Форум » Дело Дантона (игра завершена) » 001. Вандеец едет в Париж - 5 жерминаля, утро » Ответить
001. Вандеец едет в Париж - 5 жерминаля, утро
Гийом Дюпрэ: 25 марта 1794 года, первая половина дня. Поутру 25 марта 1794 года в Париж со стороны Монмартрских предместий въезжала повозка, запряженная парой серо-пыльных от долгой дороги крестьянских лошадок. Одна из длинной вереницы людей, лошадей, экипажей, толпящихся у пропускного пункта, где усталые солдаты в мундирах национальной гвардии проверяли документы и пытались революционным взглядом в упор установить благонадежность гостей столицы. Как они это делали, для Гийома было загадкой. Но рожденный из большого опыта общения с героями революции желчный цинизм заставлял бывшего барона полагать, что во времена нынешнего жестокого беззакония судьбу «козлищ и аганцев» решала личная человеческая пакостность и жадность патрульных. – Говорить буду я, ваша светлость, - тихим шепотом предупредил де ла Роша один из двоих его спутников, крепкий мужчина под пятьдесят с трехдневной седой щетиной на физиономии и такими же седыми космами, в беспорядке выбивающимися из-под колпака с трехцветной наколкой-кокардой. Жерар Мюррей, до того как стать мятежником, был мельником, достойным отцом семейства, и даже единожды дедом. До того дня, когда в дом его явился отряд парижан, посланных для реквизиции продовольствия на нужды голодающей армии. В соответветствии декретом Комитета Общественного Спасения, подобные отряды получили право отобрать у крестьянина все, что они посчитают нужным. А в случае отказа снять с себя последнее исподнее добровольно… Наказывали всех, не только гнусного «врага революции», но и всю его родню. В общем, теперь Жерар больше не отец и не дед, зато отличный полевой командир шуанов и верный помощник Дюпрэ в их почти годовой уже войне с республиканцами в Бретани. Правда Гийому казалось иногда, что забота Мюррея о его персоне все больше напоминает отеческую опеку, но, может быть, это именно то, что нужно старому мельнику для душевного спокойствия. Ведь когда-то у него были сыновья. – Хорошо, - де ла Рош свободно откинулся на груду мешков, и постарался придать лицу выражение полнейшего безразличия к происходящему. Хотя между лопаток пополз непроизвольно неприятный холодок страха. Здесь, в толпе посреди дороги Гийом чувствовал себя непривычно беззащитным. Случись что, и не укроют от преследователей скалы и леса родной Бретани. Они сейчас в самом что ни на есть логове врага, спасаться некуда. Пропускной пункт медленно, но верно, приближался. Солдат, шевеля губами, вчитывался в бумаги, что протягивали ему столпившиеся у шлагбаума люди. Документы. Документы у них были. Мандаты республиканских поставщиков фуража и продовольствия. Настоящие мандаты, выданные комиссариатом Конвента. Предыдущие их владельцы кормили рыб на дне какого-то безымянного пруда, но бумага, она все стерпит. Даже мука и крупа в мешках была настоящая. «Дело верное, - говорил Жерар. – Они там с голоду пухнут, эти граждане проклятые. Пропустят, и еще спасибо скажут». Что ж, посмотрим.
Ответов - 16
Верховное Существо: Повозка остановилась у шлагбаума. Ее окружили национальные гвардейцы и принялись деловито и тщательно осматривать груз. За ними наблюдал комиссар при всех регалиях - трехцветный шарф на талии, пышный трехцветный плюмаж на треуголке. Он окинул взглядом людей, сидящих в повозке и коротко потребовал: -Ваши документы.
Гийом Дюпрэ: – Держи, служивый. Жерар протянул комиссару свою бумагу, Гийоми второй его спутник, коренастый, светловолосый до рыжины мужчина, молча последовали примеру старого мельника. Пока тот изучал документы, Мюррей с явным недовольством созерцал, как гвардейцы ворошат мешки. И наконец попросту прикрикнул на солдатню: – Вы того, поосторожнее. Тычетесь, как слепые кутята. Мешки старые, не ровен час порвете, а в них мука. Хлеб! Старик многозначительно поднял палец кверху, иллюстрируя ценность груза.
Верховное Существо: -Не командуй, папаша, - бросил комиссар старику и углубился в изучение документов. Нахмурился. Достал из кармана какую-то бумагу, перечитал ее содержимое, снова проглядел документы. Неожиданно на его суровом грубом лице появилась лукавая улыбка. -Ага... А ведь странная штука выходит, граждане. С полчаса назад приходит к нам эстафета. Сообщают, что тут неподалеку в пруду нашли тела. Тела республиканских поставщиков фуража и продовольствия. Их, знаете ли, частенькро убивают на больших дорогах и отбирают груз, который они везут. Как видите, у нас сегодня даже усиленные патрули - готовимся задержать убийц. И что я вижу? Трех пресловутых поставщиков, живых и здоровых. Как вы объясните сие чудо, граждане?
Гийом Дюпрэ: Жерар молчал, а в голове Гийома вертелось отчаянное «проверка-провокация, или правда нашли мертвецов». – Нам ли не знать, - заметил он хмуро, приходя на помощь Мюррею, хоть они и договаривались раньше, что говорить с солдатами на кордоне будет мельник. – Думаешь, нас в деревнях с цветами встречают, гражданин. То вилами норовят ткнуть, то пальнут из кустов. Вот и нашим товарищам, видать не повезло. Светлая им память. В чудесные совпадения де ла Рош не верил. Даже если и нашли, надо еще и опознать. Что не так то просто сделать, учитывая, что он собственноручно раскромсал мерзавцам физиономии клинком сабли. А даже если и опознали, вряд ли пошлют известие эстафетой, убийц станут ловить по окрестностям, а не в Париже. Так что скорее всего ты провоцируешь нас, гражданин комиссар. И, состроив скорбную мину, перевел взгляд на остолбеневшего Жерара, потом обратно на республиканца. – Видишь, что творят, папаша Жирдо. А мы, небось, знали их… Хотел добавить «слава героям», но вовремя сдержался, прикидывая, успеет ли, в случае чего прикончить этого республиканского выродка прежде, чем схлопочет пулю от кого-нибудь из солдат.
Верховное Существо: Ухмылка комиссара сделалась еще более зловещей. -Знали их? Да уж я не сомневаюсь, что познакомились... когда убивали их. Комиссар махнул рукой, и гвардейцы окружили телегу. -Именем Республик,и вы задержаны до установления личности, - заявил комиссар.
Гийом Дюпрэ: - Да как же так, товарищ? Что за нелепица?! – возмутился было Мюррей, но Гийом едва заметно отрицательно качнул головой. Им нужно проникнуть в город, и они попадут в город. Так или иначе. Например, конвой их проводит. – Да как же так, - продолжал причитать мельник, но уже тихо, сквозь зубы. – Мы для них живота не жалели, хлеб привезли, а они… Рыжий сидел молча, стиснув кулаки, и лишь на скулах его заметнее обычного проступили бурые точки веснушек. - Как скажете, гражданин комиссар. – На зловещую ухмылку комиссара де Ла Рош ответил почти дружелюбной. - Мы – законопослушные граждане. Устанавливайте, чего вам надо.
Верховное Существо: -Не волнуйтесь, граждане, ваш хлеб будет доставлен по назначению, - издевательски успокоил их комиссар, - но только, боюсь, без вашего участия. А вы слезайте с телеги по одному и без резких движений. Национальные гвардейцы окружили троих "поставщиков", готовясь конвоировать их в караульное помещение, которое находилось здесь же, шагах в десяти от заставы.
Гийом Дюпрэ: Сопротивляться особого смысла не было, поэтому бретонская троица послушно последовала за конвоем в караулку. Только Жерар все насторожено поглядывал на своего командира, словно ожидая что барон Гийом де ла Рош сотворит для них чудо. Дюпре усмехнулся. Если бы он мог творить чудеса, то давно сотворил бы по крайней мере одно – отправил бы прямиком в ад всех мерзавцев, опоясанных трехцветными шарфами. Но, увы, то ли время чудес еще не пришло, то ли бог благоволил лишь к святым и блаженным. – Не хмурься, папаша Жирдо, скоро все выяснится, и ты обнимешь внучков. Глаза старого мельника угрюмо сверкнули. Напоминание о том, что терять им уже нечего, кроме жизни, да и та не бог весть какая ценность, заставило старика выпрямиться и зашагать бодрее.
Верховное Существо: Комиссар откровенно скучал. Он сразу понял, с кем имеет дело - с ушлыми молодчиками, ограбившими продовольственный транспорт и теперь везущими награбленное в Париж, чтобы сбыть спекулянтам. Сколько таких мерзавцев он повидал на своем веку!.. Он отлично знал, что будет дальше, и больше всего его раздражала необходимость тратить время на выполнение всяких формальностей. Отвести бы их сейчас в лесок и каждому по пуле в лоб... Комиссар оставил в караулке трех гвардейцев - по одному на каждого арестованного, - сел за стол и приступил к допросу. -Граждане, знаете ли вы кого-нибудь в Париже, кто мог бы опознать вас и подтвердить, что вы - именно те, за кого себя выдаете?
Гийом Дюпрэ: – Конечно, гражданин. Сколько угодно таких граждан. – Заикаясь, забормотал Гийом, старательно изображая смертельно напуганного человека. Он и был напуган на самом деле, но по-другому. Безысходность порождала злость, а злость, отозвавшаяся сталью в серо-голубых глазах бретонца, готова была выплеснуться отчаянной решимостью. Он перечислял имена, адреса, наобум, просто, чтобы «занять комиссара разговором». – А еще гражданин Голлен, Жан-Жак Голлен, адвокат с улицы Сен-Дени… «Голлен» – было имя мерзавца, того самого, что отдал приказ о расстреле семьи Жерара Мюрея. Потом они выследили и прикончили и самого Голлена, и его помощников, и при упоминании этого имени сейчас, в караулке, спутники Дюпрэ едва заметно подобрались. Со стороны они продолжали оставаться хмурыми растерянными людьми, но это только со стороны. – И гражданка Мадлен Меларуж, вдова пекаря Меларужа, она моя двоюродная тетка… Де ла Рош поперхнулся от усердия, закашлялся, прикрывая рот рукавом видавшего виды камзола, заметно с чужого плеча. «Чуда я, конечно, не совершу, но по крайней мере на вашей дьявольской машине не здохну. Лучше пуля, чем гильотина». В рукаве, за подкладкой, был припрятан нож. Небольшой, чтобы не оттягивал ткань, но большего и не нужно. - И гражданин Портюгэ… Портюгэ оказался последним из граждан, якобы знакомых Гийому. В тот момент, когда имя это сорвалось с губ барона, резким и точным движением Дюпрэ метнул нож в комиссара. Подручные его только этого броска и ждали. Рыжий, бросившись на пол, подкатился под ноги ближайшему из солдат. Мюррей с каким-то звериным рыком кинулся на своего конвоира, а Гийом, у которого не было времени рассматривать результаты своего броска, прыгнул к третьему, прекрасно понимая, что их главный козырь – внезапность. И ничего кроме внезапности.
Верховное Существо: Обливаясь кровью, комиссар упал. Рукоятка ножа торчала у него из-под правой ключицы, и он, судорожно ухватившись за нее руками, пытался выдернуть нож, одновременно захлебываясь от крика: -Схватить их!... СХВАТИТЬ мерзавцев!!! Тот солдат, кому бросился под ноги рыжий пленник, упал, но успел ухватить своего противника за ноги и дернул на себя, опрокидывая на пол. Второй солдат отбивался прикладом от Мюррея. Но третий национальный гвардеец либо по природе своей был трусоват, либо его просто напугала отчаянная решимость бросившегося на него мужчины. Как бы то ни было, он в испуге метнулся в угол караулки, явно не решаясь принимать бой.
Гийом Дюпрэ: Дожидаться, пока противник обретет присутствие духа, было опрометчиво. Убивать… Как ни странно, на это у Гийома не было времени. Его гораздо больше занимало оружие в руках гвардейца, чем его жизнь или смерть. А будет звать на помощь… Это уже без разницы, кому надо, тем хватило воплей комиссара. Солдат бросился в угол, де ла Рош – за ним. Толкнул убегающего в спину так, чтобы оглушить ударом об стену, и, пользуясь моментом, рванул из рук республиканского гвардейца вожделенную винтовку. Да будут благословенны предки-соотечественники из города Байонна*. С размаху всадив штык в бок солдата, отбивающегося от старого мельника, Дюпрэ обеспечил их безнадежному предприятию временный численный перевес. – Плохо, - прохрипел Мюррей, размазывая по лицу кровь из рассеченной ударом приклада скулы. – Куда уж хуже… Жерар бросился на помощь рыжему, де ла Рош же решил, что самое время ему вернуть свой нож обратно. – Помочь? Губы барона скривились в улыбке, больше напоминающей оскал, когда он выдернул нож из тела комиссара. Из раны тут же обильно хлынула кровь, заливая парадный сюртук и ненавистный любому роялисту трехцветный шарф. – Что там у вас, господа? – Всё, - буркнул Мюррей, помогая их третьему товарищу подняться. Гвардейцу подобная помощь была уже не нужна. - И что теперь? Дюпрэ неопределенно пожал плечами. – У коновязи я видел лошадей. Совсем рядом с караулкой. Рискнем? Они с Мюрреем присели на одно колено у двери, взяв ружья на изготовку, и приготовились залпом расчистить себе путь. И рыжий ударом ноги вышиб дверь. * Байонн - родина байоннета, то есть штыка
Верховное Существо: Злоумышленникам сказочно везло: никто на пропуском пункте пока еще не обратил внимание на шум, доносящийся из караулки. Национальные гвардейцы были слишком поглощены проверкой документов прибывающих в Париж граждан.
Гийом Дюпрэ: Тревога еще не поднялась. Пока не поднялась. И путь был свободен. И все же… - Пли, - тихо и безжалостно скомандовал Гийом, метя в солдата, стоящего в пол-оборота у шлагбаума. Во первых, парой врагов все же будет меньше. Во вторых, за выстрелами наверняка последует паника. А паника им на руку. Ружья дружно изрыгнули огонь и грохот, и тут же стали бесполезными. Перезаряжать их времени не было. Отшвырнув оружие, троица бросилась к коновязи, сопровождаемая отчаянным женским визгом, руганью и оглушительным конским ржанием и храпом. Жерар оказался сообразительнее своего командира, и предпочел, имея выбор, стрелять не в солдата, как де ла Рош, а в одну из лошадок, запряженных в подводу, которую как раз досматривали национальные гвардейцы. Раненная кобыла забилась, напугав свою товарку, и подвода начала хаотическое движение, по ходу дела повалив шлагбаум и нескольких солдат. Граждане, ожидающие своей очереди на проверку документов бросились врассыпную, стараясь оказаться подальше от обезумевшей лошади и от неприятностей. Причем некоторые бросились как раз мимо караульных. – Я сяду сзади, - прошептал Мюррей, когда они оказались возле коновязи. – Если будут стрелять… Стрелять, разумеется, будут. В этом у Гийома сомнений не было. - Ненавижу самопожертвование, - пробормотал он, рывком освобождая повод ближайшей лошади. Но спорить с мельником не стал, прекрасно зная, что дорога каждая секунда. Мгновение, и два коня с тремя седоками уже неслись по направлению к ближайшей улочке, бедной и невзрачной, как и все предместья, но сейчас необыкновенно желанной.
Верховное Существо: В панике и суете солдаты упустили беглецов. Никто даже толком не рассмотрел, куда те направились. Потом, когда в караульном помещении был обнаружен истекающий кровью комиссар, про злоумышленников и вовсе забыли, занявшись спасением жизни начальника.
Гийом Дюпрэ: Миновав несколько кварталов, бретонцы остановились и спешились. И де ла Рош отпустил лошадей. Дело неслыханное по канонам партизанской войны, однако в городе кони – помеха, да и заботиться о них некогда. Завернув в парадное заброшенного дома, - когда-то роскошного особняка, сейчас превратившегося в холодный остов, пялящийся на белый свет пустыми глазницами разбитых окон, - беглецы беспрепятственно выбрались через черный ход на параллельную улочку, потом, петляя по переулкам и задним дворам, двинулись через предместья, и лишь когда они, наконец, достигли более людной части города, и Гийом вздохнул с заметным облегчением. Париж принял их в свои недра, перемешав со своими жителями, как песчинки в песочных часах. - А знаешь, Мюррей, три года назад, вздумай мы палить в солдат национальной гвардии на глазах толпы, нас бы растерзали на месте, - задумчиво заметил Дюпрэ, с интересом разглядывая Париж и парижан. В глаза бросалось обилие на улицах солдат, да и вообще вызывающей трехцветной символики. А еще какая-то хмурая настороженность, мелькающая в глазах прохожих. – Сейчас многое изменилось, как я погляжу... Однако документов у нас теперь нет. Плохо… Какие бы общефилософские размышления не вертелись в голове де ла Роша, не стоило забывать о делах насущных. – Думаю, сейчас нам стоит разделиться, - объявил он своим спутникам. - Я собираюсь наведаться в особняк родителей моей жены, и вам ходить туда со мной не стоит. Слишком опасно. Поэтому встретимся на площади Трагуарского креста после захода солнца. Постарайтесь не попадаться на глаза республиканцам. И вообще.. не попадаться. И на недовольный взгляд Мюррея безапелляционно добавил. – Я знаю Париж, а вы нет. Поэтому сейчас мне сподручнее все разведать одному. Тут Дюпрэ немного покривил душой. Он бывал в Париже, особенно после того, как женился на парижанке, но никогда не оставался в столице надолго. Так что знания города у де ла Роша были достаточно поверхностные. Но "что-то" в их случае все же лучше, чем ничего.
полная версия страницы