Форум » Париж, лето 1793 » Ужин в узком кругу ТРЕД СОХРАНЕН » Ответить
Ужин в узком кругу ТРЕД СОХРАНЕН
Пьер Верньо: Это было сумасшествие, но сумасшествие веселое: появиться с друзьями в ложе Театра Республики, невозмутимо смотреть комедию, словно не замечая, что весь зал пялится на не сцену, а на тебя, потом пройти за кулисы, в забитую поклонниками уборную мадемуазель Кандель, и на глазах у этих хлыщей увезти актрису к себе на ужин, втихомолку потешаясь над вытянутыми рожами других претендентов на ту же честь. Одно было огорчительно: не все друзья согласились участвовать в этой авантюре. Хотя Верньо разослал приглашения в театр и на ужин всем, откликнулись только Барбару (которого упрашивать вообще не пришлось) и Бюзо, а остальные ответили взволнованными посланиями, уговаривая не сходить с ума и не напрашиваться на новые неприятности. Актрисы и фигурантки Театра Республики, которые в прежние времена с огромным удовольствием украшали собой ужины у Верньо (составляя изысканный цветник, в центре которого всегда была Амели), тоже отнеслись к приглашению настороженно. Только Николетт Жоли приняла приглашение. Ну что ж, будет ужин в интимном кругу. Так, пожалуй, даже лучше. Верньо не любил шумные многолюдные сборища. Не смутило его и отсутствие прислуги в квартире на улице Клиши: все разбежались за две недели, прошедшие со дня ареста хозяина. Последним попросил расчет камердинер, и произошло это буквально вчера. Впрочем, надо отдать ему должное, бедняга сбежал не от страха, а от непосильной работы, свалившейся на него после дезертирства остальных. Чтобы организовать этот ужин, пришлось обратиться в ресторан "Гранд-Отель" с просьбой прислать не только кушанья, но и нескольких лакеев, которые серверовали бы стол и прислуживали гостям. Из театра прибыли в двух наемных экипажах: арестанты с конвоем и две актрисы. Конвой оставили в прихожей, впрочем, Верньо великодушно позволил им позаимствовать стулья из гостиной, а гостей пригласил в столовую. После театрального приключения он был в приподнятом настроении, смеялся и подшучивал над Амели: - Дорогая, надеюсь, вы простите нас за то, что мы похитили у вас вашу верную публику. Все лорнеты были устремлены на нас. Говорили только о нас. Я, право же, чувствовал себя юной актрисой, которой дали первый бенефис. Так и хотелось встать и начать делать реверансы.
Амели Кандель: Ласки Верньо были такими сладкими, что она совершенно забылась; Пьер Верньо оказался чудесным любовником, был то страстным, то нежным, и можно было бы недоумевать, что же все-таки сдерживало его раньше, если бы она была способна сейчас думать.
Пьер Верньо: Амели реагировала, Амелиотвечала с искренностью и неподдельностью, в которых невозможно было усомниться, и это наполняло Пьера счастьем: значит, ей действительно хорошо с ним. - Амели... - горячечно шептал он, прижимаясь гбами к ушку возлюбленной. - О моя Амели, как я люблю вас...
Амели Кандель: Она выгнулась в его руках подобно струнке, обнимая почти до боли - как он ее некогда. - Если бы эта ночь была последней в моей жизни, я не боялась бы смерти... - То ли вздох, то ли стон, и Кандель вновь потянулась к Верньо, желая его поцеловать.
Пьер Верньо: Пьер охотно пошел навстречу этому желанию, и лихорадочный поцелуй, в котором слились их губы, приблизил конец - он повчувствовал, как весь мир заливает темнота, попытался задержаться на краю, но было поздно - его уже затягивала пропасть.
Амели Кандель: Если Верньо явилась темнота, то Амели словно ослепило ярким светом, и она прижалась к нему еще крепче - хотя крепче было уже невозможно... Кажется, одна из подушек упала, когда завесу из органзы вновь потревожили. Звякнуло тонкое стекло - хрупкий бокал упал на паркет и рассыпался на мельчайшие осколки. - ...Мы все еще здесь, Пьер?.. - одними губами произнесла Кандель, поглаживая его по плечу.
Пьер Верньо: Он что-то невнятно пробормотал, не глядя поцеловав ее в шею. Было странно возвращаться к жизни и как-то не верилось в реальность случившегося. - Слишком скоро... - пробормотал Пьер.
Амели Кандель: - В самый раз... - улыбнулась Амели. - Иначе бы мое сердце разорвалось от чувств, которые теперь нас объединили... Вы знаете, Пьер, что эти чувства сильнее всего? Говорят, когда любящие умирают, то смерть становится триумфом их любви... Так романтично, верно?
Пьер Верньо: Пьер потянулся. - Я, видимо, не романтик и не хотел бы сейчас умирать, - признался он. - Хочу жить с вами и для вас...
Амели Кандель: Амели засмеялась и привлекла его к себе. - Ах, какая честь для меня, друг мой! Верите ли, наши желания совпадают, вот только устроит ли вас та жизнь, что я веду? Выступления, поездки, партнеры по сцене... Вдруг вы станете ревновать?
Пьер Верньо: - Из всего этого списка меня по-настоящему тревожат только партнеры по сцене, - признался Пьер, лаская кончиками пальцев шейку Амели. - Но я постараюсь спраиться со своими порывами. Было бы эгоистично с моей стороны требовать, чтобы вы отказались от всего этого... Да вы и не согласились бы, превда же?
Амели Кандель: - Нет, - Амели постаралась смягчить отказ нежнейшей из улыбок, на которую была способна. - Я не согласилась бы, но не потому, что вы недостаточно дороги мне, Пьер, а потому, что это так же невозможно, как птице отказаться от полета. Разве не затем даны ей крылья, чтобы парить в небесах? Мне всегда было жаль этих несчастных созданий, которые заперты в клетках...
Пьер Верньо: - За это я и люблю вас, - признался Пьер, устало склоняя голову на подушку рядом с головкой Амели, лицо к лицу с ней, так, что смешивалось их дыхание. - За то, что вы свободны...
Амели Кандель: - Но вы иногда можете нарушать эту свободу, Пьер, - шепнула Амели. - Ради вас я готова ее лишиться... на ночь... или две... Ведь за одной ночью всегда следует другая? - Она мягко провела ладонью по спине Верньо, сближаясь с ним. Произнесенные слова были и приглашением, и разрешением... Этот глупый арест - республиканцы против республиканцев! - не помешает им насладиться столь долгожданным счастьем. Пусть зовет ее снова... Или приходит сам. Амели ласково приникла к его губам, наслаждаясь близостью. - Спите, Пьер... Обещаю, что ваше пробуждение будет приятным... - Актриса тихонько засмеялась. Сейчас наконец стало так легко обещать новую благосклонность богини любви... Ведь она знала, что ее примут.
полная версия страницы