Форум » Париж, лето 1793 » Утренний кофе, 17 июня ТРЕД СОХРАНЕН » Ответить

Утренний кофе, 17 июня ТРЕД СОХРАНЕН

Робеспьер: Слухи о происшествии в доме Бюзо достигли ушей Неподкупного, когда его домохозяйка, мадам Дюпле, вернулась от молочника. Значит, Эбер все-таки решился... Робеспьер улыбнулся. Впрочем, хорошее настроение оставило его сразу, как только стали известны подробности ночного эпизода. Из бриссотинцев никто не пострадал. Стоило тогда затевать все это, спрашивается? Больше того, если верить смутным слухам, сейчас шел розыск лиц, причастных к нападению на Бюзо и его гостей. Себя Робеспьер не относил к причастным, но новости ему не понравились. Он не понимал Дантона. Зачем принимать сей досадный случай так близко к сердцу? Ладно, если бы пострадавшие были его друзьями, но ведь Дантон больше всех должен быть заинтересован в том, чтобы избавиться от них. На его месте Робеспьер сделал бы вид, будто знать ни о чем не знает, и уж точно не стал бы принимать никаких мер. Стремясь разузнать как можно больше подробностей, он явился в Тюильри гораздо раньше обычного и первым делом направился в конвентнский буфет, где, спросив чашку кофе, раскинул сети и принялся терпеливо ждать, не запутается ли в них кто-то осведомленный...

Ответов - 98, стр: 1 2 3 All

Буасси: Утро выдалось в общем-то неплохим – даже, скорее, наоборот, - но вот настроение оставляло желать лучшего. Произошедшее ночью тревожило, и, как казалось Буасси, отнюдь небезосновательно. До сих пор он ничего толком не знал, и до сих пор не встретил никого, кто мог бы сказать что-то определенное на сей счет. Тишина и противоречивые слухи. Это нервировало. Более того, перспектива бунта вызывала живейшие опасения. Но где найти благосклонного и достаточно осведомленного собеседника? Буасси невольно потер пальцами занывший висок и решил снять головную боль испытанным способом – выпить чашку кофе. Возможно, этим он сможет убить двух зайцев? Почему бы и нет… Войдя в буфет, Буасси быстро окинул взглядом зал. Хорошо знакомых лиц было немного. Разве что сидящий в гордом одиночестве Робеспьер… не совсем соответствует первому требованию к искомому собеседнику, но, скорее всего, второму – вполне. Буасси подошел к столику и вежливо улыбнулся: - Доброго утра, гражданин Робеспьер, - возможно, Неподкупный простит ему этот небольшой отход от новой формы приветствия, - могу ли я занять ваше внимание на некоторое время?

Робеспьер: -Доброе утро, - любезно откликнулся Робеспьер. Буасси вряд ли что-то знает об интересующем его вопросе, но именно такие, как он, олицтворяют общественное мнение, поэтому разговор с ним тоже может быть полезен. - Прошу вас, присаживайтесь. Чем могу служить?

Буасси: Буасси опустился на стул напротив Робеспьера, внимательно вглядываясь в непроницаемо-вежливое лицо собеседника. Как много он знает? И, что самое главное - сколько сочтет нужным сказать? - Вам уже известно о том... досадном происшествии, что имело место ночью? - Буасси решил по возможности обойтись без околичностей. Слишком велико было внушенное невнятными слухами беспокойство. Все, что он мог - только постараться, чтобы голос звучал как можно ровнее, - говорят о более чем десяти погибших... похоже, кому-то не терпелось повторить септембризады...


Робеспьер: Робеспьер пренебрежительно махнул рукой. - Полноте, все остались живы, я уже навел справки. "Как можно, - подумалось ему, - сравнивать сентябрьские события с нынешним безобразием? В сентябре все было, по крайней мере, хорошо организовано..." - Подобного рода эксцессы, - прибавил он назидательно, - неизбежно возникают в случаях, когда правительство демонстрирует бессилие. Когда Комитет общественного спасения не в силах обуздать кучку арестованных, можем ли мы винить народ за то, что он пытается бороться, как умеет, с тем, что считает злом?

Буасси: Буасси коротко двинул плечами, рассматривая содержимое своей чашки. Полно, народ ли это устроил? Не помогли ли ему в этом многотрудном справедливом (ибо все, что творят те, кого называют в данный момент народом, провозглашается априори справедливым) деле? А если помогли... кому это могло быть выгодно? Смешной вопрос. Кто больше всего стремится уничтожить поверженную Жиронду? - Я рад, что хотя бы в отношении жертв слухи оказались преувеличенными. Однако,.. - он чуть нахмурился, вновь поднимая глаза на собеседника, - что касается упомянутых вами арестованных...

Робеспьер: Робеспьер смотрел на Буасси ясным взглядом, терпеливо ожидая продолжения и нехотя помешивая ложечкой кофейную гущу. Кофе, к слову, был отвратительным. На что Робеспьер считал себя (да и, пожалуй, являлся в действительности) неприхотливым человеком, а все же и на его непритязательный вкус это пойло было слишком мерзким.

Буасси: Буасси храбро глотнул из чашки. Достоинства того, что в буфете именовали громким словом "кофе", были весьма сомнительными, но вот его несомненная горечь немного взбодрила. Пауза меж тем явно затягивалась, а предаваться увлекательной забаве "кто дольше выдержит" не было ни малейшего желания. - Вы полагаете, что они как-то спровоцировали,.. - Буасси выдержал выразительную паузу, - народ? Возможно, пришла пора внести большую ясность в их... статус?

Робеспьер: - Спровоцировали - это бесспорно, - заявил Робеспьер авторитетным тоном. - Вы не слышали о пирушке, которую накануне народного выступления устроил у себя Верньо? Устрицы, дорогие вина... продажные женщины, - прибавил Робеспьер с видимым смущением, но вместе с тем многозначительно. - И это в то время как в Париже начинается голод, причем вызванный бездарной и прямо преступной политикой все того же Верньо и его товарищей! И вы считаете подобное положение вещей нормальным, мой дорогой Буасси?

Буасси: Считает ли он такое положение вещей нормальным, и если да - то насколько, Буасси говорить не собирался. Подмывало ехидно осведомиться, кто же в кратчайшие сроки оповестил народ и самого Неподкупного о подробностях... и на чем зиждится уверенность, что это не досужие домыслы злопыхателей. Буасси неопределенно двинул кистью: - Однако это не повод потакать попыткам самосуда, вы не находите?

Робеспьер: -Оправдывать - не значит "потакать", - заметил Робеспьер и сделал глоток кофе (гримаса, на миг искривившая его губы при этом, мало соответствовала философскому тону). - Мне ненавистно насилие не меньше, чем вам, что бы обо мне ни говорили враги. Мне жаль несчастных, чья жизнь подвергалась опасности этой ночью. И двумя руками я за то, чтобы поместить их туда, где они будут в безопасности...

Буасси: Не поперхнуться кофе при последних словах Неподкупного Буасси не позволила только выдержка. Он поспешно проглотил горячую горькую жидкость и воззрился на собеседника. Отличное обеспечение безопасности - посадить за решетку! - Не думаю, что это будет лучшим решением, - раздумчиво потянул он, - гораздо более важным сейчас мне представляется наказание... погромщиков, - Буасси не без труда нашел наиболее приемлемое для себя слово, - надеюсь, их вожаки задержаны?

Робеспьер: Робеспьер слабо пожал плечами. - Насколько мне известно, нет. - "И, надеюсь, не будут задержаны", - добавил он про себя. Он-то, конечно, тут ни при чем с точки рения закона, но не хотелось бы услышать свое имя в связи с этой некрасивой историей. - Комитет не может ни призвать бриссотинцев к порядку, ни даже защитить их и покарать виновных. Я, право, поражаюсь, как наша несчастная республика до сих пор жива.

Буасси: - Полагаю, что следует уделить должное внимаение этой истории, - Буасси нахмурился, - и надеть на кого нужно узду получше. Что же до Комитета... если он настолько беспомощен - не следует ли принять соответствующие меры? - в том, что упомянутые меры будут приняты, он не сомневался. Только вот кому они будут удобны и выгодны?

Робеспьер: - Если уж даже вы пришли к необходимости мер против Комитета, - отозвался Робеспьер, постаравшись умерить язвительность, возникшую почти против его воли, - значит, они воистину необходимы, причем срочно. Что до меня, то я об этом твержу с самого 2 июня, но меня никто не слушает.

Буасси: - И какие же меры вы хотите предложить в сложившихся обстоятельствах? - осторожно осведомился Буасси. Язвительно выделенное обращение он почел за лучшее пропустить мимо ушей.

Робеспьер: - Переизбрать Комитете, - ответил Робеспьер. Подумав, уточнил осторожно: - По крайней мере, частично. Добавить туда больше решительных патриотов и убрать ненужный балласт.

Буасси: Фраза о более решительных патриотах оказалась до омерзения предсказуемой. Буасси коротко нахмурился. Намекать на то, что разумные патриоты куда как предпочтительнее решительных, явно бесполезно.

Робеспьер: - Вы не согласны со мной? - поинтересовался Робеспьер. Вот так сразу завербовать Буасси в свои сторонники хотя бы по этому вопросу он, разумеется, не надеялся, но ведь попытка не пытка.

Буасси: - Гм,.. - разговор ступил на довольно тонкий лед, и теперь следовало быть особенно осторожным, чтобы не оказаться втянутым в какой-нибудь комплот. Конечно, формально заключенное за чашкой кофе соглашение ни к чему не обязывает, но все-таки,.. - я не могу не согласиться с тем, что следует принять решительные меры... чтобы по возможности свести к минимуму повторене подобных... эксцессов. Но, право, перевод жирондистов в тюрьму кажется мне чрезмерным.

Робеспьер: - В таком случае, какие же меры вас устроят? - поинтересовался Робеспьер как мог легко и дружелюбно. - В самом деле, вы вытянули у меня все мои потаенные мысли, - добавил он шутливо, - не мешало бы теперь вам в качестве взаимности поделиться вашими. Что вы предлагаете делать с бриссотинцами... и с Комитетом?

Буасси: Вытянул потаенные мысли? Буасси повел бровью. А чем может поделиться он в ответ? Тем, что виновников надо приструнить? Что раз уж жирондистов держат под арестом, то не мешало бы принять меры для обеспечения их безопасности? За эту фразу Робеспьер непременно ухватится и снова сведет все к тюрьме, где, на его взгляд, безопаснее всего. И Комитет... - В Комитете должны появиться люди не только решительные, но и разумные. А виновные в ночных беспорядках должны понести соответствующее наказание, - вопрос о жирондистах Буасси намеренно обошел. С некоторых пор лидеры поверженной группировки начали вызывать у него определенное сочувствие, - следует навести порядок.

Робеспьер: Робеспьер и не ждал от Буасси немедленного решения по поводу Бриссо и компании. Его куда больше интересовал Комитет. Как только состав Комитета станет правильным, можно будет решить и вопрос с федералистами. - Разумеется, - кивнул он, - неразумные патриоты нам не нужны. Но готовы ли вы предложить чью-то конкретную кандидатуру?

Буасси: Буасси задумался. Насчет того, что предложенная им кандидатура будет иметься в виду при формировании нового Комитета он испытывал сильные сомнения. Но если сделать допущение... кого бы он хотел там видеть?

Робеспьер: - Комитету, помимо всего прочего, не хватает людей, профессионально разбирающихся в вопросах войны и экономики, - рассуждал меж тем Робеспьер, демонстрируя полнейшее бескорыстие и отсутствие малейших личных интересов в данном вопросе (сейчас главное - просто поднять вопрос об изменении состава Комитета, а там видно будет, кого возьмем туда, а кого нет). - А в Конвенте можество талантливых людей не у дел потому лишь, что растерялись в острой политической борьбе. Мне думается, Комитет не должен быть полем столкновения интересов и реализации личных амбиций. Будет лучше, если там будут работать люди решительные и преданные делу республики, но не одолеваемые при этом партийными страстями и не озабоченные склоками. Они же смогут с должной беспристрастностью решить судьбу Бриссо, Верньо и прочих.

Буасси: Решительные и преданные, но не обуреваемые партийными страстями? И где найти таких святых? Буасси чуть прищурился. Нужно быть готовым к возможным перетасовкам. - Однако,.. - раздумчиво потянул он, - возвращаясь к ночным беспорядкам... как вы думаете, не обошлось ли здесь без подстрекателей? - желание разобраться с ночным происшествием занимало сейчас Буасси более всего.

Робеспьер: Рыбка сорвалась с крючка, но Робеспьер не позволил себе проявить досаду внешне. - О, не думаю, - он с рассеянным видом огляделся по сторонам, раздумывая, не спросить ли еще кофе (мерзость, да, но другого ведь нет). - Если бы вы бывали в Якобинском клубе, вы знали бы, насколько возбуждены люди. Им не нужны подстрекатели.

Луи Антуан Сен-Жюст: Переход из: КОС. 17 июня, первая половина дня. --------------------------------------- На пороге буфета появился Сен-Жюст. Рассеянно окинув присутствующим взглядом, он уже собрался было развернуться и уйти прочь, вновь отправившись на поиски, когда заметил за одним из столиков знакомый силуэт. "Наконец-то", пробормотал он, направляясь в ту сторону. Робеспьер беседовал с кем-то из коллег, но Антуан ен сомневался, что ему тоже уделят немного времени. Тем более что дело у него срочное.

Робеспьер: Через плечо Буасси Робеспьер увидел заглянувшего в буфет Сен-Жюста. Тот казался настороженным, даже, прямо скажем, встревоженным. - Вы ведь не возражаете, если к нам присоединится наш молодой коллега? - улыбнулся Робеспьер Буасси и махнул Сен-Жюсту рукой: - Антуан! Присаживайся. Почему ты здесь в такое время? Разве Комитет не заседает?

Луи Антуан Сен-Жюст: - Заседание откладывается из-за разгильдяйства некоторых моих коллег, - буркнул Антуан, подобвигая себе стул. - Доброе утро, граждане. Приходят в Комитет как на развлекательное мероприятие, от которого можно отказаться в любой момент. Выносить сор из избы в присутствии Буасси (так, кажется, звовут собеседника Максимильена) пожалуй не стоило, но Сен-Жююст не мог удержаться от шпильки в адрес Дантона и Сешеля. Устроившись возле стола, он быстро взглянул на Робеспьера. Интересно, известно ему о ночных событиях?..

Робеспьер: Робеспьер поджал губы. - Мы с гражданином Буасси как раз говорили о том, что Комитет не утруждает себя работой, и пора что-то менять.

Луи Антуан Сен-Жюст: - Возможно, - не стал спорить Сен-Жюст, и поспешил обратиться к волнующей его теме. - Максимильен, вы уже слышали о том, что случилось в городе этой ночью?

Робеспьер: Робеспьер улыбнулся бы, хваля Антуана за скрытность и за умение вовремя задавать невинные вопросы (юноша определенно растет!), но побоялся, что Буасси заметит это, и отложил похвалу до более удобного случая. - О да, - ответил он, скорбно поджав губы. - Печальная история. Мы с гражданином Буасси как раз говорили и об этом тоже. А что говорят об этом в Комитете?

Луи Антуан Сен-Жюст: - Информация только-только достигла моих уважаемых коллег, - Антуан незаметно заглянул в полупустую чашку Робеспьера. Нет, заказывать тут кофе он не будет... - Слухи самые разные, но ничего конкретного... Неизвестно даже, что послужило поводом к народному возмущению именно сейчас... Антуан безмятежно оглядел собеседников.

Буасси: Появление Сен-Жюста было... несколько некстати. Буасси сильно сомневался, что сможет разговорить этого высокомерного юношу, хотя как раз это бы и было интересно. Что знает он? Но что он может сказать в присутствии Робеспьера? - Значит, настроения были известны, - Буасси удостоил Сен-Жюста вежливого полупоклона и ухватился за последнюю фразу прерванного разговора с Неподкупным, продолжая внимательно наблюдать уже за обоими собеседниками, - но никто ничего не предпринял… право, гражданин Робеспьер, начинает казаться, что кому-то в правительстве это было выгодно, - Франсуа постарался, чтобы последняя фраза выглядела скорее шутливой, чем серьезной, даже позволил себе улыбнуться. Отличная задачка – насколько велика вина не помешавшего совершению преступления своим молчаливым попустительством? Буасси решил, что беседы с одним только Неподкупным - и даже, паче чаяния, с Сен-Жюстом, - будет явно недостаточно для того, чтобы составить окончательное мнение о ночном погроме.

Робеспьер: Робеспьер улыбнулся слабой, но едкой улыбкой. - Вы преувеличиваете коварство нашего правительства. Будь им выгодно уничтожить бриссотинцев, они уничтожили бы их более простым, а главное, законным способом. На что же нам, в конце концов, Революционный Трибунал?

Буасси: Преувеличивает ли он коварство правительства? Едва ли. Слишком велик соблазн расправиться с врагом чужими руками. Что же до законности... Буасси повел плечом, меланхолично рассматривая остатки кофе в своей чашке. - Когда вы планируете поднять вопрос о переизбрании Комитета?

Робеспьер: Однако, вот так в лоб... Робеспьер опустил глаза, пристально разглядывая деревянную столешницу. Тонкие пергаментные пальцы сцепились в замок. - Видите ли, лично мне не совсем уместно будет поднимать этот вопрос, - выговорил он наконец.

Буасси: - Тогда, может быть, вы можете примерно наметить сроки? - Буасси с видом полнейшей серьезной невинности перевел взгляд на Сен-Жюста.

Луи Антуан Сен-Жюст: Этого вопроса они с Робеспьером еще ни разу не обсуждали, поэтому он стал для Сен-Жюста такой же новостью, как и для Буасси четверть часа тому назад. Но мысль, в свете сегодняшнего вызывающего поведения Дантона, определенно здравая... - Сроки полномочий членов комитета не являются постоянными и незыблемыми, - осторожно начал он. - Я, Эро и Кутон формально является временными членами комитета, однако в правах и полномочиях мы равны "старикам"... Но для переизбрания члена комитета требуется веский повод, подтверждающий его некомпетентность или ежели по состоянию здоровья гражданин не может более выполнять столь ответственные задачи. Опоздания на заседания, пока они не стали постоянными, все же не повод для таких серьезных перемен. Пока доверие к комитету нынешнего состава в народе крепко. Он бросил на Робеспьера почти извиняющийся взгляд.

Робеспьер: Робеспьер поджал губы. - Неспособность Комитета выполнять ответственные задачи, по-моему, очевидна. Если народ берет на себя обязанности правительства и пытается навести порядок своими силами - не говорит ли это о том, что Комитет ни на что не годен? Я не говорю о тебе, Антуан. Я знаю, ты делаешь все возможное, но ведь ты один.



полная версия страницы