Форум » Париж, лето 1793 » 04. «Где любят нас – лишь там очаг родимый!» - 15 июня, вечер. ТРЕД СОХРАНЕН » Ответить
04. «Где любят нас – лишь там очаг родимый!» - 15 июня, вечер. ТРЕД СОХРАНЕН
Адель де Белльгард: Лето 1793 года выдалось особенно жарким. Горожане, умирая от духоты и мечтая о дожде, старались не показываться на улице в полдень и выходили лишь ближе к вечеру. Одно из окон особняка на улице Бас-де-Рампар было увито плющом и наполовину задрапировано плотной занавесью из тёмно-синего сукна, от чего в комнате образовывалась тень, и палящее июньское солнце не так сильно мучило обитателей этого жилища. Ветерок колыхал вторую, более лёгкую занавеску, поднимая её, от чего она напоминала крыло диковинной бабочки. У окна стояла молодая черноволосая женщина, держа на руках белую кошку. Поглаживая питомицу по шерсти, Адель де Белльгард смотрела в окно на мостовую. Она ждала.… Ждала своего Эро…. Он сегодня показался ей каким-то напряжённым, когда уходил на заседание Якобинского клуба. Молодой человек даже оделся более скромно, чем обычно. Хотя синий фрак и такого же цвета кюлоты придавали ему особенный шарм. В этой одежде он выглядел более мужественно, более серьёзно. Одним словом – государственный муж. Женщина улыбнулась своим воспоминаниям о любимом. Ждать его каждый вечер - уже становилось привычкой. Сегодня, после ухода возлюбленного, Адель приняла ванну с маслом нероли, дабы в её объятиях Эро по возвращении почувствовал покой и забыл тревоги прожитого дня. Она желала всем сердцем быть для него гаванью. Быть тем существом, в объятиях которого, любимый сможет отдохнуть душой. Женщина не желала иного счастья, нежели быть подле него и дарить ему своё тепло, заботу и свою любовь. Чувство, которое она испытывала к Сешелю, сделало её иной. Придало ей мягкости и ещё большей женственности. А также породило в ней жажду создавать уют для любимого и вить их гнёздышко. Адель надела лёгкое платье, цвета пепла розы, заколола высоко волосы, оставив несколько ниспадающих на шею прядей вьющихся волос, велела служанке принести в комнату свежие цветы и сейчас, закончив все приготовления, она с нетерпением ожидала прихода Эро.
Ответов - 45, стр:
1 2 All
Эро де Сешель: Эро пришел поздно вечером, чувствуя, что голова гудит и мысли разлетаются, точно листья на ветру. Сейчас он начинал думать, что зря сгоряча возразил Эберу в такой форме… впрочем, тот все равно был настроен скандалить. Проклятье… Несомненно, нужно будет для восстановления душевных сил повидаться в обстановке, отличной от конвентской, если не с Дантоном, то хотя бы с Фабром. Ах, и еще Барер, разумеется. Но кто из них сможет ему подсказать, уместно ли нанести визит тому же Барбару? Эро де Сешеля, видимо, бриссотинцы ныне не терпят больше, чем Неподкупного, ибо Эро де Сешель не кто иной, как отступник и предатель. Окончательно расстраивало то, что он никак не мог заручиться реальной симпатией Сен-Жюста, хотя глупо было бы рассчитывать на это, самому не испытывая к нему подобного и пробуя на прочность чувство юмора молодого человека, которое у того отсутствовало напрочь. Но юноша важен для него лишь сейчас, как и Кутон, по окончании же проекта гражданина Сен-Жюста можно будет вновь перестать слушать... Отпирая ключом дверь, Мари-Жан снисходительно хмыкнул. Натурально, как же теряют голову от излишнего самомнения! Когда врата его маленького домашнего рая отворились, он прошел в прихожую, чувствуя, как по телу разливается слабость и хочется лишь одного - покоя и отсутствия мыслей о революции. Отдав служанке трость и шляпу, он рассеянно посмотрелся в зеркало. - Адель, любовь моя, вы еще не спите? - позвал Сешель, завязывая по-новому узел галстука. Руки его слегка дрожали, будто он выпил бутылку-другую вина.
Адель де Белльгард: Адель видела, как к дому приблизился Эро де Сешель. Опустив Сюзетт на пол, она разгладила платье, стряхивая шерсть питомицы и, заглянув на секунду в зеркало, поправила выбившуюся из причёски прядь волос. Почти в это же мгновение девушка услышала звук любимого голоса и с улыбкой на устах поспешила в прихожую. Но увидев мужчину, стоявщего перед зеркалом, остановилась в дверях. Она заметила усталость на его лице и дрожь его пальцев, завязывающих узел галстука. Озаботившись душевным состоянием возлюбленного, Адель, мягко улыбаясь, подошла к нему вплотную. Коснувшись обеими ручками пальцев Эро, она поцеловала их. Подняв на мужчину полные нежности глаза, в которых была и любовь, и понимание, она ответила тихим голосом: - Я не смогла бы заснуть без Вас, мой дорогой…
Эро де Сешель: - Моя красавица, вы возрождаете меня к жизни, - Эро ответно поцеловал ей руки, невольно улыбнувшись - обладая таким сокровищем, легко не думать о неприятностях… Ах, не думать… не думать. - Что я вижу, проказница Сюзетт вновь не заботится о ваших платьях! - Он снял шерстинку с банта, украшавшего декольте, едва избегнув соблазна прильнуть к этой нежной коже поцелуем прямо сейчас. Но торопиться подобным образом он не любил. - Простите, милая, я задержался, но нынче было очень важное собрание… Клуб собирается раз в два дня, и некоторое время я буду вынужден оставлять вас по вечерам… - Мари-Жан умолк, сочтя, что пояснений достаточно, и поцеловал сладкие губы бывшей графини де Белльгард.
Адель де Белльгард: Адель забавно поморщила носик, согласно кивнув, на замечание любимого о кошке, и прильнула к нему. Ответом ей стал поцелуй Эро, нежный и неторопливый. Каждая такая встреча их губ волновала её, вызывая волну неги и желания, сравнимую с морским прибоем в час штиля, когда вода неспешно ласкает твоё тело. Женщина закрыла глаза, отдаваясь власти этих ощущений. А когда поцелуй завершился, она ответила Сешелю: - Вы государственный деятель, моя любовь, и я понимаю, что у Вас есть определённые обязанности. Но Вы наверняка утомлены и голодны. Так позвольте мне заботиться о Вас… Адель мягко отстранилась от мужчины, держа его за руки.
Эро де Сешель: - Ах нет, я не голоден, - эта ужасная жара! Пусть Мари подает лишь вино и салат, ежели он есть, - Эро повел подругу в спальню, на ходу расстегивая фрак. - Поужинаем здесь, моя прелесть? Он бросил одежду на кресло и сел на кровать, с наслаждением погружаясь в мир знакомой обстановки и ароматов. Ажурные декоративные панно, гобелен с пасторалью на стене у изголовья кровати, статуэтки и вышитые цветами обои радовали глаз так же, как сердце - присутствие Адель. - Держу пари, дорогая, не пострадал аппетит лишь нашей милой Сюзетт. На вашем месте я бы ограничил ей корм.
Адель де Белльгард: Адель улыбнулась, когда Эро привёл её в спальню. Каждой любящей женщине приятно видеть и осознавать, что её мужчина в минуты усталости, чему бы то ни было, предпочитает её общество и ни где-нибудь, а в их спальне. Она позвонила в серебряный колокольчик, на звук которого поспешила явиться служанка. Женщина кратко приказала принести им салат и бутылочку любимого вина Эро. Подойдя к возлюбленному, она обвила его плечи руками. Нежным жестом сняв его парик, Адель запустила пальцы в красивые светлые волосы Сешеля, как будто хотела своими ласками прогнать от него всё дурное, всё, что тревожило его. - Не уверена, что с Сюзетт пройдёт такое. Вы же знаете, она привыкла получать всё, что пожелает. Но я прислушаюсь к Вашим советам.
Эро де Сешель: Эро привлек ее к себе и усадил на колени. - Ах, и вам, и Сюзетт известно, что я решительно не в силах в чем-то вам отказать. – Мари-Жан провел рукой по совершенной формы груди графини, чью красоту, совершая преступление, наполовину скрывал корсаж, и не отказал себе в удовольствии поцеловать ее в шейку. - Вы даже слаще той восхитительной мальвазии, которую нам вот-вот принесут, - иронично проговорил он, перебирая волнистые локоны.
Адель де Белльгард: В комнату вплыла служанка. Девушка покраснела и тихо, стараясь не мешать хозяевам, ловко накрыла столик. Покрыв его белоснежной скатертью, она поставила на него фарфоровую посуду и хрустальные английские бокалы. В центре стоял небольшой подсвечник в виде полуобнажённой девы, держащей на своей голове чашу. Огонь свечи бросал блики на посуду и свежие цветы в невысокой китайской вазе. Фрукты, салат, вино - ужин, который пожелал Эро. Служанка удалилась также беззвучно, как и вошла. Когда немая свидетельница покинула комнату, Адель коснулась подушечками пальцев в лёгкой ласке лба возлюбленного, погладила его щёку и губы. Затем тыльной стороной ладони провела по его скуле и, наклонившись, прошептала в самое ушко: - А я не знаю большей радости, моя любовь, нежели дарить Вам себя… Но нам уже принесли ту самую мальвазию, с которой Вы меня сравниваете… Молодая женщина почти беззвучно засмеялась, и опустила голову на плечо Эро, касаясь его лбом.
Эро де Сешель: - Сравнение будет не в пользу даже тончайшего из букетов сего напитка, - Эро с сожалением переместил предмет своих нежных чувств на кровать и начал разливать вино по бокалам. Прокравшаяся в комнату Сюзетт мурлыкнула и вспрыгнула на покрывало, где свернулась пушистым белым клубком. Не удержавшись, Эро взял из вазочки пару цукатов. - Какая жалость, что вишни еще не созрели! Держите, любовь моя, - он протянул Адель бокал.
Адель де Белльгард: Адель вовсе не хотелось отрываться от любимого, пусть даже на мгновение. Посему приняв из его рук бокал с янтарного цвета напитком, она, пробежавшись пальчиками по его груди снизу вверх, поднялась на ноги и придвинулась к нему близко-близко, так чтобы он чувствовал её дыхание, её тепло. Поглаживая руку Эро, державшую бокал, она произнесла, обращая на него взгляд карих глаз: - Так давайте выпьем за то, чтобы мы с Вами не раз вкушали их вместе. Из года в год…. Сюзетт наблюдала за хозяевами, подёргивая хвостом и царапая коготками расшитое золотой нитью покрывало. За окном вечер сменяла ночь и солнце, скрываясь за горизонтом, окрасило комнату последними багряными красками.
Эро де Сешель: Эро почти нежно коснулся своим бокала ее, и отпил дурманяще-сладкого вина. - Из года в год, лучше и не скажешь. Прелестная Адель была достаточно искусна в любовной науке, чтобы вино было ей обязательным подспорьем, но будь это и не так, Мари-Жан и не помыслил бы намеренно путать мысли красавицы – с Адель он буквально витал в облаках, что бы она ни делала: вышивала ли, весело болтала, сопровождала его на прогулках или целовала… вот как сейчас. Он вновь коснулся губ бывшей графини, подумав, что на этой женщине он, пожалуй, мог бы жениться. После года романа… Но не будем загадывать, усмехнулся про себя Эро, - лучше насладимся моментом. И он обнял женщину за талию, целуя уже более страстно.
Адель де Белльгард: Волшебный поцелуй всепоглощающей страсти. Когда твоё естество тянется к даримому его, как цветок к солнцу. Адель обвила свободной рукой шею любимого, прижавшись к нему всем телом, и ответила ему с той же страстью. Как сливается река с океаном, так сейчас эти двое молодых людей слились в долгом поцелуе. Женщина поставила бокал на столик и, осторожно расстегнув пуговицы жилета Эро, нежно погладила его грудь. Она не думала о том, что хочет за него замуж. Ей пока не приходило это в голову. Адель наслаждалась его любовью, его страстью. Что могло быть сейчас более значимым? Сюзетт, ревниво замяукав, подбежала к хозяевам и настойчиво потёрлась о их ноги, привлекая внимание.
Эро де Сешель: Эро подхватил кошку и уложил ее в изножье кровати. - Спите пока здесь, прелестница. Приподняв подсвечник, он другой рукой подвинул поудобнее изящный столик. - Уделим же внимание нашей скромной трапезе, милая. - Мари-Жан налил еще вина и сел на постель, жестом приглашая Адель присоединиться. Жилет был брошен к фраку в кресло.
Адель де Белльгард: Сюзетт недовольно улеглась на отведённое ей место. Если бы эта кошка умела разговаривать, она бы непременно выразила протест ограничению своих действий и пеняла бы на то, что ей отказали во внимании. Обладая явно эгоистическим нравом, эта белошёрстая красавица всегда претендовала на повышенное внимание к себе. Адель улыбнулась на поведение своей любимицы. Скольких женщин она видела, которые вели себя так, как эта своевольная кошка. Но графиня всегда полагала, что в жизни надо уметь любить ещё кого-то кроме себя. Присев на кровать рядом с Эро, она вновь взяла в одну руку бокал. Другой же ручкой она вытянула из вазы розу. Ступни женщины касались пола лишь пальцами, она наклонилась и опёрлась на ладонь той руки, что держала розу, подбородком. Ей совсем не хотелось есть. Поэтому она с любовью наблюдала за Сешелем. - Приятного аппетита, дорогой…
Эро де Сешель: Эро де Сешель, возможно, был гораздо ближе по характеру к Сюзетт, нежели его возлюбленная, но одно качество надежно отличало его от ленивой кошки: он был деятелен. Правда, деятельность его не была методичной, отчего у тех, кто придерживался систематичности в работе, могло складываться о нем превратное мнение как о человеке поверхностном. Сие было неверно, Мари-Жан прежде всего был человеком увлекающимся. Ну а то, что усердную работу он сочетал с не менее усердным отдыхом – кому какое дело, право слово? Запивая салат вот уже третьим бокалом вина, он коснулся ручки Адель: - Как вы жестоки! Есть в одиночестве, когда в комнате двое - верх неприличия.
Адель де Белльгард: Адель улыбнулась в ответ любимому. Проведя цветком по руке Эро, которая сжимала её пальцы, молодая женщина шутливо с деланным укором ответила: - Но, милый мой, не менее жестоко подвергать мою фигуру риску лишиться стройности. Она, отложив розу на постель, потянулась за цукатами и, ловко отправив в рот засахаренную вишенку, посмотрела на него откровенно страстным и в тоже время игривым взглядом. Отпивая вина из бокала, Адель не отводила от Сешеля глаз. Как приятно быть просто рядом с ним… Наслаждаться каждой минутой их близости.
Эро де Сешель: - Ах, так вы хотите, чтобы растолстел я? - возмутился Эро - конечно же, не всерьез, и привлек ее к себе за талию. Из цукатов были убраны косточки, что, может, и лишало вишни доли их непередаваемого вкуса (Эро был гурманом и полагал, что природное начало надобно сохранять в пище настолько, насколько это возможно), но в определенные моменты было очень полезно. Поэтому вишне без преувеличения была отдана центральная роль в их очередном поцелуе.
Адель де Белльгард: Дразнящий, чувственный поцелуй со вкусом сладкой вишни… Требовательные и в тоже время мягкие уста Эро завладели её губами. Бездействовать Адель не собиралась, а по сему, дразня, провела ножкой по его голени. Внутри всё трепетало от нарастающего возбуждения. Когда они вновь оторвались друг от друга, женщина произнесла, несколько осипшим голосом: - Не в коем разе, моя любовь… Но хочу заметить, что Вам было необходимо подкрепить силы. Она провела пальчиком по губам возлюбленного, спустилась по груди и сейчас её ручка блуждала по мужскому бедру.
Эро де Сешель: - Теперь вы оскорбляете меня вдвойне, - Эро принялся расшнуровывать ее корсаж. - Поверьте, моих сил было достаточно и до сего прекрасного ужина. - Наконец он позволил себе поцеловать ее пониже шеи, и еще немного ниже... млея от изысканного аромата духов и восхитительной мягкости под губами. Когда со шнуровкой было покончено, он привычно отстегнул юбку от лифа и начал потихоньку обнажать прелестные плечики.
Адель де Белльгард: Адель изящным жестом вынула шпильки, позволяя волосам чёрным шёлком рассыпаться по алебастровым плечам. От поцелуев Эро по коже пробежал лёгкий озноб, и она слегка откинула голову, закрывая глаза от наслаждения. - Я верю….. Женские пальчики зарылись в волосы на затылке возлюбленного.
Эро де Сешель: Сдернув покрывало и мягко уложив Адель на кровать, Мари-Жан провел рукой по ее ножке. Шелковый чулок был подвязан шелковой же лентой, и от этой помехи надлежало избавиться. Все же для этих ножек больше подходят туфельки, нежели деревянные башмаки… Приподняв подол, он поцеловал колено своей избранницы и начал снимать шелковый покров, не забывая чередовать избавление от чулка с самыми нежными поцелуями.
Адель де Белльгард: Покрывало было бесцеремонно отброшено, и сейчас Адель лежала на шёлковых белоснежных простынях. Кажется, Эро решил устроить ей очередную неторопливую сладкую пытку. Его неспешность всегда оказывала на неё одурманивающее действие, как опиум. До Мари-Жана она не испытывала таких сильных ощущений. Молодая женщина никогда не могла угадать, каким он будет сегодня, её любовник, её возлюбленный. Страстным и порывистым или мучительно нежным. Это возбуждало графиню и заставляло её рассудок мутиться от страсти. Дыхание Адель участилось от прикосновения губ Эро к её коже. Она приподнялась навстречу мужчине и потянулась к узлу его галстука, не забыв нежно пробежаться рукой по его предплечью и плечу.
Эро де Сешель: Решив помочь ей в деле развязывания хитрого узла, Эро на некоторое время отвлекся от своего занятия, но вскоре подошла очередь и второго чулка, а потом Адель была осторожно приподнята за спинку и избавлена от корсета, после чего остались лишь несущественные преграды в виде сорочки и нижних юбок (в их количестве Мари-Жан всегда путался, ибо в ворохе тонких тканей и кружевных оборок разобраться было непросто, а количество этих потайных одежек порой разнилось). Увлекшись милым его сердцу ритуалом, он изрядно воспламенился и сам, и между поцелуями наконец начал снимать рубашку.
Адель де Белльгард: Адель страстно касалась руками постепенно обнажающейся мужской груди. Подобрав элегантно под себя одну ножку, она села в постели и нежно коснулась губами груди Эро. Лёгкий, ели уловимый жасминовый аромат любимых духов Сешеля, смешанный с запахом его кожи, возбуждал её ещё больше. Она неспешно покрывала кожу любимого лёгкими дразнящими поцелуями, то ели дотрагиваясь, то задерживая губы в жажде воспламенить его. Её ладошки скользнули по обнажённой спине, соединяясь и скользя вдоль позвоночника до крестца Мари-Жана. Тонкая ткань нижней сорочки молодой женщины открывала взору Сешеля вздымающуюся от неровного дыхания возбуждённую грудь, которая, казалось, просила о ласке. Адель, прильнув к возлюбленному и покрывая поцелуями его левую ключицу и шею, постепенно добралась до его уха и шепнула, не отрываясь, так, чтобы он почувствовал её дыхание на своей коже: - Ваша любовь, Эро, - великий дар….
Эро де Сешель: - Вы одна из тех, милая, кто умеет должным образом принимать подарки, - нежно и искренно ответил Мари-Жан. Что за удивительная женщина! Она была не настолько робкой, чтобы его излюбленная метода не давала восхитительных результатов, но и не настолько темпераментной, чтобы оборвать восхитительную прелюдию в самом начале. Дав еще немного продлиться ласкам Адель, Эро вновь уложил ее на кровать; он покрывал поцелуями шею и грудь бывшей аристократки, продлевая это томительное безумие, и наслаждался гармонией, установившейся между ними.
Адель де Белльгард: - Потому что принимать Ваши подарки любви, так сладко… Адель закрыла глаза, отдаваясь его ласкам. Ресницы её подрагивали, а губы приоткрылись, издав лёгкий стон удовольствия. Стан её изгибался, как будто тянулся навстречу мужским губам. Она сминала ручкой шёлк простыни, как будто пытаясь найти последнюю опору на этой земле, ибо поцелуи Мари-Жана постепенно уносили её в волшебную страну наслаждения. Женщина вновь провела ножкой по голени любимого, сгибая её в колене и, достигнув его бедра, обвила его. Оторвав руку от простыней, она мягко погладив живот Эро, скользнула к его кюлотам и расстегнула неспешно пуговицы.
Эро де Сешель: Поистине, она словно читала его мысли; дальнейшее промедление уже почти не доставляло наслаждения и ему, но Мари-Жан нашел в себе силы распустить завязки юбок и оставить Адель в одной сорочке, заодно избавившись и от кюлот и белья. Одна игра была окончена и начиналась другая, не менее увлекательная. Осторожно лечь сверху, поцеловать в прелестный ротик, скользнуть рукой по бедру, поднимая подол легкого одеяния еще выше, и после этих нехитрых, но завораживающих в умелом исполнении действий наконец оказаться в раю, окончательно теряя голову от ароматов, прикосновений и любви. Эро сейчас вовсе не хотелось торопиться, и он старался растянуть их взаимное блаженство как можно дольше, зацеловывая Адель и не забывая о комплиментах.
Адель де Белльгард: Адель с восхищением и нетерпением наблюдала, как Эро обнажается. Его кожа в пламени свечей, его завораживающие движения, блеск его глаз. Он был прекрасен – её возлюбленный. Порой ей казалось в такие минуты, что он олицетворяет собой Амура, пришедшего к своей Психее. Но вот его руки и губы вновь вернулись к её телу, даря восторг. Он шептал ей какие-то волнующие комплименты, она отвечала ему лаской на ласку, поцелуем на поцелуй, то закрывая глаза, позволяя его губам блуждать на своей груди, то страстно прижимаясь и целуя его лицо и шею. Она тоже не хотела торопиться. Но не в силах более терпеть своё почти бездействие, Адель мягко перевернула любимого на спину. Позволяя ему обнимать свои бёдра, она потянула вверх сорочку. Ей хотелось чувствовать своим обнажённым телом каждый дюйм тела Мари-Жана. Освободившись от сорочки, женщина наклонилась к нему, целуя его губы. Поцелуй был исполнен страсти и в тоже время мягкости. Волосы графини легли на грудь Сешеля, пока она спускалась по ней поцелуями. Нежно поцеловав его живот, она приподнялась и, нежно обхватив его бёдрами, вновь коснулась губ Эро.
Эро де Сешель: Игра продолжалась вполне успешно - обольщенная дама отбросила ненужные условности, позволив страсти взять верх, и Эро счел часть своей удивительно приятной задачи выполненной. Но основное действо было впереди. Ответив на поцелуй, он положил руки на талию Адель и позволил ей вести в этом новом этапе единения душ и тел, потом, однако, мягко притянув ее к себе и перевернувшись так, чтобы созерцать чудесные темные глаза гражданки де Белльгард сверху. - Вы само очарование, моя дорогая, - промолвил он, отводя волнистые темные волосы с висков и шеи. Вынужден временно покинуть вас, любовь моя, буду позже вечером.
Адель де Белльгард: В каждое своё движение молодая женщина вкладывала всю свою любовь к Эро. Ей хотелось, чтобы он погрузился в её чувство полностью. Хотелось, чтобы они оба растворились друг в друге в этом единении. Прикрыв глаза, она повернула голову навстречу руке возлюбленного и, дотронувшись до неё своей рукой, поцеловала его ладонь и пальцы. Всё её тело отвечало ему, то напрягаясь, то податливо расслабляясь. Безумная нежность превращалась в волны нарастающего удовольствия, которые окатывали всё её естество. Дыхание Адель ещё более учащалось, из груди вырывались хриплые стоны. Она, покусывая влажные губы, обвила его бёдра изящными ножками и взглянула в аквамариновые глаза Сешеля. Взгляд её был тёплым, нежным, затуманенным от испытываемых эмоций. - И я вся Ваша, моя любовь. Приятный свежий ночной ветерок врывался в комнату и легко касался сплетённых тел двух людей.
Эро де Сешель: - Это я ваш пленник, Адель, - неожиданно серьезно возразил Мари-Жан, замедляя ласки и ответно целуя ее руку. Глубоко вздохнув, он уткнулся влажным от испарины лбом в ее плечико, стараясь продлить их сладостное единение. В это мгновение ему бы и вечность показалась одной минутой, так не хотелось Эро покидать жар ее тела и снова становиться не частью совершенного существа, о каком писали философы, но - увы! - всего лишь удовлетворенным мужчиной. Но всему приходит конец, и как бы разум Эро не сопротивлялся неизбежному, плоть настойчиво требовала своего, и было уже совершенно невозможно не считаться с ее властью. Мари-Жан сильнее сжал женщину в объятиях, исступленно осыпая ее поцелуями, пока в последнем содрогании не поймал губами уста Адель, ловя рвущийся с них шумный вздох.
Адель де Белльгард: Эти двое настолько чувствовали друг друга, что достигали апогея своей страсти практически одновременно. Адель, вздрогнув в завершающем исступлении, инстинктивно приподняла бёдра навстречу Эро. А он, достигнув её глубин в последнем содрогании, поцеловал её. В это мгновение судорога наслаждения вновь охватила её тело, и она шумно выдохнула. Обняв мужчину ножками, не желая выпускать его из своих объятий, она вытерла испарину со лба Мари-Жана подушечками пальцев и нежно провела рукой по его спине. - Вы не пленник, мой дорогой. Вы – чародей.
Эро де Сешель: - Лишь потому, что меня любит волшебница, - галантно отозвался Эро. Прикосновения Адель, знающей его вкусы, были приятны, и он разомкнул объятия с сожалением, ложась в стороне. - Как вы хороши, моя прелесть... - Мари-Жан взял ее за правую ручку и поцеловал пальцы, один за другим.
Адель де Белльгард: Адель перевернулась на живот, желая видеть своего ненаглядного. Согнув ножки в коленях и скрестив щиколотки, она опёрлась на локти, положив голову на сомкнутые кисти. Нежно улыбаясь, она смотрела на удовлетворённого ею мужчину. Дыхание Эро становилось спокойнее, затуманенный страстью взор прояснялся. Как он был прекрасен. Она думала, что какое это счастье - видеть любимого таким: утомлённым её ласками, расслабленного и счастливого. В жизни есть не много мгновений, которые могут сравниться с этим ощущением. Молодая женщина, положив голову на согнутую руку, осторожно поглаживала пальчиками его шею, грудь, бёдра. - Я такова лишь потому, что Господь меня создал для Вас, мой несравненный. Хотите вина или воды?
Эро де Сешель: - Ах… Если можно, милая, подайте и вина, и воды… И цукатов, если вас не затруднит. Сюзетт, которая было перебралась под кровать, мягко ступая лапами, покинула свое уютное укрытие. Люди сейчас не обращали на нее внимания, и она мяукнула, напоминая о своем существовании. Но в конце концов, если о тебе не помнят, всегда можно поточить когти о ковер… А потом запрыгнуть на столик, сбрасывая шкатулку с какими-то непонятными блестящими вещицами… - Сюзетт, негодница! - Эро сел на кровати, ища взглядом халат. - Эта шкатулка удачи из самой Африки, а то, что в ней - драгоценности твоей хозяйки.
Адель де Белльгард: Поднявшись с ложа, экс-графиня де Белльгард, не одеваясь, ступая босыми ножками по персидскому ковру, подошла к столику, на котором стоял их оставленный ужин. Налив в один бокал вина, а в два других воды и поставив всё это вместе с цукатами на серебряный поднос, молодая женщина заметила, что Сешель собирается встать с постели и сейчас, казалось, ищет глазами свой халат. Бегло окинув спальню взглядом, Адель заметила искомый предмет на кресле, стоящем в недалеко от столика. Перебросив его через руку, она взяла поднос и поднесла его Эро. Сюзетт проказничала, вызывая справедливые упрёки хозяина. Не желая хоть чем бы то ни было портить очарование их недавней близости, а именно этим грозили проделки кошки, обнажённая прелестница нахмурила брови и строгим тоном приказала своевольной баловнице: - Мадемуазель, Вы отвратительно себя ведёте, посему подите прочь из комнаты.
Эро де Сешель: Сюзетт мурлыкнула и развалилась на ковре, цепляя то одной, то другой лапкой колье Адель. Уходить ей не хотелось. - Дорогая, вы не правы, наша кошка настоящая патриотка, - Эро набросил халат, вновь отметив, как идет ему шелковый дамаск винного цвета. - Это напоминание, что мы могли бы сдать еще-то что-то из ваших вещей в помощь патриотам.
Адель де Белльгард: Чувство неясной обиды больно кольнуло где-то совсем глубоко. Ведь это её любимое колье. Прекрасная работа итальянского мастера из золота, опалов, раухтопазов и бриллиантов. Оно так идёт к её глазам и, к тому же, было подарено матерью. Она прекрасно понимала патриотов, но… Адель, оставив поднос на кровати, сняла халат с ширмы, стоящей слева поодаль от их с Эро ложа, и, набросив его на плечи, быстро подошла к кошке. Присев на корточки, она почти бесцеремонно отобрала у проказницы украшение. Эти действия позволили женщине скрыть мелькнувшую в её глазах досаду. Да, патриотизм - это хорошо, но не за счет маминого колье. Несмотря на её глубокое чувство к Сешелю, искреннюю веру в их правое дело, она не так легко расставалась с принадлежащим ей, с тем, что напоминало прошлую, беззаботную, сытую и богатую жизнь с её еле уловимым очарованием и утончённостью. Как странно, когда человек делает культ из вещей, ведь это всего лишь вещи. Но имея что-нибудь, мы редко отдаём это без сожаления, особенно если эти предметы у нас ассоциируются с важными событиями нашей жизни либо дорогими нашему сердцу людьми. Воистину, для бескорыстия необходим искренний патриотизм. «Значит, я не патриотка!» - с досадой на себя подумала Адель. Но вслух она ответила, складывая драгоценности обратно в ларец: - Да, конечно, любовь моя, обязательно пожертвуем. Думаю, это, - она выложила на столик жемчужный набор, состоящий из ожерелья и таких же серёжек, подаренный ей супругом в день венчания, - И пожалуй это, - за жемчугом последовали два массивных браслета из бирюзы.
Эро де Сешель: О богиня Разума! Все женщины падки на украшения, но те, у кого есть возможность украшать себя, падки на них вдвойне. Мари-Жан привлек ее к себе. - Я не собираюсь грабить вас, моя дорогая, и, разумеется, вы можете оставить себе все, что хотите. Но поймите, глядя на эти сокровища, я вспоминаю все то, что реквизировал в Савойе, и мне становится не по себе.
Адель де Белльгард: - А вот я теперь настаиваю, - мягко возразила женщина, брезгливо отодвинув от себя жемчуг и бирюзу. Слишком много воспоминаний с ними связано, которые она хотела забыть, не только расторгнув брак с человеком, который их подарил, но и обрубив все концы в прошлое... Было слишком горько, слишком обидно, слишком холодно постоянно возвращаться туда мыслями, глядя на эти вещи. "С глаз долой - из сердца вон!"
Эро де Сешель: - Мы с вами чудесно понимаем друг друга, - Эро вновь усадил ее к себе на колени и поцеловал, словно извиняясь за то, что так неуместно заговорил о политике. - Это колье останется у вас. - Отпустив Адель и встав, он подошел к шкатулке, откуда достал вещицу, восхитившую бы и королеву, особенно в ее печальном положении. - Позвольте, моя милая… - Драгоценный каскад украсил шею и грудь аристократки-республиканки, и мгновение спустя в изящных пальцах Эро щелкнул замочек. Не без некоторого самодовольства Мари-Жан подумал, что никакая женщина не устоит перед извинением подобного рода.
Адель де Белльгард: В своих действиях Мари-Жан был во многом прав. Но лучше было бы сказать не «никакая», а «не каждая». И Адель была далеко не такая как все представительницы её пола. Ей не было жаль остальных драгоценностей, она лишь надеялась сберечь для себя колье матери. Эта преданность памяти дорогого человека распространялась даже на подаренные вещи. Ведь драгоценность была практически единственным напоминанием о матери. Но Эро возможно не понимал одного. Что если когда-нибудь надо будет пожертвовать этим дорогим её сердцу колье для его спасения, она не задумается ни на секунду. И это было самое малое, на что бы она пошла ради того, чтобы уберечь его от беды. Поэтому когда мужчина надел на неё украшение и пообещал, что она не расстанется с ним, графиня повернулась к любимому и обвила его шею одной рукой, пряча лицо на его груди. - Спасибо… Это колье мне очень дорого, как память о матушке… Благодарю Вас за понимание, моя любовь. Она была почти уверена, что он неверно истолковал её горечь, но давать громких обещаний она не хотела. Ибо слова – это только слова. А о том, что с её Сешелем может случиться несчастье, Адель даже думать не хотела.
Эро де Сешель: - Память о матушке останется с вами, - подтвердил Мари-Жан, поглаживая ее волосы. Адель была такой нежной натурой, совсем не похожей на мадам де Моранси. Сколько он не бывал у нее, с прошлой осени? Но ему пока и не хочется к давней знакомой. Иногда даже Эро де Сешелю не хочется искать иного повода для того, чтобы быть счастливым.
Адель де Белльгард: Экс-графиня де Белльгард подняла на любимого мужчину свои опаловые глаза, в которых отразилось пламя горевших свеч. И эти огни лишь подчёркивали ту теплоту, которую сейчас источал её взгляд, адресованный Эро. Привстав на цыпочки, она потянулась губами к его устам, как к источнику с живой водой. И достигнув цели, подарила ему поцелуй, в котором были все слова, все эмоции, все обещания и вся Адель.
Эро де Сешель: Она стояла перед ним - такая красивая и желанная. До рассвета было далеко, а значит, бывший аристократ Эро де Сешель сможет уделить еще достаточно внимания бывшей аристократке Адель де Белльгард. Ему вдруг вспомнился звонкий смех кузины и один из маскарадов при дворе. Тот, где его впервые в полную мощь ослепила жажда любить и быть любимым. Где он впервые распробовал все достоинства сладких вин и прочих удовольствий… Ах, право, это было уже после маскарада… Адель вдруг напомнила о том, что он старался забыть… и не мог, ибо воспоминания были связаны с друзьями, а друзья… Мари-Жан крепче обнял стоявшую перед ним женщину и увлек ее за собой на постель - в надушенные простыни и вышитые подушки, обитель их грез среди бурного моря революции.
полная версия страницы