Форум » Вандея, зима 1793 года » Глава 6. Первая помощь раненому (поздняя ночь дня первого) » Ответить
Глава 6. Первая помощь раненому (поздняя ночь дня первого)
Жан-Батист Каррье: Бюсси не было долго. Дюшан, который вел упорядоченный образ жизни и педантично ложился спать в одно и то же время, не дождался его, зато Каррье, не соблюдавший никакого режима, продолжал бодрствовать. И, в конце концов, дождался. Двое перепуганных насмерть национальных гвардейцев внесли на руках смертельно бледного бесчувственого Поля. При свечах и на фоне темного сюртука кровь поначалу была не видна, и Каррье недоуменно воззрился на эту картину - мол, что это значит? - Гражданин представитель народа! - залепетал оди из гвардейцев. - В нас ст... стр... стреляли! - Что?! - заорал Каррье. Он знал и постоянно твердил, что в Нанте пасно, замирение только внешнее и в любой миг следует ждать нападения из-за угла. Но одно дело - знать, и другое - видеть своего собственного помощника вот в таком состоянии. - Кто?! - кричал комиссар, перемежая краткие вопросы длинными матерными загибами. - Кто посмел?.. Какая сволочь?! Где?! Отвечать!!!
Ответов - 23 новых
Франсуа Беро: - Сообщник мэра, должно быть, гражданин Каррье, - Франсуа, а это был именно он, злополучный подчиненный Бюсси, желал сейчас одного - провалиться сквозь землю или исчезнуть еще каким-то образом. - Филипп еще ранен, да ему больше повезло… Ему было тяжело, и, с сомнением глянув на товарища, он добавил: - Куда… положить-то, гражданин?
Жан-Батист Каррье: -Да вон туда, на диван, - Каррье махнул рукой в сторону элегантной софы, нимало не беспокоясь, что обивка цвета чайной розы наверняка будет заляпана кровью. - Только полегче, парни. Его из пистолета продырявили? Кто стрелял-то? Много их было?
Франсуа Беро: В меру ловко комиссар был уложен на диван, а второй гвардеец, более невозмутимый, пояснил: - Да вроде двое, гражданин народный представитель. Мы бы обнаружили остальных, да только сами понимаете... - Он задумчиво почесал шею под суконным воротником. - Может, и не было их, кто знает. Мэра мы арестовали, - гражданин Бюсси-то о сговоре говорил. А на полпути сюда совсем дурно ему стало, да и раньше бледный был, что парик королевский. Франсуа тревожно посмотрел в сторону софы: - А теперь-то что, гражданин? Если бы врач его осмотрел, да потом к Филиппу пришел...
Жан-Батист Каррье: -Надо было всех арестовать, не только мэра, - заявил Каррье. - Все они друг за дружку... Но мысль о враче показалась дельной, и он, велев гвардейцам ждать, взлетел по лестнице на второй этаж и забарабнил в дверь Дюшана.
Жильбер Дюшан: Жильбер спал крепко и видел далеко не первый сон, когда его поднял оглушительный, как показалось спросонок, грохот. Вздрогну во сне, Дюшан сел на кровати. - Какого чёрта? - спросил он сам себя и тут сообразил, что стучат в дверь. Вряд ли так барабанили бы по какому-то незначащему случаю. Дюшан поднялся и распахнул дверь, потирая рукой лоб и пытаясь окончательно проснуться. Увидев на пороге разъярённого Каррье, Жильбер разом взбодрился. - Что случилось, Жан-Батист?
Жан-Батист Каррье: Не обращая внимания на то, что доктор не одет, Каррье схватил его за плечо и потащил за собой вниз. -Нашего Поля подстрелили, представляеь?! Сволота контрреволюционная!
Жильбер Дюшан: Дюшан даже не успел закрыть за собой дверь, когда его поволкли к лестнице. Как подстрелили?! Но профессиональная привычка сработала быстрее, чем чисто человеческое тревожное удивление - Когда подстрелили? Он здесь? Куда ранен? - эти вопросы Жильбер всё же выпалил первыми, а потом с трудом, но упёрся на верхних ступеньках. - Подожди, Жан-Батист, у меня в комнате чёртовы инструменты. Да и одеться надо бы.
Жан-Батист Каррье: Каррье застонал от нетерпения, но позволил Дюшану вернуться в комнату за инструментами. - Давай скорее! - торопил он доктора, стояв дверях. Он там, внизу, весь в крови, бедолага. И еще какого-то парня из гвардейцев зацепили. Вообрази себе! Совсем страх потеряли эти вандейцы! Но я им... Я завтра расстреляю всех заложников из нобилей! Отольется им наша кровь!
Жильбер Дюшан: Дюшан торопливо одевался, то и дело оборачиваясь на Каррье, чтобы не пропустить мимо ушей его слова. Некоторые из этих слов весьма неприятно царапнули слух. Так, услышав о расстреле заложников, Дюшан бросил на комиссара встревоженный взгляд. Впрочем, время было думать не о расстрелах и бунтовщиках, а о раненых, которых вдобавок оказалось двое. Позже обо всём остальном. Ох, худо, что много крови... Жильбер подхватил саквояж с инструментами. - Идём, Жан-Батист, - сказал он, выходя из комнаты. - Скажи людям: мне нужна горячая вода и чистое полотно для перевязки. Пусть поторопятся. Ранен навылет?
Жан-Батист Каррье: -Откуда мне знать? - пожал плечами Каррье. - Я в этом разбираюсь как свинья в апельсинах. Вместе с Дюшаном они спустиись на первый этаж. Одного из гвардейцев Каррье, недолго думая, отправил за горячей водой и средствами для перевязки - "и побыстрее поворачивайся, служивый!"
Франсуа Беро: Франсуа же, уважительно взглянув на доктора, посторонился и замер у стены, словно изваяние. Крови он боялся, не выносил даже когда домашний скот резали. - Могу я идти, граждане? - спросил он, покосившись на лежащего комиссара. Если Бог будет милостив, скоро встанет на ноги...
Жан-Батист Каррье: -Стой! - распорядился Каррье, сам не зная толком, зачем ему этот гвардеец. Ах, вот: надо будет расспросить его подробнее, что он видел. Иначе как поймать этих... сусликов?
Франсуа Беро: Уже понадеявшийся на скорое избавление Франсуа замер на месте и продолжил печально подпирать стену. Может, сказать гражданину Каррье, как отважно вел себя комиссар, и стрелять даже первым не стал, настолько уверен был? Только вот здешних нравов он, видно, не знает, никакой чести у этих вандейцев не осталось... Да и была ли? Ох нет, а то еще доктор его болтовней недоволен будет, все же дело серьезное...
Жильбер Дюшан: Дюшан вместе с Каррье спустился вниз и вскоре был рядом с диваном, на котором увидел бледного, бесчувственного Поля. Должно быть, крови потерял много, что плохо. Хотя... Лучше сейчас Полю быть без сознания. Жильбер осторожно взрезал ткань, освобождая раненую руку, и вид раны ему не слишком понравился. - Возможно, придётся частично удалять ткани... Получив требуемую горячую воду, Дюшан аккуратно промыл рану и едва заметно нахмурился. - Пуля осталась в руке, придётся вскрыть... Гражданин, - Жильбер обернулся к стоявшему поблизости гвардейцу. - Держись поблизости. Если комиссар очнётся, мне может понадобиться твоя помощь. Жан-Батист, скажи, чтобы лишние люди здесь не бродили. После этого Дюшан отвлёкся от происходящего, отдав операции всё своё внимание.
Поль Бюсси: Манипуляции Дюшана вызволили его из того временного небытия, в котором он пребывал, что, однако, не облегчило положения – боль стала почти невыносимой, а вдобавок и голова была мутной, будто он переусердствовал с возлияниями, подобно Каррье. Пытаясь сообразить, что к чему, Бюсси открыл глаза и тут же, к его досаде, не удержался от стона. На всякий случай напомню, что он ранен в левое плечо.
Жильбер Дюшан: Дюшан коротко, досадливо вздохнул, услышав стон Поля. Облегчить боль не представлялось сейчас возможным, и Жильбер предпочёл бы, чтобы комиссар не приходил в сознание. - Всё будет хорошо, Поль, - мягко сказал он пациенту, отрываясь на секундк от работы. - Потерпи немного, я скоро закончу. Если легче кричать, кричи, только постарайся не дёргаться.
Поль Бюсси: - Вы... ты просто ангел, Жильбер, - попытался пошутить Бюсси, чувствуя, что в рану словно вгрызается десяток-другой зверьков. - Говоришь со мной, как с ребенком, а где же обещанное вино? Но на этом его силы истощились - не очень приятно, когда из тебя пытаются достать пулю, пусть даже инструменты чистые, а руки врача такие почти по-дамски красивые, как у Дюшана. Без сомнения, управлялся он со всем ловко, но легче от этого не было, и, договорив, Поль скрипнул зубами от боли. Кричать! Каррье и так, наверное, поставил на нем крест и отошлет обратно. Не хватало еще сравнений с девицей.
Жан-Батист Каррье: Каррье меж тем приблизился и с тревогой вглядывался в лицо Бюсси. Не первый раз он видел. как достают пулю, один раз - по молодости - ему пришлось пережить это на своей шкуре, и он прекрасно представлял себе, что испытывает бедолага Поль. Тем более, первый раз такое. Только приехали - и на тебе. -Ты не сдерживайся, Поль, - посоветовал он. - Тут все свои. Кричи, ругайся - легче будет.
Поль Бюсси: "Проверяет, - решил Поль, - думает, стоит со мной связываться дальше или нет". И он стал смотреть на кокарду на лацкане Дюшана, чувствуя, как сине-бело-красная гамма цветов сливается в нечто мутное, что расширяется и застилает взор.
Жильбер Дюшан: Дюшан побледнел, на висках от напряжения выступил пот, но вскоре он вздохнул с облегчением и даже улыбнулся Полю. Пуля не задела кость, а достать её теперь из мягких тканей было задачей относительно не сложной и привычной. - Всё хорошо, Поль, просто прекрасно, - чуть хрипловато сказал Дюшан. - Ангел поставит тебе ящик шабли за то, что твои прочные кости не пожелали принять в себя пулю. На подошедшего Каррье Жильбер не обернулся, чтобы не отвлекаться лишний раз, но согласно кивнул его словам.
Поль Бюсси: - Ловлю на слове... - выдохнул Бюсси. - Черт, как глупо все вышло... Жан-Батист, если ты считаешь, что я провалил задание... - Тут комиссар покосился на Франсуа, который был вероятно еще бледнее, чем он, и замолчал. И так довольно проявлено слабости при подчиненном. Занятый этими мыслями, он пропустил момент, когда Дюшан сориентировался и стал действовать увереннее, и все же вскрикнул, тут же вцепившись пальцами в обивку и умолкнув. - Для ангела ты не слишком нежен, - через силу проговорил он ни в чем не виноватому доктору, между тем радуясь, что еще способен шутить.
Жильбер Дюшан: Дюшан коротко поморщился, услышав вскрик Бюсси, потом ободряюще улыбнулся пациенту. Оставалось совсем немного, не хотелось причинять Полю лишнюю боль. - Всё хорошо, - снова повторил Жильбер, как заклинание. Ещё нескольких движений хватило для того, чтобы извлечь пулю, и Дюшан удовлетворённо улыбнулся. Закончив операцию, он перевязал руку Поля. - Всё, твой ангел тебя покидает. Я скажу, чтобы тебе заварили успокаивающий отвар, и ты поспишь.
Поль Бюсси: - Сном праведника, - иронично откликнулся Бюсси, переведя дыхание. - Но юмор не был способен подарить ему спокойный сон (какая ирония судьбы! когда у него не по своей воле есть для этого время!), а потому он обрадовался, что вовремя вспомнил про иное, как он подозревал, более сильное средство: - Я бы предпочел ту настойку, что помогает Жану-Батисту от его мигреней. О дальнейшей своей судьбе комиссар предпочел более пока не думать - что проку?
полная версия страницы