Форум » Париж, лето 1793 » Беспокойный день, 17 июня, утро ТРЕД СОХРАНЕН » Ответить
Беспокойный день, 17 июня, утро ТРЕД СОХРАНЕН
Эбер: Эбер нервно барабанил пальцами по столу, напряженно переводя взгляд с одного предмета на другой - сосредоточить внимание на чем-то одном не получалось. Не сказать, что он сильно нервничал, но беспокойство все же присутствовало. Все утро он строил предположения о том, как мог закончиться вчерашний вечер, ведь, когда Жером оставил его и присоединился к Демулену, Жак вполне разумно решил, что больше ему тут делать нечего, и отправился домой... Думал, что не сможет заснуть, но недооценил, насколько устал и крепко проспал всю ночь. И с самого утра он ждет Жерома, который почему-то не торопился с визитом... Внутреннее беспокойство всё нарастало, и наконец, не выдержав, Эбер покинул дом и направился к типографии, в которой, как он знал, работает юный санкюлот... Когда же там журналисту сообщили, что Жером не появлялся сегодня на работе, Жак-Рене только усилием воли заставил держать себя в руках и с непроницаемым лицом без всякой цели стал прохаживаться по улице, пытаясь привести мысли в порядок. Итак, Жером не появился сегодня на работе. Ну и что? Это же еще ничего не значит. Совсем ничего. Успокоить себя не получалось, но Эбер все еще не поддавался панике. И тут впервые за утро он вспомнил о Демулене. Точно. Надо идти к Камилю и расспросить обо всем его. Стараясь не перейти на бег, но все же довольно торопливо Жак направился к дому, который уже посещал вчера вечером, не допуская мысли о том, что случится с псевдосамообладанием, если и Демулена не окажется дома. Подойдя к уже знакомой двери, Эбер громко и медленно постучал, пытаясь выровнять дыхание.
Ответов - 9
Камиль Демулен: В отличие от Жерома, Демулен находился именно там, где и намеревался застать его Эбер. Он был дома, более того, изволил почивать, как сообщила визитеру открывшая дверь служанка. Вернувшийся почти на рассвете Камиль велел постелить себе в кабинете (чтобы не тревожить покой супруги). Весьма раздосадованный невнятным завершением такой многообещающей, казалось бы, авантюры, он едва раздевшись забылся глубоким сном без сновидений. Сил не оставалось даже на то, чтобы попросить служанку принести кусок сырого мяса - приложить к синяку на скуле. Демулен не помнил, когда он успел его заработать: возможно его задели во время поспешного отступления вниз по лестнице, возможно раньше, во время краткой битвы в прихожей у Бюзо. За что он и поплатился утром - разбуженный известием о госте, он принялся торопливо одеваться, но мимоходом взглянув в зеркало (большое, в старомодной резной оправе - гордость Люсиль) присвистнул. Его скулу и часть лба украшал лиловый большой кровоподтек. Просить у женщин пудру и белила было некогда, да и вряд ли Эбера волновал внешний вид сообщника. Кое-как пригладив волосы, он вышел в гостиную. - Доброе утро, - Демулен с трудом подавил зевок, но тут же внутренне собрался и выжидательно взглянул на гостя. Их план вчера сработал не столь гладко, как хотелось бы, но признавать это Камилю не хотелось. По крайней мере сразу. - Чем обязан?
Эбер: Невероятное облегчение. Демулен дома. Эбер подавил глубокий вздох и присмотрелся повнимательней к Камилю. Вот это синячок... Впрочем, не так это страшно, могло бы быть и хуже. - Доброе, - Жак ответил на приветствие, но что сказать на вопрос? Пожалуй, нужно было бы спросить о погроме, но Эбера тревожила только одна мысль, которую он и выдал почти машинально. - Жером пропал. Его... его нету нигде. Осознавая, что это звучит весьма глупо, журналист пристально воззрился на Демулена, нервно поправляя галстук. - Ты не знаешь, что с ним? Что произошло вчера?
Камиль Демулен: - Жером? - Камиль сердито взмахнул рукой. - Я не слишком огорчусь, если окажется что тот предатель получил по заслугам от кого-то из наших. Предупреждая следующий вопрос, он пояснил: - В-вчера, когда мы ворвались в квартиру одного из приятелей Бриссо и уже почти убедили охранников арестантов объединиться с народом и исполнить его волю... гражданин Пикар неожиданно начал защищать бриссотинцев. Представляешь, а?.. Это походило на провокацию, - насупился Камиль.
Эбер: Заступился за федералистов? Жером? Эбер подумал, что это невозможно, но не сообразив, какой у Демулена мог бы быть повод для лжи, решил подумать об этом позже. Из недовольного вида Камиля и его короткого рассказа Жак сделал про себя вывод, что погром прошел не совсем удачно... Однако все-таки прошел. Теперь пора подумать о последствиях. - Стал защищать, значит... Но... Ты уверен, что он, хм, "получил по заслугам от кого-то из наших"? Ведь его могли задержать... - Эбер произнес это каким-то почти заговорщическим тоном, как бы давая Камилю понять, что вообще может быть, если Пикара и вправду задержали.
Камиль Демулен: - Задержать?.. - Демулен задумался. Он не видел Пикара с тех пор, как вновь оказался на улице перед домом Бюзо. Толпа волновалась и мнения разделились. Те, кто побывал внутри утратили первоначальный пыл и ворчали, но тем не менее засобирались по домам. Те же, кому не хватило места на узкой лестнице и кто вынужден был довольствоваться швырянием камней в окна, предположительно принадлежащие проклятому бриссотинцу, хотели продолжения развлечений. Однако толпа - живой организм, с единой нервной системой и любый умонастроения распространяются в ней в считанные минуты. Подавленность и угрюмость отступивших передалась и тем, кто никак не участвовал в штурме квартиры. Все еще грозная толпа неохотно, но без дальнейшего кровопролития разошлась по томам. Отправился к себе и Демулен, все еще взволнованный и вздрагивающий. При воспоминании о брызгах крови на паркете сердце начинало биться сильнее, а ноздри жадно втягивали воздух. Ощущение незавершенности маленького бунта раздражало и требовало иного выхода, но вокруг были лишь безлюдные ночные улицы. Лишь подходя к порогу своего дома он немного взял себя в руки. Нельзя же предстать перед женой и слугами в таком виде?.. И Камиль несколько минут просидел на каменных ступенях под собственной дверью, прижимаясь лбом к холодным чугунным перилам. Это помогло унять волнение, одновременно Камиль почти на ощупь (не смотря на несколько фонарей неподалеку, света не хватало) протер свои ботинки носовым платком. Не хотелось пугать Люсиль каплями засохшей крови, которые могли случайно остаться на обуви. Лиши приведя себя и свои мысли в относительный прядок, Демулен переступил порог своего семейного гнездышка и лег спать. Теперь же вопрос Эбера заставил его вновь вернуться ко вчерашним событиям. - Право, я не могу быть уверен, - медленно произнес он. - Пикар попытался прилюдно напасть кинуться на меня. Очень глупо и бездарно, даже если бы он успел меня прикончить. Но кто-то из наших друзей отправил его полежать и отдохнуть. Нет, он остался жив, это точно, просто без сознания... Отступая, мы унесли его с собой, оставив в квартире лишь одного мертвого. О его дальнейшей судьбе мне ничего не известно. - Демулен развел руками. - Ты полагаешь, что патриоты бросили его на первом углу, где его и могли арестовать?.. Но могли быль и иные причины его отсутствия сегодня утром... Может быть он решил отлежаться дома или же по-прежнему где-то на улицах... - Камиль вздрогнул и повел плечами. Виной тому была то ли утренняя сонливость, то ли неприятные предчувствия. Только сейчас Демулен начинал осознавать, что ночной мятеж имел шансы быть записанным в анналы Революции лишь в случае тотального успеха. Ведь победителей не судят. А теперь найдется множество людей, кто попытается использовать дебош (увы, восстание против бриссотинцев обернулось обычным погромом), в своих интересах. Участники же неудавшегося мятежа оказываются в весьма двусмысленном положении: борцы за дело санкюлотов и преступники перед законом государства одновременно.
Эбер: Эбер, вслушиваясь в не очень-то уверенный голос Камиля, все больше убеждался, что несмотря на все предосторожности, есть немалая вероятность того, что влип он по самые уши. "Доигрался, доигрался", - подумал он почти весело, но заставил себя сосредоточиться. Вчера он не шел впереди толпы, не рисовался особенно, и это плюс - мало кто его приметил. Но если Жерома вдруг поймали... И если он вдруг проговорится... А сколько у Эбера недоброжелателей, которые не преминут этим воспользоваться... Цепочка мыслей очень быстро промелькнула в голове и остановилась на последнем звене, стоящем на Площади Революции и тихо поджидающем преступников. Черт, опять мысли принимают не то направление. Но если предположение Демулена верно, и Жерома все же не поймали? Жак покосился на Камиля. Вот уж кого наверняка видели... И кому почти наверняка достанется независимо от того, арестован юный санкюлот или нет. Любопытно только, понял ли это сам Демулен... Поймав себя на заинтересованно-ехидном взгляде на журналиста, Эбер поспешно опустил глаза. Не хватало еще, чтобы Камиль догадался из-за его, Жака, косых взглядов. - В том, что патриоты бросили его на "первом углу", я даже не сомневаюсь. Конечно, может он и решил отлежаться дома, но мог он вообще добраться до дома, если его ранили настолько сильно, что он потерял сознание? А если он так и остался на улице... Камиль, согласись, его могли арестовать только потому, что это странно - только что был погром, а теперь вот лежит раненый парень, в причастности которого мало кто будет сомневаться, к тому же больше и схватить некого - толпа уже разбрелась. - Жак задумчиво прошелся по комнате. - Надо найти Пикара. Иначе мы ни в чем не можем быть уверены. - По тюрьмам пройтись? Эберу захотелось не то материться, не то истерически хихикать.
Камиль Демулен: - Выходит, ты не предуспотрел возможного провала, когда все это затеял? - понимающе вздохнул Демулен. Глупо было бы обвинять в этом Эбера сейчас, когда все уже случилось. Камиля больше интересовало, какой общественный резонанс имеет ночное происшествие. Ах, если бы у него была сейчас возможность печататься! Он бы сумел придать делу нужную окраску! Но в настоящий момент он всего лишь рядовой гражданин, выделяющийся разве что благодаря памяти о взятии Бастилии и уже не издающихся ныне газетах. Камиль придержал язык, с которого готов был сорваться совет Эберу немедленно задействовать "Папашу Дюшена". Он не покажет своей обеспокоенности и не доставит этим удовольствия своему старнному сообщнику! - Ночные события, надо полагать, уже смакуется всеми парижскими к-кумушками? - Демулен все же не мог скрыть волнения. В нынешние времена под каким соусом новость будет подана общественности, такой и утвердится в умах патриотах. Кому как не Демулену этого не знать. - Но я бы не стал паниковать и выдавать себя резкими движениями, - он выразительно взглянул на собеседника, - покуда неизвестно общественное мнение. Но вот где искать Пикара я не имею ни малейшего представления.
Эбер: "Это точно, я должен был предусмотреть провал, уже когда доверил это дело тебе", - почти сорвалось с уст Эбера, но он все же вздохнул и промолчал; это было сейчас совершенно не нужно. Пока ничего не известно, надо быть невозмутимым. - Резких движений мы делать и не будем, - сказал Эбер. - И я не думаю, что общественность нас осудит... - "Не общественности сейчас бояться надо... Иначе я бы уже ничего не боялся." - Я попробую найти Жерома. Исходя из версии, что его задержали. - То есть все-таки пройтись по тюрьмам. Эбер решил, что больше ему у Камиля делать нечего и добавил завершающим тоном: - Если станет известно что-то интересное, я тебе сообщу.
Камиль Демулен: Почувствовав покровительственные интонации в последних словах Эбера, Демулен инстинктивно напрягся, но все же сделал вид что ничего не заметил. - Если же повезет мне, ты тоже узнаешь об этом первым, - сдержанно откликнулся Камиль.
полная версия страницы