Форум » Дело Дантона (игра завершена) » 078. Дворец Правосудия. Фукье наставляет Беатрис. Карно принес письма. 13 жерминаля, » Ответить
078. Дворец Правосудия. Фукье наставляет Беатрис. Карно принес письма. 13 жерминаля,
Верховное Существо: 13 жерминаля с самого раннего утра на Майском дворе и вокруг Дворца Правосудия собрался весь Париж. Сегодня Революционный трибунал должен был разбирать дело о "заговоре Дантона". Процесс едва начался, как стало ясно, что все попытки обвинить в роялизме и заговоре против республики таких людей, как Дантон, Демулен, Фабр д' Эглантин, Эро де Сешель, Лакруа, Филиппо и многие другие, обречены на полный провал. Обвиняемые откровенно смеялись над судом, беспомощным как никогда - доказательства обвинения в этом деле выглядели особенно жалко и неправдоподобно. Председателю Трибунала гражданину Эрману пришлось прервать на середине заседание, которое грозило обернуться полной катастрофой. Подсудимые были доставлены назад в Консьержери.
Ответов - 44, стр:
1 2 All
Беатрис Ларошдрагон: Беатрис провела ужасную ночь. Она ни сомкнула глаз ни на минуту, беспокойно расхаживая по комнате и то и дело поглядывая на часы, будто поторапливая утро и грядущий визит к прокурору Республики. Письмо, врученное ей в Комитете, лежало на столе, притягивая ее взгляд. Смерть Дантона и жизнь Франсуа в белом конверте. Дебютный спектакль Беатрис Фабр, амплуа - инженю. Простушки, которая укажет пальчиком на народного кумира и первой крикнет: "Распни его!" Простит ли ей это Франсуа? Поймет ли, почему его маленькая святая совершает такую низость? Захочет ли принять жизнь из ее запятнанных кровью рук? Нет, об этом она подумает потом. "Ослепшему лучше сожженного", а живая собака лучше мертвого льва... Пока ей нужно собраться с мыслями и приготовиться ко встрече с Тенвилем, о котором она уже успела наслушаться столько страшных сплетен... Ранним утром каблучки Беатрис уже стучали по ступеням Дворца Правосудия - такая же скромная, неприметная горожаночка в сером платьице, какая вчера промелькнула в коридорах Комитета.
Фукье-Тенвиль: В то утро гражданин прокурор проснулся от того, что с грохотом свалился с постели на пол. Если бы его спросили, чем он занимался накануне вечером, он вряд ли смог бы дать сколько-нибудь вразумительный ответ. Голова раскалывалась, а во рту ощущался мерзкий привкус винного перегара. С трудом разлепив опухшие веки, Фукье-Тенвиль обвел мутным взглядом комнату. На столе, среди вороха бумаг, спасительным маяком возвышалась недопитая бутылка. Страшным усилием воли Кантен заставил себя принять вертикальное положение и доковылять до стола. Жадно припав к горлышку вожделенного сосуда, он сделал несколько глотков. Постепенно сознание прокурора прояснилось, однако от этого он почувствовал себя только хуже. Ибо в памяти Фукье-Тенвиля вновь всплыли позорные подробности пресловутого «дела Дантона». Прокурор вспомнил ледяной, преисполненный гнева взгляд Неподкупного, коим тот наградил его напоследок, после того как заговорщиков препроводили обратно в Консьежри, и от этого воспоминания ему стало совсем скверно. Опустившись на стул, Тенвиль размышлял, чем же ему заняться: разобрать свои бумаги, дабы попытаться накропать хоть какое-то подобие обвинительной речи, или послать за вином и снова напиться?...
Верховное Существо: В дверь прокурорского кабинета нерешительно просунул голову секретарь. - Гражданин общественный обвинитель! К вам посетительница. По важному делу, связанному с разбираемым заговором. С этими словами секретарь пропустил в дверь Беатрис.
Беатрис Ларошдрагон: Беатрис с некоторой опаской обвела взглядом царящий в кабинете хаос, и нерешительно подступила ближе к массивной темной фигуре гражданина общественного обвинителя, который в этот момент был похож на тюфяк, зачем - то обряженный в мятый сюртук. Прокурор поднял на нее глаза - налитые кровью, в темных тенях - глаза человека, который слишком много пьет и мало спит. -Привет и братство, гражданин Тенвиль, - вежливо произнесла Беатрис, пока не решив, как следует себя вести.
Фукье-Тенвиль: Фукье-Тенвиль проводил секретаря тяжелым взглядом, не сулившим тому ничего доброго. Кантен досадовал на болвана, посмевшего ввести к нему посетительницу без предварительного доклада. Он сознавал, что для беседы с хорошенькой молодой женщиной недурно было бы привести свое лицо, волосы и одежду в более-менее благопристойный вид. Тем не менее, прокурор постарался изобразить на лице любезную улыбку. - Прошу, присаживайтесь, гражданка, - произнес он, пододвигая стул для Беатрис. – Итак, какое же дело привело вас ко мне?
Беатрис Ларошдрагон: От прокурора шел такой дух перегара, что у Беатрис защекотало в носу, но она мужественно победила мучительное желание чихнуть и отодвинуться вместе со стулом. -У меня для вас письмо из Комитета общественной безопасности, - протянула она конверт Тенвилю.
Фукье-Тенвиль: Тенвиль пробежал глазами поданную ему бумагу. В сущности, дело было ему ясно, однако прокурор никогда не упускал случая вначале поиграть с угодившей в его сети добычей. - Я прочел письмо, однако, думаю, будет лучше, если вы сами изложите цель вашего визита, - обратился он к Беатрис. От внимания Кантена не укрылась брезгливая гримаска, скользнувшая по лицу молодой женщины. Это обещало сделать предстоящую игру увлекательной, и Фукье-Тенвиль почувствовал, что его настроение заметно улучшилось.
Беатрис Ларошдрагон: -Я пришла, чтобы исполнить долг патриотки и защитить доброе имя моего мужа, запятнанное контрреволюционными делами Дантона, - Беатрис постаралась быть как можно лаконичнее, чувствуя, что здесь она так легко не отделается, как в Комитетах.
Фукье-Тенвиль: - Защищать доброе имя честных граждан - это забота Трибунала, - назидательно заметил Тенвиль. - Вы полагаете, что революционный суд не способен разобраться, кто виновен, а кто - нет?
Беатрис Ларошдрагон: -Мне кажется, что каждый гражданин должен посильно помогать революционному правосудию в час, когда количество контрреволюционеров таково, что суды работают едва ли не круглосуточно, - потупилась Беатрис. - Так много дел, так много свидетельств...
Фукье-Тенвиль: - Разумеется, суд всегда готов выслушать тех, кто стремится к торжеству правды и справедливости. И если вы, гражданка, причисляете себя к их числу, то мое внимание всецело в вашем распоряжении, - Тенвиль с плотоядной улыбкой придвинулся к Беатрис. – Итак, прошу вас, изложите мне все, что вы имеете сообщить по делу контрреволюционера Дантона.
Беатрис Ларошдрагон: Беатрис в уже отточенных выражениях и старомодно - изящных оборотах принялась повторять ту бредовую версию о заговоре, которую вчера изобрела на ходу в кабинете Вадье.
Фукье-Тенвиль: - Я вижу, вы истинная патриотка, - Тенвиль накрыл и слегка сжал своей ладонью руку Беатрис. - Поверьте, Республика умеет ценить тех, кто помогает делу уничтожения ее врагов. То, что вы сообщили, чрезвычайно важно и поможет нынешнему процессу. Надеюсь, когда в Трибунале потребуется повторить все это, вы будете столь же обстоятельны и убедительны, как нынче. Однако... Позвольте дать вам небольшой совет. Не стоит так категорично настаивать на невиновности гражданина Фабра. Сейчас главная наша цель - заклеймить Дантона, чтобы не оставить ему ни малейшего шанса и не позволить снова морочить головы присяжным и публике, оттягивая тем самым вынесение приговора. Ну, а когда с Дантоном будет покончено, вы можете рассчитывать на мое искреннее участие к судьбе гражданина Фабра.
Беатрис Ларошдрагон: Беатрис коротко выдохнула, когда ладонь прокурора накрыл ее руку. -Я... я не утвержаю, что Фабр невиновен... Но если вы считаете возможным добиться оправдательного приговора, я целиком и полностью доверяюсь вашему опыту и авторитету.
Фукье-Тенвиль: - Гражданин Фабр проявил преступную слабость, подпав под влияние более сильной и коварной личности. Но, - добавил Тенвиль, не выпуская руки Беатрис и многозначительно поглядывая на нее, - Всегда есть надежда чистосердечными признаниями облегчить свою вину. И если вы искренне заинтересованы в судьбе Фабра(а я вижу, что это так), в ваших силах помочь суду. Уверен, мы понимаем друг друга, не так ли?..
Беатрис Ларошдрагон: "Чистосердечными признаниями"... Фабр никогда в жизни не станет свидетельствовать против себя! И ее усилия пропадут даром, даже если она согласится лечь с Тенвилем... -Конечно, - сказала Беатрис самым простодушным видом, - речь идет о моих показаниях, правильно?
Фукье-Тенвиль: Тенвиль продолжал оценивающе разглядывать Беатрис. Разумеется, показания этой наивной потаскушки не идут ни в какое сравнение со столь вожделенными для прокурора признаниями самого Эглантина. - Вы уверены, что гражданин Фабр будет продолжать упорствовать в своих заблуждениях? - переспросил он на всякий случай.
Беатрис Ларошдрагон: -У него своеобразные представления о чести и долге перед теми, кого Фабр относит к числу своих друзей, - осторожно сказала Беатрис, ежась под неотрывным взглядом прокурора.
Фукье-Тенвиль: - Этот упрямец сам роет себе могилу, - не без раздражения заметил Фукье-Тенвиль. Он уже и сам понимал, что на публичное раскаяние Эглантина и его показания против Дантона рассчитывать не приходится. Что ж, в таком случае сгодится и вот эта мелкая рыбешка, которая сама приплыла к нему в руки. Тенвиль перевел взгляд на лежащее перед ним письмо, хотя ему не было необходимости вновь перечитывать строки, написанные рукой Неподкупного. Покурор хорошо знал, что от него требуется в данном случае: использовать эту женщину, а затем... Затем с ее любовником поступят так, как того требует закон. Но пока Тенвиль намеревался использовать эту красотку по всем статьям. - Возможно, сударыня, вы имеете сообщить мне еще что-либо? - почти ласково обратился он к Беатрис.
Беатрис Ларошдрагон: Намек был прозрачен, как лесной ручей. Беатрис опустила глаза. -Кажется, я рассказала все, что мне было известно, но, возможно, детали, кажущиеся мне незначительными или забытые из - за волнения, могут оказаться полезными для вас, гражданин прокурор? Вы могли бы расспросить меня... в частном порядке.
Фукье-Тенвиль: - Замечательная мысль, - подхватил Фукье-Тенвиль, - Несомненно, здесь, в официальной обстановке, волнение и присущая женщинам робость мешает вам припомнить все детали этого дела. Поэтому мы поступим следующим образом, - с этими словами прокурор с видимым сожалением отстранился от Беатрис и, взяв листок бумаги, черкнул на нем пару строк. - Вот, - вполголоса произнес он, вручая листок молодой женщине. - Адрес, по которому вам надлежит явиться сегодня вечером. Я буду ждать вас. "Черт подери, - подумал он про себя. - Снова придется платить этой старой сводне Дюпон за ее гнусную конуру, которую и комнатой-то назвать нельзя". Но не может же он завалить гражданку Фабр прямо здесь (как бы ему этого ни хотелось). Довольно и того, что проныра-секретарь наверняка подслушивал за дверью весь их разговор. - Итак, до вечера, сударыня, - обратился Тенвиль к Беатрис. Подойдя к двери, он резко распахнул ее и рявкнул: - Эй, кто-нибудь, проводите гражданку!
Беатрис Ларошдрагон: -Еще одно слово, гражданин прокурор! - Беатрис импульсивно схватила его за рукав, потом сообразила, что зашла слишком далеко и отдернула руку. - Не могла бы я просить вас разрешить мне свидание с Эглантином, чтобы он узнал, что в его судьбе принимают участие такие добрые патриоты, как гражданин Робеспьер и вы?
Фукье-Тенвиль: Вопрос застал прокурора врасплох. Он уже мысленно предвкушал удовольствие от предстоящего вечера, а имя Фабра вновь вернуло его к серой реальности. - Сударыня, вы наверняка сами сознаете невыполнимость своей просьбы, - ответил он, немало удививишись силе хрупких пальчиков, вцепившихся в его рукав. - Свидания с заключенными категорически запрещены.
Беатрис Ларошдрагон: -Но... возможно... - Беатрис искательно заглянула в глаза Тенвилю. - Одно - единственное исключение, гражданин прокурор! Возможно, мне удастся уговорить Эглантина свидетельствовать на суде!
Фукье-Тенвиль: - Да поймите же, даже при всем своем желании я не смог бы удовлетворить подобную просьбу, - понизив голос, Фукье-Тенвиль нервно оглянулся на открытую дверь. - Есть вещи, самолично решать которые не вправе даже прокурор Трибунала.
Беатрис Ларошдрагон: Тенвиль моментально потерял в глазах Беатрис изрядную часть авторитета. -К кому, в таком случае, мне следует обратиться? - с прохладцей спросила она.
Фукье-Тенвиль: На щеках Тенвиля проступили багровые пятна. Он ненавидел, когда ему напоминали, что его власть не безгранична. - Вам лучше выбросить из головы эту идею, гражданка, - отрезал он. - Позвольте заметить, что, столь настойчиво хлопоча о свидании с преступником, вы ставите под сомнение искренность своих намерений помочь суду.
Беатрис Ларошдрагон: -Надеюсь, вы застрахованы с гарантией от подобной ситуации, - не удержалась Беатрис, - и ваша супруга никогда не окажется на моем месте.
Фукье-Тенвиль: Упоминание о Шарлотте окончательно разозлили Тенвиля. - Позвольте указать вам на крайнюю неуместность подобных сравнений, - едко ответил он. - Тем более если принять во внимание то, при каких обстоятельствах вы стали женой (если можно так выразиться) гражданина Фабра. Что касается моей супруги, то я уверен: она никогда не пала бы столь низко, чтобы идти против закона.
Беатрис Ларошдрагон: -Я уважаю закон, - Беатрис уже горько сожалела о своих словах. - Мне, пожалуй, действительно пора. Прощайте, гражданин прокурор.
Фукье-Тенвиль: Все еще сердитый Фукье-Тенвиль молча наклонил голову, давая понять, что беседа окончена.
Лазар Карно: Генерал Карно этуночь провёл с Луизой - она попросила его остаться, так как боялась быть одна. Бумаги были им от неё получены и Лазар, разобравшись, нашёл несколько писем Дантона, которые показались ему вполне подходящими. И ещё несколькобумаг - для полноты и для впечатления. В сопровождении всё того же Анри, Лазар направился в Дворец правосудия. Прибыв на место, Карно сразу же направился в кабинет прокурора. Мимо него проскользнулакакая-то гражданка, на которую генерал не обратил внимания. Лазар решительно и смело вошёл в кабинет прокурора без всякого доклада - о том было договорено. - Здравствуйте, гражданин Фукье! - любезно сказал Карно. - Я принёс Вам то, о чём мы договаривались! - С этими словами он протянул прокурору бумаги.
Фукье-Тенвиль: Фукье-Тенвиль не спешил с ответными любезностями. Усевшись за свой залитый вином и чернилами стол, он хмуро принялся изучать поданные ему генералом бумаги. - И это все, что вам удалось достать? - произнес он наконец, подняв глаза на Карно.
Лазар Карно: - Всё! - сказал Карно, напустив на себя простодушность. - Всё, что показалось подозрительным!
Фукье-Тенвиль: Тенвиль вновь углубился в бумаги, его слезящиеся, в красных прожилках глаза подолгу задерживались на каждой строке, написанной небрежным, размашистым почерком. Прокурор (голова которого по-прежнему раскалывалась от похмелья) с трудом вникал в смысл прочитанного, и это еще больше раздражало его. - Но в этих письмах нет ничего, за что можно было бы зацепиться, - наконец в отчаянии воскликнул он. - Здесь всего лишь ничего не значащая семейная переписка. А это что еще такое?... Счет из английской таверны Бовилльера... Вы, никак, издеваетесь! Не могу же я строить обвинение в контрреволюционном заговоре на основании съеденных Дантоном двух порций рыбного супа!
Лазар Карно: - Именно из английской! - сказал Карно. - Английской! Англия - враг Республики! Там строит заговоры Питт, враг Республики! Карно повернулся к Анри, который движениемфокусника достал из-за пазухи бутылку, которую Карно ловким движением поставил на стол перед прокурором. - а теперь скажите мне, что по-вашему делал в АНГЛИЙСКОЙ таверне Дантон?
Фукье-Тенвиль: При виде бутылки прокурор заметно ожил. - Что ж, - молвил он уже гораздо приветливее. – У нас ведь нет никаких доказательств обратного: что Дантон ходил в таверну не для встречи со своими английскими друзьями-контрреволюционерами. Ну и дураки же эти англичане, - добавил Тенвиль, любовно поглаживая покатый бок винной бутылки. – Английское вино – дрянь, еще хуже того коровьего пойла, которое у них именуется пивом. Послушайте, дорогой Лазар, предлагаю выпить за успешный исход нынешнего процесса.
Лазар Карно: На лицо генерала Карно появилась довольная улыбка. - Пожалуй! - сказал он, принимая из рук Анри вторую бутылку. - Ради такого дела стоит выпить! Про себя он подумал: "Старый развратник и пьяница, как легко тебя купить!". Перед глазами его уже стояла площадь, полнаянароду. Гильотина. И Дантон со товарищи, идущие на эшафот. И он, Карно, в парадном мундире, взирающий на них взором Цезаря, входящего в Рим. Alea iacta est. Так, так, а это уже мысли контрреволюционные, вовремя спохватился Карно. Тогда на ум вовремя пришёл Сципион, возвращающийся с триумфом в Рим из Африки. Или после битвы при Заме. На душе сразу повеселело и стало легко и тепло.
Фукье-Тенвиль: - Жаль, за нашим столом нет дам, - разглагольствовал между тем Тенвиль. От выпитого вина прокурор расцвел, аки роза. - Была тут с утра одна... гражданка, готовая к услугам, но я не люблю таких, которые сами на спину опрокидываются. По мне, уж лучше посидеть за бутылочкой бордо с хорошим другом, - с этими словами Фукье-Тенвиль подмигнул и фамильярно хлопнул нового Сципиона по обтянутой тонким сукном ляжке.
Лазар Карно: - Вы знаете, гражданин прокурор, дамы меня как-то интересуют больше! - вежливо сказал Лазар. - Правда,я не любитель доступных женщин, я ищу любви самых обычных девушек! Но, знаете, мне обычно не до них! Карты, карты... Поесть и то некогда!
полная версия страницы