Форум » Париж, лето 1793 » Ужин на троих - дом на Бас-де-Рампар, 17 июня, вечер » Ответить
Ужин на троих - дом на Бас-де-Рампар, 17 июня, вечер
Эро де Сешель: Эро появился на пороге без четверти семь – к званым вечерам, даваемым им, он испытывал больший пиетет, нежели к официальным заседаниям, ибо в том, чтобы предусмотрительно появиться заранее как хозяину, больше толка, нежели в пустом следовании регламенту. - Моя дорогая! – Он отдал шляпу и перчатки служанке, поставил трость, с которой ходил сегодня, на подставку к остальным, и растроганно посмотрел на Сюзетт, принявшуюся тереться об его ноги. – Дорогая, где же вы? Согрейте меня в ваших объятиях, иначе я отдам всю любовь той, что сейчас почти целует мне ноги…
Ответов - 36
Адель де Белльгард: Заслышав голос любимого, Адель быстро взглянув в зеркало, поправила выбившуюся из причёски прядь и, чуть пощипав щёчки, чтобы на них появился румянец, улыбнулась своему отражению и поспешила на зов. - Я здесь, дорогой. Она быстро подошла к Мари-Жану и обняла, потеревшись носиком о его шею.
Эро де Сешель: Эро любовно провел ладонями по ее спинке. - Скоро придет наш гость, милая. Не сомневаюсь в вашем вкусе в приготовлениях, однако дозвольте посмотреть? Его беспокоили отнюдь не недостатки в оформлении застолья - их быть не могло, а, наоборот, излишняя роскошь, которая Адель таковой вовсе не кажется, но которую вовсе не обязательно видеть Бертрану. Пройдя в гостиную, Мари-Жан провел ревизию интерьера - убрав пару статуэток, несколько диванных подушек, затканных по бархату золотом, и картину на один из тех сюжетов, что так любил Фрагонар. Все это было отнесено на временное хранение в спальню, вместе с дорогой вазой из столовой. Осмотрев обитель, отнюдь не ставшую спартанской, но ныне уже менее способную вызвать праведное негодование, Эро расположился в кресле. - Поведайте же мне, как вы провели этот день, дорогая.
Адель де Белльгард: Адель, прикусив согнутый пальчик, смотрела, как Эро убирает с глаз долой предметы роскоши. По его действиям она сделала вывод, что на ужин, видимо, явится какой-то рьяный фанатик, скучный и завистливый. Но свои мысли вслух она предпочла не говорить. Благо ужин, приготовленный ею совместно с кухаркой, не был излишне помпезным. Скромно и со вкусом. Стол покрывала белая скатерть. В центре стола женщины расположили вазу с полевыми цветами и плетёную корзинку с хлебом. Посуда хоть и была из фарфора, но чисто белая, не вычурная, к ней Адель поставила несколько бокалов, вилок и ложек. Бежевые льняные салфетки были перетянуты серебряными кольцами. Вот и всё. - После того как получила Ваше прелестное письмо, любовь моя, сходила на рынок и купила кое-что к ужину. А после занималась его приготовлением. Вот и весь день. А как прошел Ваш?
Эро де Сешель: Эро вынул из вазы колокольчик и понюхал его, далее чуть не сев на край стола, и поспешно поставил цветок обратно. Поистине, он сегодня излишне много общался с Сен-Жюстом, раз начал перенимать манеры. Что за наваждение! Продолжение заседания лучше не вспоминать, сплошная скука. А в Конвенте Робеспьер все же критиковал тот пункт о налогах… - Весьма скучно, милая, - протянул он, предусмотрительно отходя от стола. Впрочем, ответ был абсолютно честен. – Давайте же лучше думать о вечере.
Адель де Белльгард: - Как Вам наш сегодняшний стол, дорогой? Из угощений будет мясо по-французски, овощи, паштет из гусиной печени, ещё несколько лёгких закусок. А на десерт яблочный пирог и фрукты. Поправив примявшийся край скатерти и сдвинувшуюся тарелку, Адель подошла к Мари-Жану и обвила его шею руками, сплетя у него на затылке пальцы.
Эро де Сешель: - Ах, дорогая, осторожнее с париком... - Эро погладил ее руки и, мягко отстранив их, поцеловал - нежно сжав вместе. - Я был бы удивлен, приготовь вы мясо по-английски или австрийски... Это не патриотично, - пошутил он. - В то время, как иностранные державы воюют с нами, наш долг - уважать все французское. - Мари-Жан то ли шутил, то ли говорил серьезно - позабыв про английскую мебель красного дерева и прочие приобретения, соответствующую по статусу дорогому дому.
Адель де Белльгард: - Я заслужила поцелуй, который Вы мне обещали в письме? - игриво спросила Адель, прикусив краешек губы и чуть прогибаясь назад. Сюзетт пожаловала в комнату, словно царица савская, приветственно мяукнув и располагаясь на отведённой ей красной с золотыми кистями подушке, лежащей в кресле у окна.
Эро де Сешель: Эта женщина была само обольщение, и Эро не знал, что сводит его с ума больше - точеная ли фигурка, аромат ли духов, который он любил уже больше, нежели кошка валериану, нежность ли белоснежной кожи... Изображая довольное мурлыканье, он обвил руками ее талию и прижался к губам, даря нежный поцелуй. - Словно легкий ветерок, - пробормотал он, намереваясь повторить сие восхитительное действо, как услышал звяканье дверного колокольчика. - Должно быть, это наш гость, - Эро разжал объятия. - Пойдемте, милая, встретим его.
Адель де Белльгард: Наслаждаясь мигом нежности, Адель прижалась к Мари-Жану, полностью уносясь из реальности на это время, когда звук дверного колокольчика нещадно вырвал её из этого восхитительного состояния, опуская на грешную землю. Послушно идя за Эро встречать гостя, она подумала, что когда гость покинет их, обязательно предложит любимому продолжить сладкое мгновение их любви.
Эро де Сешель: Сперва подумав, что это просто посетитель, служанка уж было собралась вежливо отказать в приеме, дескать, гражданин депутат занят, нельзя ли прийти в иное время, но очаровательная улыбка и галантные манеры Барера оказали свое действие еще прежде его объяснений. - …Проходите, проходите, гражданин! – служанка закрыла за Бертраном дверь и приняла у него вещи. – Хозяин сейчас выйдет к вам, он пришел только что – уж думала, придет наш гость раньше, не застанет его… Ан нет, он, гражданин Эро-Сешель, всегда знает, когда к гостям вернуться… Обернувшись к вошедшим в прихожую Мари-Жану и Адель, она едва заметно покачала головой и ушла, предварительно смерив хозяев непроницаемым взглядом. Бертран, ваш ход.
Бертран Барер: Бертран отдал вещи служанке и повернулся к хозявам. В ту же минуту он застыл, глупо уставившись на Адель; узнав в ней загадочную красавицу, встреченную им на улице. - Добрый вечер, Мари-Жан, мадам... - Барер взял себя в руки и отвесил женщине учтивый поклон. - Я счастлив снова вас видеть.
Эро де Сешель: - Адель, позволь познакомить тебя с моим коллегой по Комитету, - пояснил Эро, - Бертран Барер... Вьезак. Именно он помогал и помогает мне в прениях по конституционному проекту. Самую малость, разумеется, - Эро рассмеялся, давая понять, что шутит. - Адель же - моя муза и богиня, - он поднес к губам ручку женщины. - Без нее бы, возможно, наша Конституция не обладала бы и четвертью своей гармонии, признаюсь в том без капли стыда, ибо что за преступление в том, что нас вдохновляет любовь?
Адель де Белльгард: - А мы уже чуточку знакомы с гражданином Вьезаком, дорогой. Адель приветливо улыбнулась Бареру и Мари-Жану, жестом приглашая обоих пройти в гостиную, где сегодня и был накрыт стол. Она не стала продолжать, где и когда познакомилась с Бертраном, позволяя ему озвучить эти события Эро.
Бертран Барер: Барер смутился. Сам особенно не понимая, почему. Потому что красавица оказалась подругой Эро? Но что в этом было неправильного? - Ах, мой друг, вы не поверите, какая история приключилась со мной сегодня, - произнес Бертран. - Когда я шел домой, я сбил с ног прелестнейшую гражданку из всех мной виденных. Я проводил ее до рынка; но красавица так и не назвала мне своего имени и даже не намекнула где проживает! Здесь Барер выдержал паузу. - И представьте себе мое изумление: я пришел к вам на ужин и узрел мою прелестную незнакомку, рядом с вами.
Эро де Сешель: - Адель, вы так переменились! - рассмеялся Эро. - Сама осторожность. Вот что меня восхищает в этом живом воплощении Флоры, Бертран: поистине королевский вкус и несомненно революционная решительность - все это в одной особе... которая сводит меня с ума уже который день, - Мари-Жан подтвердил свои слова поцелуем и вновь повернулся к Бареру: - Располагайтесь, Бертран. Хорошие ужины в наше время слишком редки, чтобы ими можно было пренебрегать.
Бертран Барер: Расположившись за столом. Барер не отказал себе в удовольствии улыбнуться Адель. - Сегодня я совершенно согласен с моим дорогим другом Сешелем: вы живое воплощение Флоры. Право же, меня все время после нашей встречи мучила загадка: кто вы и откуда? И лишь сейчас она раскрыта. Бертран обернулся к Сешелю. - Сознавайтесь, друг мой, - шутливо сказал он, - вы завоевали эту красавицу приставкой "де" в своей фамилии и теми связями, которых у вас всегда было так много?
Эро де Сешель: Невозмутимый вид с неизменной улыбкой сохранить было нелегко, но богатый опыт салонных бесед в очередной раз выручил его. - Ах, Бертран, вы ставите меня в крайне неудобное положение! Подумайте, я в проигрыше и если соглашусь с вами, и если осмелюсь возразить. Согласие означает умаление собственных талантов, отрицание - пренебрежение своим именем, забыть которое мне не позволяет честь моей семьи. Однако вы можете справедливо заметить здесь, что моя патетика излишня, и я смиренно скажу "да". - Эро подал знак служанке разливать вино. - Но что есть патетика, Бертран? По сути, я всего лишь версальский санкюлот - что дал мне двор? Только стремление освободить Францию и страсть познать свободу. Ту же страсть разделила со мной и красавица, покорившая вас нынче.
Адель де Белльгард: Ответив улыбкой обоим мужчинам на прекрасные слова, обращённые в её адрес, Адель решила ненадолго оставить их наедине, а заодно и сделать распоряжения касательно ужина. Придя на кухню, она принялась собственноручно украшать мясо, напевая какую-то патриотическую песенку. Спустя несколько минут, взяв в руки небольшую вазочку с фруктами и сделав знак кухарке следовать за собой, она вернулась в комнату. - А вот и мы, граждане. Надеюсь, Вы проголодались, - лучезарно улыбнувшись, ознаменовала своё возвращение гражданка Белльгард.
Эро де Сешель: Эро с долей сожаления не ответил на очередной выпад Барера, но мгновение спустя позабыл о пикировке, увлеченный Адель. - Моя красавица, вы балуете нас и рискуете заставить Бертрана думать, что наш стол всегда так же богат. - Он кивнул кухарке, положившей ему на тарелку щедрый кусок мяса и овощи в сметанно-винном соусе. - Но продолжите же сие благое дело, предложив к трапезе достойное сопровождение. По этому поводу мне даже пришли на ум забавные строки… Минутку… - Эро отпил вина и мечтательно взглянул на потолок. - Красоты пиршества мы ценим и красоту любимых дам, но без подарка муз благого нет пищи нашим же умам.
Адель де Белльгард: - Я уверена, что гражданин Вьезак мудрый человек и поймёт, что сие пиршество устроено исключительно в его честь, - улыбнувшись Бареру, она продолжила: - Но, мой дорогой, строки, прочитанные Вами, наталкивают меня на одну забаву... А не поиграть ли нам в импровизации в стихах? Вы задаёте тему, кто-то из нас продолжает. Что скажете, граждане? Кухарка, прежде обслужив Бертрана, с одобрительного кивка Адель положила ей на тарелку небольшой кусочек мяса с гарниром.
Эро де Сешель: - Что ж, вы сама искусительница... - Сюзетт забралась под стол, и Эро шутливо подцепил ее под пушистый живот носком туфли. - Вот вам задание, Адель: Робеспьер-старший, наблюдающий за бабочками.
Адель де Белльгард: Задумавшись на какую-то минуту, Адель приложила пальчик к щеке. Потом, прищурив глаза и искромётно улыбнувшись, взяла в руки бокал вина и продекламировала: Творенье Божье село Робеспьеру на сапог: «Какими прекрасными и дерзкими создаёт вас Бог, Совсем как некоторые депутаты, что со мною не ладят», - Подумал он, пыльцу с крыльев бабочки изгладив. О нет! Не желал он красоту убить, Но бабочка пала – без пыльцы ей более не жить…
Эро де Сешель: - Право же, это восхитительно! - Эро зааплодировал, совершенно искренне рассмеявшись. - Вы не представляете, до чего были сейчас точны, дорогая. В ваших устах это звучит почти что пророчеством. И кому же вы отведете роль бабочки, Бертран? Кстати, друг мой, ваша очередь. Если уж мы заговорили о малых созданиях… Откройте нам истину касательно гражданина Кутона и его кролика, которого он обожает не меньше, нежели свою юную жену. Он насмешничал, наконец позволив себе расслабиться. К черту на сей вечер даже Конституцию... В воздухе витал дух позабытой салонной атмосферы, и было бы грехом не насладиться им.
Бертран Барер: - Недурно, недурно, - с улыбкой сказал Барер. - Мари-Жан, вы хотите моей преждевременной гибели. Проявите снисхождение ко мне, бездарному. Бертран лукавил: такие забавы были ему не в новинку, и даже после превращения из господина де Вьезака в Бертрана Барера умение соединять слова в рифмованные строчки никуда не пропало. - "Ах, как нежна твоя спина!" - шептал во сне Кутон, "И как прелестны ушки, лапки, хвостик..." Жена ревнует: но зачем? Свой выбор сделал он: Без кролика Огюст не может, как без трости.
Эро де Сешель: - Должен ли я считать это скрытым упреком? - пошутил Мари-Жан, нагибаясь и беря с пола Сюзетт. Кошка мяукнула, сворачиваясь клубком на салфетке, которой были накрыты синие кюлоты хозяина. - Адель, признайтесь, в вашем сердце есть ревность? Он говорил и говорил, невольно оттягивая момент беседы с Барером, так как ни в чем не был уверен. Барер славился демократичностью взглядов и демократичностью отношений, и последнее настораживало. Несмотря на его периодические перепалки с Робеспьером, до полного разрыва дело никогда не доходило, а в последнее время, как казалось Сешелю, тот еще больше попал под влияние Неподкупного. История с декретом от 6 июня настораживала: предложенные Бертраном меры по восстановлению полновластия Конвента отвергались - и как! "Комитет льет воду на мельницу врагов революции", - заявил Робеспьер, и нашел сочувствие. Проект был взят для переработки, и вот уже сам Дантон заявляет перед лицом Франции: "Если бы не пушки 31 мая, если бы не восстание, заговорщики восторжествовали бы!" Отвлекшись, Эро задел бокал с вином, и оно разлилось по скатерти. - Сегодня я ужасно неловок! - Он слабо улыбнулся, поспешно накрывая сладкую лужицу салфеткой. - Моя любимая мальвазия, что за судьба тебя постигла! В качестве кары согласен выслушать самое сложное задание.
Адель де Белльгард: Адель улыбнулась краешками губ, предпочитая не развивать тему "ревности" при постороннем человеке. Если он захочет это обсудить, то они ещё успеют это сделать. - Дорогой, вот тот молодой человек, с которым вы работаете над вашим проектом... Антуан-Флорель Сен-Жюст. Сочините о нем и Сюзетт. Даже если он не любит кошек, задача вам - вообразить это.
Эро де Сешель: Эро откинулся на спинку стула и прикрыл глаза рукой. Ах, эта тема заслуживала больше строк, чем звучало доныне! Сдерживая смех, он, не меняя позы, начал декламировать: Любитель кошек Антуан иль не любитель вовсе – Неважно это, право. Важней всего иной вопрос: Кто любит Антуана. Сюзетт прелестна и мила, Подобно Анриетте, Но что Сен-Жюсту до Леба? Не сыщет в целом свете Он той, достойна что его, Любителя купанья, Не доскажу я вам всего, Достойно что вниманья. Ибо молчать обязан я, Я скован долгом чести, Ведь он коллега и собрат, А я лишен чувств мести. - Прошу простить мне мою многословность… - убрав руку, проговорил он. - Замечали ли вы, друзья, сколь часто дает нам вдохновение предмет, с которым мы не согласны и с которым чувствуем свое различие? Так и я поддался искушению, предложенному вами, Адель, ибо с этим юношей мы часто спорим, - но жаждем лишь одного: чтобы в споре нашем родилась истина, призванная служить нашей республике, - изобразив поклон, Эро не торопясь осушил бокал.
Адель де Белльгард: - Восхитительно, Мари-Жан! Вы настоящий мастер слова, - с восторгом в голосе воскликнула Адель, накрывая ладошкой руку Сешеля. Сюзетт, словно довольная тем, что и её имя прозвучало в стихах, преданно потёрлась о ноги хозяина.
Эро де Сешель: - Я сочинил этот стих с той легкостью, как если бы давно задумал позабавить вас, - откликнулся Эро, вновь наполняя бокал Адель. - Бертран, а вы меж тем искушаете нас, и даже не делаете из своей затеи тайны. Вы принесли чудесное бордо, но так и не напомнили о нем, должно быть, памятуя о нашем пристрастии к сладостям.
Бертран Барер: - Вы правы, Мари-Жан, но искушение это получилось случайно: я просто-напросто забыл о нем. Барер виновато развел руками: - Я ни за что не позволил бы себе нарочно искушать вас; разве что в отместку за что-то. Но как я могу мстить вам в присутствии прекрасной Адель?
Эро де Сешель: Рассмеявшись, Эро принялся открывать бутылку, что и проделал достаточно ловко. - Тост за вас, Адель, - проговорил он, поднимая бокал. - Вся душа моя наполняется безмятежной радостью, когда я с вами, все помыслы мои становятся чисты, словно пение ангелов, - а те, что не чисты, становятся таковыми лишь по вашей воле, - пальцы Сешеля скользнули по запястью женщины, запутавшись в тонких кружевах и не желая покидать их.
Адель де Белльгард: Адель лишь кончиками пальцев коснулась руки Сешеля. Едва уловимая и вполне допустимая при посторонних ласка, означающая, что его слова значат для неё очень многого. Он для неё более, чем любимый, более, чем мир, более, чем жизнь... После краткого касания она, не отводя глаз от любимых очей, взяла изящным жестом бокал вина, обвивая белыми тонкими пальцами играющий бликами света хрусталь. Легко отсалютовав мужчинам, гражданка Белльгард улыбнулась и пригубила пьянящую жидкость.
Бертран Барер: Барер поднял бокал и совсем не из вежливости. Ревность кольнула его и исчезла: она была бессмысленна, увы, как и план по поимке гражданочки после церкви. - За вас, прекрасная Адель! - он склонил голову и отвел глаза из вежливости, не желая смущать Сешеля.
Эро де Сешель: Эро вдруг понял, что счастлив. Волнения растаяли в июньской жаре, к вечеру лишь немного уступившей прохладе свои права. Тонкая фигурка Адель, затянутая в платье цвета пепла розы с наброшенной на плечи и грудь невесомой косынкой (он лично выбирал отрез кружев у человека, кто знал разницу между валансьенским и брюссельским товаром); Барер, по-видимому, не испытывающий досады из-за случившегося забавного недоразумения… Хозяин дома расслабленно беседовал и пил вино, поддавшись мягкой умиротворенности вечера и не решаясь вернуться к действительности и начать с гостем беседу, ради которой и состоялся нынешний визит.
Адель де Белльгард: Адель наблюдала за беседой мужчин, понимая, что им наверняка хочется поговорить о чём-то, что не предназначено для её ушек. А посему, как только она почувствовала, что настал наиболее подходящий момент, сказала, поднимаясь из-за стола: - Граждане, я покину вас на некоторое время, хочу вас удивить десертом, который требует моего участия. Улыбнувшись, она покинула комнату, направившись на кухню.
Эро де Сешель: - Она умница, моя Адель, - провожая подругу взглядом. расслабленно проговорил Эро. - Сотворяя ее, природа в равной степени довольствовалась соображениями и красоты, и разума. Но вижу, что дальнейшее мое молчание о предметах, вас интересующих, будет сочтено за дурной вкус. Беседовать об этом здесь несолидно - революционные музы нас не поймут, - Эро поднялся из-за стола, чувствуя, что голова его окончательно обрела подозрительную легкость - следствие изрядного количества мальвазии и бордо. К счастью, светские навыки его были достаточны, чтобы изящество движений и речи оставались прежними - по крайней мере он надеялся на это. - Пройдемте же в мой кабинет.
полная версия страницы