Форум » Париж, лето 1793 » Поиски. Комитет общественного спасения, ночь с 18 на 19 июня » Ответить
Поиски. Комитет общественного спасения, ночь с 18 на 19 июня
Дантон: Дантон был зол. Дантон был в ярости. Дантон был в бешенстве. Всю дорогу до Тюильри он осыпал изощреннейшими проклятиями и беглецов, и их друзей, да и Эро с Барером щедро досталось. Кому-то его правота в нынешних обстоятельствах могла показаться неочевидной, ведь, по сути дела, его возмущало то, что его жертвы вместо того, чтобы примириться со своей участью и быть благдарными за нее, осмелились - вы только пердставьте себе! - бежать. Но Дантон совершено искренне полагал себя жертвой черной неблагодарности бриссотинцев. - Всегда, - кричал он, - всегда было так! Я делал все, чтобы не допустить раскола, шел им навстречу, но на каждую мою уступку они отвечали подлостями из-за спины! И мне же потом приходилось оправдываться за это у якобинцев! Это уж такая порода, с ними просто нельзя по-хорошему, им дай палец - так они не просто руку отгрызут, а всего тебя сожрут заживо! И все это с вежливыми реверансами и всякими ужимками. А как прижмешь их к ногтю, так сразу начинают строить из себя христианских девственниц на арене Колизея. Тьфу, нечисть! Какое письмо написал Верньо, вы подумайте! Сколько в нем было этого холодного, мать его, достоинства и чистой, туда ее в двери, жертвенности! А ведь я уверен, когда он писал это письмо, то знал, что произойдет сегодня вечером. Отвлекал наше внимание, сволочь, а вы, двое, расчувствовались! Ах, законность, ах, права человека и гражданина! Какие, к чертовой бабушке, права человека?! Разве это люди вообще?! Змеюки это подколодные, клопы честоточные, и обащаться с ними надо соответственно! Больше всего я жалею, что не дал рассадить всю эту толпу по тюрьмам. Как было бы сейчас хорошо и спокойно! Эту тему, с незначительными вариациями, Жорж-Жак развивал всю дорогу до Павильона равенства. Там он первым делом отдал приказ запереть городские заставы и еще несколько похожих распоряжений, и эти хлопоты его несколько успокоили, потому, когда подчиненные разлетелись выполнять распоряжение и комитетчики остались в "зеленой комнате" втроем, Дантон обратился к Эро почти милостиво: - Кстати... Так о чем ты беседовал с Барбару?
Ответов - 114, стр:
1 2 3 All
Шарль Барбару: Шарль усмехнулся, вновь облизнув губы: - Литературные таланты нынче проявляет гражданин Робеспьер, сочиняя дни и ночи напролет свои речи. Вряд ли кто-то в Париже способен оценить южное красноречие... мне следовало оставаться в Марселе - там никому не приходило в голову обвинять меня в том, чего я не делал и требовать от меня сказать то, чего я не знаю.
Эро де Сешель: - Так проявите же фантазию, гражданин, и знание натур друзей. - Разговор уходил в сторону, и Эро вновь забеспокоился. - Будь вы на их месте, какой план вы бы предпочли?
Шарль Барбару: - Будь я на их месте... - Барбару посмотрел в глаза Эро. - Заметьте, Мари-Жан, я не на их месте и ничего не знаю об их плане... Так вот, будь я на их месте, я бы прихватил с собой кого-нибудь решительного, кто смог бы, в случае, если Луве и Фр... Бюзо запаникуют, взять дело в свои руки. А после... я бы постарался просочиться из города под видом рабочих, скажем, роющих канаву. Или крестьян. Победнее, погрязнее, чтобы проверяющие не слишком усердствовали. Одного одел бы в форму гвардейца, якобы сопровождающего - например, попросившего знакомых крестьян подвезти его до следующего поста. Так можно вывести из Парижа весь Конвент. - Марселец усмехнулся и отвел взгляд. - Даже жаль, что я не собираюсь так поступать...
Эро де Сешель: Пока Барбару говорил, Эро быстро, но аккуратно записывал за ним все сказанное. Бумагу потом надлежало, конечно же, сжечь, но он предпочитал показать Дантону что-то материальное в подтверждение своих усилий. - Прелестно, - заключил он, кладя перо на подставку. - По-вашему, за столь дерзким планом может скрываться что-то еще? Сговор с англичанами или роялистами? Тайной организацией?
Шарль Барбару: Барбару помолчал. Запал прошел, и он добавил уже нехотя: - Не думаю. И Франсуа, и Луве - оторванные от жизни фантазеры... - Шарль качнул головой. - Все. Везите меня обратно, или в тюрьму - мне безразлично.
Бертран Барер: Барер потянулся к уху Дантона и шепнул: - Вот! Надежно ли перекрыты выезды из Парижа? Барбару хорошо знает своих товарищей, стоит к нему прислушаться. Заканчиваем допрос и начинаем действовать! - Бертран надеялся, что Дантон увлечется действиями достаточно, чтобы отпустить их с Сешелем.
Дантон: Дантон начал слушать допрос с мрачным видом. С первых слов он был уверен, что Эро просто ломает комедию (о чем говорило хотя бы официальное обращение "гражданин Барбару", которым Эро на памяти Дантона никогда не пользовался в отношении этого сопляка, а уж угрозы пыткой и вовсе отдавали фарсом). Барбару в целом вел себя вполне в партийном духе, являя истинно бриссотинское сочетание наглости, лукавства и, разумется, жалоб - в данном случае на то, что веревки режут руки, а также хочется спать и пить (еще мог бы по нужде попроситься). Слушать это было тошно, пустая трата времени в такой момент выводила из себя сильнее, чем при обыденных обстоятельствах, и хотелось выйти из укрытия и прибить обоих. Но стоило Дантону мысленно поставить крест на всей затее, как Барбару вопреки всем стараниям своего собеседника все же сделал то, чего от него ждали (и чего он просто не мог не сделать по складу своего характера): ПРОБОЛТАЛСЯ. "Победнее, погрязнее..." При этих словах Дантон вспомнил сообщение лейтенанта Леграна: кто-то из бежавших (кажется, Гаде) вырядился чуть ли не бродягой. Конечно, Барбару в курсе всего плана. Не может же это быть совпадением! Так, что он там еще говорил? Рабочие, крестьяне, гвардейцы-сопровождающие... Неплохо. Хотя бы ясно, в каком направлении искать. Дантон ухмыльнулся. - Не торопись, - ответил он Бареру едва слышным шепотом. - Пусть Эро закончит допрос сам. Может, наш золотой мальчик еще что-нибудь брякнет. Выезды все равно перекрыты.
Эро де Сешель: - Дайте же честное слово патриота и гражданина Французской республики, единой и неделимой, что не имеете отношения к побегу! - торжественно произнес Эро. - Беру его с вас, так как даже бывший депутат не имеет права пренебречь святостью этой клятвы, и также никто не вправе оспорить ее, ибо тем самым он пренебрежет государственной честью!
Шарль Барбару: Барбару растянул губы в улыбке, развеселившись напыщенностью Эро. - Если вам угодно... - лениво протянул он. - Я могу поклясться чем вы пожелаете. Нет, я не имею отношения к побегу, не замышлял побег моих друзей и не помогал им его осуществить. Я надеюсь, обратно домой вы доставите меня сами, поймав на улице фиакр? Мне осточертели салатницы. И развяжите мне, наконец, руки!
Эро де Сешель: Испытывая глупое, но от того не менее страстное желание отомстить Дантону, Эро объявил: - Вы свободны, гражданин, - конечно, относительно. Благодарю вас за сведения, Комитет убедился в вашей непричастности к прискорбному ночному происшествию, - и начал развязывать руки Барбару, напоминая себе школяра, наконец сдавшего трудный экзамен.
Шарль Барбару: - Благодарю, - церемонно кивнул Шарль, поморщившись - руки затекли и сейчас удержать в пальцах перо было бы крайне затруднительно. Барбару испытывал искушение попросить еще помассировать ему запястья, но вовремя удержался, сочтя, что так далеко заходить все же не стоит. - Нет, Мари-Жан, я в самом деле вам благодарен - в отличие от Леграна вы не угрожаете и не оскорбляете меня. ВИдите, как мало надо для счастья бедному марсельцу? Барбару поднялся на ноги и пошел к дверям.
Франсуа Легран: Всё это время за дверью Легран внимательно слушал, о чём шёл разговор. Это была просто таки комедия, в которой, тем не менее, гражданин Эро де Сешель всё-таки смог что-то выдавить из Барбару. Что ж, это было недурно. Правда, отпускать бывшего депутата лейтенант считал неправильным и ошибочным. Впрочем, гражданину Эро виднее. И, услышав, что Барбару направляется к дверям, Легран быстро отскочил в сторону.
Эро де Сешель: - Вы вольны подождать меня, пока я завершу дела, или ехать с гвардейцами, - в тон ответил Эро, берясь за ручку двери. - Можете идти, гражданин. Дверь открылась.
Шарль Барбару: Барбару бросил взгляд на Леграна. - Пожалуй, я подожду вас, - отозвался он.
Дантон: Дантон вышел из салона, стараясь не шуметь. Желание убить Эро волшебным образом улетучилось, и Жорж-Жак тепло пожал ему руку: - Молодчина, спасибо! Не в службу, а в дружбу: можешь вызвать сюда лейтенанта еще разок?
Эро де Сешель: - Ты сомневался, что будет иначе, Жорж? - Эро изобразил вполне натуральную улыбку, ответно сжав ручищу Дантона. - Сам же говорил - я умею ладить с людьми. Вспомни об этом, когда в следующий раз решишь поддержать некоего юношу, - позволив себе это ехидное замечание в качестве приза за успешную беседу, Эро выскользнул за дверь и прошел в дальний конец коридора, где Барбару ютился на диванчике под охраной доблестных гвардейских сил. - Лейтенант, пройдите со мной.
Франсуа Легран: - Да, гражданин Эро! - ответил Легран и, приказав гвардейцам не спускать глаз с Барбару, проследовал за пришедшим за ним депутатом.
Дантон: - Отвези Барбару в Люксембургскую тюрьму и позаботься об одиночной камере для него, - велел Дантон. - Ордера на арест нет, но я напишу письменный приказ от имени Комитета общественного спасения. Не очень-то законно, Дантон сам это понимал, но какая уж тут к черту законность.
Франсуа Легран: - Будет исполнено! - ответствовал молодой лейтенант, вытянувшийся в струнку.
Эро де Сешель: Эро побледнел и произнес раньше, чем успел подумать: - Я его не подпишу, Жорж. Это... - Он все же, вспомнив, бросил взгляд на Леграна. - Я ему обещал, что ты творишь?.. Тот, кто не сбежал, тот, кто помог нам! Я ни дня не останусь в Комитете, если он будет так опозорен. И сложу с себя все обязанности по известному тебе проекту. В конце концов... у меня есть мое поместье! Удалюсь от дел, и даже лейтенант меня поддержит, не так ли? - На сей раз улыбнуться Эро не смог. - Монжофруа, обитель добродетели! Я устрою там культ богини Разума и помяну тебя. Он забыл и о Барере, ощутив себя предельно одиноким и преданным. И знал, что не блефует сейчас. Потому что Дантон вдруг стал Робеспьером. Возможно, эта отчаянная мысль дала ему второе дыхание - терять было нечего, и Мари-Жан проговорил: - Впрочем, ты ведь пошутил, Жорж. Лейтенант, везите Барбару к нему домой.
Дантон: Дантон и сам уже ощущал что-то, подохрительно похожее на уколы совести. Хотя с чего бы это вдруг?.. - Как ты не понимаешь, - ответил он устало, - что, сохраняя свободу, эти люди могут вредить. Куда побежит Барбару, если мы его сейчас отпустим? Можешь ли ты поручиться за то, что он пойдет домой и паинькой ляжет спать?
Бертран Барер: Барер вышел вслед за Дантоном, но молча и с улыбкой слушал разговор. Слова Дантона заставили улыбку поблекнуть; Бертрану пришлась не по вкусу идея заточения Барбару в одиночку, и еще больше ему не понравилась проявленная лейтенантом Леграном радость, на взгляд Барера, чрезмерно низменного характера. - Мне думается, Жорж, - Бертран тронул Дантона за плечо, - что можно отпустить Барбару домой. Мы получили от него нужные сведения, к чему приобретать колючку в сапоге в лице мстительного южанина?
Эро де Сешель: Что-то сломалось - доверие исчезло, как и чувство защищенности. Слова более не имели веса, пропали и малейшие сомнения. Жорж, которого он считал самым надежным деловым партнером, подставил его. Едва не подставил. Отныне у него не осталось совсем никого. Буасси, Барер? Ах нет... Они наравне с ним... А в Дантоне была сила. Сила, которая ему отныне не поможет. - Поручусь, Жорж.
Дантон: Чувствуя настоящую свинцовую усталость, Дантон сел, почти упал на стул, сжимая ладонями виски. Все сыпалось, как карточный домик, все рушилось. Они проиграли битву в Якобинском клубе, потому что были вынуждены оставить поле боя и идти в Тюильри. И все идут к тому, что более важную битву они тоже проиграют, если не удастся найти беглецов сегодня. Спастись можно было только одним способом: перестать, черт побери, изображать из себя рыцарей и действовать силой, грубой силой, не щадя никого. В конце концов, революция - это не придворный балет, в котором проигравших расстреливают цветами и топят в розовой воде... ...До чего обидно сознавать, что это ничтожество Робеспьер способен быть беспощадным, а он, Дантон почему-то не может. - Ни черта ты за него не поручишься и сам это понимаешь, - буркнул Дантон. - И ты, Бертран, хорошо знаешь, что колючка в сапоге - это бриссотинец на свободе. Мы погибнем из-за них, попомните мое слово. - Он встал, резко отодвинув стул. - Пусть юный Шарло идет домой... или куда он там намылился. Жалейте его. Вас-то никто не пожалеет, но тем благороднее вы оба будете выглядеть в глазах потомства, не так ли?
Бертран Барер: - Ты хочешь опуститься до кликуши Марата, Жорж? - вкрадчиво поинтересовался Барер, доставая платок. Он устало провел по лбу тонкой тканью; поднялся с места. - А что ты будешь делать, если Бриссо удастся выплыть и снова влезть наверх? Как будем оправдываться, что отправили в застенок одного из бриссотинцев? Не эта канцелярская крыса Робеспьер; ни самовлюбленный, не выносящий соперников Сен-Жюст; ни безумный Марат: мы, Жорж?
Эро де Сешель: Кликуша Марат... О да, противостоять этому - дело чести. И он не уйдет из Комитета сам - останется, чтобы Франция не потонула в крови. Мертвенно бледный, Эро уточнил: - Я свободен, Жорж? Я намерен проводить Барбару сам - не думаю, что уместно оставлять его в обществе Леграна. Или Леграна в обществе Барбару, как тебе угодно.
Франсуа Легран: - Прошу прощения, граждане! - осмелился вмешаться в этот разговор Легран. - Так что мне делать, всё-таки с гражданином Барбару? Везти его в Люксемургскую тюрьму или к нему домой?
Эро де Сешель: - Вы свободны, лейтенант, - слегка дрожащими руками Эро вытащил из кошелька мятую ассигнацию. - Это вам премия от Республики за... как вы выразились? ногоприкладство. Я сам доставлю арестованного домой. И... Жорж, прошу, не неволь меня - я еле жив. Я вернусь, если нужно. - Сунув Леграну в руку купюру, Эро вопросительно посмотрел на Дантона. Бертран одобрял его позицию, пусть не всецело - и это было тем немногим, что еще удерживало Мари-Жана в сознании.
Франсуа Легран: Легран в некоторой нерешительности поглядел на гражданина Дантона, словно спрашивая, правильно это или нет.
Дантон: - Идите, - глухо сказал Дантон. - Кто хочет, пусть идет. И он снова сел к столу, устало потирая лоб.
Эро де Сешель: Жорж вел себя странно... очень странно. К обиде Эро примешалась изрядная доля дурных предчувствий. Подобный упадок сил за Дантоном прежде не наблюдался. Что за метаморфоза? На мгновение ему стало страшно, и Мари-Жан предпочел просто оставить эти мысли. - Но прежде, лейтенант, - Эро положил холеную руку на плечо Леграна, - известите ваших людей, что кто-то из беглецов может носить гвардейскую форму, а кто-то - изображать санкюлота. А потом вы сможете вкусить заслуженное - все, что позволите себе на эти деньги. Не говоря больше ни слова, он вышел из комнаты. - Идемте, гражданин Барбару. Почему-то на мгновение перед внутренним взором предстала дорога к эшафоту.
Франсуа Легран: - Есть! - ответил Легран, щёлкнул каблуками и, пряча на ходу бумажку, данную ему гражданином Эро, отправился выполнять данное ему приказание.
Шарль Барбару: Барбару не заметил, как задремал - час был уже поздний, а день - весьма утомительным. Услышав обращенные к нему слова Эро, Шарль вздрогнул, непонимающе посмотрел на Сешеля и лишь спустя некоторое время осознал, что именно ему сказали. А осознав - быстро поднялся, не рискуя больше дразнить. Хватит.. - Куда мы идем, гражданин Эро-Сешель? - осведомился южанин почти без ехидства в голосе.
Эро де Сешель: Переход в тему http://1794.forum24.ru/?1-13-0-00000041-000-0-0-1271794905
полная версия страницы