Форум » Париж, лето 1793 » У Бюзо. Погром, продолжение. 16 июня, вечер ТРЕД СОХРАНЕН » Ответить
У Бюзо. Погром, продолжение. 16 июня, вечер ТРЕД СОХРАНЕН
Франсуа Бюзо:
Франсуа Бюзо: - Вы начали что-то говорить о госпоже Ролан, - не сдавался Бюзо. - Что-то о том, чего вы не можете произнести вслух. Франсуа даже поднялся с дивана, поплотнее запахнув полы дорогого восточного халата. Мучавшие его воспоминания о минувшей ночи заставляли его с особым рвением защищать даму. Пока это не приносило облегчения и не потушило огонь стыда, но Франсуа продолжал стараться. И все-таки поведения Шарля он не понимал. Как тот может сейчас вести себя так беспечно?
Шарль Барбару: Барбару краем уха услышал разговор Амели и Николетт, и вздрогнул. Он шагнул было к актрисам, намереваясь вмешаться и прервать опасную беседу, но Бюзо весьма некстати поднялся с дивана, явно желая продолжить разговор. Шарль мысленно выругал себя за излишнюю игривость. - Франсуа, неужели вы хотите, чтобы я передавал вам сплетни? И, тем более, озвучивал их при... - Барбару взглядом указал на Луве, но вслух произнес другое, - ...всех? Он подошел к приятелю, улыбнувшись мягко, как тяжело больному или сильно пьяному. - Простите меня, мой дорогой, я был резок с вами сегодня. Но вы зря отказались присоединиться к нам. Разве вчера был плохой вечер? Скажите же!
Николетт Жоли: Николетт опустила глаза, чувствуя, как горят от смущения щеки. Она мысленно отругала себя за несдержанность и неосторожность, и, оглянувшись на Барбару, тихо ответила: - Они очень разные. Милая, милая Амели!.. Давайте не будем говорить об этом, мне кажется, Шарлю не понравится такой разговор.
Амели Кандель: - Да что вы?.. - немного снисходительно пошутила Кандель, но потом сжалилась над своей подопечной: - Не волнуйтесь, Николетт. Проявим участие ко всем, кто в этом заинтересован, - и она отвернулась, вновь обратив внимание на Верньо. Тот даже в гостях выглядел хозяином вечера.
Жан-Батист Луве: Поскольку идея почитать благополучно отмерла, Луве мог попрактиковаться в том, что считал своей стихией, - прослеживании незримых нитей, что связывали люей вокруг. Но сперва следовало поспеть на помощь к Бюзо, который был уже на грани. - Вас просто дразнят, дорогой Франсуа, - вмешался Луве - Боже мой, зачем слушать и принимать так близко к сердцу все, что способны намолоть некоторые бескостные языки? Барбару, - слегка надменно обратился он к своему недругу, - оставьте его в покое, ради всех святых. Вон вино, налейте, выпейте. Вы же не хотите, надеюсь, - дипоматический такт подсказал Луве использовать аргумент, который на Шарля должен точно подействовать, - чтобы Франсуа нас всех выставил? Тогда мы все второй раз за вечер останемся без ужина.
Шарль Барбару: Барбару замер. Ему частенько хотелось придушить эту лживую гадину, Луве, который вечно оборачивал дело против честного, но слишком горячего и искреннего марсельца. Шарль с неохотой отодвинулся от Бюзо. - Неужели вы, Франсуа, послушаете этого паразита на чужих чувствах, которого забавляют ваши страдания? - Барбару постарался поймать взгляд Бюзо. - Вы же знаете, как я к вам отношусь... Молодой человек повернулся к Луве, смерив его презрительным взглядом. - Вы, кажется, считаете, что единственное доступное мне времяпрепровождение - накачивание себя вином? Увы, Жан-Батист, вы слишком ушли в сочинительство, наделив мой образ чертами, не имеющими отношения к действительности. Разумеется, в некоторых случаях демонизация... противника вполне уместна, но не в адрес своего коллеги. Возвращайтесь к реальности, Луве! Если еще способны, конечно.
Франсуа Бюзо: Франсуа переводил взгляд с одного на другого. Эти двое спорили из-за него, и это было неожиданно лестно. Однако подавать виду не хотелось, и он поспешил заверить присутствующих, что никого не выгонит в ночь. Он чтет законы гостеприимства. Все это время Бюзо продолжал стоять подле Луве, в котором он сейчас чувствовал союзника.
Шарль Барбару: - Как видите, Жан-Батист, беспокоиться о том, что вы лишитесь по моей вине ужина, не приходится. - Барбару говорил словно нехотя, лениво роняя слова. - Так что вы можете вернуться к книге и не лезть... в дружескую беседу.
Жан-Батист Луве: Луве покосился на Бюзо, который стоял рядом, но высказаться в его защиту не торопился. Ох, пусть сами разбираются в своих запутанных взаимоотношениях! Идти на скандал с Барбару Луве не желал. Одно дело дразнить его, и совсем другое - открытая стычка с этим склочным типом. - Как вам будет угодно, - с кротким видом пожал плечами Жан-Батист и направился к книжным полкам.
Шарль Барбару: Барбару не подал вида, но его слегка огорчило то, как быстро Луве сдался. Такой шанс поддеть этого склочника! И все же... Шарль оглянулся на увлеченно беседующих и хихикающих актрис. У него было нехорошее чувство, что в беседе упоминаются и совершенно лишние подробности прошедшей ночи. Если бы дело касалось только его, Барбару бы фыркнул и забыл: когда девушки восхваляли его способности, Шарль только радовался. Но, увы, унылая физиономия Бюзо служила немым укором.
Франсуа Бюзо: Бюзо тоже был слегка разочарован. Не найдя раскаяния в одном и сочувствия в другом собеседнике, он было начал поглядывать в сторону Верньо, но вовремя вспомнил, что тот не сумеет понять его горести. Пожалуй даже испугается и побрезгует... Мимолетно передернув плечами, Франсуа наполнил свой бокал вином, залпом осушил его, и последовал к своим книжным полкам. Туда, где снова (и вполне предсказуемо) находился Луве: - Жан-Батист, какая жалость, что вас не было вчера на вечере у Пьера...
Франсуа Бюзо: По согласованию с гражданином Луве отыграно приватно, для скорости. Луве улыбнулся про себя маневру Бюзо. - Ах, не говорите, я сам жалею. Вчера произошло немало интересного, насколько я вижу. - Ровным счетом ничего примечательного, - заверил его Франсуа. - Сначала мы играли в... ммм... в жмурки. - И это вас гнетет? - Луве был само участие. - Увы, уже после я подумал, что это было не слишком благородным поведением с моей стороны... - Франсуа хотелось поскорее перейти к сути своей проблемы, но с наскока брать быка за рога было бы невежливо. - Бедная милая гражданка Манон томится в тюрьме, а я позволил себе участвовать в каких-то легкомысленных развлечениях. По смущения собеседника Луве догадался, что Бюзо позволил себе нечто большее, чем жмурки. Наверное, разыгрался и зажал в углу какую-нибудь актриску, и не исключно, что с подачи Барбару, который его теперь дразнит. Но виду Жан-Батист не подал. - О, полагаю, что мадам Ролан не осудит вас за эту невинную забаву, - заверил он Франсуа и добавил вполголоса: - О которой она, к тому же, никогда не узнает. - Узнает! - горестным шепотом сообщил Бюзо. - Одна гражданка... тоже актриса, подруга Амели и Николетт, так некстати нанесла нам визит... Я уверен, новую сплетню обсуждает уже весь театр... И наверняка не только там. "Сплетню? - заинтересовался Луве. - Как же подучилось, что я ничего не слышал?" - Актрис в театре не удивишь жмурками, - он издал короткий смешок. - Она, верно, и внимания не обратила. - Она пришла чуть позже, - вздохнул Бюзо. - Хотя, надо признать, Шарль пострадал от этого больше других. Но скажите, дорогой друг, как, по-вашему, насколько велика вероятность того, что в обществе поверят россказням актрисы? - Как сказать, как сказать... - протянул Луве. - Зависит от того, что именно она будет рассказывать. - Ничего, она не видела ничего и не может утверждать наверняка. То есть видела... Но тут все легко объяснимо, - заторопился Бюзо, - было очень поздно, чтобы возвращаться вечером домой... Что такого, что я остался у Шарля?..... - продолжал он. - Моя одежда пострадала накануне от мороженого, а потом на меня пролили еще и шампанское, я вынужден был раздеться, но право же, только поэтому...
Шарль Барбару: Барбару возвел глаза к потолку, услышав последнюю фразу Бюзо, и направился к столу. Единственным, что оставалось марсельцу, было налить себе еще вина и засесть в углу с бутылкой, раз уж и Николетт, и Франсуа оба решили почесать языками о прошедшей ночи. Ну и черт с ними. Шарль забрал еще полную бутылку и удалился к окну, тоскливо глядя на вечерний Париж, который, как всегда, шумел и волновался.
Верховное Существо: Объединяется с темой Погром. 16 июня, вечер и ночь.. Нынче Париж шумел и волновался определенно больше обычного, что было, пожалуй, странно для вечернего времени. Вскоре дом Бюзо оказался окружен все прибывающей нестройной толпой с факелами и масляными плошками. Санкюлоты галдели и пели "Карманьолу". После напутственных слов Камилла Демулена кто-то выкрикнул: - А, вот они где прячутся, сволота! - и о стену дома разбилась первая бутылка. Как часто бывает, это стало сигналом, и в воздухе замелькали другие бутылки, пустые булыжники, гнилые овощи... Одно окно, не защищенное ставнями, разбилось с печальным звоном, причем это было не окно квартиры Бюзо, но кого это волновало? - Предатели! - слышались крики. - Контра! Долой!
Шарль Барбару: Барбару, стоявший у окна, вздрогнул и отшатнулся вглубь комнаты. Крики толпы были ему весьма памятны, а то, что толпа слепа и сносит все на своем пути... кому, как не марсельцу, знать об этом! Конечно, был шанс, что пьяные санкюлоты пришли по чью-то еще душу, но надежда на это была так слаба, что Шарль чуть не улыбнулся, поймав себя на наивности, достойной разве что деревенского дурачка где-нибудь в глуши, да и то вряд ли. Барбару рассеянно оглядел комнату, ища, что можно использовать в качестве оружия. Разве что опустевшую бутылку вина... В любом случае, сдаваться, чтобы быть повешенным на фонаре, Барбару не собирался.
Пьер Верньо: - Что это?! - ахнул Верньо, схватившись за сердце. - Шарль, что там происходит? Он мог бы подойти к окну и посмотреть сам, но не был уверен, что ему хочется это видеть. Совсем не уверен. Он схватился рукой за спинку кресла, чувствуя, как слабеют колени. Как чудесно начинался вечер. Правда, Шарль и Жан-Батист начали свою обычную перебранку, но сейчас Пьер чувствовал, что готов до бесконечности наслаждаться их перебранками. Женщины здесь. Амели. Господи боже. Толпа их не пощадит!
Амели Кандель: Амели медленно поднялась со стула, беря за руку Николетт. - Мой Бог, что там такое? - Она испуганно переглянулась с подругой, но состояние Верньо побудило ее оставить девушку на попечение остальных мужчин и броситься к возлюбленному. - Пьер, ради всего святого, посмотрите на меня! Они сейчас пошумят и успокоятся - видите, я совсем не боюсь? - Кандель постаралась унять дрожь в голосе.
Франсуа Бюзо: Хозяин квартиры обеспокоенно обернулся. - Это еще что-такое?.. - в груди поселилось нехорошее предчувствие. - Видимо, какой-то пьяный дебош... Но нам ничего не грозит, уверен, наши доблестные конвоиры не зря едят свой хлеб. Кто бы мог подумать, что и они окажутся полезны?.. - горько усмехнулся он. Настоящего страха он пока не испытывал. Ведь разбили окно у соседей, возможно этим все и ограничится...
Шарль Барбару: - Все хорошо, Пьер, опять доблестные и отважные парижане кого-то громят. Это в порядке вещей. Успокойте наших прелестных дам, налейте им вина... - Барбару рассеянно покрутил в руках бутылку и поставил ее на стол. - Простите, я на минуту вынужден вас покинуть. Шарль стремительно вышел из гостиной. Ему было необходимо убедиться, что конвоиры на месте: как ни раздражала его охрана, но сейчас Барбару был вынужден признать пользу от этих вооруженных остолопов. Трое солдат во главе с лейтенантом Леграном обсуждали что-то в прихожей, и Барбару вернулся к друзьям. - Да, мой дорогой Франсуа, это действительно пьяный дебош. Дебош, в который ударился Париж с того дня, как справедливость окончательно была уничтожена и вся власть досталась... - Шарль спохватился и замолк. Незачем было пугать и без того трусоватого приятеля. Он успокаивающе положил руку на плечо Бюзо. - Простите меня, Франсуа.
Жан-Батист Луве: Луве стоял перед зеркалом и поправлял концы галстука. Так как прежде за ним не водилось щегольства, это можно было расценить только как скрытое проявление нервозности. Однако когда он наконец заговорил, его голос был спокоен: - Будем надеяться, что это лишь пьяный дебош. Но я бы запер двери и окна ставнями, только для успокоения наших милых дам. - "Господи, за что же мне такое невезение? Стоило раз выйти за порог, и вот что получилось!" В отличие от Бюзо, он не мог возлагать надежд на конвоиров: их ведь было всего четверо, а пьяных крикунов на улице - в десятки больше. Все было за то, что при переходе к настоящему столкновению бывшим депутатам не продержаться и получаса. Какая глупая смерть...
Амели Кандель: Амели как-то беспомощно оглянулась на него, желая услышать иной ответ и не слыша его. - О да, пьяный дебош, о котором вы все говорите, точно условились! Мы словно на острове, окруженном дикарями!.. А вы еще желаете запереть нас, Жан-Батист! Я не понимаю, - она отошла от Верньо, машинально поправляя платок на груди, - не понимаю, что происходит с Парижем!.. Она внезапно ощутила, что Верньо ей - защитник не более, чем она самой себе. Никто из них, лишь говорящих слова, должные нести успокоение, но ничего не делающих для этого. И остановилась посреди комнаты, растерянная и оглушенная.
Шарль Барбару: Барбару, увидев явно испуганное выражение на лице Амели, досадливо поморщился. Положение было безвыходным, и Шарль в который раз за последние две недели ощутил себя совершенно беспомощным. - Соглашусь с Жаном-Батистом. Лучше закрыть ставни, пока есть такая возможность: даже если это и не к нам, все равно - могут разбить стекла, и вечер будет испорчен. - Барбару направился к окнам, намереваясь хотя бы слегка обезопасить их от толпы и случайных камней. Удерживать узкую лестницу можно и впятером: вряд ли конвой будет возражать, если один из арестантов возьмет в руки оружие, чтобы защитить собственную жизнь... Проходя мимо актрис, марселец задержался на мгновение, приобнял за плечи Николетт и успокаивающе поцеловал девушку в лоб: - Все обойдется, милая. Обязательно, - негромко произнес он и отстранился. Подойдя к ближайшему окну, он распахнул его, пытаясь дотянуться до ставней.
Николетт Жоли: Несмотря на заверения в том, что все обойдется. Николетт было страшно... Ей казалось, что каждая жилка в теле дрожит от этого страха. Но она постаралась с собой справиться, напустив на себя деланно равнодушный вид. Посмотрев на Амели, Николетт отчетливо поняла, что подруге тоже страшно и беспокойно. Она подошла к ней, легко взяла за руку, ободряюще пожав, и нарочито весело спросила: - Амели, дорогая, может быть выпьем ещё вина?
Амели Кандель: - Нам остается сейчас лишь это, - Амели удалось собраться и даже улыбнуться Николетт, но когда она, подойдя к столу, начала наливать вино, то часть его пролилась мимо бокала.
Франсуа Бюзо: Бюзо в очередной раз пожалел, что не одет. В халате и домашних туфлях он чувствовал себя практически обнаженным. Было бы жаль, если эти пьяные гуляки разобьют стекла в квартире... Франсуа хватался за эти мелкие страхи для того, чтобы отвлечься от самой большой неприятности. Очень не хотелось, чтобы его тщательно обставленная холостяцкая квартирка превратилась в поле боя. При мысли об этом Бюзо передернул плечами. Грабеж, насилие... Раньше в кабинете хранилась пара старых дуэльных пистолетов, но после ареста все оружие было изъято. Как некстати. Услышав последние слова Николетт, он кивнул: - И правда. е6сли окажется, что ммм... пришли к кому-то из моих соседей, ты только посмеемся над нашими страхами.
Верховное Существо: Булыжник ударился в оконную раму, едва не задев макушку Барбару. Кинувший камень парень в запорошенном мукой фартуке выругался, увидев, что снаряд пролетел мимо цели. Между тем самые опытные и поднаторевший в уличных боях и погромах, помнившие еще 2 сентября прошлого года граждане уже стали громко призывать всех подняться в квартиру и задать жару проклятым бриссотницам, этой поганой контре.
Шарль Барбару: Барбару вздрогнул, когда булыжник ударился в оконную раму, осыпав его щепками и едва не разбив стекло. Отпрянув назад, молодой человек выждал секунд десять, и снова высунулся в окно, надеясь, что первая неудача поразить движущуюся цель в окне заставит толпу искать другие пути. Торопливо притворив ставни, он отступил в комнату.
Камиль Демулен: Демулен понял, что пора. Указав самым нетерпеливым своим "солдатам" на нужную парадную, и сам устремившись туда, и едва не был затоптан в дверях нетерпеливыми горожанами. Каждому хотелось первым ворваться в логово проклятой контры, и за честь оказаться впереди Демулену пришлось бороться наряду со своими же подшефными. Слегка помятый Камиль все же оказался перед нужной квартирой одним из первых. Просто потому, что не бывавшие прежде в доме санкюлоты умчались куда-то на верхние этажи, и теперь их сабо громыхали где-то над головой Демулена. Переведя дыхание, он поймал за рукав очередного пробегающего миро разъяренного кордельера: - Стой! Нам сюда!
Верховное Существо: В дверях квартиры Бюзо уже топтались четверо национальных гвардейцев. Они чувствовали себя весьма неуверенно. Один из них - тот, что охранял Бюзо, маленький рябой Фортюне, - даже предложил под шумок унести ноги и предоставить арестованным самим выпутываться из этой передряги. Но лейтенант Легран сурово заявил, что, пока он здесь главный, никто не уйдет со своего поста. - Ну тогда мы просто позовем на помощь, - ныл Фортюне, сжимая ружье во влажных от пота руках. - Мы же не выстоим вчетвером. Я могу один сбегать... и привести сюда парней на подмогу, а?
Камиль Демулен: По другую сторону дверей тоже готовились к встрече. Дождавшись, когда не тесную лестничную площадку подтянется еще с полдюжины санкюлотов, Демулен забарабанил в дверь рукоятью пистолета. - Открвайте! именем народа! - за спиной журналиста послышался одобрительный гул. С верхних этажей тоже спускались убежавшие вперед патриоты.
Верховное Существо: Гвардейцы нервно переглянулись. Даже у лейтенанта Леграна мелькнула предательская мысль открыть дверь и впустить толпу - и тогда все будет так просто... Ведь с ними, служивыми, народ не собирается расправляться. Но лейтенант подавил недостойную мысль. - Кто вы и что вам нужно? - гаркнул он через дверь.
Шарль Барбару: Барбару вздрогнул, услышав голоса в прихожей, но заставил себя улыбнуться: - Видите, друзья мои, лейтенант Легран и наша доблестная охрана защитят нас от подвыпивших ребят, разгулявшихся сегодня. Простите, оставлю вас ненадолго, испачкал рукав... Шарль стремительно вышел в прихожую и встал почти за спиной Леграна. - Лейтенант, что происходит?
Франсуа Бюзо: Франсуа нервно теребил пояс своего халата. Неужели они все так и погибнут от рук толпы, как принцесса де Лабмаль? Бюзо передернуло, но сотоварищи по несчатью были так же подавлены как и он сам.
Пьер Верньо: Угроза становилась все реальнее, и Верньо очнулся от оцепенения, в которое его всегда (увы!) повергали стремительно развивающиеся, потенциально опасные события. Он бросился за Шарлем, опасаясь, что тот какой-нибудь неожиданной выходкой усугубит и без того скверное положение, в котором они оказались. - Шарль! - забыв о приличиях, Пьер схватил Барбару за рукав и потащил назад в комнату. - Не вмешивайтесь, ради бога!
Амели Кандель: ...Протянув Николетт наполненный бокал, Амели так и осталась стоять у стола. На ее глазах выступили слезы. Ей никуда не хотелось идти, даже если бы эта комната совсем опустела. Она и Верньо останутся здесь, и будь что будет... Он даже не попытался успокоить ее... А есть ли нужда вообще в словах?.. Любить друг друга, пока они вместе, и растаять подобно облакам в небесном просторе... Что Пьер сейчас сказал?.. Дрожащими руками она поднесла бокал к губам и отпила, сколько смогла.
Шарль Барбару: Барбару попытался высвободить рукав, ухватив приятеля за запястье. - Пьер, успокойтесь! - Шарлю удалось вытащить ткань из цепких пальцев Верньо и он крепко взял Пьера за плечи, едва удерживаясь, чтобы не встряхнуть. - Я не собираюсь бросаться на толпу с голыми руками, или провоцировать их. Всего лишь хочу узнать у Леграна, что он планирует делать. Идите в гостиную, успокойте наших дам! Марселец подтолкнул друга к дверям гостиной, молясь, чтобы тот не стал спорить. Не хватало только, чтобы Верньо подвернулся под руку в самый неподходящий момент...
Пьер Верньо: - Шарль, не делайте глупостей! - возвысил голос Верньо, но Барбару его не слушал, и Пьер не знал, как заставить его слушать. Он вообще не знал, что сейчас делать, но... Кажется, принять какое-либо решение предстояло ему. Луве был в полной прострации. Бюзо грозил лишиться чувств. Барбару рвался к подвигам. И две дамы. Дамы... В первую очередь следовало позаботиться о них. Верньо вбежал в гостину. - Амели, дорогая... - он схватил возлюбленную за руку. - И вы, Николетт. Я прошу вас пройти в спальню. Закройтесь там изнутри, ладно? И сидите тихо.
Амели Кандель: Амели хотела ответить, что хочет быть с ним, что вот так запереться и ждать, что же с ними станется, еще страшнее, но здравый смысл возобладал, и она сообразила, что всё, чем они с Николетт могут сейчас помочь мужчинам - это не мешать. - Берегите себя, Пьер... - прошептала она. - Не знаю, что творится здесь, но мы не сделали ничего дурного...
Камиль Демулен: Демулен открыл было рот чтобы ответить, а стоящий рядом детина в кожаном передние (судя по запаху, дубильщик) его опередил: - Пришли разобраться с врагами республики! Эй, там! Живо открывай, не то войдем сами! Не давай осажденным времени обдумать предложение, еще один санкюлот принялся деловито выламывать дверной замок с помощью любовно заточенной на конце кочерги. Чего церемониться? Демулен чуть поморщился о отступил на полшага (отодвинуться дальше не удавалось, сзади тоже напирали воинственные горожане).
Жером: Разъяренные крики сакюлотов, хорошо слышимые даже с довольно большого расстояния, у дома, буквально оглушали. У парадной двери стояла такая масса людей, что казалось, весь город пришел сюда. Попытки пробиться в дом сквозь всю эту толпу были безуспешны - пьяные граждане чертыхались и посылали своего предводителя ко всем чертям. Жером со злости толкнул кого-то и побежал к черному выходу, куда, как и он и ожидал, никто не пытался вломиться. Но дверь была заперта и Жерому пришлось позвать на помощь своё сопровождение, чтобы взломать дверь. Наверху раздались торжествующие крики. Жером в отчаянном рывке выломал дверь и побежал наверх, молясь о том, чтобы его, вышедшие из повиновения санкюлоты, не устроили самосуд.
полная версия страницы