Форум » Дело Дантона (игра завершена) » 077. Фукье разоблачает Элеонору. Она во всем сознается Робеспьеру. » Ответить
077. Фукье разоблачает Элеонору. Она во всем сознается Робеспьеру.
Робеспьер: Дом семьи Дюпле,12 жерминаля, ранний вечер Робеспьер вернулся из Тюильри в пслеобеденное время, совершенно разбитый. Оставаться на вечернее засеание Комитета не было сил. Никого не хотелось видеть. Он мечтал только о том, как войдет к себе и запрется на замок.
Робеспьер: Робеспьер опять покраснел под своей пудрой и поспешил отдернуть руку. - Элеонора, не делайте так... Я что, похож на неприсягнувшего священника? Сейчас разговор о любви неуместен между нами, поймите, - я расследую ваш проступок (чтобы не сказать: престуление) и еще не сделал выводов, мне надо поразмыслить... Прошу вас не делать ничего, что могло бы повлиять на мою объективность в данном вопросе.
Элеонора Дюпле: Элеонора выпрямилась. Ей необходимо быть сильной – иначе нельзя… Она произнесла эти слова… Значат ли они для него так же много, как для нее? Но Максимильен прав… сейчас не время. – Я понимаю, что наше знакомство не дает мне привилегий, Максимильен, – проговорила она, вставая, – и, желая уберечь Робеспьера от дальнейших объяснений, быстро добавила: – Ничего, друг мой. Мне пойти к Фукье-Тенвиллю с вами?
Робеспьер: - Нет, не стоит. Ступайте лучше к себе, - ответил Робеспьер и осекся. "Ступайте к себе" - как-то по-родительски или по-родственному прозвучало, будто он имеет какое-то право распоряжаться. Но что же делать, в самом деле? Рассказать Морису Дюпле, в каком деле замешана его дочь, или лучше не надо?
Элеонора Дюпле: Ее еще влажные от слез глаза нашли глаза Робеспьера. – Хорошо, Максимильен. Не сказав ничего более, девушка пошла к двери, но вдруг обернулась и нерешительно спросила: – Вы разве не выйдете со мной?..
Робеспьер: -Нет, идите. - Он устало опустился на стул, продолжая размышлять. Нет, родителям Элеоноры лучше ничего не рассказывать. Эта новость их убьет...
Элеонора Дюпле: Элеонора с грустью и нежностью посмотрела на него и тихо вышла из столовой.
Робеспьер: Робеспьер через какое-то время вышел за ней следом. -Боюсь, что вам придется обойтись без Гро, Фукье, - сообщил он, вернувшись в свою комнату. - Эти, с позволения сказать, заговорщики отпустили его на все четыре стороны и сами не знают, где он. Глупая история. Да, всего лишь "глупая". Робеспьер не случайно употребил именно это слово. Не контрреволюционный заговор, а просто глупость, нелепый поступок, ха-ха.
Фукье-Тенвиль: Неподкупный отсутствовал так долго, что Тенвилю уже порядком надоело ожидание. Дело не терпит отлагательств - а тут, изволите видеть, Робеспьеру приспичило уединиться со своей пассией. Впрочем, в этих делах сам Фукье-Тенвиль тоже знал толк. Правда, особы вроде девицы Дюпле не слишком возбуждали его: подобный тип женщин он уже достаточно изучил в лице Шарлоты. Нет, сейчас прокурора куда больше привлекали иные девушки, а порой и не девушки вовсе... На губах Фукье-Тенвиль промелькнула чувственная ухмылка, но тут приятные воспоминания его были прерваны возвращением Робеспьера. Прокурор поспешно поднялся с кресла и выжидающе вперил взгляд в Неподкупного. Однако фраза, с которой обратился к нему Робеспьер, была отнюдь не та, что ему хотелось услышать. - Глупая история, говорите вы? – стараясь скрыть свою досаду, произнес Тенвиль. – Скорее, печальная и до крайности странная. Двое заговорщиков (ибо они и впрямь вступили в сговор) организуют побег весьма важного для нынешнего следствия человека. Боюсь, мне придется допросить гражданку Дюплепо всей форме ...
Робеспьер: -Совершенно исключено, - отмел Робеспьер. - По крайней мере, в настоящий момент. Вы же понимаете: в этом деле замешан мой брат. Если на процессе Дантона будут называть наше имя, это пойдет во вред всему делу.
Фукье-Тенвиль: В сущности, ничего иного и не следовало ожидать. Тенвиль не верил в братскую любовь, и ему были волне ясны причины нынешней снисходительности Максимильена: брат Неподкупного, подобно жене Цезаря, должен быть вне подозрений. Тем не менее, Кантена такой оборот дела крайне раздосадовал. Он уже убедил самого себя в том, что этот чертов Гро – действительно агент Комитета, и даже успел прикинуть, как можно будет раздуть эту историю в суде. И вот теперь приходится отказаться от столь блестяще разработанного плана! - Напрасно, гражданин Робеспьер, - кисло заметил он, - вы не желаете предать огласке сведения, которые отнюдь не пятнают ваше доброе имя, столь известное и любимое нацией. Напротив: если мы дадим ход этому делу, народ воочию убедится, что для Неподкупного нет ничего выше справедливости, и что никакие родственные связи не способны помешать правосудию.
Робеспьер: Прокурору тут же достался взгляд василиска. "Еще ты будешь рассказывать мне о моем долге перед нацией!" -Справедливость непременно восторжествует, - отчеканил Робеспьер, - но на не должна помешать другой, более высокой справедливости. Мы детально разберемся в этом деле, как только будет покончено с заговором Дантона.
Фукье-Тенвиль: Немигающий взгляд бледно-голубых глаз Неподкупного лишил Тенвиля присущей ему самоуверенности. Более того: в присутствии Робеспьера прокурор всегда испытывал некое чувство, весьма похожее на религиозный страх, сродни тому, что испытывают дикари-язычники к своим каменным идолам, требующим кровавой жертвы. Фукье-Тенвиль с трудом отвел глаза от неподвижного лица Робеспьера. Страх всегда вызывал у него желание выпить. Вот и сейчас он подумал, что недурно было бы промочить глотку. Однако едва ли в этой аскетической обители нашлась бы хоть капля вина. Кантен абсолютно не мог себе представить Робеспьера нетрезвым, да и вообще нуждающимся в еде и питье. Казалось, этот человек живет одной лишь властью, упиваясь и насыщаясь ею. - Как видите, гражданин Робеспьер, я исполнил свой долг, сообщив о заговоре и изложив свои идеи по разоблачению заговорщиков, - произнес наконец Фукье-Тенвиль, заметно сбавив тон. – Однако, если, по вашему мнению, сейчас не время предавать огласке эту историю... Что ж... В таком случае, мне более нечего добавить, - с этими словами он потянулся за своей шляпой.
Робеспьер: Наконец-то Фукье понял, что от него требуется!.. -И еще одно, - прибавил Робеспьер. - Моему брату не следует знать о том решении, которое мы тут приняли, иначе он вздохнет с облегчением и не сделает для себя никаких выводов. В нем следует поддерживать уверенность, что судьба его висит на волоске. Это состояние будет для него весьма полезно и заставит о многом задуматься, вы со мной согласны? Прошу вас не говорить ему, что мы решили с ним повременить. Пусть ждет для себя самого худшего.
Фукье-Тенвиль: - Да, так будет гораздо разумнее, - согласился Фукье. - Обещаю вам, у меня найдутся время и средства разъяснить вашему брату то крайне опасное положение, в которое он поставил себя своими преступными действиями.
Робеспьер: -Я счастлив видеть, что правосудие республики в надеждных руках, гражданин прокурор, - сказал Робеспьер и поднялся со стула, давая понять, что аудиенция окончена.
полная версия страницы