Форум » Кофейня » Дом Беатрис » Ответить
Дом Беатрис
Беатрис Ларошдрагон: Беатрис встряхнула головой, локоны забавно подпрыгнули, растягиваясь и снова скручиваясь пушистыми спиральками - лишнее подтверждение тому, что щипцов и папильоток здесь не употребляли, мягкая волна темно каштановых прядей свободно растеклась по плечам. Маленькими гребнями она аккуратно подхватила волосы над ушами, оставив основную массу кудрей ниспадающими за спину. -Что скажешь, Эглантин? Она медленно повернулась перед ним. Беатрис не нуждалась в зеркале, чтобы убеждаться в своей красоте - достаточно было отражаться в глазах Фабра.
Эглантин: - Да мне наплевать на любые скандалы с высокой колокольни, я не для того это затевал, чтобы встречаться с тобой раз в неделю! К черту поводы с благопристойностью, я же люблю тебя... Пауза. Голос Эглантина становится трагически-обреченным: - Так, я понял, на что ты намекаешь. Я, конечно, могу тебя понять, ты должна заботиться о своем будущем и о своем ребенке, но, по-моему, это удар ниже пояса. Ты хочешь, чтобы я на тебе женился. И тогда - все в порядке, ты можешь быть рядом на законных основаниях. Ну, знаешь ли, Беатрис...
Беатрис Ларошдрагон: -Я не выйду за тебя замуж, даже если ты об этом попросишь, - тихо проговорила она, вставая с кровати. - Пойдем, Арман - Франсуа, тебе давно пора умыться и переодеться. Арману жутко хотелось спросить, почему мама передумала выходить замуж, и не значит ли это, что они не едут с гражданином Фабром, а возвращаются в Париж. Он уже даже открыл рот, но глянул в лицо матери и промолчал.
Эглантин: - Беатрис! - на это раз он рявкнул в полную силу, забыв о том, что здесь нет никакой Беатрис, а есть гражданка Полина Сазерак и ее супруг. - Не смей никуда уходить, пока я тобой разговариваю! Спустя миг он сооьбразил, что стены в гостинице не такие уж и толстые, и понизил голос: - Беатрис, ну что за выдумки? Почему?
Беатрис Ларошдрагон: Арман отчетливо почуял, что в комнате сечас разразится гроза, поэтому позволил себе вклиниться в разговор взрослых: -Мам, раз уж я все равно пока грязный, можно мне пойти поиграть во дворе? Беатрис кивком отпустила его, и лишь дождавшись, пока шаги мальчика стихнут, ответила: -Я тебя очень люблю, Франсуа, и не сомневаюсь в твоих чувствах ко мне. Ты сам просил научить тебя азбуке жизни порядочного буржуа? Так вот тебе первое правило - приличные мужчины не женятся на своих шлюхах. Я никогда не позволю себе скомпрометировать тебя таким образом. Если ты намерен и впредь заниматься коммерцией, тебе стоит начать заботиться о своей репутации. Жернов на шее в нашем с Арманом лице при этом задачи не упростит. В Англии тебе и так придется очень долго доказывать, что ты никакой не революционер - вольнодумец, а на самом деле невинная жертва террора. Ты же не какой - нибудь неприметный Жюльен Парижский, ты Фабр д'Эглантин, секретарь самого Дантона, прославлявший революцию на все лады. Теперь тебе придется с тем же энтузиазмом воспевать традиционные ценности и поносить бывших соратников. Беатрис присела на подоконник, бессознательно удаляясь от Франсуа на максимально возможное расстояние. -И еще... Я понимаю, что ты шутил, когда говорил о моих корыстных намерениях, но мне это было неприятно. Твои слова прозвучали так, будто все, что ты мне дал, было не от чистого сердца, но только благодаря тому, что я искусно тебя обманывала и манипулировала тобой, а это неправда. Я могу доказать тебе свою честность и искренность единственным способом - отказавшись от того, что для лицемерки было бы самым завидным призом. Меня вполне устроит положение твоей любовницы, Франсуа, я буду любить тебя и заботиться о тебе так же, как если бы носила обручальное кольцо. Я прежде не задумывалась об этом, но сейчас вдруг поняла - вот так будет правильнее всего. Собственные слова казались Беатрис очень разумными и убедительными, она отстраненно слушала свой голос, ненавидя себя за эту разумность. Ничего другого она так не хотела, как стать женой Франсуа Фабра, но... Эглантин смотрел на нее так, будто она бредит. В какой - то мере так оно и было, Беатрис мужественно держалась все эти дни, зажав в кулаке страхи и сомнения, посильно ободряя и поддерживая Эглантина, но показные уверенность и спокойствие даром не давались.
Эглантин: Беатрис говорила очень правильные вещи. Разумные. До которых можно было бы дойти и своим собственным умом - только ему казалось, что ее ставший таким родным голос пробивается сквозь густой туман над широченной рекой, и до него долетают лишь отдельные, несвязанные слова. "Традиционные ценности", "заботиться о репутации", "устроит положение любовницы", "так будет правильнее"... Какая-то дурная, трескучая пьеса, этого же просто не может быть Беатрис, его прекрасная маленькая святая, она не может произносить таких холодных и колючих, таких выхолощенно-рассудительных фраз, обкатанных, как камешки в быстром ручье. Эглантин не знал, что ей ответить. Она была права, и этой своей прямотой и правдой она загоняла его в какой-то кошмарный, жуткий тупик. Так же как Беатрис уверяла - сейчас она поняла, как ей нужно правильно поступить - так и он сейчас вдруг со всей ясностью осознал: ему совершенно не нужна эта половинчатость, воскресные визиты в ее загородный дом и чинные прогулки над рекой. Он хочет засыпать и просыпаться на ее подушке, видеть ее всегда, в любой миг дня и ночи, чтобы было кому пожаловаться на судьбу и с кем посмеяться над удавшейся строчкой... Он влюбился в эту женщину, а девица де Ларошдрагон так некстати затеяла игру в благородную куртизанку. Три с небольшим часа до отхода корабля. Семьдесят тысяч ливров ассигнациями Республики. Свобода, богатство, независимость. "Я никогда не выйду за тебя замуж, даже если ты попросишь..." Кажется, Беатрис говорила что-то еще. Он не дослушал. Отвернулся и молча ткнулся лицом в подушку, еще хранившую запах ее волос и недавней любви. Не хотелось ни говорить, ни доказывать что-либо, ни убеждать, ни вообще двигаться. Хотелось лежать вот так и вспоминать полосы солнечного света на паркете брошенного Версаля.
Беатрис Ларошдрагон: В какой - то момент она поняла, что обращается к затылку Эглантина, и ее захлестнуло отвращение к себе, ко всем этим вещам, о которых она ему говорила. Ну почему, почему она непременно все портит своими необдуманными словами? Могла бы и промолчать, в конце концов, официального предложения руки и сердца Эглантин не делал, вполне можно было бы обернуть все в очередную шутку! -Франсуа... - она встала на колени у постели, виновато ткнулась лбом ему в плечо. -Я тебя люблю, Шиповничек. Я хочу, чтобы ты был счастлив. Прости, это все оттого, что мне иногда кажется, что я лучше знаю, что тебе нужно, чем ты сам... Беатрис погладила его руку, судорожно сжавшую уголок серой гостиничной подушки, заставляя расслабить пальцы, прижала к губам ладонь Фабра. -Моему хорошему, моему ненаглядному я сделала так больно... О чем я говорила тебе, зачем, мы ведь пока еще во Франции и можем остаться в ней навсегда! Пожалуйста... Ну пожалуйста, посмотри на меня, если я, конечно, вдруг не стала тебе отвратительна!
Эглантин: - Если мы останемся, мы умрем, - не своим, глухим голосом выговорил Эглантин. Беатрис вернулась, она стала прежней, она держала его за руку - маленькие теплые ладошки, обладавшие способностью защищать его от всех невзгод мира. - И ты знаешь это не хуже меня. Прошло три дня, уже наверняка обнаружилось, что меня нет ни в Париже, ни в Арси. У нас больше нет пути назад, Беатрис, только вперед. Он приподнял ставшую вдруг очень тяжелой голову. Беатрис стояла на коленях рядом с постелью - дорожное платье, свернутые узлом косы, встревоженные карие глаза. Случайное знакомство, обернувшееся совершенно непредсказуемой ии непредвиденной стороной. - Если ты боишься общественного мнения, то мы задержимся в Англии ровно настолько, чтобы снять деньги с банковских счетов, - спокойно и ровно произнес он, осознавая - да, все то, что он произносит - верно и правильно. - И отправимся дальше. Не знаю куда, в Ост-Индию или в Новый Свет, неважно, лишь бы там никто не слышал о нас, о Революции и прочей шелухе. И лишь бы там нашелся священик или служащий мэрии, все равно кто, обладающий правом записать на бумаге, что ты ответила "да" и согласилась стать моей. Навсегда. Обещай, что, если у нас опять зайдет такой разговор, ты хотя бы сперва выслушаешь меня, а не откажешься сразу. Обещай, Беатрис. Ну хотя бы солги, мне будет спокойнее жить. Обещай. Их лица были на одном уровне, Эглантину было достаточно осторожно податься вперед, чтобы дотронуться губами до ее губ. - Обещай, Беатрис. Пожалуйста. Я не могу тебя потерять, не могу жить в разлуке с тобой, пусть даже и на несколько дней.
Беатрис Ларошдрагон: -Обещаю, - Беатрис так же легонько наклонилась к нему, чтобы их губы еще раз соприкоснулись. - Все, что ты захочешь мне сказать, Шиповничек. Она быстро сморгнула, чтобы переполнявшие глаза слезы не покатились по щекам. -В радости и в горести, в богатстве и в бедности отныне и до скончания дней...
Эглантин: - Пляши же, шлюха, радуйся, вор - муж и жена стали вы с этих пор, - откликнулся он строчкой, такой древней, что уже никто и не помнил, в каком краю она родилась и в какие времена. - Если ты меня не покинешь, то и я тебя не оставлю, Беатрис. А теперь ищи своего беспокойного великовозрастного младенца, нам пора идти.
Беатрис Ларошдрагон: Искать Армана - Франсуа долго не понадобилось - он с завидным смирением сидел на охапке дров у колодца во дворе гостиницы и философски наблюдал за ползущими по небу облаками. -Пойдем, зайчонок, нам пора, - Беатрис легонько потеребила сына за ухо. - Будь хорошим мальчиком, не заставляй нас больше волноваться. Обещаешь? -Угу. Мам, значит, он тебя уговорил? Беатрис невольно покраснела. Ей хотелось отрезать, что детей такие разговоры не касаются, но это было бы неправдой - сына тема ее замужества задевала непосредственно. -Потом, Арман, сейчас некогда...
Эглантин: Собирать им было почти нечего. Зхаваченная из Парижа коризнка с провинатом была давно опустошена, все прочее они, что называется, несли с собой - имущество да припрятанные ассигнации, бумажные паруса кораблика свободы. Расплатившись за гостиничный постой, мужчина, женщина и ребенок вышли на улицу, направившись по горбатой улице к виднеющейся между домами полоске свинцово-серого моря. За хлопотами и выяснениями отношений утро незаметно перетекло в день, Гавр оживился, перекликаясь, торгуя и занимаясь повседневными хлопотами. Они неторопливо, стараясь не привлекать лишнего внимния, шли по улице Заставы, и Эглантин невольно размышлял о том, что пройдет всего несколько часов - и, если удача окажется к ним благосклонна, все это окажется позади, отделенное от них полосой волнющейся воды. Они убегут, проскользнут сквозь чужие пальцы, и больше не нужно будет прислушиваться по ночам к стуку в дверь, не нужно будет бояться, можно будет постепенно сколачивать капитал, не опасаясь лишиться его в один прекрасный день, и он уговорит Беатрис не глупить и дать согласие. Франсуа и Беатрис Фабр, та еще парочка...
Беатрис Ларошдрагон: Беатрис было все еще ужасно стыдно за свое поведение. Нашла время принимать трагические позы! Но сказанного не воротишь. Если Франсуа снова заговорит о свадьбе, наверное, действительно стоит его выслушать. Он большой умница, и наверняка найдет вариант, устраивающий и-х обоих, а сейчас время беспокоиться о другом. О честности капитана, согласившегося принять беглецов на борт.
Эглантин: С моря налетел порыв ветра, вытянул прядку из гладко зачесанных волос Беатрис. Эглантин покосился на идущую рядом женщину - спокойную, сосредоточенную, погруженную в себя. Повезло ему все-таки. Несказанно и незаслуженно повезло. Гавань встретила их, закружила, перемешала в общем шумном котле. Беатрис одной рукой вцепилась в ладошку отпрыска. другой - в локоть спутника. А Эглантин пытался вспомнить и сообразить, где же ему назначали встречу. Обойти склады компании "Торрель и сыновья", ага, вот они. Спуститься вниз, к лодочным причалам, придерживая Беатрис в ее развевающихся юбках. У причала покачиваются баркасы, но кто его знает, какой из них им нужен? Ага, кажется, вот этот, с синим флажком на корме, в котором скучает четверка гребцов и рулевой, а с берега перекидывают какие-то ящики и плетеные корзины. На появившуюся троицу морская братия не обратила никакого внимания, но, когда они прошли мимо, Фабр отчетливо расслышал брошенное вполголоса: - На прогулку собрались? Садитесь, только быстро. Спрячьтесь за ящиками. - Пошли, - он потащил Беатрис и мальчика за собой, женщина жалобно ойкнула, спрыгивая в качающуюся лодку.
Беатрис Ларошдрагон: Арман - Франсуа с большим энтузиазмом отнесся к этому предложению и, как мышонок, забившись между двумя громадными дощатыми ящиками, потянул Беатрис за руку: -Мам, тут и ты поместишься!
Эглантин: - Все поместимся, - буркнул Эглантин, присаживаясь по соседству и пытаясь каким-то образом уместить свои длинные ноги в ограниченном пространстве. - Фемина, юбки подбери. Господи, зачем их тебе столько, а? Устроившись, троица беглецов примолкла. Мальчишка вертелся, как угорь на сковородке, пытаясь разглядеть все и сразу. Беатрис тихонечко спросила, на какой из стоящих в гавани кораблей они направляются, Фабр пожал плечами: "Не знаю, дорогая". Так, прячась и стараясь помалкивать и не напоминать о себе, они просидели где-то с полчаса. Последние ящики были загружены и установлены, лодку отвязали, гребцы разобрали весла и взмахнули ими - баркас неторопливо пошлепал с волны на волну к громадинам, горделиво возвышавшимся посреди гавани. Гавр отступал назад - скопище крыш и печнызх труб, проткнутых кое-где высокими шпилями, форт, склады, пристани. Вместе с ним отступала Республика - в создании которой Эглантин некогда охотно приложил руку, а теперь бежал от нее. Берег удалялся, корабли приближались. Они точно зависли посредине двух этих основ.
Беатрис Ларошдрагон: Беатрис сглотнула всухую - сердце билось мерно, словно молот о наковальню, но почему - то не в груди, а в горле. Берег становился все дальше и дальше. Неужели удастся? Неужели Господь смилуется над ними, выберет для счастливого случая именно Беатрис де Ларошдрагон и ее близких из тысяч молящих о милости? Наклонивись вперед, она накрыла полами плаща Армана, словно наседка крыльями - своего цыпленка, и беззвучно зашептала молитву.
Эглантин: Сейчас, когда невидимые нити обрывались одна за другой, Эглантин чувствовал себя куда лучше, чем несколько предыдущих месяцев. Трус, беглец? Ну и наплевать. Зато живой. Бросил друзей на произвол судьбы? Что ж, им придется самим позаботиться о себе, хотя и жаль расставаться с некоторыми из них, понимая, что разлука, скорее всего, навсегда. Полная невизвестность впереди? Но у него вроде есть голоа на плечах, он выкрутится. И вытащит за собой Беатрису с ее мальчишкой. Интересно, о чем она думает, с таким вдохновеным и замкнутым личиком? Наверное, опять молится. Что ж, вдруг да поможет. Господь покинул Францию, но не оставил же Он своим попечением все остальные страны мира? Франсуа попытался припомнить "Отче наш". Две или три первые строчки на латыни еще сохранились в памяти, остальные забылись. Что-то о хлебе насущном, о прощении должникам нашим и о том, чтобы Всевышний уберег чад своих от зла. Смешная Беатрис. Действительно верит во всю эту чушь. Впрочем, это ее дело. Раз ей от этого легче - пусть верит. Баркас одолел широкую водную полосу и притерся боком к шершавому, уходившему высоко вверх борту корабля. Сверху, разворачиваясь, упали веревочная лестница с выкрашенными масляной краской, а теперь облезшими перекладинами, и несколько канатов. Кто-то из гребцов подхватил веревочный трап и натянул, распорядившись: - Поднимайтесь. Снчала мальчик, потом вы, потом дама.
Беатрис Ларошдрагон: Арман - Франсуа ловко, как мартышка, вскарабкался по неудобным ступенькам и спрыгнул на палубу. Он начинал проникаться все большим уважением к гражданину Фабру, который организовал им с мамой такое замечательное приключение. Беатрис проводила сына озабоченным взглядом, и только когда его растрепанная бризом макушка замелькала над бортом, вздохнула с облегчением. -Полезай, Франсуа... Не представляю, как я туда заберусь!
Эглантин: - Шаг за шагом, как всегда... - он посмотрел на лестницу и округлую дощатую стенку корабля. - Давай-ка лучше ты вперед, а я сразу за тобой. Подбери юбки, цепляйся вот за эту палку, ногу сюда... и ничего не бойся. Ты ведь ничего не боишься, верно? Шаг за шагом, от подножия к вершине. Беатрис кивнула, сосредоточенно закусила губку и полезла, медленно и аккуратно перебирая руками и ножками в дорожных ботинках. Эглантин следовал за ней, опасаясь только одного - как бы лестница не качнулась, как бы Беатрис не испугалась и не выпустила из рук опору. Тут всего три десятка ступенек, Беатрис справится. Она и справилась. Только ближе к самому верху ее нога соскользнула с круглой перекладины, юбки парусом захлопали на ветру, но женщина удержалась, подтянулась выше и кто-то втянул ее на палубу.
Беатрис Ларошдрагон: Беатрис с трудом перевела дыхание, когда, наконец, прочно утвердилась обеими ногами на твердой поверхности. С тех пор, как она в последний раз сигала через заборы и лазала по деревьям, миновало уже добрых двадцать лет, и подъем по веревочному трапу стал для нее настоящим испытанием. Беатрис пережила несколько по - настоящему неприятных секунд, когда ее нога повисла над пустотой, а ветер дернул за юбки, раскачивая ее, как на качелях. -Здорово, да, мам? - ликующе вопросил Арман - Франсуа. -Просто замечательно, милый, - машинально отозвалась она, оглядываясь на Эглантина.
Эглантин: - Лучше некуда, - он пермеахнул через борт боком, несколько рисуясь и зная, что рисуется. Огляделся, быстро смекнув, что ему будет лучше всего отвести своих подопечных в сторону и не мешаться под ногаму у тех, кто принимал тюки и ящики с баркаса. О незваных пассажирах вскоре вспомнили - из недр корабля вынырнуло седоусое и кривоногое создание в черной тужурке, поманив их за собой. Троица юркнула в низкую дверь, прошла узким коридором - корабль слегка покачивался с боку на бок и Беатрис бросало от одной стенки к другой. Еще одна дверь, маленькая комата - то есть каюта, две узкие койки подле стен, большой сундук, окно. - Сидите здесь, - распорядился провожатый. - И тихо. Никуда не ходить, носа не высовывать. Капитан вас проведает, как отплывем. - Хорошо, - дверь закрылась. Эглантин и Беатрис переглянулись. - Н-ну, по крайней мере. мы здесь, - осторожно произнес Франсуа. - Дальнейшее от нас пока не зависит. Будем ждать, что нам еще остается.
Беатрис Ларошдрагон: Беатрис судорожно комкала в пальцах носовой платок. Судно еще стояло на якоре, а ее уже начинала мучить морская болезнь. Она и не подозревала за собой подобной слабости, потому что раньше никогда не предпринимала путешествий по воде, но начало было уже многообещающим.
Эглантин: Арман-Франсуа, не дожидаясь родительских указаний, вскарабкался на сундук и прилип к круглому окошку-иллюминатору, разглядывая стоявшие на рейде корабли и город вдалеке. Беатрис так и стояла на пороге, оглядываясь и отчего-то время от времени поднося к губам платочек. Ничем скверным в каютке вроде не пахло, правда, было несколько непривычно из-за того, что пол покачивался туда-сюда, но вполне терпимо. - Беатрис, садись, - Эглантин подхватил женщину под локоть, подвел к одной из коек, усадил. Беатрис смотрела кротким и мученическим взглядом, ее обычно цветущий вид как-то мгновенно поблек. Испугалась, что ли? - Не бойся, я с тобой, все будет хорошо. Он присел рядом, взяв женщину за руку. Пальцы у нее были холодные, вялые и слегка влажные.
Беатрис Ларошдрагон: -Нет, мне не страшно, - выдавила из себя Беатрис, - мне немножко нехорошо, но я справлюсь. Знаешь, эта качка... - она помахала платком вверх - вниз и тут же зажмурилась, пожалев о своем слишком резком движении. Ей было ужасно стыдно и неприятно оттого, что Франсуа увидит ее в совершенно неприглядном состоянии, если в открытом море она окончательно позеленеет и не сможет сдерживать этот мерзкий комок, подкатывающий к самому горлу. И смех, и грех... О чем она только беспокоится!
Эглантин: До Эглантина наконец-то дошло, что причина внезапно подурневшего личика Беатрис кроется вовсе не в страхе перед будущим, но в гораздо более прозаическом поводе. - Беатрис, э-э... Тебя тошнит, что ли? О гоосподи... Голову вниз опсути и глаза закрой, вот так. Что ж ты сразу не сказала? Ответ Беатрис прозвучал крайне невнятно. Над их головами топали по палубным доскам тяжелые сапоги, что-то с шорохом и грохотом перетаскивали и волокли, несколько раз по коридору торопливо пробегали люди. Они ждали, вздрагивая от всякого неожиданного звука, головка Беатрис с узлом кос на затылке клонилась все ниже, на висках выступила испарина. Эглантин не представлял, чем ей помочь - средств от морской болезни, насколько он знал, не существовало, кроме привычки.
Беатрис Ларошдрагон: -Мы долго будем плыть, гражданин Фабр? - Арману - Франсуа, наконец, надоело таращиться в окошко, и он решил завязать светскую беседу. - И наружу нельзя будет выйти?
Эглантин: - Не знаю, малыш, - пожал плечами Фабр. - Думаю, когда вы отплывем от города, нам можно будет подняться наверх. А пока нам лучше побыть здесь. К тому же твоей матушке нехорошо. Беатрис, может, воды? Наверху пронзительно завистели. Корабль ощутимо вздрогнул, от киля до палубы и высоких мачт. Беатрис невольно подняла голову, Фабр насторожился, с трудом заставив себя оставаться на месте - неужели они снимаются с якоря, неужели и в самом деле покидают Гавр?
Беатрис Ларошдрагон: -Даже когда мы отплывем, мы останемся Сазераками, - напомнила она обоим, медленно вдохнув. - То есть, никаких Беатрис и Фабров, не забывайте. Сверху донесся душераздирающий скрип - корабль поднимал якорь. -Господи Всемогущий, спаси и помилуй...
Эглантин: Эглантин хотел что-то сказать - и понял, что не может. Два безумных года Революции, вся эта бесконечная крооверть, казни, интриги, кровь - нежуели оно все остается позади? Что бы не было впереди - хуже им уже не будет, потому что хуже - просто невозможно. Деревянная громадина качнулась на полнах. Темная полоса берега за иллюминатором едва заметно поплыла вправо, уменьшаясь, отдаляясь. В окно рвануло свежим холодным ветром и чаячьими воплями. "А я даже не знаю, куда мы плывем", - запоздало подумалось Эглантину. - "В никуда. На Счастливые острова и к Последней Тулэ".
Беатрис Ларошдрагон: -А куда мы плывем? - эхом мыслей Фабра спросил Арман - Франсуа. - Мама, а куда мы?... Беатрис, борясь с тошнотой, встала с койки и подошла к иллюминатору, чтобы проводить взглядом исчезающий в молочной дымке берег. Прощай, Франция. В Тулузе сейчас уже цветут фиалки, а в Англии, наверное, еще лежит снег...
Эглантин: - Не знаю, - честно ответил Эглантин, поймав изумленный взгляд спутницы. Ну да, хорош организатор побега, нечего сказать - даже не удосужился выяснить, куда направляется корабль. - Знаешь, малыш, нынче нам все равно... Судно поскрипывало, о борт плескались волны. Кажется, корабль развернулся - берег вдруг как-то отдалился и исчез, теперь они видели только серую полосу вечереющего моря и раскачивающуюся оранжевую искорку плавучего маяка. Они миновали военный корабль под флагом Республики, скучавший на рейде, потом еще один - кургузый, с низкой осадкой, под голландским флагом. Становилось прохладно, а они все стояли у открытого иллюминатора - Беатрис так чувствовала себя получше, ее сын глазел на окружающий мир, медленно погружавшийся в темноту, ее спутник размышлял о своем. В дверях скрипнул ключ, заставив их всех вздрогнуть и обернуться. Но вошел не ожидаемый ими капитан, а подросток лет пятнацдати, притащивший небольшой поднос с закрытыми тарелками и сообщение о том, что они покидают Гавр, а утром пройдут мимо Шербура. Капмтан сейчас шибко занят, если и придет, то только к утру. - А куда мы вообще направляемся? - Эглантин наконец-то получил возможность задать стооь интересующий их вопрос. - Квебек, - произнес непривычно звучащие название юнга. - А где это? - растерянно спросила Беатрис. - А в ни в какой английский порт вы что, не зайдете? - земля качнулась под ногами в прямом и переносном смысле. Мальчик отрицательно помотал головой, оставил поднос и ушел. В замке снова скрипнул ключ.
Беатрис Ларошдрагон: -Квебек - это в Новом Свете! - блестнул знаниями Арман. - Мне папенька говорил, я точно знаю! От волнения Беатрис даже перестало мутить. -Франсуа, я тебя умоляю, не переживай... Квебек так Квебек, лишь бы голова на плечах.
Эглантин: - Я. Не. Переживаю, - очень отчетливо выговаривая каждое слово, откликнулся Эглантин. - Я... Он отчаялся подобрать нужное слово и рухнул на койку. Цепочки, которыми она крепилась к стене, звякнули. - Беатрис, нам конец. Лучше сразу за борт. Только представь - мы прибывааем в Новый Свет без гроша в кармане, без возможности эти самые гроши заполучить, в том, что у нас есть с собой - а у нас ровным счетом ничего нет - и что? Долго мы удержим эту самую голову на плечах, как полагаешь?
Беатрис Ларошдрагон: Беатрис опустилась на пол у его ног, сжала его руки в своих: -Не думай о плохом, ну пожалуйста... Ведь там не одни медведи да индейцы? Найдем какой - нибудь способ устроиться. И ты, и я, мы уже были бедными, так что нам будет не в диковинку...
полная версия страницы