавшие с одного узорного паркетного квадрата на другой осмелели, сочтя эту странную пару своей и отважно заскользили вокруг Беатрис и Эглантина. -Я тебя люблю, - повторила она, щекоча своим дыханием его щеку. - Я счастлива, что ты - есть...
Эглантин: - И я тебя, - на сей раз он говорил серьезно. - Извини, если порой я позволяю себе лишнего и забываю держать свой болтливый язык на привязи, - они обогнули ротонду в центре зала, Эглантин мельком глянул через плечо Беатрис в дальний угол и спокойно произнес: - Не оборачивайся. Пошли отсюда.
Беатрис Ларошдрагон: Беатрис не заквохтала и не завертела головой, допытываясь у Эглантина, что он такое там мог увидеть. Если сказано - уходить, да еще и таким неестественно ровным голосом, лучше без расспросов уносить ноги, это Беатрис усвоила еще в Бордо при Мишеле. Она послушно застучала каблучками по направлению к выходу.
Эглантин: Он пошел за ней, единственный раз оглянувшись через плечо. Возможно, Беатрис многое повидала в своей жизни, но все же даже крепкой духом женщине не стоит лишний раз смотреть на обглоданного крысами покойника. С учетом того, что одна из тварей как раз приступила к обеду. Какой-то бродяга забрел сюда зимой и помер с голодухи в парадной зале королевского дворца. Нет никаких сказок. Видно, они слишком долго разглядывали брошенный дворец - фиакр на площади отсутствовал. А висевшее над запущенными садами сошлнце неумолимо клонилось к вечеру. - Пойдем пешком, что ж еще делать, - буркнул Эглантин в ответ на невысказаннй вопрос Беатрис. - Дай руку.
Беатрис Ларошдрагон: -Пешая прогулка перед сном, доктора очень рекомендуют, - со смешком покивала Беатрис, сжимая его ладонь в своей. - К полуночи, пожалуй, что и доберемся... Зато мы не успеем в театр! По секрету, Эглантин, меня тошнит от пьес, которые сейчас дают...
Эглантин: - Меня тоже, - буркнул Эглантин. Перспектива тащиться домой невесть сколько лье пешком, да еще с женщиной, да еще через кварталы рабочих с мануфактур и прочей голытьбы, его ничуть не радовала. - Просто... просто мне нравится аромат театра. Воспоминания, витающие среди стен - их не убить и не истребить никому.
Беатрис Ларошдрагон: -Послушай, а что, если нам переночевать в деревушке? Амайя, конечно, тронется рассудком, но это будет безопаснее, чем шататься на ночь глядя по проселкам...
Эглантин: - Твой отпрыск тоже тронется - маменька с кавалером ушли в ночь и не вернулись... - к вечеру на Эглантина напала меланхолия. - Хотя... мысль неплоха. Спотыкаясь на размытой дороге в комьях слежавшейся грязи, и цеплясь друг за друга, они добрели до поселка, подслеповато моргавшего огоньками в окнах сквозь наступающую ночь. В первом доме, куда рискнул постучаться гражданин депутат, им довольно грубо, но точно предложили пойти поискать ночлега в любом ином месте. Во втором никто не отозвался. В третьем после долгих размышлений отворили. За порогом стоял средних лет мужчина - с чем-то увесистым, спрятанным за спиной, и на деревянной ноге, подозрительно зыркая на незваных гостей. За его спиной пряталась расплывшаяся и сильно брюхатая женщина в чепце и подранной шали. Где-то хныкали дети. - Нам бы только переночевать, мы заплатим... - процветающие горожане средней руки, которыми выглядели Эглантин и Беатрис, в этом убогом жилище казались совершенно неуместными.
Беатрис Ларошдрагон: Чья - то лапка потянула Беатрис за юбку - опустив глаза, она увидела девочку лет трех, тощенькую и белобрысую, с жадным любопытством ощупывающую вышивку на платье незнакомой тетеньки. И до ноющей в боли в скулах, до рвотного спазма Беатрис захлестнуло отвращение к этой бедности и грязи, вспомнился родной дом, общий котел и одни башмаки на шестерых. Она родилась и росла в почти в таком же домишке, но так давно и далеко сбежала оттуда, что он начал казаться ей частью какого - то сна, лихорадочного бреда. И если бы не Адам и не Мишель, а теперь - если бы не Фабр, не миновать бы и ей доли этой бабищи - вкалывать, как лошадь, и рожать, как кошка. Впрочем, какая она бабища - ей лет тридцать, ненамного старше самой Беатрис. -Мы заплатим, - повторила она, чтобы не завизжать и не броситься прочь от этого ожившего кошмара, испугавшего ее больше, чем заброшенный Версаль. Беатрис осторожно отцепила бледную ручонку от своего подола и улыбнулась девочке: -Красиво, мне тоже нравится...
Эглантин: Маленькая девочка, похожая на выпрашивающую объедки собачонку... Испуганный взгляд мужчины и тупой, как у коровы - женщины... - Пойдем, - он рванул Беатрис за локоть, даже не думая, что она может споткнуться и упасть. Вылетев из этой спертой, кислой духоты, вони человеческих тел, он попытался зажать себе рот ладонью, не успел и надрывно, до кислой желчи во рту, раскашлялся, ухватившись обоими руками за покосившийся забор. А потом Франсуа стошнило словами, беспорядочными, налезающими друг на друга, бесмысленными и жуткими, вперемешку с руганью. Словами о том, что так не должно быть, ведь они затеяли все это проклятое представление только ради того, чтобы так не было, а он есть, оно не уходит никуда, и провались он пропадом, это дворец, если в нем нельзя жить, лучше бы разнесли его по камешкам, как Бастилию, но нельзя, понимаешь, Беатрис, нельзя, невозможно! - вытравить что-то в человеческих мозгах, всю эту дрянь, муть, она останется там навсегда, ее не истребить никакими декретами и бесплатными подачками, а мы с тобой живем за их счет, только никогда не признаемся в этом, мы живем, они мрут, а мы, мы живе-ем, будь оно все проклято...
Беатрис Ларошдрагон: Беатрис робко гладила его по плечу, понимая, что он обращается больше к себе, чем к ней, как порой разговаривают с собакой, и молчала. Ей нечего было сказать, потому что она вообще не понимала, зачем была затеяна эта треклятая революция, и она никогда не верила ни в свободу, ни в равенство, ни в братство, которых не было, даже когда Христос собственной персоной ходил по земле и пытался исправить нравы. -Франсуа, думаешь, если мы умрем, им станет легче? - все - таки не выдержала она под конец.
Эглантин: - Я не знаю... - он отлепился от забора, пошатнулся, вынужденно ухатившись за Беатрис. - Я ничего уже не знаю и не понимаю, Беатрис... Только я не вернсь туда. Мы переночуем в лесу, если понадобится, но туда я больше не войду. Мы же хотели, чтобы было лучше, ну почему, почем все получается - так... Эглантин оттолкнул ее - бездумно, не размышляя о том, что делает - шатаясь, побрел к дороге.
Беатрис Ларошдрагон: -Где скажешь, - кротко согласилась Беатрис, торопясь за Эглантином. Очень хотелось сказать, что так всегда получается у людей, которые считают себя умнее Господа Бога и ставят с ног на голову механизм, который худо - бедно работал две тысячи лет и тем самым давно подтвердил свою сообразность человеческой природе. Если бы это был не Эглантин, она бы не смолчала, но добивать Франсуа...
Эглантин: Какое-то время он шагал, не задаваясь вопросом, куда и зачем идет, позабыв о Беатрис, которая в своих юбках едва поспевала за ним. И остановился, точно пораженный внезапной мыслью, остановился и повернулся столь внезапно, что Беатрис врезалась в него и тихо ойкнула. - Я больше не хочу здесь оставаться, - тихо и настойчиво выговорил депутат Конвента Фабр, держа за плечи слегка испуганную женщину. - Я не хочу встревать в заговоры против Робеспьера и прочих, но я не хочу оставаться в этой стране. Я хочу оказаться там, где будешь только ты. Я хочу жить и хочу сбежать отсюда.
Беатрис Ларошдрагон: Беатрис широко распахнула глаза. Бежать! Эта спасительная мысль, гениальная в своей простоте, и прежде приходила ей в голову, но прежде она никогда всерьез не задумывалась над такой возможностью. Одинокой женщине с ребенком и в прекрасной Франции, с некотрыми связями и знакомствами, приходилось несладко, что и говорить об эмиграции... Но теперь побег казался не такой уж глупостью. -Куда? - растерянно спросила она. - Куда мы можем сбежать отсюда?
Эглантин: - В Англию, - это был первый ответ, который пришел Эглантину в голову, благо Компания имела давние и до сих пор уцелевшие связи с Островом, и корабли, несмотря на революцию, продолжали совершать рейсы. - В Новый Свет. Куда-нибудь. Нет, это бред, Беатрис, это полнейший бред, не слушай меня, просто сейчас очень мне хочется жить, но мне все чаще кажется, что я умру, а ты останешься одна...
Беатрис Ларошдрагон: -Хочется жить?! - она сжала плечи Эглантина и легонько встряхнула. - Так запомни это ощущение, пусть оно не покидает тебя на минуту! И не смей меня бросать, слышишь? Не смей бояться!
Эглантин: - Я постараюсь... - он медленно, глубоко вздохнул, пытаясь и в самом деле сохранить это режущее душу, пронзительно-холодное ощущение то ли падения в пропасть, то ли взлета в бесстрастные небеса. - Я постараюсь, Беатрис... Но, прежде чем мечтать о Новом Амстердаме, нам надо хотя бы добраться до Парижа. Им повезло. Неподлаеку от поселка они заметили качающиеся фонари почтового дилижанса. И возница рискнул остановиться, когда они замахали руками, пусть и наставил на них раструб пистолетного дула. И согласился подсадить странную парочку, после того, как разглядел бумаги, удовтеряющие личность Эглантина. Беатрис посадили в дилижанс, а Франсуа пришлось вскарабкаться наверх, на место по соседству с возницей. Но лучше так, чем никак, и лучше знать, что через пару часов четверка усталых коней втащит тяжелую карету в славный город Париж.
Беатрис Ларошдрагон: Беатрис задремала - как бы холодно и неудобно ни было, прошедшие накануне почти без сна ночи и физическая усталость взяли верх, и открыла глаза, только когда Эглантин разбудил ее на почтовой станции. До площади Гренель они добрались без приключений, а дома застали рыдающую в передник Амайю и Армана - Франсуа, благоразумно уговаривающего ее не волноваться.
Эглантин: - Какой умный мальчик... - пробормотал Эглантин, вваливаясь в переднюю и фактически таща за собой еле перествлявшую ноги Беатрис. - Амайя, перестань рыдать. Мы поехали прогуляться за город и слегка заблудились, только и всего. Воды, горячей, много! Беатрис, плащ. Садись, и не смей возражать. Мальчик, помоги своей матери снять ботинки. Амайя, я что сказал! Мы замерзли и хотим есть, черт тебя подери!
Беатрис Ларошдрагон: -Я сейчас помогу, - вяло пообещала Беатрис, делая движение, чтобы подняться, но Эглантин, Арман и Амайя шикнули на нее в три голоса. Ее разули, переобули в домашние туфли и чуть ли не под руку препроводили в кресло.
Эглантин: Если уж Эглантину приспичивало развить бурную деятельность, то он вскоре добивался того, чтобы дым стоял коромыслом по всей квартире. Спустя какое-то время провалившуюся в полусон беатрис безжалостно растолкали и на руках потащили в ванную комнату, к бронзовой ванне на львиных лапках, заполненной горячей водой. Франуса попытался расстегнуть многочисленные крючки и застежки на ее платье, но был изгнан Амайей на кухню, к Арману. Впрочем, спустя какое-то время он вернулся, когда Беатрис уже сидела в воде - переодевшийся в обычную для него дома рубашку и бриджи, и с наброшенной на плечи бархатной курточкой. К удивлению Беатрис, он притащил с собой поднос, на котором стояла фарфоровая мисочка горячего бульона и лежали несколько кусочков хлеба. - Ешь, - распорядился он. - Знаешь, который час? Эта парочка тут чуть с ума не сошла, но твой сынок вел себя молодцом. Он осторожно присел на край ванны. - Мне жаль, что так получилось. Погуляли по окрестностям, называется...
Беатрис Ларошдрагон: -Очень хорошо погуляли, - сонно пробормотала Беатрис, погружаясь в воду по самый подбородок, - я не хочу есть, спасибо... Видишь, какой Арман - Франсуа умница, я же тебе говорила... Ты тоже жутко устал, Эглантин, иди отдыхать, я сейчас...
полная версия страницы