Форум » Париж, лето 1793 » Ужин в узком кругу ТРЕД СОХРАНЕН » Ответить
Ужин в узком кругу ТРЕД СОХРАНЕН
Пьер Верньо: Это было сумасшествие, но сумасшествие веселое: появиться с друзьями в ложе Театра Республики, невозмутимо смотреть комедию, словно не замечая, что весь зал пялится на не сцену, а на тебя, потом пройти за кулисы, в забитую поклонниками уборную мадемуазель Кандель, и на глазах у этих хлыщей увезти актрису к себе на ужин, втихомолку потешаясь над вытянутыми рожами других претендентов на ту же честь. Одно было огорчительно: не все друзья согласились участвовать в этой авантюре. Хотя Верньо разослал приглашения в театр и на ужин всем, откликнулись только Барбару (которого упрашивать вообще не пришлось) и Бюзо, а остальные ответили взволнованными посланиями, уговаривая не сходить с ума и не напрашиваться на новые неприятности. Актрисы и фигурантки Театра Республики, которые в прежние времена с огромным удовольствием украшали собой ужины у Верньо (составляя изысканный цветник, в центре которого всегда была Амели), тоже отнеслись к приглашению настороженно. Только Николетт Жоли приняла приглашение. Ну что ж, будет ужин в интимном кругу. Так, пожалуй, даже лучше. Верньо не любил шумные многолюдные сборища. Не смутило его и отсутствие прислуги в квартире на улице Клиши: все разбежались за две недели, прошедшие со дня ареста хозяина. Последним попросил расчет камердинер, и произошло это буквально вчера. Впрочем, надо отдать ему должное, бедняга сбежал не от страха, а от непосильной работы, свалившейся на него после дезертирства остальных. Чтобы организовать этот ужин, пришлось обратиться в ресторан "Гранд-Отель" с просьбой прислать не только кушанья, но и нескольких лакеев, которые серверовали бы стол и прислуживали гостям. Из театра прибыли в двух наемных экипажах: арестанты с конвоем и две актрисы. Конвой оставили в прихожей, впрочем, Верньо великодушно позволил им позаимствовать стулья из гостиной, а гостей пригласил в столовую. После театрального приключения он был в приподнятом настроении, смеялся и подшучивал над Амели: - Дорогая, надеюсь, вы простите нас за то, что мы похитили у вас вашу верную публику. Все лорнеты были устремлены на нас. Говорили только о нас. Я, право же, чувствовал себя юной актрисой, которой дали первый бенефис. Так и хотелось встать и начать делать реверансы.
Амели Кандель: - Что вы, Шарль, вы нисколько нас не утомляете, - вполне искренно ответила Амели, полагая, что у них с Верньо еще будет время друг для друга. Уходить она не хотела... Он однозначно сказал, что все будет зависеть от ее желания... И она желала, будто торопясь вознаградить их обоих за потерянные дни, но боялась все же услышать слова наподобие: "Вас проводить, дорогая?" Пусть продолжается игра, им всем сейчас так весело! - Но полагаю, нам не следует оставлять более Франсуа в неведении? Пожалуй, я признаюсь первой, как главная виновница путаницы... - Кандель коснулась веером руки Бюзо. - Дорогой Франсуа, не знаю, разочарую я вас или мое признание будет причиной вашего радостного удивления, но я была первой.
Франсуа Бюзо: - Ах, неужели?.. Вы прекрасная актриса, простите за банальность этих слов. - Бюзо покачал головой. Затем Франсуа взглянул на Барбару и опустил ресницы, давая понять, что понял недосказанное. Они трое уйдут, чтобы не мешать... Пусть хоть Пьер урвет себе немного счастье. - Но все-таки мы засиделись и злоупотребляем вашим гостеприимством, дорогой друг, - обратился он к Верньо.
Николетт Жоли: - Я согласна с Шарлем и Франсуа, - сказала Николетт, понимая, что всему есть предел, в том числе гостеприимству. - Благодарю Вас за прекрасный вечер, гражданин Верньо, Вам же, Амели спасибо за приятное общество. - Но теперь, мне кажется, пришло время прощаться. Однако я уверена, что наша следующая встреча не заставит себя ждать.
Пьер Верньо: - А я был следующим за Амели, - Верньо присоединил свое призание к признаю возлюбленных. - Какой по счету была Николетт, вы и сами догадаетесь, Франсуа... если способность мыслить логически вас еще не покинула окончательно. Пьер, конечно же, заметил выразительный взгляд Барбару, брошенный в сторону Амели (Шарль просто не умел ничего делать скрытно), и почувствовал к нему благодарность за появленную деликатность. Как и за то, что Шарль увозил с собой Франсуа, а не оставлял в пучине меланхолии. - Ну что же... - Верньо вздохнул, притворяясь огорченным. - Я понимаю, что у молодости свои интересы и забавы. Надеюсь лишь на то, что завтра снова увижу вас всех здесь.
Амели Кандель: - Не благодарите, Николетт, я и сама признательна за то, что вы помогли украсить этот вечер. - Амели обняла девушку и шепнула ей на ушко: - Удачной вам дороги и... хорошего общества. Кандель подошла к Верньо и нежно взяла его за руку. - Шарль, Франсуа, вы были сегодня неповторимы. Пьер совершенно прав - приходите снова, несмотря на ваших строгих сопровождающих.
Шарль Барбару: - Вы приглашаете, Пьер? - Барбару улыбнулся попытке Верньо выглядеть опечаленным, что не слишком хорошо получалось у влюбленного, которого оставляют наедине с объектом его страсти. - Тогда почту за честь завтра вновь навестить вас. А может быть, завтра устроим вечер у меня? Надеюсь, хоть кто-нибудь из умолявших нас быть осторожнее все же рискнет высунуть нос на улицу. - Шарль наклонился к Верньо, шепнул: - Удачи, мой дорогой, - и повернулся к Кандель. - Позвольте пожелать вам хорошего вечера, Амели. Но нам пора. Барбару, отвесив девушке изящный поклон, первым покинул помещение. В прихожей к нему тут же подскочил его неизменный страж, на что Барбару криво усмехнулся, но промолчал, поджидая Бюзо и Николетт.
Франсуа Бюзо: - Доброй ночи, - Франсуа тоже поднялся и начал откланиваться. От выпитого его слегка повело в сторону, и он с завистью покусился на бодро выскочившего прочь из комнаты Барбару. Вот кого не мучают ни тягостные мысли, ни похмелье! - Известите меня завтра, у кого состоится ужин, у вас или у Шарля. Он не совсем понимал, зачем Барбару пригласил их обоих с Николетт к себе. Перспектива продолжить холостяцкую попойку в доме Шарля была весьма привлекательна, но не в присутствии же дамы?.. А если же Шарль предполагал уединиться с юной актрисой, зачем позвал его?.. Ладно, разберемся чуть позже... В прихожей послышались сонные голоса конвоиров, и Бюзо поморщился. Наверняка они же и соглядатаи, докладывающие кому нужно о каждом шаге арестантов. Ну и пусть. Пусть комитетчики удавятся от зависти, случая о том, как проводят время опальные депутаты. Он задержался в дверях, протягивая руку Николетт.
Пьер Верньо: Амели все же осталась. Сердце Пьера забилось так, что на миг заглушило все остальные звуки, даже веселые прощания, которыми обменивлись друзья, доносились до него как сквозь толщу воды. Когда все наконец ушли, в квартире воцарилась несколько многозначительная, двусмысленная тишина. Это было, конечно, глупо. Следовало вести себя непринужденно, точно ничего особенного не происходит. - Желаете еще шампанского, Амели? - спросил Верньо, облизнув пересохшие губы.
Амели Кандель: - Все, что вы предложите, друг мой, - негромко отозвалась актриса. Было непривычно находиться здесь в такой час, однако она ловила себя на том, что жалеет о прошлой нерешительности. Хотя, возможно, уступи она раньше - Верньо счел бы, что ей нужен не он сам, а то положение, которое он мог ей дать. Извечное столкновение любви и политики, и Амели надеялась, что сейчас ее присутствие его ничем не оскорбит. Не требовалась особая наблюдательность, чтобы заметить скованность Верньо, но, в конце концов, она может уйти и после этого бокала шампанского. Просто поговорят еще, как добрые друзья... Амели села на кушетку и улыбнулась. - Пьер, это был замечательный вечер.
Пьер Верньо: Верньо присел рядом с двумя бокалами шампанского, один из которых протянул Амели. - Вы говорите "был", как будто он закончен, дорогая... Или как будто вдруг перестал быть замечательным.
Амели Кандель: Амели внимательно посмотрела на него, чуть опустив ресницы. - Неверно и первое, и второе, Пьер, я лишь отдаю дань уже случившемуся. - Тихонько звякнуло стекло, когда бокалы соприкоснулись. - Давайте выпьем за надежду.
Пьер Верньо: Верньо покачал головой. - Рядом с вами просто преступно пить за надежду и прочие абстрактные материи. Вы - моя единственная надежда и единственное счастье, вы же знаете это.
Амели Кандель: - Тогда давайте прославим любовь, - предложила Кандель, тут же лукаво добавив: - Но любовь - тоже отвлеченное понятие. И как же нам поступить? Разве что вы уточните значение слова, сделав его менее эфемерным?
Пьер Верньо: Верньо встал с дивана, протянув руку, помог подняться Амели и подвел ее к зеркалу в бронзовой раме, висевшему в простенке. - Это ли не любовь? - спросил он, указывая на отражение актрисы в темном стекле. - Удивительно изящна и кажется неземным созданием, но все же, - он мягко коснулся волос Амели, - вполне реальна.
Амели Кандель: - Нет в мире того, кто мог бы сравниться с вами в искусстве слова, - Амели прижала пальцы к губам и после дотронулась ими до его руки. - Я буду для вас той, какую вы пожелаете, Пьер. И неземной, и реальной... лишь скажите.
Пьер Верньо: Все еще стоя за спиной Амели, Пьер осторожно отвел назад локоны, рукой парикмахера в живописном беспорядке выпущенные из ее прически с двух сторон, и прикоснуля губами к тому местечку, где шея переходила в плечо.
Амели Кандель: Амели слегка наклонила голову. - Я становлюсь для вас реальнее, Пьер? - пошутила она, но тут же замолчала, побоявшись, что ее слова могут показаться неуместными. Верньо и сводил ее с ума, и заставлял теряться, хотя она давно уже не была наивной девицей.
Пьер Верньо: - Медленно, но верно, - Верньо взял Амели за талию и развернул к себе. Нет, он не стал волноваться меньше, но волновался его ум, а сердце, видимо, знало, что делать.
Амели Кандель: Затаив дыхание, Кандель положила руки на его плечи. Как на грех, вспоминались соответствующие пафосные диалоги из спектаклей, но сейчас ей совсем не хотелось играть. Она не знала, подтолкнуло ли к этому шагу Верньо ощущение безысходности или наоборот в нем появилась жажда жизни, но надеялась на последнее. Привыкшая кокетничать, Амели сейчас не была похожа на саму себя, - она замерла, словно страшилась той грани, перейдя которую обратно вернуться она не сможет.
Пьер Верньо: Руки Верньо увереннее сжали талию Амели, но в следующее мгновение ему показалось, что он видит на ее лице какое-то напряженное, почти испуганное выражение. - Что с вам, дорогая? - спросил он. - Вы не хотите?..
Амели Кандель: - Я... не знаю, как с вами себя вести, - прошептала женщина. - Мы столько к этому шли... И теперь я боюсь показаться вам не такой... какой вы ожидаете, и хуже всего то, что я не знаю, чего вы ждете от меня... Если вы укажете мне путь, Пьер...
Пьер Верньо: Нежно взяв Амели за подбородок, Верньо потянулся губами к ее губам. Их дыхание смешалось, когда он прошептал: - Я жду от вас лишь того, чтобы вы любили меня хотя немного, хоть на час. Более я ни на что не претендую.
Амели Кандель: - Я буду любить вас столько, сколько вам это будет нужно, - также шепотом ответила Амели. - И даже дольше... Поскольку я любила вас еще тогда, когда не была уверена в серьезности ваших чувств... - И вновь она не была уверена, что сказала именно то, что нужно и правильно ли поняла бывшего депутата. Нужно ли ему постоянство их отношений? Но право, не время об этом думать... Когда вся твоя жизнь меняется так скоро, не до планов... Кандель прильнула к нему теснее и ответила на это неуверенное приглашение к поцелую, перебирая пальцами бант и напудренный хвост от парика.
Пьер Верньо: Кто бы мог подумать, что в сорок лет можно потерять голову от поцелуя так же, как и в пятнадцать? Губы Амели были такими нежными и свежими, но опаляли жаром, как открытый огонь. Пьер уже не владел собой, он сильно, до боли стиснул тоненькую талию Амели, прижимая ее к себе, сминая кружева у себя на груди и на ее корсаже.
Амели Кандель: - Как вы пылки, друг мой, - Амели слегка отстранилась, не уходя из его объятий. Да пожалуй, сделать это было и невозможно... - И вам идет быть таким...
Пьер Верньо: -Простите, - Верньо смутился. - Я, кажется, увлекся. Рядом с вами немудрено потерять голову. Он бросил взгляд через плечо Амели на темный дверной проем, и первым его побуждением было - целомудренно закрыть дверь, но он тут же вспомнил: нельзя. Проклятый лейтенант Легран. Он должен видеть, чем занят его подопечный. И сейчас тоже. Верньо даже застонал от отчаяния.
Амели Кандель: Кандель замерла, поняв, куда он смотрит. - Милый, если жизнь подобна театру, то что эта гостиная, как не сцена? Я смогу сыграть свою роль, но для этого придется стать актером и вам...
Пьер Верньо: - Ваше искусство слишком благородно для подобной публики, - поморщился Верньо. - Но... - он сделал над собой усилие, чтобы не опустить глаза, - мы могли бы удобно устроиться у меня в алькове - он огорожен плотными занавесями из органзы, и их можно опустить. В инструкциях нашего лейтенанта ничего не сказано насчет пологов над кроватями. Я надеюсь, вы не сочтете мое предложение нескромным или преждевременным? Мы могли бы просто посидеть и выпить шампанского...
Амели Кандель: - Шампанское в алькове, - улыбнулась Амели, - я давно не проводила так время. Отчего бы и нет, Пьер? Мы вполне можем продолжить наш разговор там. Она понимала, что Верньо страшится собственной страсти, но ее это не волновало. Вечер принадлежал Пьеру, и если он в самом деле пожелает лишь пить шампанское - пусть так и будет, лишь бы его это занятие развлекло.
Пьер Верньо: Верньо прихватил два бокала и бутылки и провел Амели в свою спальню. Когда они проходили через расположенные анфиладой комнаты, двери он старательно оставлял открытыми - для доблестного лейтенанта. И вот наконец спальня. Сбросив туфли, Пьер забрался на широкую мягкую постель.
Амели Кандель: Амели задумалась на мгновение и повторила его действия. Туфли с республиканской трехцветной розеткой остались на полу, а она подобрала ноги и взяла в руку бокал. - Наливайте, друг мой, и мы выпьем за реальную любовь и исполнение наших желаний.
Пьер Верньо: Верньо старательно задернул полог, и они с Амели оказались словно в шатре. Кругом была полутьма - огоньки свечей едва пробивались сквозь плотную ткань. Пьер послушно наполнил бокалы. Вы удивительно крепки во хмелю, дорогая, - шутливо сказал он. - Даже Шарля развезло, а вы пьете бокал за бокалом, и ничего вам не делается.
Амели Кандель: - Я не пила коньяк, как и вы, вот и весь секрет, - Амели прикоснулась к его бокалу своим. - Что до шампанского, Пьер, этот напиток едва ли не привычнее мне, чем кофе.
Пьер Верньо: - И все же вы неплохо держитесь для женщины, - похвалил Верньо, накрывая рукой ножку Амели в одном чулке. - Но ваша привычка к шампанскому меня несколько... удивила.
Амели Кандель: Что ж, Верньо, похоже, освоился в своих чаяниях... Амели не стала протестовать, не за этим она пришла с ним сюда. Но если его действия ее и не задели, то задели слова. - По-вашему, я веду себя неподобающе, Пьер? - уточнила она ровным тоном. - Моя жизнь - не жизнь обычной женщины. Я живу на сцене.
Пьер Верньо: Холодный тон. Верньо, озадаченный и раздосадованный, убрал руку и даже слегка отодвинулся. - По-моему, вы всегда ведете себя необыкновенно, Амели. Я ни в коем случае не желал выразить вам порицания. Кто я такой для этого? Вы восхищаете меня именно тем, что не похожи на обычных женщин.
Амели Кандель: Амели отпила еще шампанского. Она по-прежнему не могла до конца понять Верньо. Страстность и учтивость, решительность и застенчивость сочетались в нем столь причудливо, что он во многом оставался для нее загадкой, как и в начале их знакомства. - Как здесь хорошо, Пьер! - заговорила она после паузы. - Нельзя было бы найти лучшего места.
Пьер Верньо: - Спальня - это главная комната в любом доме, - светски улыбнулся Верньо, принимая комплимент и в свою очередь пригубив избокала. - Позволительно иметь некрасивую или безвкусную стловую или гостиную, но спальню - нет.
Амели Кандель: - У вас прекрасна вся обстановка... А здесь я словно снова очутилась в детстве... Только в детстве видишь по-настоящему звездное небо, позже на него никогда не хватает времени смотреть... А эти свечи... - Амели указала рукой на полог. - Дивный вид, дорогой. Постель была мягкой, а вокруг было так уютно, что Кандель захотелось прилечь - что бы ни говорила она, спектакль и ужин утомили ее, а от шампанского слегка шумело в голове. Ей захотелось снова поцеловать Верньо, вот только ждет ли он этого от нее...
Пьер Верньо: - Здесь все принадлежит вам, - ответил Верньо. - Вы можете бывать здесь сколько пожелаете и делать все, что захотите. Хотя, - он улыбнулся, - меньше всего я думал о своей спальне как о приюте детства...
полная версия страницы