Форум » Париж, лето 1793 » Попытка побега. 18 июня, вечер » Ответить
Попытка побега. 18 июня, вечер
Верховное Существо: В прихожей квартиры Луве трое национальных гвардейцев резались в карты на щелбаны, поскольку денег ни у одного из них не было. Игра началась бойко, но где-то на втором часу служивые утратили к ней интерес и поддерживали ее лишь для того, чтобы было чем заняться, поскольку их поднадзорные не собирались расходиться. В столовой шла попойка с участием хозяина дома и его гостей - Гаде и Бюзо. Служанка Луве то и дело пробегала мимо гвардейцев, неся то невесть какую по счету бутылку бордо или мальвазии, то посуду взамен разбитой. Выражение лица у нее было откровенно недоуменное: никогда еще на ее памяти гражданин Луве не устраивал у себя таких разгульных сборищ, да и остальные двое производили впечатление приличных людей. А теперь... Гражданина Бюзо нарядили в женское платье, ну на что это похоже?! Серьезный человек, целый депутат (правда, бывший), женатый небось... Гражданина Гаде тоже вырядили каким-то пугалом огородным, прости господи. И все пьют и пьют, как можно столько, да на такой-то жаре?! У гражданина Луве здоровье слабое, захворает еще!
Ответов - 81, стр:
1 2 3 All
Франсуа Бюзо: Непривычная одежда жала или болталась в самых неожиданных местах, и Бюзо весь вечер страдальчески морщился. Он вертелся и без конца пересаживался с места на место, старясь смириться с маскарадом. Луве и Гаде было намного проще, а вот Франсуа в ярко-желтом платье с кухаркиного плеча (добрая женщина одолжила хозяину свой единственный выходной наряд) ужасно смущался. Укоризненные взгляды служанки Луве еще больше усугубляли его страдания. Вино в этот вечер лилось рекой, но только не в глотки участником вечеринки, а на портьеры, в камин и в вазоны с цветами. После "получаса" пьянки заговорщики приноровились опустошать бутылки достаточно быстро, но в правдоподобные строки. Однако нервничающий Бюзо все же иногда прикладывался к своему бокалу, и к концу вечера все же слегка захмелел, что придало ему храбрости и раскованности: по крайней мере репетируя перед большим зеркалом реверансы, он достиг в этом деле некоторого изящества.
Жан-Батист Луве: Со стороны картина выглядела очаровательно, и Луве не сомневался, что пройдет несколько лет, и участники побега будут со смехом вспоминать этот безумный маскарад... Если выживут, конечно. - Франсуа, вам к лицу желтый цвет, - смеялся Жан-Батист. - Но к чему эти изысканные реверансы, или вы собираетесь на прием в Версаль? Он мог смеяться, так как чувствовал неоспоримое преимущество перед ряжеными друзьями: форма гвардейца в свертке, принесенная Бюзо, спокойно лежала на полу у его ног, надевать ее прямо сейчас было рисокванно, и Луве остался в своем обычном костюме и мог не чувствовать себя идиотом. Целый день он продумывал техническую сторону побега. Сначала была мысль выбраться из окна столовой, но Луве показалось, что окно слишком высоко, а улица слишком многолюдна, и тр и выберающихся из окна безумца непременно привлекут внимание зевак. Оставался черный ход на кухне.
Франсуа Бюзо: - Если вживаться в образ, то следует предусмотреть и мелочи, - отозвался Бюзо, поправляя узел косынки на груди и продолжая придирчиво разглядывать себя в зеркало. Так же позаимствованный у владелицы платья пышный кружевной чепец с кокардой он пока не надевал. Но еще в начале вечера распустил свою косицу, букли и стряхнул со своих светлых волос остатки пудры.
Маргерит Эли Гаде: Гаде, чувствуя себя постояльцем лечебницы для умалишённых, пролил немного вина на останки костюма, по совету Луве испорченного до неузнаваемости. Нет, совет был хорош - попытки купить подходящую одежду показались бы охраннику довольно странными, при мысли же о том, чтоб заманить в дом и ограбить достаточно грязного и обтрёпанного прохожего, и вовсе хотелось остаться под арестом. - Я надеюсь, тот, кто вызвался вам помочь, будет всё ещё способен на это после того, как узнает нас, - не без сомнения заметил он, вспомнив, что само появление троих беглецов вместо одного будет сюрпризом, не говоря уж об их виде... Проверять, станет ли провал их побега самым смешным в истории, желания не было. Поэтому мелочи действительно стоило предусмотреть.
Жан-Батист Луве: - Если это действительно наш знакомый бвыший маркиз, то он будет только рад, - ответил Луве и бросил взгляд на часы. Время спокойного застолья выходило, и Луве возвысил голос, стараясь подражать выговору подвыпившего и беззаботного бонвивана: - Эли, старина, я смотрю на вас и убеждаюсь, что вы все-таки не выполнили условие пари*. Одежда на вас что надо, но лицо и руки чистые. Нет, дорогой, так не пойдет! Это надо исправить! Зола из очага на кухне - то, что нам надо! *Из обсуждения я понял, что Бюзо и Гаде переоделись в свои костюмы якобы по условиям проигранного пари.
Франсуа Бюзо: - Но это уже чересчур, - запричитал Франсуа. - Да, мы поиграли пари, но не договаривались изображать трубочистов! Зола забивается под ногти! Он наполовину подыгрывал Луве, наполовину действительно не хотел возиться в грязи. В случае удачного побега его кухарка вряд ли вновь увидит свою канареечное платье (Бюзо оставил ей достаточно денег, чтобы женщина могла купить себе другое), но все равно... Но, продолжая громко причитать и бросая укоризненные взгляды на Луве, он следал пару шагов к выходу. Вы планируете выскользнуть из дома через кухню прямо сейчас? Но тогда нас хватятся самое большее через четверть часа.
Маргерит Эли Гаде: Услышав о золе из очага, Гаде чуть не выронил бокал, но взгляд, брошенный Луве на часы, ясно говорил - пора действовать. Зола, вероятно, была объяснением похода на кухню... по крайней мере, в это хотелось верить. - Отныне я буду остерегаться заключать с вами пари, Жан-Батист. Я не в силах вообразить, что ещё может прийти вам на ум, - притворно пожаловался он. Действительно. Охрана недалеко, служанка то и дело пробегает мимо них с бутылками, и тут вдруг перестанет пробегать... Впрочем, не знаю, может быть, уместнее согласовать план в "обсуждении сюжета"?
Жан-Батист Луве: - Нет уж, и не упрашивайте! - Луве с игривой развязностью погрозил пальцем. Он припомнил всех пьяных людей, кого видел в своей жизни, и старался подражать их манерам. - Проиграли, так платите. Подъем, господа-граждане! Он первым встал изза стола и вышел в кридор. Гвардейцы оторвались от своих карт и уставились на него, не скрывая насмешки. Ну-ну, голуби мои, еще полчаса, и мы поглядим, кто будет смеяться!
Маргерит Эли Гаде: Гаде вышел следом, слегка пошатываясь, чтобы не показаться трезвее, чем положено после столь долгого и содержательного застолья, какое они разыграли. Оперевшись о стену, он обвёл гвардейцев возможно менее сосредоточенным взглядом, как будто припоминал, кто они такие и откуда здесь взялись. Затем, оставив надёжную опору, побрёл вслед за Жаном-Батистом, продолжая изображать неравную борьбу с опьянением.
Франсуа Бюзо: Последним шествовал Франсуа. Не глядя натянув на уши кружевной чепец и пряча лицо за оборками, он шел действительно покачиваясь - от стыда и смущения. И лишь чудовищным усилием воли заставил себя пройти мимо охраны медленно, выдерживая откровенно издевательские взгляды и смешки.
Жан-Батист Луве: Прижимая к груди сверток с формой, Луве с развеселым смехом ввалился на кухню. Там он отодвинул печную заслонку, выгреб золу при помощи совка и щедрой рукой внес завершающие штрихи в порчу костюма Гаде. Служанка, не в силах вынести открывающегося ее глазам безобразия, всплеснула руками и выбежала из кухни. Это было на руку Луве, который только начал придумывать предлог, чтобы ее удалить. Жан-Батист быстро запер дверь, ведущую в коридор, и широко распахну ту, что вела на черную лестницу. Изображать опьянение больше не было необходимости, и взгляд, которым он обвел друзей, был кристалльно серьезен. - Ну, что? Вперед, - прошептал Луве и указал рукой на темную, круто сбегающую вниз винтовую лестницу. Так выглядел их путь к свободе.
Франсуа Бюзо: Бюзо как-то странно дернулся и замер, заворожено глядя на темнеющий дверной проем: они готовились к побегу целый день, мечтали о нем уже несколько дней и смутно желали - со 2 июня. Но все равно этот момент настал неожиданно. Но нащупав припрятанный под одеждой тугой кошель с золотом, Бюзо чуть воспрянул духом. Самое главное, они отделались от охраны, есть деньги... Однако первым броситься в спасительную дверь Франсуа не решился.
Маргерит Эли Гаде: Необходимости дополнять и без того впечатляющий образ золой Гаде уже не видел - для того, чтобы тщательно разыгрывать ночную прогулку, как они собирались, времени явно недоставало. Впрочем, Луве удалось быстро спровадить служанку, чему можно было только порадоваться. Медлить было опасно - побег мог закончится, не начавшись. - Впервые рад тому, что хозяин указывает гостям на дверь, - шепнул он друзьям, прежде чем выйти на лестницу.
Жан-Батист Луве: Время для остроумия было откровенно неподходящим, но Луве не смог удержаться. - Последний раз мне указывали на дверь в Якобинском клубе, - предался он воспоминаниям, подталкивая к черному ходу Бюзо, который отчего-то вздумал упираться. - Это было довольно приятно, так что я понимаю вас, Эли. Наконец ему удалось вытолкнуть на лестницу Бюзо, и он вышел последним. Черная лестница была, как водится, такой, что на ней запросто можно было если не сломать шею, то уж в помои наступить наверняка, но Луве слетел по ступенькам как юный влюбленный, вынужденный спасаться от ревнивого мужа. Юный влюбленный... Довольно легкомысленная ассоциация. Почему-то настроение никак не хотело обращаться в сторону уместной серьезности. Но вот спуск кончился, Луве из темного вонючего колодца оказался на свежем воздухе, и шутки кончились, потому что это была свобода.
Франсуа Бюзо: Выбравшийся на улицу следом, Франсуа с облегчением вздохнул... и тут же споткнулся о порог. Как только женщинам удается все время ходить в столь неудобных нарядах?.. Но, тут же поправил себя Бюзо, ангелы вроде его милой Манон не бегают сломя голову по черным лестницам. - Жан-Батист, вам лучше переодеться в форму, - напомнил он спутнику. Зубы предательски лязгали от волнения. - О небеса, во что я ввязался, - жалобно запричитал он вполголоса.
Маргерит Эли Гаде: Скромность, с которой Франсуа оценил свою роль в подготовке побега, заставила Гаде улыбнуться. Но на сей раз от комментариев пришлось воздержаться - совершенно негодным для бега нарядом Бюзо был обязан им с Жаном-Батистом, так что причины жаловаться у него и впрямь были. Гаде окинул взглядом улицу. Пока интересоваться их странной компанией было некому, но в доме в любой момент могли поднять тревогу. Следовало поспешить.
Жан-Батист Луве: - Вы хотите, чтобы я занялся переодеванием прямо сейчас? - скорбно поинтересовался Луве у Бюзо. - Предлагаю отойти для этих целей хотя бы за пару кварталов. Сверток с формой Жан-Батист заботливо прижал к груди (отчего ему, между прочим, тоже было не очень-то удобно бегать) и критически оглядел Бюзо и Гаде. Последний выглядел образцовым забулдыгой, если не считать осанки и чистоты рук и лица. Надо было все же измазать ему лицо сажей, запоздало подумал Луве, это сделало бы его неузнаваемым, ко всему прочему. Гражданка в желтом платье была всем хороша, за исключением плоской груди и широких плеч, каковые недостатки не вполне скрывала косынка. Но это ничего, ночью сойдет. - Бежим же, - поторопил друзей Луве и пошел вперед, указывая выход из двора-колодца на тихую, ввиду позднего часа, и темную улицу.
Франсуа Бюзо: Бюзо последовал за провожатым, с трудом сдерживаясь, чтобы не сорваться на бег. Сердце колотилось где-то в горле, каждая тень казалась притаившимся жандармом. Франсуа невольно старался держаться поближе к Луве и Гаде, хотя понимал, что те контролируют ситуацию вряд ли лучше него самого.
Маргерит Эли Гаде: Они шли быстрым шагом, но пока не бежали - уйти достаточно далеко для того, чтобы Луве смог наконец надеть форму, нужно было как можно тише, а люди, опрометью несущиеся по ночной улице, просто напрашивались бы на повышенный интерес любого встречного. Учитывая же вид беглецов, они могли быть приняты за злодеев, преследующих добропорядочную гражданку. Или за двух добропорядочных граждан, догоняющих оборванца, укравшего кошелёк. То, что никто не встретился им сразу же, можно было счесть удачей, но путь только начался. К тому же, заметить их могли не только с улицы... - Вам лучше переодеться в уголке потемнее, куда не выходят окна этих домов, - шепнул Гаде Жану-Батисту. - Час поздний, но если кто-то не может уснуть и смотрит в окно... то, увидев вас, не уснёт наверняка. И будь это даже прекрасная дева, утешением это будет слабым.
Жан-Батист Луве: - Вы правы, - согласился Луве и осмотрелся в поисках подходящего уголка. - Франсуа, загородите меня, пожалуйста, своими юбками... Или мне лучше пока звать вас Франсуазой, как вы считаете?
Франсуа Бюзо: Испив чашу унижений до дна, бедный Бюзо уже ничему не удивлялся. - Будь по вашему, - вздохнул он, заслоняя Луве в углу между двумя зданиями. Однако долго стоять спокойно он не мог и постоянно оборачивался. Ощущение нереальности происходящего не оставляло, его до сих пор. А раз всё игра, раз он теперь Франсуаза... то надо играть до конца и это ужасно непристойно - переодевающийся прямо на улице мужчина, использующий в качестве укрытия пышные юбки своей спутницы. Об этом Бюзо и поведал вслух своим спутникам, через плечо поглядывая на Луве. Ни в одном из галантных романов, что он любил порой почитать перед сном, не мог он припомнить подобной вопиющей сцены.
Жан-Батист Луве: При мысли о том, что вот сейчас может появиться погоня и застанет их в таком положении, Луве то и дело разбирало истерическое хихиканье. - Как хотите, но мужчина по имени Франсуа, облаченный в женское платье и загораживающий своими юбками спутника - это еще более непристойно на мой вкус, - ответил он, сражаясь с пуговицами и завязками. - И не подглядывайте, пожалуйста, меня это нервирует. Военную форму Луве в жизни своей не носил и имел весьма приблизительное представление о том, как все это надевать и застегивать. Портупея и вовсе повергла его в отчаяние, а время поджимало... Наконец он догадался по наитию, что с ней делать, и выбрался из-за юбок Бюзо, застегнутый криво и косо, да вдобавок форма была ему безбожно велика. Утешало два момента: во-первых, стояла ночь, а во-вторых, щеголеватые и подтянутые национальные гвардейцы канули в прошлое вместе с Лафайетом, и нынешнее поколение, если судить по их стражам, выглядело немногим лучше, чем Луве сейчас. Свою старую одежду Жан-Батист сначала собирался бросить прямо тут, но подумал, что Бюзо, как только они выберутся из Парижа, вряд ли захочет и дальше носить свое прелестное платье, а приличной мужской одежды может не случиться. Так что надо взять. - Я готов, - объявил Луве, прижимая к груди новый сверток. - Поспешим.
Маргерит Эли Гаде: Глядя на Жана-Батиста, Гаде не находил слов. Похоже, тот умудрился сам себе отомстить за золу. Что ж, теперь они выглядели точно так, как и планировали. Оставалось дойти до места встречи, не выдав себя. Выбраться из города, об остальном нужно будет думать после... Они продолжали путь, стремясь не показывать чрезмерной осторожности, чтобы казаться обыкновенной подвыпившей компанией, что бредёт продолжать веселье в чьём-то доме.
Верховное Существо: Тем временем в квартире Луве... - Что-то притихли наши враги республики, - заметил один из гвардейцев, взяв прикуп. - Перепились и уснули, что ли? Его товарищи покивали и вернулись к игре, обмениваясь вялыми шуточками по поводу времяпрепровождения бриссотинцев, сводившегося, по их наблюдениям, главным образом к выпивке. Эдак к тому времени, когда их наконец-то призовут к ответу перед Революционным трибуналов, половина этих господ будет в белой горячке. Но вот служанка Луве попыталась пробиться на кухню, но у нее ничего не вышло: дверь оказалась заперта. Женщина принялась стучать сначала кулаками, а потом каблуком снятого башмака. - Гражданин Луве! - причитала она. - Откройте! Ну же, не хулиганьте! Откройте, будьте умником! Что ж такое, господи боже мой? Не выдержав, служанка обратилась за помощью к гвардейцам. По-видимому, на кухне не ладно, раз не открывают. Или в самом деле свалились спьяну, или случилось что... В кладовке нашелся топор, которым один из гвардейцев после недолгого колебания решился снести замок. Дверь распахнулась. Кухня была пуста...
Валади: Францисканская часовня на улице Комартен Бывший маркиз, как и в старые добрые времена, но только теперь уже без малейшего законного права одетый офицером национальной гвардии, прятался в тени церковной ограды, увитой плющом. Нервы были на пределе. Придет Франсуа или нет? Приведет за собой хвост или нет? Тысяча вопросов без ответа и тысяча пугающих мыслей. И только одна мысль не посетила Валади ни на минуту: он мог бы спасать свою шкуру самостоятельно, просто уехав к родстенникам в Периге и переждать трудное время там. Молодой человек думал о себе в последнюю очередь, если думал вообще.
Франсуа Бюзо: А вот и назначенное место виднеется в конце улицы. Бюзо сбавил шаг, поправляя чепец и напряженно вглядываясь в темноту. Никого! От страха сердце учащенно забилось. Не ужели Валади не смог прийти, ему что-то помешало, его задержали... Неужели всё напрасно? Скоро их поймают и арестуют... Франсуа заломил руки и оглянулся на своих спутников. Что же делать? До часовни оставалось еще две сотни шагов.
Жан-Батист Луве: Улица была пуста, только ветви кустов вдоль бочины шелестели зловеще, точно кладбищенские тисы. Луве вдруг резко останвился. - Что же мы делаем, друзья? - спросил он. - Вдруг там засада, а мы лезем прямо в пекло?
Франсуа Бюзо: - Предлагаете отправить кого-нибудь на разведку? - оживился Бюзо. - Кого-нибудь наиболее неприметного... не подозрительного - продолжал он, имея ввиду гвардейский мундир Луве.
Маргерит Эли Гаде: - Но не возвращаться же теперь? Хотя, не сомневаюсь, нас там помнят и ждут, - Гаде был удивлён внезапной переменой настроения друга. - Не знаю, стоит ли кому-то одному идти вперёд. Мундир делает Жана-Батиста менее подозрительным для случайных встречных. Если впереди засада, схватить могут любого, кто появится в нужном месте в нужное время, но на человека в мундире отреагируют непременно, ведь если они узнали, куда придёт Франсуа, то знают и как он должен выглядеть. Маркиз же, если это и вправду он, тоже ожидает увидеть Франсуа, переодетого гвардейцем. Вас он издалека и в темноте может принять за настоящего гвардейца и не выйти навстречу, мы потеряем время в поисках.
Валади: В конце пустынной улицы послышались шаги, гулко звучавшие по мостовой, и Валади с надеждой выглянул из-за угла. Но это был не тот, кого ждал бывший маркиз, а какая-то троица: двое мужчин и женщина с ними. Правда, один из мужчин одет в форму национального гвардейца, но хлипкий худой силуэт не похож на Бюзо. В то же время, что будет делать гвардеец на этой улице в такой час? Троица озабоченно совещалась. Это наводило на мысли, и Валади решил рискнуть и вышел из укрытия. В крайнем случае, он просто пройдет мимо, будто прогуливаясь. А что? У молодого офицера назначено свидание в укромном уголке...
Жан-Батист Луве: Луве был несколько близорук, а на улице было темно. Поэтому он не мог с уверенностью сказать, что опознал силуэт, отделившийся от стены и вставший посреди улицы. Однако он тоже решил рискнуть и позвал: - Годфруа-Ксавье?
Валади: Валади прислушался с недоумением и тут же бросился в перед с распростртыми объятиями. - Жан-Батист, это вы! Я не ждал вас! Но как... Тут он узнал остальных участников сцены. Добрую минуту молча смотрел на них и, не удержавшись, зашелся в откровенном, безумном гоготе.
Франсуа Бюзо: - Ничего смешного! - опомнился пришедший было в замешательство и покрасневший Бюзо. - Лишь обстоятельства вынудили меня облачиться в это платье... Не оскорбляйте меня неуместными подозрениями! Я не имею склонностей... - Франсуа осекся и обиженно надулся.
Маргерит Эли Гаде: Им всем повезло, что некому было поинтересоваться, кто это отыскал около старой часовни повод для бурного веселья. Впрочем, иной реакции на обличье беглецов и нельзя было ожидать. - Не время затевать ссору, - обратился Гаде к так некстати обидевшемуся Франсуа. Он был рад видеть Валади, но теперь трое бывших (надолго ли?) арестантов подвергали друга опасности самим своим присутствием. Лишившиеся привычного общества поднадзорных охранники уже, скорее всего, успели поднять тревогу. Ни на неуместные подозрения, ни на столь же неуместные обиды времени не было. - Мы покинули квартиру Жана-Батиста через чёрный ход. Охрана наверняка обнаружила исчезновение почти сразу, и вскоре нас начнут разыскивать. Если ещё не начали, - объяснил он Годфруа-Ксавье.
Валади: Бюзо собрался разобидеться, и Валади постарался сдержать смех. - Я не хотел сказать ничего такого! - принялся оправдываться он. - Просто... уж простите, но вы все чертовски странно выглядите! - он снова оглядел троицу друзей и прыснул, зажимая от рукой. "По правде, хороши он все, не только бедный Франсуа", - отметил про себя Годфруа-Ксавье и с видом заботы поправил на Луве портупею. Стоять посреди улицы значило подвергать себя риску, и Валади увлек всех троих за собой, во дворик часовни. - Если честно, я не ожидал увидеть троих вместо одного, - признался он задумчиво и тут же поправился: - Но это не значит, что я не рад, о нет! Если бы я мог, я каждому посал бы такой подарок, как Франсуа, но вы же понимаете, что при моих обстоятельствах пришлось делать выбор... - молодой человек покаянно прижал руку к груди и перевел виноватый взгляд с Гаде на Луве. - Как бы то ни было, просто прекрасно, что вы сообразили, как вам выбраться, самостоятельно. У меня есть два плана, - принялся он объяснять скороговоркой. - Первый - мы выбираемся из Парижа прямо сейчас. Но есть одна тонкость: заставы могут быть закрыты, особенно если ваше бегство обнаружили, как говорит Эли. На этот случай у меня второй план: укроемся в Париже, в квартирке, которую я снял, и будем прятаться там, пока нас не перестанут искать, а потом, опять же, из Парижа и на волю. Рискованно, но делать нечего, правда же?
Жан-Батист Луве: - Так идем скорее, - поторопил товарищей Луве. - Остальное обсудим по дороге. Может, успеем проскочить, прежде чем весть о бегстве распространится?
Франсуа Бюзо: Франсуа тоже не прельщала мысль задерживаться в городе. Радость, внушаемая надеждой уже через несколько часов оказаться на свободе за пределами Парижа, была слишком хрупка и не выдержала бы еще одного долгого ожидания. И Бюзо с нетерпением потребовал: - Я хочу бежать сегодня!
Валади: - Мы непременно попытаемся, - утешил его Валади. - Вот только... У меня заготовлено два паспорта, а нас четверо. - Он задумчиво уставился в сторону, потирая подбородок, потом просиял и снова повернулся к товарищам. - Милейший Жан-Батист, паспортами воспользуемся мы с вами. Мы будем изображать двух национальных гвардейцев, которые провожают в родную деревню парочку односельчан. Муж отправился в Париж на заработки, но встретился с зеленым змием и потерял все, в том числе и документы. Встревоженая супруга с трудом нашла его и обратилась к нам за помощью, чтобы мы сопроводили их домой. - Свое предложение Валади торопливо выпалил, боясь, как бы его не перебили возмущенные "селяне".
Франсуа Бюзо: Селянка действительно пришла в негодование до такой степени, что едва слержала поток слез. - Дорогой друг, ваша фантазия столь изощренная, что я не в силах её оценить, - скорбно прошептал Бюзо. Улица вокруг была пустынна, но Франсуа чувствовал, ка текут мгновения и минуты, как уходит отпущенное им время до объявления тревоги.
Маргерит Эли Гаде: Как же не вовремя принялся возмущаться Бюзо! Рисковать разрушить все планы из-за не пришедшейся по душе роли в костюмированном шествии... - Что вы, Франсуа, это хорошая идея, - поспешно возразила жертва зелёного змия. - У нас мало времени и мы не можем замаскироваться как-то иначе, если хотим бежать прямо сейчас. Это платье вам так... не нравится, - удержаться от ехидного комплимента в адрес Бюзо и его наряда удалось в последний момент, и это было прекрасно, не хватало только подливать масла в огонь. - Но, когда мы выберемся отсюда, вы выскажете всё, что думаете о нём, о неуместных подозрениях, изощрённой фантазии и нашем моральном облике, а сейчас нужно попытаться покинуть город.
полная версия страницы