Форум » Дело Дантона (игра завершена) » 063. Робеспьер и Демулен. Объяснение. 11 жерминаля. Вечер-ночь. » Ответить
063. Робеспьер и Демулен. Объяснение. 11 жерминаля. Вечер-ночь.
Камиль Демулен: Дом семьи Дюпле - 11 жерминаля. Вечер-ночь. Робеспьер и Демулен. Переход из темы: "Булонский лес, 11 жеминаля"
Ответов - 67, стр:
1 2 All
Робеспьер: Выходя из кареты вслед за Камилем, Робеспьер посмотрел на темные окна дома. Может, удастся пройти во флигель незаметно? Он придержал за ошейник Браунта, чтобы тот не кинулся в дом и не привлек внимание семейсьва Дюпле. Просить Камиля не шуметь было излишне - он и так вел себя тихо.
Камиль Демулен: Демулен переминался с ноги на ногу. - Надо же... Я иду в гости, а чувствую себя как вор, что под покровом ночи забирается в чужой д-дом, - хмыкнул Камилл. - Может быть стоило посидеть в Тюильри?
Робеспьер: -Тюильри - не место для распития вина, - ответил Робеспьер назидательно. - И вовсе ты не вор, не говори глупостей. Мы всего лишь не хотим беспокоить моих хозяев. В действительности Робеспьер больше всего не хотел, чтобы Камиля увидел гражданин Дюпле. Он был славный человек во всех отношениях, но отличался фатальной неспособностью держать язык за зубами. Сколько раз он подводил своего жильца, по наивности выбалтывая его секреты в Якобинском клубе!..
Камиль Демулен: Демулен молча улыбнулся, и последовал за хозяином через двор. Пахло свежеструганным деревом. Ощупью поднимаясь по узенькой деревянной лестнице, что мэтр Дюпле специально пристроил для своего обожаемого квартиранта, дабы тот мог беспрепятственно входить и выходить, минуя общие комнаты, Камилл больше всего был озабочен тем, чтобы не уронить бутылки. - Настоящее приключение, - прошептал журналист. жаль только, что нельзя будет описать этот эпизод в "Старом Кордельере". Это могло бы стать основной темой восьмого номера, но ссориться с Робеспьером не хотелось.
Элеонора Дюпле: …Элеонора – она хотела поставить на полку «Сида» Корнеля – повернулась и неожиданно для себя пришла в смятение: ведь она впервые видит Максимильена после всего, что случилось… У нее внезапно возникло ощущение, что она видела Робеспьера не утром, а несколько дней назад… – Славная была погода для прогулки сегодня, мой друг... Я пришла вернуть вам книгу… Вы будете ужинать?.. Заметив в тени Камиля, девушка удивилась, не ожидая встретить опального журналиста сейчас и здесь. – Камиль? Вы… так давно не были у нас… – Фразу можно расценить как невежливую, подумалось ей, но ничего больше на ум не приходило.
Робеспьер: Робеспьер смутился. -Элеонора, вы?.. Да, я взял на себя смелость пригласить Камиля в гости, нам надо многое обсудить, но... Элеонора, если это возможно, пусть это все останется между нами, ладно? Разговор очень важный, и я бы не хотел, чтобы о нем знали... пока.
Камиль Демулен: Камилл вежливо поклонился хозяйской дочке и постарался спрятать за спиной бутыли. О добродетельности и строгости нравов в доме Дюпле ходили легенды. - П-прошу прощения...
Элеонора Дюпле: Элеонора сочла необходимым заверить Робеспьера, что все именно так и будет. – Как скажете, Максимильен… – Она тоже смутилась. – Была рада снова увидеть вас, гражданин Демулен. – Наконец подобрались простые и понятные слова приветствия.
Робеспьер: -Ужинать мы не будем, - запоздало ответил Робеспьер на вопрос. - Или ты голоден, Камиль?
Камиль Демулен: - Нет, нет... - замотал головой Демулен, который не ел ничего с самого утра. - Не смею утруждать п-прекрсную хозяйку.
Элеонора Дюпле: – Что же… – улыбнулась Элеонора. – Я понимаю. Не надо говорить в присутствии дамы ничего серьезного. Доля женщин – домашняя работа, – она сказала это машинально, забыв о спасении Гро, и невольно покраснела, вспомнив, – а вы сейчас нальете себе вина, – Дюпле выразительно посмотрела в сторону Демулена, – и будете обсуждать важные политические вопросы. – Доброй ночи, мой друг, – сказала она Робеспьеру, потом вдруг опустила взгляд и вышла из комнаты.
Робеспьер: -Доброй ночи, Элеонора, - сказал Робеспьер вслед уходящей девушке. Надо бы разлить вино, но во что? Бокалов у него в комнате не было, догонять Элеонору и просить у нее посуду было неловко.
Камиль Демулен: Камилл покраснел, поняв, что Элеонора заметила вино. - Ну вот, теперь гражданка Дюпле больше не пустит меня на порог этого дома. Она теперь наверняка считает, что я на тебя дурно влияю и вообще спаиваю гордость и надежду Республики, - трагическим шепотом сообщил Демулен, когда за девушкой закрылась дверь. Отодвинув на край стола пачку бумаг, он поставил вино и обернулся к Робеспьеру.
Робеспьер: -Камиль, я тебя уверяю, в этом доме живут обыкновенные люди, а не благочестивые патриархи с каменных барельфов, - поморщился Робеспер. - Здесь пьют вино - в умеренных кличествах - и не думают осуждать тех, кто так же его пьет. Меня куда более беспокоит, что тебе, судя по всему, придется пить из бутылки.
Камиль Демулен: - У тебя не найдется пары кружек? - Камиль озадаченно огляделся по сторонам. - Ну ладно, обойдемся. Бутылка тебе, бутылка мне. Он подозревал, что Робеспьер сейчас начнет отказываться,и заранее вспыхнул. Пить одному не хотелось. Неуютно как-то...
Робеспьер: Робеспьер пить не собирался. Но отказываться сейчас - значило бы оттолкнуть Камиля, нарушить воцарившуюся интимность. Можно ведь, в конце концов, делать вид, что пьешь. И он храбро протянул руку за бутылкой.
Камиль Демулен: Демулен важно кивнул, и сам устроился на одном из жестких стульев с откупоренной бутылкой в руках. С это места хорошо были видны большие старинные часы, что стоял в углу возле шкафа. - Предлагаю выпить за... за дружбу, - он с улыбкой предложил наиболее уместный тост. Все-таки, очень удачно все получается. Робеспьер раскаялся за эту возмутительную попытку закрыть "Старого кордельера", а теперь хочет извиниться. На душе потеплело, и Камиль снисходительно поглядел на напряженно замершую напротив фигуру. Бедняга нервничает, он не любит признавать свою неправоту. Но он уже встал на этот путь, так что можно и помочь: - Ведь мы с-сн-нова друзья, верно?
Робеспьер: -Разумеется, - кивнул Робеспьер. - Но что значит "снова"? Разве мы когда-либо переставали быть друзьями? О себе я могу сказать, что никогда не переставал любить тебя. Он сделал вид, что отхлебнул вина. Он давно научился виртуозно притворяться пьющим, хотя на самом деле разве что мочил губы, - сказывался долгий опыт посиделок с соратниками... с тем же Дантоном, например, который просто не мог решать важные вопросы иначе, как за бутылкой. И Робеспьер давно постиг науку оставаться трезвым на самых бурных застольях.
Камиль Демулен: - Я тоже, - признался Демулен, тут же смутился, изобразил приступ кашля и торопливо приложившись к горлу своей бутылки. - Но ты меня все время отталкивал, - пожаловался он утирая губы.
Робеспьер: -Я тебя отталкивал? - Робеспьер приподнял бровь - Это что-то новенькое. Не я ли все ремя старался вырвать тебя из-под дурного влияния твоих товарищей, чтобы ты был со мной?
Камиль Демулен: - Это вовсе не дурное влияние! - обидился Демулен. - Все они хорошие люди. Не надо их оскорблять. Пожалуйста.
Робеспьер: Развивать сейчас тему политических разногласий и агитировать против Дантона было просто опасно: Камиль, чего доброго, обидится и уйдет, как это происходило уже неоднократно раньше, когда Максимильен пытался поговорить с ним по душам. Поэтому Робеспьер мягко ответил: -Извини, я не хотел тебя задеть. Твои взгляды - это твои взгляды, я должен их уважать. Не будем ссориться, нам лучше попытаться наконец-то понять друг друга.
Камиль Демулен: C минуту Демулен молча смотрел на школьного друга. И наконец кивнул. - Хорошо. Не будем говорить о Дантоне, тебе это неприятно. - Камиль тоже умел пойти навстречу собеседнику.
Робеспьер: -Давай лучше поговорим о нас с тобой, - предложил Робеспьер теплым и дружелюбным тоном.
Камиль Демулен: - О чем? - переспросил Камиль. - Ну давай... Он озабоченно нахмурил лоб, стараясь подобрать ему для разговора. Как назло, в голову не приходило ничего подходящего. - Ты не устал от бесконечных заседений в своих комитетах?
Робеспьер: -Устал, - Робеспьер горестно вздохнул. - И ведь никому, кроме тебя, никогда и в голову не приходило задать мне такой вопрос. Никого не волнует, устал я, здоров ли, болен ли... Мне кажется, из всех людей на свете один ты способен видеть во мне человека.
Камиль Демулен: - Смущенный подобной откровенностью, - Камиль встал и прошелся по комнате. - Макс, ты, верно, преувеличиваешь... У тебя же есть товои новые, - он подчеркнул это слово, - друзья. Сен-Жюст, Колло, Кутон... Элеонора, - он чуть усмехнулся. Вернувшись, он пересел поближе к Робеспьеру. - Так отдохни. Не мучай себя.
Робеспьер: -Ты шутишь, должно быть, Камиль, - вздохнул Робеспьер. - Вся перечисленная тобой компания была бы смертельно разочарована, узнав, что я могу быть усталым, не в духе или испытывать еще какие-то человеческие чувства... И этой встречи с тобой они бы мне никогда не простили, узнай они о ней. Робеспьер сменил свою чопорную позу на более расслабленную, даже перебрался для этого со стула на кровать. -Ты видишь, чем я рискую ради тебя, Камиль?
Камиль Демулен: Демулен сочувственно вздохнул. - Нам всем сейчас трудно... Ты не исключение. Мне, например, тоже порой хочется бросит все, схватить в охапку жену и сына и уехать в деревню. Но через несколько минут это желание проходит... Чтобы накатить с новой силой через какое-то время. Демулен снова встал, и принялся ходить по комнате. Остановившись перед книжной полкой, он поглядел на корешки, и с улыбкой вытащил потрепанный томик Тацита. Робеспьер, видимо, узнал оказавшуюся в руках журналиста книгу, и нахмурился. - Не перестаю завидовать рим-млянам, - продолжал между тем Камиль, машинально листая страницы. - Вот где свила гнездо честь, воля и благородство. Какую страницу не открой, она наполняет меня радостью и покоем. И печалью по несбывшемуся... Он действительно открыл книгу на середине и начал читать: - "Если бы я уходил из жизни по велению рока, то и тогда были бы справедливы мои жалобы на богов, преждевременной смертью похищающих меня еще совсем молодым у моих родных, у детей, у отчизны; - когда Демулен читал вслух, он совершенно не заикался. Голос его звучал печально и торжественно. - Но меня злодейски убили Пизон и Планцина, и я хочу запечатлеть в ваших сердцах мою последнюю просьбу: сообщите отцу и брату, какими горестями терзаемый, какими кознями окруженный, я закончил мою несчастливую жизнь еще худшей смертью...." Оборвав чтение, он хмыкнул и вернул книгу на место. - Не совсем удачный прием, - пояснил он, будто извиняясь и присаживаясь на постель рядом с Робеспьером. - Смерть Германика, что из зависти и страха был отравлен по приказу императора Теберия, своего дяди.
Робеспьер: Робеспьер удержался от общих слов вроде "О, подлые времена тирании..." и даже изобразил нечто вроде скорби, хотя в действительности гибель Германика и других благородных героев давно уже перестала производить на него впечатление. Когда вокруг настоящие смерти, как можно думать о тех, которые произошли почти два тысячелетия назад? -Действительно, невеслый пример. Надеюсь, ты-то обираешься жить долго, Камиль?
Камиль Демулен: Довольный тем, что Робеспьер разделяет его мнение, Камиль сентиментально шмыгнул носом и кивнул. - А кто этого не хочет? - они немного помолчали. - Скажи, тебе действительно плохо, ты действительно устал? - неоднократно повторяющиеся за вечер слова Робеспьера не давали покоя. - Но ты всегда был такой мудрый... Такой сильный и безупречный. Даже не верится, что ты... Ой, прости. То есть я не хочу сказать, что я тебе не верю. Демулен запутался, и никак не мог четко сформулировать свою мысль. Писать у него всегда получалось лучше, чем говорить. Скрывая смущение, он фамильярно отобрал у Робеспьера его бутылку, тотчас же смутился еще больше и поспешно приложился к горлышку. Пить на голодный желудок, особенно в свете предстоящей ему бессонной ночи в типографии, было неразумно, но это был единственный способ немного расслабиться. - Извини, -снова повторил Камиль.
Робеспьер: -Тебе не за что извиняться, - ответил Робеспьер. В самом деле, он вдруг понял, что Камилю готов простить что угодно. Даже эта фамильярность, с которой Камиль забрал бутылку, не покоробила его, как могла бы, сделай это другой человек. С Камилем Робеспьер чувствовал себя удивительно свободно, его не смущали ни откровенные разговоры на личные темы, ни даже дружеские прикосновения или пожатия рук... Напротив, это было даже приятно.
Камиль Демулен: Демулен снова кивнул и продолжал рассеяно вертеть в руках бутылку. Вновь воцарилась смущенная пауза. - Все-таки хорошо, что ты меня сюда вытащил, - произнес он наконец, лишь бы что-то сказать. - Мы редко видимся.
Робеспьер: -Да, это была ужасно глупая размолва, - согласился Робеспьер. - Мы даже в детстве себе такого не позволяли.
Камиль Демулен: - Правда? - Демулен порывисто повернулся к Робеспьеру. Он порой терпеть не мог его нравоучительного тона и желания все решать за других, но, в конце концов, почти 20 лет имеют свою цену. - Я бы так хотел, чтобы все было как прежде. Об одном только прошу, не надо меня критиковать. Иначе мы снова поссоримся.
Робеспьер: -Я не тебя критикую, а скорее уж себя, - возразил Робеспьер. - Я был не прав. Теперь я должен признать это. Что интересно, он сказал это почти искренне. Он действительно считал, что вел себя с Камилем неправильно все это время. Конечно, он по-прежнему хранил уверенность, что был прав по сути, но доказывать правоту надо было иыми средствами.
Камиль Демулен: - Нет, что ты! - запротестовал Демулен вдруг осознав, что ломится в открытую дверь. Это была неожиданность, но неожиданность приятная. - Не надо извиняться, мы оба одинаково виноваты, - великодушно признался Камиль. - Но я так рад... На глазах Демулена навернулись слезы, и он поспешно отвернулся.
Робеспьер: -Что с тобой? - спросил Робеспьер недоуменно, глядя в затылок резко отвернувшемуся Камилю. - Что-то не так?
Камиль Демулен: - В-все в порядке, - Камиль торопливо утер слезы и обернулся. - Не обращай внимания.
Робеспьер: -Возьми мой платок, - предложил Робеспьер. - Я не припомню, чтобы за все двадцать лет нашего накомства у тебя хотя бы раз нашелся носовой платок в нужный момент.
Камиль Демулен: Камиль с благодарностью взял безукоризненно накрахмаленный платок. - Зато я не припомню, чтобы у тебя его не оказалось, - улыбнулся он.
Робеспьер: -Поэтому ты должен всегда держаться поблизости от меня, - подхватил Робеспьер, - а я ощущаю за тебя ответственность.
Камиль Демулен: В другое время Камилю не понравился бы покровительственный тон. С ним опять говорят, как с несмышленым ребенком! Но только не сейчас. окончательно расчувствовавшись, он уткнулся носом в плечо Робеспьера. - Т-ты меня всегда защищал, - пробормотал он. - Пусть... своеобразно, но защищал.
Робеспьер: Защищать. Это было именно то слово, которое должн быть произнесено в данный момент. Робеспьр занимался этим по отношению к Камилю всю жизнь. В коце концов, и сейчас, в этот самый момент он защищал его. -Если бы ты позволил мне защищать тебя по-настоящему... - произнес он, неловко прижимая к себе голову Камиля.
Камиль Демулен: - Позволю, - улыбнулся тот, обнимая школьного товарища и прижимаясь лбом к его шее. - Потому, что ты сильный Макс. Ты очень сильный. Ты понимаешь, о чем я? Рядом с тобой я всегда чувствую себя маленьким и неразумным. Но тебе-то зачем со мной так возиться? От меня всегда были одни только неприятности.
Робеспьер: -Я не знаю, зачем, - признался Робеспьер. Он и в самом деле не знал. - Я знаю одно: так надо. Возможно, в этом смысл моей жизни. "Что я несу, Боже правый!" - подумалось ему вдруг. Как они с Камилем будут смотреть друг другу в глаза завтра после всех этих откровений? Впрочем, сейчас главное - дотянуть до завтра, а там видно будет. Робеспьер покосился на часы. Десятый час. Как медленно тянется время, скорее бы прошла эта проклятая ночь!
Камиль Демулен: - Смысл жизни? - уточнил Камиль и обиженно отстранился. - Дожил! Я дожил до того, что кто-то считает смыслом жизни заботиться обо мне! Мирабо и Жорж, между прочим, то же самое говорили. Ну почему! Вы в-все, все всегда с-считали меня пустым местом! Я вам как игрушка, с которой приятно п-п-повозиться, а потом поставить в шкаф! Я человек! Я личность, но никто этого не видит. Даже ты. От волнения он снова начал заикаться.
Робеспьер: -Не знаю, что говории Мирабо и Жорж, - Робеспьер слегка скривился. - Может, для них ты и правда был игрушкой. Но что, скажи, плохого в том, что кто-то хочет тебя оберегать? Был бы ты пустым местом, я и не думал бы о тебе.
Камиль Демулен: Демулен недоверчиво нахохлился. - Вы все пытаетесь в этом меня убедить. А потом снова начинаете распоряжаться мной и моей жизнью.
Робеспьер: -Будет тебе, успокойся, - Робеспьер снова положил руку на плечо Камилю. - Что с тобой вдруг случилось?
Камиль Демулен: - Н-ничего со мной не случилось, - продолжал жаловаться Камиль. - Со мной всю жизнь так, так ч-что ничего нового. А вы все это видете и этим пользуетесь в свое удовольствие. Вы все меня используете, и смеетесь у меня за спиной! Я в этом уверен!
Робеспьер: -Верховное Существо, дай мне терпения!.. - вздохнул Робеспьер, закатив глаза. Ситуация выходила забавная: тот, кто на самом деле прятался от ареста в его доме, был убежден, что его используют. Из всех людей, известных Робеспьеру, на это был способен один только Камиль. Когда-то в ответ на обвинение в использовании Робеспьер в сердцах ответил: "Использовать можно только нечто полезное, Камиль, а ты... Какая от тебя польза? Кому ты нужен, подумай сам?" Но сейчас такой ответ не годился, потому что Камиль наверняка бы обиделся. -Честное слово, - продолжал Робеспьер вслух, - и в мыслях у меня нет тебя использовать. Все, что я делаю для тебя, я делаю лишь потому, что ты мой друг и я тебя люблю.
Камиль Демулен: - К-как б-бы я хотел тебе поверить! - Демулен смотрел умоляюще и в то же время насторожено, как человек, которому и хочется довериться, и страшно быть осмеянным в случае неудачи. - Но вдруг ты тоже посмеешься надо мной? И как только я уйду и за мной зак-кроется дверь, ты презрительно скривишься и подумаешь: "Ну что за идиот этот Камиль!" Живо представив себе эту картину, Демулен заранее начал всхлипывать. - Нет, л-л-лучше я буду молчать. Пусть посмеиваются мне в спину Жорж и Фабр, н-но насмешек еще и от тебя я т-точно не вынесу! Как я могу быть ув-верен, что... - у разнервничавшегося Демулена перехватило дыхание, и конец фразы он выдавил не сразу, - несмотря на все размолвки, ты до сих пор любишь меня и считаешь своим другом? - повторил он. Снова нервно отхлебнув из горла, Камиль поперхнулся и закашлялся.
Робеспьер: -Камиль, - сказал Робеспьер, - ты здесь, со мной, я очень многим рискую ради тебя, чтоб ты знал. - "...Валяешься на моей кровати и хлебаешь вино из горла, а я почему-то молчу", - договорил он мысленно. - Если ты после этого не можешь быть уверен в моей дружбе, то я не знаю, какие еще доказательства тебе предъявить. Камиля явно развезло от выпитого (судя по тому, как он раскис, захлюпал носом и ударился в сентиментальность), и это было к лучшему. Может, он уснет сейчас и благополучно проспит аресты? -Ты не устал? - спросил Робеспьер заботливо. - Не хочешь прилечь?
Камиль Демулен: - Я не устал, - Демулен упрямо вздернул подбородок. И вобще, мне скоро уходить. - Но п-погоди. Что значит, "рискуешь?". Ведь мы теперь снова друзья, и мне ничего предосудительного в том, что я пришел к тебе в гости, - объяснил Камиль. - Или ты хочешь сказать, что с-стыдишься меня, и не желаешь, чтобы об этом знали твои коллеги? - он снова насупился. - О да! Я теперь понял!
Робеспьер: -Вот еще, вздор, - отмахнулся Робеспьер. - Как я могу тебя стыдиться? Но ты не можешь не понимать, что сейчас очень сложная политическая ситуация. Мои коллеги могут неправильно понять меня, если узнают, что ты здесь был. Вот и все, что я имел в виду.
Камиль Демулен: Несколько секунд Камиль внимательно смотрел на Робеспьера и наконец улыбнулся. - Спасибо... Ох! - Демулен следал большие глаза и зажал себе рот рукой. - И я тоже! Что скажет Жорж, если уз-знает, что был у тебя! Меня сочтут перекати-поле!
Робеспьер: -Вот именно, - Робеспьер улыбнулся, довольный, что Камиль сам все понял, - поэтому мы сохраним эту нашу встречу в тайне, верно?
Камиль Демулен: Камиль испуганно закивал и умоляюще уставился на Робеспьера. - Н-не надо ничего говорить Жоржу. И Фабру. И Люсиль. но... Я совсем запутался! - Демулен сжал голову руками. - Что же это получается? Ты не имеешь права видеть меня, я не должен с тобой встречаться. Но, тем не менее мы сидим здесь... Это так несправедливо! Почему мы должны прятаться? Макс! - Камиль наклонился впред. - Помирись с Жоржем, и тогда мы сможем беспрепятственно... беспрепятственно... Ведь... Это ужасно! - он снова заволновался и бестолково взмахнул руками.
Робеспьер: Можно было, конечно, начать сейчас возражать, объяснять, кто действительно виноват в этом конфликте и от кого зависит вопрос примирения, но... чего ради? Ордер на арест подписан, никакого примирения быть не может. Можно с легким сердцем согласиться - для вида. -Разумеется, Камиль, - сказал Робеспьер. - Я сделаю все, от меня зависящее, чтобы этот конфликт разрешился.
Камиль Демулен: - Правда? - просиявший Демулен порывисто обнял Максимильена. - Ты мне обещаешь? О, Макс, я всегда знал, что ты самый умный, самый справедливый и самый благородный! Теперь все будет по другому! Как я мог в тебе сомневаться! А я, в свою очередь, уговорю Жоржа быть помягче.
Робеспьер: Робеспьер на миг представил себе, какова будет реакция Камиля, когда он узнает... Он ведь не поймет, что это для его же блага, Камиль никогда этого не понимал. Но Робеспьер понимает и все равно поступит так, как нужно. Он поспешил отогнать эту мысль и улыбнулся Камилю.
Камиль Демулен: Демулен расцвел ответной улыбкой, и снова положил голову на плечо школьному товарищу.
Робеспьер: Робеспьер обнял его, и так они долго сидели без движения и молча.
Камиль Демулен: Демулен был доволен. Все складывалось как нельзя лучше. Завтра Макс с Жоржем померятся... Вот только что делать со "Старым Кордельером"? Задержать печать? Но тогда завтра кто-то обязательно проболтается. Слишком много людей задействовано в процессе. Демулен закусил губу. Как всегда, оказавшись перед сложным выбором, он впал в нерешительность. - Макс? - протянул он, обращаясь к напудренному затылку, - ты точно-точно простил меня? - Он обнял его еще крепче.
Робеспьер: -Успокойся, - ответил Робеспьер. - Конечно, я тебя простил. Надеюсь, ты меня тоже...
Камиль Демулен: Камиль только вздохнул, и прижался к нему еще теснее. Он чувствовал себя виноватым за печатающийся в эти самые минуты номер антиправительственной газеты. На страницах досталось и Робеспьеру... Но срываться с места и бежать к издателю... Время есть, он зайдет в типографию ближе к утру. А сейчас главное - это заверить Робеспьера в своей дружбе и преданности. Но как, Верховное существо, как?
полная версия страницы