Форум » Париж, лето 1793 » У Бюзо. Погром, продолжение. 16 июня, вечер ТРЕД СОХРАНЕН » Ответить
У Бюзо. Погром, продолжение. 16 июня, вечер ТРЕД СОХРАНЕН
Франсуа Бюзо:
Франсуа Бюзо: Франсуа не помнил, как утром добрался домой. Его сонный конвоир, вынужденный переночевать на диванчике в прихожей у Барбару, только позевывал и щурился со сна, но Бюзо казалось, что на него глядят все встречные, начиная от кучера наемного экипажа, заканчивая торговками на рынке. На встрепанного, смятенного в чужой одежде... Оказавшись у себя на квартире, он тут же заперся в своих комнатах и объявил своему немногочисленному окружению, что его ни для кого нет. На пришедшее чуть погодя приглашение на ужин к Верньо от торопливо ответил запиской, где, ссылаясь на дурное самочувствие, приглашение это отклонил. Он был выбит из колеи. Как он мог, как он мог предать милую Манон и оказаться в постели... ладно еще с юной актрисочкой (хотя это тоже глубоко предосудительно), но с другом и коллегой! При воспоминании об этом позоре к голове вновь прихлынула волга горячей крови, и Франсуа застонал от бессилия что-либо изменить. Но самые ужасные страдания доставлял ему тихо звучащий в самой глубине подсознания вкрадчивый голосок: а действительно ли он хотел бы, чтобы минувшей ночи не было?..
Пьер Верньо: Однако Франсуа ошибался, если полагал, что друзья-приятели так легко оставят его в покое. Когда у Верньо собралась прежняя компания почти в полном составе (да еще добавился Луве, который на вчерашнем ужине не был), а от Бюзо пришла записка невнятного содержания, друзья совещались недолго: если гора не идет к Магомету, то Магомет пойдет к горе. Решили дружно идти к этому меланхолику и вырвать его из пучины тоски любой ценой. - Главное, чтобы Франсуа оказался дома, - говорил Верньо, во главе всей компании поднимаясь по лестнице к двери квартиры Бюзо. - Впрочем, едва ли он собрался гулять в такой час.
Шарль Барбару: Барбару усмехнулся. Он слишком хорошо знал своего друга, чтобы не понимать, что "гражданина Бюзо нет дома!" - всего лишь отговорка, и наверняка Франсуа сейчас страдает в одиночестве, как герой романтических трагедий. Он обогнал Верньо и несколько раз пнул ногой дверь в квартиру Бюзо. - Франсуа, хватит приду... - Барбару оглянулся на подтянувшихся девушек, сопровождавших бывших депутатов, и смущенно поправился: - не прячьтесь! Мы уже здесь, и либо вы нас впустите, либо мы расположимся у вас на пороге, проклиная вашу жестокость и рыдая!
Амели Кандель: …Амели шла в театр, не думая, как ее встретят. Разве есть кому-то дело до того, с кем встречается актриса? Верньо в ее глазах не перестал быть депутатом, и это подразумевало то, что так к нему должны относиться и другие. В самой работе Пьера она мало что понимала, но относилась к делам возлюбленного с тем уважением, которое испытывала бы по отношению к статьям Верньо-журналиста, картинам Верньо-живописца или диагнозам и научным трудам (а такие непременно были бы изданы) Верньо-доктора. В театре на нее поглядывали, но не расспрашивали, и лишь с Николетт Амели обменялась новостями, не слишком удивившись поведению гражданки Жарден. Той, впрочем, сегодня здесь не было – говорили, что актриса заболела и осталась дома. Николетт же намекнула, что провела ночь с Барбару – не вдаваясь в иные подробности, и казалась вполне удовлетворенной фразой Амели о чудесном настроении Пьера. Этот визит к Бюзо был еще одним развлечением, и она как ребенок радовалась тому, что затворничеству Верньо наступил конец, смеялась и шутила, а самым значимым было то, что при встрече она поцеловала его – наконец можно было дать волю чувствам… Если Николетт или Пьер пожелают как-то подправить пост – напишите в ЛС, я подправлю: взяла на себя смелость описать то, что осталось «за кадром». С Софи момент отсутствия в театре обговорен.
Франсуа Бюзо: Проведя день в четырех стенах, Франсуа успел о многом подумать и окончательно убедить себя в совершенном им ужасном преступлении против чести и морали. Шум за входной дверью заставил его вздрогнуть и напрячься. Осторожно прокравшись в прихожую, он прислушался. Так и есть... Открыть было нельзя, а не открыть было невозможно. Вздохнув поправив накинутый поверх домашнего костюма халат, он приоткрыл дверь на ширину ладони: - Я не ожидал вас тут видеть... что-то случилось? - уныло поинтересовался он из-за дверей.
Шарль Барбару: Едва увидев унылую физиономию приятеля, Барбару быстро просунул носок сапога в приоткрывшуюся щель, не позволяя захлопнуть двери. - Случилось! - категорично заявил Шарль. - Вы не соизволили почтить собой наш ужин, и мы решили перенести ужин к вам. Открывайте. - Барбару чуть наклонился к приятелю и понизил голос, так, чтобы его слышал только Бюзо: - Я не намерен возвращаться обратно, и, поверьте, ни словом не помяну прошедшую ночь. Открывайте, Франсуа, хватит ломаться.
Франсуа Бюзо: Бюзо оскорбленно скривил губы и бросил на Барбару мрачный взгляд, но дверь все же открыл, позволяя нежданным гостям войти в прихожую. - Право, мое жилице не совсем приспособлено к... - И действительно, легкое холостяцкое запустение имело тут место. - Но проходите же, раз решили навестить меня... Мнимый больной запоздало спохватился и громко закашлялся, прикрывая губы одной рукой, а другой широким жестом указывая в торону гостиной. Высунувшийся было в прихожую бравый конвоир Бюзо только сердито насупился и сплюнул на паркет, переглянувшись с маячившим за спиной Верньо и Барбару солдатом. Кажется, у арестантов намечается очердная попойка, а им только глотать слюнки.
Шарль Барбару: - Простыли? - осведомился Барбару с настолько откровенно фальшивым сочувствием, что на миг стало неловко даже ему самому. И все же желание отыграться на Бюзо за необходимость тащиться к нему было сильнее. Кроме того, несмотря на некоторые неприятности с утра, настроение у Шарля было боевым. Прекрасная ночь, неплохой день и весьма приятные перспективы на вечер сделали и без того достаточно жизнерадостного по натуре своей Барбару совершенно невыносимым для тех, кто желал оставаться в тишине и одиночестве. Во всяком случае, так заключил сам Шарль, глядя на несчастное лицо приятеля. - У вас вино есть? - осведомился он, проходя в гостиную и словно невзначай подхватывая Бюзо под локоть. - Вино - лучшее лекарство для души и тела! Остерегайтесь непьющих людей, Франсуа, в них таятся худшие пороки мира! И еда... - Барбару обернулся, - Пьер, дорогой мой, вы не станете возражать, если я пошлю кого-нибудь за ужином? Шарль небрежно спихнул с дивана не очень чистый сюртук и смахнул ладонью воображаемую - а может, и не очень воображаемую - пыль. - Присаживайтесь, больной, - Шарль не удержался и, наклонившись к самому уху Бюзо, вкрадчиво поинтересовался, - или вам сегодня сидеть... неудобно?
Жан-Батист Луве: Луве вошел последним, с любопытством оглядываясь по сторонам. Его тонкий и чуткий, как у борзой, нос почуял в воздухе запах драмы. Или, скорее... пошлой комедии. Жан-Батист не был сплетником, но человеческая комедия всегда была ему интересна, и он решил непременно дознаться в подробностях, что произошло вчера. Юная грация, Николетт, кажется, казалась ему самым лучшим из возможных источников, у нее и можно будет все выведать. - Здравствуйте, Франсуа, давно не виделись, - обратился он к хозяину. - Что это вы надумали болеть? Опять нервы? Симулянт... Верно, вас просто утомили вчера иные из нас. Луве покосился на Барбару с его фонтанирующей жизнерадостностью. Возможно, и не было никакой драмы, просто Бюзо решил отдохнуть от этого типа.
Шарль Барбару: - Уверяю вас, никто его вчера не утомлял. Более того, вчера этого утомленного жизнью накормили прекрасным ужином, и уложили спать в гостиной, - несколько высокомерно произнес Барбару, глядя в упор на Луве и надеясь, что его намек поняли и Николетт, и Бюзо.
Пьер Верньо: - Друзья, - поторопился вмешаться Верньо, гася в зародыше начинающуюся перебранку (сводить в одной компании Барбару и Луве было рискованным делом), - так что у нас с ужином? У Шарля была прекрасная идея заказать его сюда. Франсуа, надеюсь, вы не возражаете?
Николетт Жоли: Николетт подошла к Шарлю и нежно, едва ощутимо прикасаясь, взяла его под руку. А когда он обернулся к ней и улыбнулся, тихо почти шепотом сказала ему: - Шарль, дорогой, мне кажется Франсуа и в самом деле нездоров, посмотрите как он бледен, - Николет подошла к Бюзо и погладила его по голове - жест получился абсолютно материнский, оберегающий и защищающий. Затем она повернулась к Луве: ее привлекало его остроумие. Не нравилось лишь что оно было направлено на Шарля.
Франсуа Бюзо: Барбару достался еще один испепеляющий взгляд. - Благодарю, меня мучает лишь простуда, а не... ревматизм. - Легкомысленная веселость вчерашнего любовника показалась Бюзо вдвойне оскорбительной, и он отвернулся к другим гостям. Их присутствие его тоже не особо радовало, так же как и внимательный взгляд Луве. Но отступать было некуда. - Да, через два дома отсюда есть вполне приличный по нынешним временам ресторан. Я иногда заказывал там обеды.
Шарль Барбару: - Отлично! - Барбару развернулся и направился к выходу из гостиной. Услав прислугу приятеля в ресторан и строго наказав не экономить, молодой человек вернулся к друзьям. - Мой дорогой Франсуа! - Шарль опустился на диван рядом с Бюзо и доверительно положил ладонь на его плечо, - вы действительно плохо выглядите. Вина, срочно вина! Вчера вино спасло вас, и сегодня, я надеюсь, мы повторим вчерашний успех. - Барбару не удержался от еще одного намека, слишком уж нервно реагировал вчерашний любовник. Ах, если бы здесь не было Луве!.. Но этот унылый носатый гаденыш способен восславить так, что даже удавись Шарль на депутатской перевязи Верньо, это не поможет ему вызвать к себе хоть толику жалости и сочувствия. Барбару поднялся с дивана, подошел к Николетт и нежно взял девушку за руку. - Не жалейте его, моя милая. Сейчас наш Франсуа придет в себя и снова будет так же остроумен, как вчера. Не так ли?
Амели Кандель: - Николетт, бледность гостеприимного хозяина - упрек нам обеим!.. Вы слишком внимательны к Шарлю, я к Пьеру, а кто же остается Франсуа? Разве что нас всех развлечет за ужином Жан-Батист, - Амели оглянулась на Луве и села на стул у дивана.
Жан-Батист Луве: Луве нашел небрежно брошенный на каминную полку, открытый посередине романчик и заинтересовался изданием, но отложил его, когда услышал голос Амели. - Если вы прикажете, несравненная, я готов развлекать вас днем и ночь, - сказал он, поклонившись. - Но пощадите: я скучный человек и ни на что не годен. А меланхолия Франсуа тем сильнее, чем упорнее он отказывается сообщить нам ее причину.
Амели Кандель: - Благодарю, - чуть улыбнулась актриса - беседа с Луве занимала ее, - и пощажу вас: пресытиться развлечениями проще, чем утратить вкус к ним.
Франсуа Бюзо: Бюзо навострил уши: наконец-то хоть кто-то заинтересовался причиной его меланхолии. Однако говорить о столь важных вещах в присутствии легкомысленно настроенных дам не хотелось. Не поймут и сведет все к шутке... - Пусть в доме нет еды, зато вино имеется! - он кивнул на буфет в углу комнаты. - Шарль, там вы найдете все необходимое. В последнее время Бюзо действительно стал чаще прикладываться к бутылке, и всегда держал дома небольшой запас спиртного.
Шарль Барбару: Вздохнув, Барбару отпустил руку Николетт и подошел к буфету. Перекинув через руку полотенце, он достал две бутылки, вскрыл и придирчиво изучил содержимое на запах. Удовлетворенно кивнув, он отнес добычу на стол. Поставив бокалы, Шарль привычно разлил по ним вино. Один бокал он подал Николетт, второй - Бюзо. Едва удержавшись от того, чтобы облить Луве, Барбару все же протянул следующие два бокала Амели и Верньо. - Наш дорогой Франсуа прятал у себя неплохое вино, граждане. Давайте же выпьем за нашу общую встречу!
Пьер Верньо: Верньо отсалютовал бокалом друзьям и сделал глоток вина. - Здесь происходит что-то странное, вам так не кажется, дорогая? - спросил он шепотом, наклонившись к Амели.
Франсуа Бюзо: Со вздохом забрав свой бокал из рук Шарля (он сделать это так, чтобы не задеть ненароком его пальцев), Бюзо вновь раздумчиво покосился на Луве. Надежда на то, что Барбару оставит его в покое таяла с каждой минутой, и Франсуа искал подходящий объект для выслушивания его жалоб и сетований. Верньо, увы, со вчерашнего утра на эту роль уже не подходил. Он был слишком поглощен радостями любви, чтобы понять страдания приятеля и посочувствовать ему.
Шарль Барбару: Барбару, разумеется, заметил нехитрый маневр Бюзо и на доли секунды помрачнел, уязвленный таким поведением приятеля. Но тут же улыбнулся, поворачиваясь к Амели. - Если наш дорогой Франсуа хочет страдать, мы с этим ничего не можем поделать, дорогая Амели. Не упрекайте себя и Николетт. Разве что Жан-Батист рискнет попробовать развеять тоску Франсуа? - Шарль с ухмылкой слегка поклонился Луве, отсалютовав тому бокалом и осушив его до дна.
Амели Кандель: - Ах, полно! – негромко откликнулась Амели, поднимая на Верньо взгляд от своего бокала. - Здесь происходит лишь то, что здесь творится любовь… Один из нас не находит в ней ответа… Будем веселиться, друг мой, и отогреем его сердце… как я отогрела ваше, - шепнула она, ласково пожав руку бывшего депутата, и обернулась к Барбару и Луве. - Жан-Батист, прочитайте же что-то нам! Просим!.. – и зааплодировала, подав скандальному сочинителю новый бокал.
Франсуа Бюзо: Видя, что Барбару так скоро отвернулся от него к дамам, Бюзо почувствовал себя оскорбленным. В списке обид на Шарля (который сперва подбил его на измену Манон, а после ведет себя с ним как с собственной любовницей) появился еще один пункт. Снова чопорно поджав губы и вздернув подбородок, он тоже демонстративно отвернулся.
Шарль Барбару: Уловив краем глаза маневр Бюзо, Барбару мысленно расхохотался. Раз уж Луве сегодня был необычайно тих и молчалив, оставалось только развлекаться беседой и поддразнивать Бюзо. - Посмотрите, как страдает этот несчастный! - обратился Шарль к Верньо, посмеиваясь. - Простуда, оказывается, ужасная вещь, граждане! Бедный, бедный Франсуа... Неужели никто не развеет его тоску, не расскажет ему новых сплетен о мадам Ролан..?
Пьер Верньо: - Шарль, - взмолился Пьер, - прошу вас... Он беспомощно оглянулся на Амели, прося вмешаться. Барбару был сегодня в игривом настроении. Поэтому уговаваривать Луве почитать что бы то ни было и тем самым поставить его в центр внимания не казалось ему здравой идеей - это значило провоцировать Шарля.
Франсуа Бюзо: - Какие могут быть сплетни о несчастной узнице тюрьмы Аббатства? - плачущим голосом поинтересовался Бюзо. - С неё не спускают глаз ни днем ни ночью, я не могу передать ей даже букет цветов.
Шарль Барбару: - Ну как же... - Барбару понизил голос, делая вид, что выдает ужасную тайну, и наклонился к Бюзо. - Недавно я узнал, что мадам Ролан... о нет, я не могу этого произнести! - Шарль закатил глаза, намереваясь сочинить на ходу сплетню, но ничего не приходило ему на ум, и молодой человек повернулся к Верньо. - Вы что-то сказали мне, Пьер? - с невинным видом поинтересовался он, подходя к столу и наливая себе еще вина.
Пьер Верньо: - Хотел, - вздохнул Верньо, приблизился к Барбару и прошептал: - Не дазните Франсуа, Шарль. Разве вы не видите - он и так несчастный.
Шарль Барбару: - Несчастный? - Барбару вскинул бровь, с удивлением глядя на Верньо. - Послушайте, Пьер... - спохватившись, он понизил голос и слегка отошел от остальных, увлекая Верньо за собой, - еще утром Франсуа был в полном порядке и вполне доволен жизнью. Никакой простуды у него нет и быть не может. Дайте мне вывести этого симулянта на чистую воду! Из-за него нам пришлось покинуть ваш гостеприимный дом и тащится сюда, ждать, пока принесут ужин... а я, между прочим, проголодался. А вы?
Франсуа Бюзо: Бюзо скрипнул зубами, в какой-то момент в его глазах сверкнуло нечетно, весьма похожее на ненависть. Он не любил гнусных и пошлых шуток о Манан, а уж сегодня вдвойне не склонен был молча их выносить. - Сударь, я попрошу вас впредь уважительно отзываться об упомянутой особе, - холодно произнес он.
Пьер Верньо: - Я вижу, что он не более прстужен, чем мы с вами, - согласился Верньо миролюбиво. - Но вы же его знаете... Он подвержден перепадам настроения. Он меланхолик. Зачем вы дразните его сейчас? - Пьер бепокойно оглянулся на остальное общество, надеясь, что никто не понимает, о чем они говорят.
Амели Кандель: Амели пожала плечиками и прошлась по комнате, остановившись у клавесина. Но музыка, подумала она, еще больше растревожит душу. А что-то легкомысленное может неприятно поразить Бюзо в его нынешнем состоянии. Она задумалась над следующим тостом, но подходящие слушатели отошли, и Амели вернулась к Николетт, затеяв с ней разговор о недавней премьере. Однако мысли ее то и дело возвращались к Бюзо, до того огорченный у него был вид, и в конце концов актриса поинтересовалась, не припомнит ли Николетт чего-то такого, что пролило бы свет на меланхолию их общего знакомого.
Шарль Барбару: Шарль тяжело вздохнул. - Поверьте мне, Пьер, я всего лишь хочу слегка расшевелить его. Не больше. Ну разве что слегка отомстить. Он обернулся на голос Бюзо, и изобразил вежливый поклон. - Разве я сказал о ней что-то непристойное? Вам послышалось, Франсуа. Не стоит все мои слова и действия истолковывать превратно, мой дорогой... друг.
Николетт Жоли: - О чем вы, Амели? - Николетт с равнодушным видом пожала плечами. - Всё было как всегда, и не происходило ничего странного, вот только Софи все время говорила о какой-то ерунде. Мне кажется именно это расстроило Франсуа
Амели Кандель: - Софи? Постойте, Николетт, мне казалось, что она приревновала вас к Шарлю. При чем тут Франсуа, он же к тому времени ушел?
Николетт Жоли: Николетт опомнилась и, слегка порозовев, быстро отозвалась: - Да-да, к Шарлю, конечно! Софи еще застала Франсуа, ну и вы же знаете, как легко его задеть! А она наговорила всем столько грубостей, не имеющих никакого отношения к тому, что у нас было. У нас с Шарлем, я хотела сказать.
Амели Кандель: Амели слегка приподняла брови и обмахнулась веером. - Бедняжка Софи... но я ей не сочувствую: то, как она поступила с Шарлем, весьма жестоко и глупо.
Николетт Жоли: - Я так поняла, она сбежала, когда Шарля... - Николетт замолчала, она все никак не могла подобрать подходящее слово. "Арестовали" казалось ей каким-то глупым и неправильным в адрес ее Шарля. - Когда его... когда он ушел из Конвента. Вы правы, она поступила с ним жестоко и глупо! А все потому, что совсем его не любила. А он ведь замечательный, правда? И Франсуа тоже. Николетт спохватилась, что сказала много лишнего, смущенно улыбнулась, и сделала еще глоток вина. - Простите меня, Амели. Я сегодня немножко устала, сама не соображаю, что болтаю, и, наверное, совсем вас утомила.
Амели Кандель: - Милая, милая Николетт, как вы можете так говорить? - ласково упрекнула ее Амели. - Я рада, что мы вновь встречаемся с вами у наших друзей. Мы не могли бы лучше провести вот уже второй вечер, - Амели лукаво улыбнулась, про себя вспоминая слова Николетт. Кажется, дитя окончательно повзрослело... Сколько полускрытых намеков в ее словах, возможно, гордой своим неожиданным приключением... - Франсуа столь же замечателен, как и Шарль? - шепнула она на ушко подруге, желая проверить свою догадку.
полная версия страницы