Форум » Дело Дантона (игра завершена) » 030. 8 жерминаля. Званый вечер у Дюпле. » Ответить
030. 8 жерминаля. Званый вечер у Дюпле.
Элеонора Дюпле: ...Элеонора торопливо прихорашивалась перед зеркалом, расправляя платок на груди. Что толку в красоте, когда наряд скромен, – говорит одна из ее знакомых. Элеонора всегда считала подобные суждения глупостью, но сегодня она была бы счастлива каким-то чудом обрести новое платье. Она уступила обновку на этот вечер Виктории – та гораздо больше нее переживала по поводу недостаточного количества нарядов: Морис Дюпле, хотя и не был беден, не мог позволить себе больших расходов, имея троих детей и жену на содержании. Когда одежда в результате досадной случайности была испорчена безвозвратно, грязные места приходилось замаскировывать с помощью вышивки или кружев… Хорошо, что платье, которое на ней сейчас, хоть и сшито около двух лет назад, но совсем не заношенное… и очень ей идет. Элеонора берегла его, надевая только на праздники. Этот званый вечер не должен был стать каким-то особенным – один из вечеров, устраиваемых достаточно регулярно Дюпле, но Элеонора соскучилась по любимому наряду и решила надеть именно его. В сатиновом темно-синем платье Элеонора Дюпле была очень хороша, возможно, при этом она казалась чуть старше своих лет – но ровно настолько, чтобы это не портило ее, а придавало чертам особую миловидность. Детали, дополняющие костюм, говорили о патриотических убеждениях его обладательницы: низ платья был отделан трехцветной каймой, и трехцветный же узкий поясок был повязан вокруг талии. Девушка последний раз провела щеткой по волосам, поправляя уже законченную прическу. Волосы были пышно взбиты и убраны наверх, несколько локонов падало на плечи. А как хорошо было бы просто распустить волосы! Но это не прогулка… Элеонора задумчиво перебрала немногочисленные украшения в шкатулке. Наверное, вот эти серьги, с жемчугом… Они подходят к этому платью и вроде бы нравятся Максимильену... Хорошо бы он пришел пораньше… Все приготовления к вечеру были окончены, и Элеонора скучала без Неподкупного. ...С того времени, как Робеспьер поселился у них, многое изменилось. Погиб Марат… Перестали здесь бывать Демулен и Дантон, их сподвижники… Многое изменилось с тех пор, как Робеспьер впервые переступил порой их дома… Элеонора вышла из комнаты. Большой черный пес подбежал к ней, виляя хвостом, и ткнулся мокрым носом в руку. – Что, Браунт? – Элеонора наклонилась, погладив собаку по голове. – Скучаешь без хозяина? Ответ карих глаз был утвердителен. Браунт нетерпеливо переступил лапами, словно говоря: «Гражданка! Я голоден, а потом бы я хотел поиграть! И отправиться с вами обоими на прогулку! Где же ваш жилец и мой хозяин?» – Будь умницей, Максимильен скоро придет. Элеонора выпрямилась. Уже половина седьмого… Скоро все соберутся в салоне, где так уютно, где кресла обиты красным бархатом, где так мирно потрескивают в большом камине поленья, где Максимильен так любит стоять у окна и размышлять о своем, где она и Елизавета так любят аккомпанировать кому-то на клавесине или просто играть старые, но любимые пьесы… или что-то из итальянской оперы, которую так любит Филипп… Монтеверди, Росси, Вивальди… У последнего Филипп, правда, больше любил инструментальные сочинения. Леба также неплохо играл на скрипке, но очень стеснялся слушателей... Элеонору всегда забавляло то, что у композиторов популярны одинаковые сюжеты, как и у художников. Пожалуйста, в начале прошлого века Монтеверди пишет своего «Орфея» и вот в середине века нынешнего немецкий композитор Глюк пишет оперу «Орфей и Эвридика»! Элеонору больше интересовала живопись, хотя она и с удовольствием играла на клавесине классические пьесы, особенно сочинения Куперена – очень мелодичные, изящные без вычурности. Девушка понимала, что ей стоит больше упражняться, но окружающие едва ли замечали недостатки ее игры – которые были не настолько серьезны, чтобы лишать остальных удовольствия от прослушивания. Элеоноре хотелось надеяться, что Робеспьеру тоже нравится ее слушать, но о музыкальных предпочтениях Неподкупного ей за все это время почти ничего не удалось узнать… Похоже, что Робеспьер, будучи не чужд изящных искусств, тем не менее всецело отдавал предпочтение литературе…
Ответов - 158, стр:
1 2 3 4 All
Виолетта Дегре: Виолетта шла к дому Дюпле, наконец-то прихорошившись и переодевшись.На девушке было скромное серо-голубое платье, единственным украшением которому служил вышитый воротник."Увы,-подумала мадемуазель Дегре,-все остальные наряды пришлось частично перешить, частично распродать.А в такой важный день было бы хорошо появиться разодетой в пух и прах, чтобы он это отметил и восхитился!" Уже стоя перед дверью Виолетта поправила длинные распущенные волосы, на которые девушка накинула кружевную косынку-так делали её сверстницы в родном краю.Приведя в порядок немного растрепавшуюся причёску, Дегре постучалась в дверь.
Элеонора Дюпле: …Дверь открыла мадам Дюпле и, поприветствовав гостью (они уже виделись сегодня, но это же не повод, чтобы не встретить тепло подругу дочери?), громко позвала Элеонору. «Элеонора, душенька, спустись, пожалуйста!..» Не услышав сразу ответ, она дала поручение кстати попавшей на ее глаза Виктории сходить за сестрой. Что та и сделала, сообщив Элеоноре новость и решив пока остаться в их комнате. Может быть, она хотела в одиночестве почитать, может – и это было более вероятным, – посмотреть, что бы надеть из безделушек к приходу гостей... Так или иначе, Элеонора не стала допытываться и спустилась в прихожую в сопровождении верного Браунта.
Робеспьер: Робеспьер же тем временем вел по темной улице Сент-Оноре дорогого гостя - своего новоиспеченного друга Буасси, - заботливо оберегая его от всех встреченных ими на пути выбоин, ям и луж (Робеспьер, как старожил, хорошо знал все гиблые места).
Буасси: - Я совсем забыл поинтересоваться в честь чего намечается ужин, - когда они уже почти подходили к дому опомнился депутат. - Возможно, что нехорошо приходить без подарка?
Робеспьер: - Не беспокойтесь, - заверил его Робеспьер, - это просто ужин. Мои хозяева устраивают такие собрания для близких друзей дома раз в неделю. Я понимаю, что в наше время такое гостеприимство выглядит чем-то странным, но... О, мы уже пришли. Они вдвоем вошли во двор Дюпле.
Буасси: Буасси бросил взгляд на Робеспьера. Признаться честно, он ожидал, что Максимильен заговорит с ним о причинах своего приглашения пока они будут добираться от Тьюльри до дома, но разговор шел о пустяках и ничего более. Трудно было раньше это представить, но Робеспьер умел вести ни к чему не обязывающие светские беседы. Они прошли двор и зашли на небольшое крыльцо.
Виолетта Дегре: Виолетта переминалась с ноги на ногу, стоя в прихожей.Девушка волновалась-сегодня должно было произойти немаловажное событие, которое, возможно, станет решающим.Она не питала особенных надежд, была готова практически ко всему, но в глубине души всё равно поселось какое-то странное чувство. Увидев Элеонору, мадемуазель Дегре бросилась к подруге- одиночество, пусть и кратковременное, было довольно мучительным. -Здравствуй, Элеонора, вот и я ! Кстати, у тебя весьма милое платье.
Элеонора Дюпле: – Спасибо, дорогая, – Элеонора помогла Виолетте снять накидку. Браунт, привыкший к тому, что в доме часто многолюдно, не выказал какого-либо неодобрения в адрес гостьи, лишь один раз гавкнув скорее здороваясь, чем угрожая. – Не бойся, он добрый, – пояснила девушка. – Ты тоже необыкновенно хороша сегодня. Пойдем, я проведу тебя в гостиную. Все должны уже вот-вот придти, если хочешь, мама пока нальет тебе чаю. И я принесла свои рисунки – можешь их посмотреть. …Виолетта тотчас была заботливо усажена в кресло; хозяйка дома налила ей чаю с сиропом, Элеонора положила на столик перед ней папку со своими работами, не удержавшись от похвалы в адрес своего наставника, затем, извинившись, вернулась обратно в прихожую. Она начинала беспокоиться, сама не зная, почему.
Филипп Леба: ...Филиппу не очень и хотелось идти на этот вечер. Настроение было совершенно неподходящим. Более всего он бы хотел остаться в одиночестве, и кое над чем поразмыслить. Он волновался из-за исчезновения Антуана. Сен-Жюст не давал о себе знать, и Филипп склонялся уже к самым неприятным вариантам из всех возможных. И если бы не просьба жены - Филипп не пошел бы на званый вечер... Хотя... возможно, что именно так удастся кое-что узнать про Антуана, так сказать, разведать обстановку...
Робеспьер: Робеспьер дернул за шнурок колокольчика. Он немного волновался - многое зависело от того, как понравится Буасси этот вечер и удастся ли навести мосты.
Элеонора Дюпле: Элеонора поспешила открыть дверь, думая, кто именно это может быть, и надеясь, что это Робеспьер… – ...Добрый вечер, Максимильен! Как хорошо, что у вас получилось прийти сегодня пораньше. – Девушка бросила взгляд на незнакомого ей человека, стоявшего рядом с Неподкупным.
Робеспьер: - Добрый вечер, Элеонора. - Робеспьер пропустил вперед Буасси. - Позвольте представить вам моего дорогого гостя - Франсуа Буасси. - Он решил опустить "аристократическую" часть фамилии гостя. - Вы никогда не встречали его в Якобинском клубе, но уверяю вас, он - истинное украшение нашего Национального Собрания.
Элеонора Дюпле: – Рада знакомству, гражданин Буасси, – улыбнулась Элеонора. – Рекомендации Робеспьера не доверять я не могу – добро пожаловать в наш дом. Элеонора попыталась вспомнить, не видела ли она этого человека раньше. Нет, вроде бы не видела… Ей было интересно: Максимильен в самом деле считает этого Буасси своим хорошим знакомым, настолько хорошим, что пригласил его на ужин, или дело в каком-то политическом вопросе? Как бы там ни было, причин не доверять Буасси у осторожной и рассудительной Элеоноры не было, и девушка решила относиться к Буасси как к достойному другу Максимильена – в конце концов, это ее обязанность как хозяйки.
Робеспьер - младший: Настроение у Огюстена было совсем не радужное. Наслушавшись в Конвенте совершенно возмутительных выступлений некоторых безответственных и реакционных граждан, уж не станем перечислять поименно, он попал в руки Кутона, который битый час выговаривал ему, как мальчишке, упрекая Робеспьера - младшего в недостатке революционной решительности на южном фронте. Огюстен долго боролся с искушением напомнить о его лионской миссии, и помогло только то, что срочно понадобилось участие гражданина Кутона в обсуждении и утверждении какой - то важной бумаги. Злой, сонный и голодный - не лучшее сочетание для званого вечера, да еще и с важными для Макса гостями... Огюстен вошел в дом через черный ход, сообразив, что опоздал и приглашенные уже начали сходиться под гостеприимный кров Дюпле.
Колло: Колло едва тронул шнурок колокольчика, чтоб звонок оказался очень деликатным. ... Дома он долго смотрел на себя в зеркало. Поначалу ему очень хотелось набить самому себе морду - экое благопристойное чучело! И уши торчат... Он быстро привык к новому отражению - актерам ведь часто приходится видеть себя в виде совершенно неузнаваемом... Теперь Колло, пожалуй, не стал бы бить самому себе морду. А вот трахнуть было бы неплохо... Да. Определенно. В аккуратном виде и с аккуратной прической, в элегантном сюртуке и в сияюще-белой сорочке Колло выглядел значительно привлекательнее... впрочем, многим и многим он очень нравился и в обычном лохмато-раздолбайском виде. Новый облик требовал и новых манер - но это для Колло проблемы не составляло. Он все думал, не упадет ли Макс со стула, увидев его таким.
Элеонора Дюпле: Отец и мать заняты – что ж, нужно встречать гостей… Элеонора чуть кивнула Робеспьеру и Буасси: – Прошу меня простить. Максимильен, думаю, это Филипп и Елизавета. Девушка открыла дверь – но перед ней предстала не дорогая ее сердцу пара, а элегантно одетый и хорошо известный Элеоноре гражданин, – Колло д’Эрбуа (а это был именно он) был вхож в близкий круг соратников Робеспьера, хотя его отношения с Неподкупным не всегда были гладкими. Элеонора немного настороженно относилась к нему – д’Эрбуа казался ей довольно непредсказуемым человеком. После лионской миссии его положение некоторое время было шатким, но, приняв на себя ответственность за случившееся, он в конце концов вернул милость и Конвента, и Якобинского клуба. – Гражданин Колло д’Эрбуа, и вы решили навестить нас сегодня! Пожалуйста, проходите.
Колло: - Добрый вечер, мадемуазель Дюпле, - Колло поцеловал даме руку. Между прочим, в обычной своей ипостаси он вполне обошелся чем-нибудь вроде "Здрасьте, гражданочка"... И, между прочим, не постеснялся бы посоветовать даме засунуть это самое "д'Эрбуа" в какое-нибудь интересное место - после расставания с театром Колло очень не любил, когда его звали по псевдониму. - Добрый вечер, граждане, - Колло слегка улыбнулся Максу и Буасси. Сама воспитанность... ему было нелегко держать марку и не скривить глумливую ухмылочку.
Элеонора Дюпле: Элеонора смущенно опустила руку – губы Колло на мгновение коснулись ее кисти, и этот галантный жест был уместен и понятен, но это был не Огюстен или Филипп… не Давид… и не Максимильен. Элеоноре довелось видеть многих высокопоставленных лиц, приходящих к Робеспьеру, – не все были любезны, многие просто, не слушая никаких возражений, хотели пройти к лидеру Горы безо всяких отлагательств. Колло же всегда был достаточно учтив и с сестрами, и с ней, и с хозяевами Дюпле, несмотря на свой шутливый и раскованный нрав. Девушка вспомнила, как он однажды попросил, сохраняя крайне серьезный вид, розу для себя из букета на столе… И все же Элеонора никогда не чувствовала себя с ним так же спокойно, как, например, с Огюстеном. Подумав об Огюстене, девушка вновь забеспокоилась: не долго ли он не приходит? Какие-то неотложные дела? По сути, он должен был придти вместе с братом…
Колло: "Идиот ты, Макс", - подумал в этот момент Колло, покосившись на Элеонору. Уж он бы на месте Макса знал бы, что делать с такой девушкой... а этот...
Робеспьер: "Надо обладать поистине феноменальной наглостью, чтобы после всех сегодняшних событий вот так спокойно явиться сюда", - подумал Робеспьер, с хмурым прищуром созерцая Колло. Этот шут гороховый еще и подстригся как будто под парик, а парика не надел, ну и чучело, прости господи. Рожа Колло была живописно подсвечена в разных местах багровым и синим, а нос явно расквашен, что наглядно подтверждало истинность нынешнего отвратительного эпизода в Консьержери. Об эпизде этом Робеспьеру уже успели донести, и он, слушая, хватался за голову. На месте Колло после всего случившегося он бы выкопал ямку в земле и спрятался бы там на веки вечные, а это создание не только не спряталось, оно еще и явилось и вот, стоит себе как ни в чем не бывало. Робеспьер уже был готов тут же, немедленно оторвать Колло его дурную башку, но обсуждать тюремные художества этого типа в идиллической атмосфере семейного вечера, в присутствии дам (и Буасси) показалось ему неудобным, и он решил устроить демонстративно-показательный разнос завтра, в Комитете, где будут все свои. Как раз успеет за ночь придумать достойную кару... На приветствие Колло Робеспьер не ответил, лишь кивнул с таким видом, что человеку слабонервному были бы обеспечены ночные кошмары на год вперед.
Колло: Колло понял, что с ним не поздоровались принципиально. Но его это в общем не смутило.
Элеонора Дюпле: Элеонора отметила, какое действие на обоих… нет, пожалуй, только на Робеспьера оказала эта встреча. Чтобы Максимильен не поздоровался с гостем?.. Что до Колло, то он, казалось, ничем не был сконфужен и имел намерение продолжить непринужденную беседу. Но, в конце концов, мало ли какая черная кошка могла пробежать между ними? Такое уже было… Элеонора вновь повернулась к Робеспьеру и Буасси. – Максимильен, вечер холодный… Но, похоже, нам сегодня повезло – дождя, скорее всего, не будет.
Робеспьер: Робеспьер с готовностью подхватил погодную тему. -В самом деле, погода нынче хороша. Чувствуется, что весна наконец-то наступила. Знаете, я только заметил - скоро зацветут яблони.
Колло: - И груши, - жизнерадостно подхватил Колло.
Робеспьер - младший: -Добрый вечер, граждане, - вступил в гостиную Огюстен. Первый взгляд он бросил на Макса, как бы извиняясь за опоздание, второй - на Элеонору, чтобы оценить ее настроение, такое радужное сегодня утром, третий - на Колло, с чувством глубокого морального удовлетворения отметив, что гражданину дЭрбуа наконец кто - то начистил рыло. Огюстен терпеть не мог это... этого... Он не мог подобрать четкой формулировки, но у него мурашки по коже бежали рядом с Колло.
Робеспьер: Робеспьер бросил на Колло исполненный мрачного подозрения взгляд, ибо его жизнерадостная реплика казалась явно издевательской. Но, так как возразить по сути было нечего, Робеспьер промолчал. Тут он заметил брата. - Добрый вечер, Бон-Бон, ты опоздал. Тебя что-то задержало?
Робеспьер - младший: -Прошу прощения, я не мог освободиться раньше - у меня была важная беседа с гражданином Кутоном, - Огюстен смутился. Короткое "Ты опоздал" Макса прозвучало горьким упреком в безответственности и непунктуальности, двух вещах, которые брат считал непростительными.
Робеспьер: -Понимаю, - кивнул Робеспьер, - я сам с трудом вырвался. Но я считаю, что мы должны время от времени устраивать для себя свободные вечера. Кстати, Огюстен, познакомься с гражданином Буасси.
Робеспьер - младший: Огюстен вежливо раскланялся с Буасси, в учтивых выражениях заверив его в своей безграничной радости от их знакомства.
Колло: - Беседа с Кутоном кого угодно задержит, - сообщил Колло, - Обычно он просит собеседника заодно помочь ему сходить на горшок...
Робеспьер: Так. Это было уже слишком. - Колло, - процедил сквозь зубы Робеспьер, - тебя в детстве не учили, что нельзя смеяться над чужой болезнью?
Робеспьер - младший: На реплику Колло Огюстен невольно скривился, как от зубной боли и собрался сказать какую - нибудь ответную гадость в духе " от дурака слышу", но его опередил Макс.
Колло: - Над своими-то я смеюсь, - фыркнул тот. - Посему могу себе позволить и над чужими.
Робеспьер: -Над своими надо не смеяться, а лечиться, - отрезал Робеспьер, сверля взглядом переносицу Колло и ясно давая тому понять, что его общество тяготит присутствующих и хорошо бы ему удалиться куда-нибудь в темный уголок, если не уйти с вечера вообще.
Робеспьер - младший: -Не лучшая тема для гостиной, - заметил Огюстен, беспокоясь за деликатный слух Элеоноры.
Колло: - Ты-то не лечишься, а страдаешь, - отпарировал Колло. На Огюстена он и не посмотрел.
Робеспьер: -Знаешь, Колло, а Огюстен прав, - заметил Робеспьер. - Тема совершенно не пдходит для гостиной, да и вообще...
Колло: Колло повернул физию к Элеоноре. - Извините, пожалуйста.
Робеспьер - младший: Огюстен подумал, что Колло вообще не подходит для гостиной, а вот любому кабаку послужил бы украшением, но оставил свое мнение при себе. Не хватало еще затевать грызню при Буасси...
Робеспьер: -Так, о чем мы начали говорить?.. - задумался Робеспьер. Он вспомнил, что речь шла о яблоках и грушах, но возвращаться к этой теме больше не хотелось: присутствие Колло как-то не вдохновляло.
Колло: Колло меж тем подумал о том, что давно не проводил вечер так бездарно - нарезаться в кабаке, в незнакомой компании, и то веселее.
Робеспьер - младший: -Филипп тоже задерживается, - Огюстен почувствовал, что пауза становится слишком длинной.
Робеспьер: -Да, в самом деле, - согласился Робеспьер. - Видимо, его тоже кто-то задержал. Разговор становился все абсурднее, ситуация - все нелепее, и его это раздражало.
Филипп Леба: Ну никакого настроения нет сидеть в гостях!! Был бы хоть Антуан рядом... Антуана не было, и вот это Филиппу очень не нравилось. В который раз он подумал, что в армии однозначно всё проще, внятнее и понятнее. И опять же, в который раз захотелось кое-кого в эту самую армию отправить - вперед, марш, быстрым шагом! По характеру Филипп был человеком спокойным, но иногда на него находило... хотелось чудить, и хотелось покуролесить. Мало кто знал об этой особенности Филиппа, разве что Антуан, с которым как раз и были загулы. Но! Сложно представить себе загул у Дюпле! Это, знаете ли, настолько дико звучит... Малоприлично как-то звучит! Особенно учитывая, что Робеспьер будет присутствовать. ...Напустив на себя, по возможности, беззаботный вид, Филипп постучал в дверь дома Дюпле.
Элеонора Дюпле: Вот беда! Казалось, все сегодня собрались в гостиной только для того, чтобы спорить. Виолетта, увидев Робеспьера с его соратниками, поначалу явно оробела, но нашла в себе силы со всеми поздороваться. Она, возможно, и осмелилась бы заговорить с кем-то, но начавшийся спор смутил не только ее, но и Элеонору, привычную к такого рода собраниям, – и девушки сочли за лучшее не вступать сейчас в беседу. …Элеонора стояла у клавесина и задумчиво перебирала нотные листы, менее всего думая сейчас о музыке. Она не знала, как ей следует поступить, но здравый смысл подсказывал, что стоит вернуться к своей роли хозяйки дома и внести умиротворение в беседу. – Максимильен, – она закрыла ноты, – Сен-Жюст ведь придет сегодня? Вы не знаете, насколько он задержится?.. Филипп придет, в этом я уверена. Едва она успела произнести эти слова, как в гостиную вошла улыбающаяся Мари-Франсуаз – и Филипп с Елизаветой.
Филипп Леба: Филипп услышал эти слова Элеоноры. "Мда, действительно: а придет ли Сен-Жюст? Очень удачный вопрос, ибо, по всему видать, Элеонора не знает, что с Антуаном... интересно, что же скажет на это Робеспьер?" Леба вежливо раскланялся с присутствующими, и удивился, увидев Колло. Вот уж кто точно не вписывался в атмосферу этого дома!
Элеонора Дюпле: – Филипп, наконец вы пришли! Как я рада вас видеть! Милая Бабетт, я по тебе так соскучилась! Сестры обнялись. Элеонора тепло взглянула на зятя и чуть лукаво сказала: – Мы уже начинали беспокоиться.
Буасси: Буасси с интересом разглядывал приглашенных, вежливо кивая на приветствия. Взгляд в какой то момент задержался на Огюстене: брат Робеспьера. Надо же. Он много раз слышал о нем, но кажется, еще ни разу не доводилось видеть. Он начал их мысленно сравнивать, но внезапно возникшая в комнате враждебность отвлекла его внимание. И практически тут же была немного смягчена очаровательной улыбкой хозяйки дома. Буасси почувствовал себя обязанным подключиться к ее попыткам рассеять напряженность. Он приветственно кивнул Леба: - Добрый вечер, Филипп. Рад что вы тоже в столице.
Робеспьер: Решив по понятным причинам проигнорировать вопрос о Сен-Жюсте (благо, задавшая его Элеонора тут же отвлеклась на Бабетт и, кажется, сама забыла, о чем спрашивала), Робеспьер тепло поздоровался с Филиппом и повернулся к Буасси: -Надеюсь, вы не скучаете в нашем обществе, Франсуа?
Колло: - Да уж, с нами не соскучишься, - легкомысленно обронил Колло.
Робеспьер - младший: -Поверьте гражданину Колло, он знает толк в развлечениях, - с намеком заверил Буасси Огюстен и тут же пожалел о своих словах. Максу нужно произвести благоприятное впечатление на "болото", показать, что здесь царит всеобщее доверие и уважение, уже само по себе плохо присутствие Колло, а если бывшего актера еще и раззадорить...
Элеонора Дюпле: Элеонора между тем, сидя за столом, ворковала с Бабетт. Она немного тревожилась за сестру – не в столь отдаленном будущем Елизавета должна была родить, – и советовала Бабетт переехать к ним, когда родится ребенок. Тем более, что Филипп, возможно, ближе к лету снова уедет в миссию. Елизавета уверяла, что Филиппа никуда не направят в ближайшие полгода, а если и направят, то ко второй декаде прериаля он непременно будет в Париже. Элеонора благоразумно возразила, что помощь родных ей все равно понадобится, хотя бы в первые месяцы. Елизавета согласилась – но так беззаботно, что можно было подумать, она вовсе не слышала сестру, грезя о своем семейном счастье и любуясь на Филиппа.
Робеспьер: Бон-Бон брякнул лишнее, и его рассудительный старший брат поспешил этим воспользоваться. -Отлично, Бон-Бон, бери Колло - и развлекайтесь! - он широким жестом указал на дальний угол. Двойная польза. Огюстен будет наказан а свою необдуманную реплику и одновременно нейтрализует Колло. Робеспьера нервировало присутствие Колло рядом, и он опасался, что этот хмырь начнет хамить Буасси.
Колло: - Что значит "бери", Макс? Я не вещь и не шлю... не падшая женщина. Ты многовато себе позволяешь, - заметил Колло, у которого был по-актерски острый, натренированный на суфлерские реплики слух.
Элеонора Дюпле: – … Милая, дорогая Элеонора, пожалуйста, не беспокойся обо мне, – Елизавета положила ладонь ей на руку. – Когда ты думаешь позвать гостей к столу? – Собственно говоря, я собиралась это сделать… – Элеонора задумчиво посмотрела на Максимильена. Тот разговаривал с Колло и Огюстеном и, похоже, был чем-то то ли недоволен, то ли озадачен. – Но ты видишь, еще не все собрались… Будет некрасиво начинать ужин без Сен-Жюста. Я не знаю, почему его еще нет. – А Робеспьер, он тоже не знает? – удивилась Елизавета. – Я спросила у него… Но он не ответил. – И?.. – вопросительно посмотрела на нее сестра. – Значит, он не считает это важным. Или не ответил, потому что счел, что так нужно, – вздохнула Элеонора. – Ты же знаешь Максимильена… Он очень внимателен… если он не ответил, значит, у него были на то соображения. Может быть, Антуан выполняет срочное поручение… Как бы там ни было, я не осмелюсь больше заговорить с ним об этом сейчас. – Хорошо, тогда… подождем еще? – уточнила Бабетт. Элеонора кивнула. – Да, подождем… И матушка пока больше не заходила… Я бы сыграла что-то, но, боюсь, сейчас это будет не к месту.
Филипп Леба: "Мда, обстановка прямо-таки предгрозовая. Робеспьер явно не в настроении... Колло его раздражает, да и не только Колло, но и еще что-то..." Филипп обменялся приветственными словами с Буасси, и почему-то ему подумалось, что Колло... да, Колло тут был не к месту. Но, по крайней мере, Колло не притворялся тем, кем он не являлся. "Узнать про судьбу Антуана, побыть какое-то время с женой - и в армию, армию.. ну эти хитросплетения бытия подальше.."
Робеспьер - младший: Огюстену едва удалось сохранить любезно - безразличное выражение лица. Мало того, что Макс отправляет его в угол, как напроказившего малолетку, так еще и в компании Колло д'Эрбуа! Робеспьер - младший стиснул зубы. Разумеется, у Макса есть веские причины удалить Колло с глаз долой и, наверное, следует считать это крайне ответственным поручением - держать этого сумасшедшего на порядочном расстоянии от Буасси, но... Ладно. Максу виднее. Те немногие разы, что Огюстен решался выйти из - под контроля брата, научили его тому, что Макс всегда прав, а если Макс и не прав, то он, Огюстен, все равно выбрал худший из возможных вариантов. Вот только как заманить Колло в указанный дальний угол? Общих тем для разговора у них не было, а болтовня ни о чем его удержит на полминуты, не больше.
Робеспьер: От наглости Колло у Робеспьера перехватило дыхание. -Что? - переспросил он. - Ты что сейчас сказал, ты, грязное... Тут Робеспьеру послышалось, что Буасси рядом кашлянул. Или поперхнулся. Искоса взглянув на своего потенциального союзника, Максимильен обратился к Колло уже гораздо мягче: -Сдается мне, ты просто выпил лишнего. Ну же, Колло, будь человеком. Иди с Огюстеном, он покажет тебе наш альбом с литографиями.
Колло: Колло откровенно фыркнул. - Сам иди со своим братцем... смотреть альбом с литографиями. Прозвучало это как "иди на хуй", что было понятно даже дамам.
Робеспьер: Робеспьер сделал глубокий вдох. Затем закрыл глаза и про себя досчитал до десяти. Нет, не помогло. -Колло, - сказал он тем почти елейным тоном, который появлялся у него в минуты крайнего раздражения и сам по себе являлся приметой самой зловещей, - мне нужно сказать тебе два слова. Отойдем?
Колло: "С ума сойти, - подумал Колло, - у Макса в кои-то веки появилась мужская интонация. Причем в присутствии девицы Дюпле... а может, и из-за этого. " - Конечно, Макс. Колло охотно поднялся. Впрочем, он, кажется, и так стоял... Но "поднялся" тут бесспорно нужно.
Робеспьер: Колло нарывался так, как никогда в жизни еще не нарывался. Чаша терпения Робеспьера - вообще очень глубокая и даже производившая впечатление поистине бездонной - грозила вот-вот переполниться, и, таким образом это мурло сейчас опасно балансировало на той самой грани, за которой начинался полный жизненный крах. На месте Колло любой человек, наделенный банальным чувством самосохранения, в эту самую минуту, пока еще есть возможность, круто повернул бы назад, к исходной точке, и постарался бы избежать самого худшего, а этот... "Конечно, Макс". Хорошо, Колло. Очень хорошо. Ты напросился - и ты получишь. -Прошу меня простить, - обратился Робеспьер ко всем присутствующим и прошествовал из гостиной в смежную комнату, пригласив Колло следовать за собой.
Колло: Колло пошел, куда позвали. Причем ушел он крайне вежливо, улыбнувшись дамам и кивнув мужчинам - мол, я сейчас, я быстро... Колло не выходил из роли. Поскольку выход из роли намечался - но не на глазах же этих всех.
Робеспьер: Смежной с гостиной комнатой была столовая. Стол уже стоял накрытый - белоснежная скатерть, хрусталь и приборы - правда, железные (столовое серебро патриоты Дюпле давно сдали на нужды нашей доблестной армии), но начищенные до блеска. Только свечи в канделябрах пока не стали зажигать из экономии. -Закрой дверь, - распорядился Робеспьер, когда они с Колло оказались в столовой вдвоем.
Колло: - А я закрыл, - ухмыльнулся тот. - Чего, бить будешь?..
Робеспьер: -Значит так, Колло, - Робеспьер заложил руки за спину и прошелся взад-вперед по столовой, - ты мне надоел до смерти. Это первое, что я довожу до твоего сведения, и я надеюсь, что ты поймешь меня правильно.
Колло: - Ну, ты тоже меня не очень радуешь, чтоб тебе было известно.
Робеспьер: -О... - от такой откровенности Робеспьер слегка опешил. - Но я надеюсь, ты понимаешь, что между нами есть некоторая разница, и если ты со своей антипатией ко мне можешь пойти куда подальше, то моя антипатия к тебе может иметь далеко идущие последствия.
Колло: - Правда? - улыбнулся Колло. - Ну. Я слушаю. Про последствия. Вот так и случилось Девятое термидора... Макс не умел их готовить.
Робеспьер: -Последствия будут такими, Колло, - Робеспьер еше раз прошелся взад вперед, подошел к окну, глядя на Колло через плечо. - Как ты понимаешь, о твоих развлечениях в Консьержери уже знает весь Париж. И завтра в Конвенте наверняка зайдет об этом речь - Дантон постарается, или я его не знаю. Так вот, Колло, за своих фокусы ты будешь отвечать. Дантон любит болтать, что Комитет, дескать, на особом положении и мы делаем что хотим. Вот и докажем ему заодно, что это не так.
Колло: - Ага, докажете, - беззаботно отозвался Колло, - если понадобится доказывать. А я собираюсь заткнуть Дантона куда раньше, чем он начнет об этом пиздеть. Мне просто надоело его слушать, веришь?.. По Колло было заметно, что он действительно заткнет Дантона. Хотя бы на время. Хотя бы на завтра. Потому что Дантон тоже придавал неким весомым физическим аргументам куда больше значения, чем словесным.
Робеспьер: -Колло, - презрительно сказал Робеспьер, - тебя слушать просто смешно. За столько лет до тебя так и не дошло, что дебаты в Конвенте - это не пьяные посиделки в кабаке, когда посредством мордобоя можно заткнуть собеседника, брякнувшего что-то неприличное про твою матушку.
Элеонора Дюпле: Тем временем в гостиной… Элеонора не выдержала и, встревоженная, подошла к Огюстену, пребывавшему в каком-то оцепенении. – Что случилось?.. Огюстен, я очень редко видела Максимильена… таким.
Робеспьер - младший: Огюстен усилием воли взял себя в руки и улыбнулся Элеоноре: -Уверяю Вас, это пустяки. Просто Колло стал последней каплей и вывел Макса из терпения.
Колло: - А до тебя за столько лет так и не доперло, что дебаты в Конвенте вообще не имеют отношения к тому, что происходит на самом деле. Мааакс, Девятое Термидора, вот оно начинается...
Робеспьер: -Имеют, Колло, - возразил Робеспьер. - Когда тебя завтра решат арестовать по итогам этих самых дебатов, ты в этом убедишься. Какое еще Девятое термидора? Колло, очнись! Я тебя собираюсь сдать Дантону А ну на колени и просить прощения :)
Колло: - А если я тебя прибью прямо сейчас, они ничего подобного завтра не решат, - нежно улыбнулся Колло, прихватив Макса за галстук. За краешек галстука. Утрись, Макс, штанишки подтяни. И резко спасай свою жизнь, я же чокнутый. От игрока: его бесполезно пугать, он неадекватен на будущее, он только на здесь-сейчас реагирует.
Робеспьер: -Идиот, - процедил сквозь зубы Робеспьер. Он ненавидел, когда его трогали, и брезгливо выдернул край шейного платка из пальцев Колло. -И убери от меня руки, сделай одолжение.
Колло: - Ну если ты у нас умный, то я, ясное дело, идиот... - безмятежно улыбнулся Колло. - А насчет рук... это не трудно, к тебе неприятно прикасаться, Макс.
Робеспьер: -На этом и порешим, - Робеспьер улыбался почти солнечно, что в его случае (особенно в сочетании с ласковым тихим голосом) было признаком однозначно зловещим. Колло, Колло... Я, пожалуй, ради такого случая не стану даже ждать Дантона и сам подниму вопрос о злоупотреблениях своими полномочиями в Комитете общественного спасения. Я даже сам подпишу ордер - тут такое дело, правосудие, справедливое возмездие. Может быть, уже сегодня ночью... Нет, сегодня есть более важные дела. Гуляй до завтра, Колло. -Ты все понял, чучело? - осведомился Робеспьер. - Если вопросов больше нет, я пойду к гостям.
Колло: - Вопросы еще есть. Колло опять прихватил Макса за галстук - и на этот ра не за край, а за узел. - Чучело у нас тут одно - и это ты, - задушевно сообщил Колло. - Давай, зови на помощь. пора уже. Он отпустил Максов галстук и брезгливо тряхнул кистью. - Иди к гостям. Они точно тебя заждались, душа компании.
Элеонора Дюпле: Тем временем в гостиной… – Если это последняя капля… Огюстен, проблемы в Конвенте? Насколько серьезные? Я бы не спрашивала… но я чувствую, что-то не так. Казалось, ваш брат пришел, настроенный спокойно и легко, однако сейчас он даже не смотрит в мою сторону… Не сказал и пары слов Бабетт… он же так хорошо к ней относится, вы знаете! Я пригласила еще подругу, Виолетту, вы видели ее утром, – Элеонора вздохнула, – и мне так неловко… Я могу что-то сделать? Меня действительно заботит состояние Максимильена.
Робеспьер - младший: Огюстен вздохнул. Он высоко ценил ум и доброту Элеоноры и никогда не отказывался чуточку приоткрыть ей завесу над кулуарными секретами Конвента и Комитета, но сейчас было не время и не место, да и с чего начинать? С того, что революция начинает становиться возможностью для личной наживы или удовлетворения амбиций, а всеобщее благо как - то забывается на этом пестром фоне? Однако Элеонору следовало отвлечь, и это было как раз под силу Огюстену. -Макс справится, у него бывали моменты и понеприятнее. Просто сейчас его стесняет гражданин Буасси - для нас очень важно, чтобы у него остались наилучшие впечатления от вечера. Колло изрядно все подпортил, так что я уповаю на Вас, Элеонора. Только Вам под силу исправить положение.
Робеспьер: Робеспьер хотел уже идти, но задержался, чтобы поправить галстучный бант, безупречную симметрию которого Колло столь грубо нарушил. -Колло, - вздохнул он, - у тебя мозгов не больше, чем у морской свинки. Мне тебя даже жаль, право слово. В физическую угрозу со стороны Колло Робеспьер не верил абсолютно. Нет, иногда его охватывал необъяснимый страх и начинало казаться, что вдруг его убьют, как убили, например, Марата? И это заставляло трястись за свою безопасность. Но Робеспьер ни минуты не допускал мысль, что это может сделать Колло, да еще здесь, в доме Дюпле, и эти хватания за галстук расценивал лишь как проявление хамства и невоспитанности и ничего более. А ведь Колло мог бы, если бы захотел, припугнуть его. У него был очень неполохой козырь. Но Робеспьер и на этот счет был совершенно спокоен, ибо знал, что должно произойти истинное чудо, чтобы Колло своими мозгами додумался до такой комбинации.
Колло: А Колло и не думал - не умел и не любил. Ему хватило побледневшей рожи Робеспьера.
Робеспьер: Даже не оглянувшись на Колло, Робеспьер вернулся в гостиную. Он дал выход своему раздражению, про Колло можно было забыть с легким сердцем, и теперь он даже слегка улыбался. Элеонора казалась встревоженной и грустной. Робеспьер подошел к ней. -Дорогая Элеонора, что с вами? Надеюсь причина не во мне?
Элеонора Дюпле: – Отчего вы так решили, Максимильен? – застенчиво ответила девушка. – Признаюсь… я волновалась, видя, что у вас неспокойно на душе. Но сейчас вы вновь улыбаетесь?.. Ничего серьезного, ведь правда? – с надеждой спросила Элеонора. Как она любит его улыбку и его взгляд, такой внимательный, проницательный и умный…
Робеспьер - младший: Огюстен почувствовал, будто какая - то тоненькая иголочка больно кольнула его в самое сердце. Зависть? Ревность? Одинаково нехорошо. Это же Макс, любимый брат, которому Огюстен обязан всем. И Элеонора, добрая подруга, которой он доверял больше, чем родной сестре. А то, что они так тепло относятся друг к другу, должно его только радовать, день, когда Элеонора станет мадам Робеспьер и осуществится ее заветная мечта, должен стать одним из счастливейших дней жизни Огюстена - ведь двое людей, к которым он привязан больше всего на свете, соединят свои жизни...
Робеспьер: -Теперь все позади, - сказал Робеспьер. - Проблему, кажется, удалось решить... Ах, Элеонора, простите меня, я знаю, что был невнимателен и невежлив. Я постараюсь исправиться, честное слово!
Элеонора Дюпле: – Вы не умышленно успокаиваете меня, мой друг? Мне бы не хотелось думать, что я наслаждаюсь обществом близких мне людей, в то время как вас что-то гнетет. И я хочу, чтобы вашему другу гражданину Буасси у нас понравилось. Чуть позже можно пригласить гостей к столу, вы не против или… – Пара мгновений ушла на то, чтобы подобрать нужные слова. – …Или же вы кого-то еще ждете?
Робеспьер: -Жду? - Робеспьер слегка наморщил лоб, припоминая. - Нет... Вроде бы все в сборе. Разве что кто-нибудь придет без специального приглашения, но таких гостей мы ждать не будем, ведь верно? Признаться, - он заговогрщицки понизил голос, - я ужасно голоден, и это все, что меня гнетет в настоящую минуту.
Элеонора Дюпле: – Конечно, вы должны быть ужасно голодны, уже почти восемь! – Элеонора с облегчением отметила, что тень, легшая было на лицо Робеспьера, совсем исчезла. – Сейчас мы накроем на стол, Максимильен, – она ласково коснулась его руки и вместе с Виолеттой ушла на кухню. Мари-Франсуаз, украшавшая в этот момент пирог последними вишенками из банки, сообщила, что они с Викторией все приготовили, и осталось только подать блюда. Элеоноре тут же было поручено позаботиться о емкости с горячей водой – под блюдо с овощами, чтобы рагу быстро не остыло. Гражданка Дюпле была образцовой хозяйкой, и старалась внушить то же отношение к дому своим дочерям – что, надо сказать, ей вполне удавалось.
Робеспьер: Робеспьер с некоторой тоской покосился на все еще закрытые двери столовой, и тут ему пришло в голову, что Колло, должно быть, до сих пор там. Во всяком случае, Максимильен не видел, чтобы он выходил. Остается только надеяться, что он все же уберется до начала ужина...
Элеонора Дюпле: …Как будто все снова стало хорошо. Элеонора надеялась, что продолжение вечера будет не в пример началу безмятежным и радостным. Должен же Максимильен когда-то отдыхать… а если ему и нужно попутно решить какие-то вопросы, то она постарается сделать все, что сможет, чтобы обстановка была спокойной, без ссор и недомолвок. Когда гости подошли к столу, он был уже уставлен едой; в центре стола находились два блюда с запеченной курятиной, справа стояло блюдо с холодным рыбным рулетом, слева – с горячим овощным рагу. Также гостям предлагался сыр и хлеб, из напитков – вино и чистая простая вода в графине. Сладкое было оставлено, выражаясь по-старому, для второй перемены блюд. На одном из стульев сидел сохранявший неведомым чудом благообразный вид Колло д'Эрбуа – он пил вино, разбавленное водой, и выглядел крайне невинно.
Верховное Существо: Дюпле-старший на правах хозяина дома торжественно разрезал курицу в соответствии с числом присутствующих - на каждого как раз пришлось по кусочку. В общем-то, еды было ограниченное количество, особенно по меркам хлебосольных Дюпле, но в голодную весну II года республики этот ужин тянул на настоящее пиршество, да еще с двумя переменами блюд.
Элеонора Дюпле: Элеонора позаботилась о том, чтобы Робеспьеру положили побольше овощей на гарнир – помня о том, что рыбу он не любит и ест ее крайне редко.
Колло: А Колло в конце концов все это надоело. Ему было просто-напросто скучно. А после ссоры с Максом уйти было куда как естественно... Он поднялся. - Прошу меня извинить, но у меня свидание. Всем приятного вечера. Ссылаться на "дела" при Максе, который прекрасно знал, что никаких дел у Колло сегодня нет и быть не может, у него совести не хватило... А свидание - вполне серьезный повод уйти.
Робеспьер: Робеспьер вздохнул с облегчением и только сделал вялый жест рукой в сторону двери, имея в виду, что, дескать, давно пора.
Колло: Колло нахально подмигнул ему - и исчез.
Элеонора Дюпле: Элеоноре, с ее добрым отношением к людям, было нелегко признаться себе в том, что она обрадована уходу Колло д’Эрбуа. Сложный человек… немного сумасбродный. Ей всегда было трудно понять бывшего актера.
Робеспьер - младший: Огюстен не сдержал облегченного вздоха. -Вот и прекрасно, сам догадался убраться... Мне кажется, или Колло пугает Вас, Элеонора?
Элеонора Дюпле: – Даже не знаю, Огюстен. Мне немного не по себе в его присутствии. Я не могу упрекнуть его в недостаточно вежливом отношении ко мне или кому-то из близких, но я настороженно отношусь к этому человеку, – не совсем уверенно объяснила Элеонора, чувствуя себя не вправе осуждать ушедшего гостя за столом в присутствии остальных. – Быть может, я не права.
Робеспьер - младший: -Теперь Вы можете вздохнуть спокойно, у него хватило такта исчезнуть, - кивнул Огюстен.
Элеонора Дюпле: – Значит, возможно, он не так плох, как мы о нем думаем, – с улыбкой ответила Элеонора. – Как вы провели день, Огюстен, есть какие-то новости, о которых мы должны узнать?
Робеспьер - младший: Огюстен покосился на Макса, который, кажется, не прислушивался к их беседе, и ответил чуть тише, чем прежде: -Я рассчитывал начать поиски уже сегодня, но помешал Кутон, так что, к сожалению, мне пока нечем порадовать Вас и Вашу подругу.
Элеонора Дюпле: – О… – Элеонора сделала вид, что целиком сосредоточена на том, чтобы отрезать от крылышка кусочек поаппетитнее. – Зная, как вы заняты, я не смела надеяться, что вы решите все же заняться этим делом сегодня… Благодарю вас, – она подняла взгляд и посмотрела Огюстену в глаза, потом вновь опустила голову.
Робеспьер: -Какое дело? - поинтересовался Робеспьер-старший, тут же прибавив осторожно: - Если это, разумеется, не секрет.
Элеонора Дюпле: – Мелочь, Максимильен, ничего настолько серьезного, чтобы это стоило вашего внимания, – спокойно, но чуть смущенно ответила Элеонора. – Вам нравится ужин?
Робеспьер - младший: -Ужин великолепен, как всегда в этом доме, - галантно отозвался Огюстен вместо брата, мысленно чертыхнувшись. Он не сомневался, что после ужина тот же вопрос будет адресован ему.
Элеонора Дюпле: Хозяйка Дюпле улыбнулась, тепло посмотрев на дочь, а та, справившись с невольным смущением из-за вопроса ее дорогого друга, поблагодарила Робеспьера-младшего: – Спасибо за похвалу, Огюстен. Должно быть, вы ужасно соскучились по домашней еде! Как хорошо, что вы вернулись именно сегодня, когда наш стол богаче, чем в другие дни. Наверное, в глубине души мы были уверены, что вы приедете, – Элеонора говорила искренне, понимая также, что разговор просто необходимо увести от их с Огюстеном «секрета».
Робеспьер - младший: -Наверное, Макс послал мне письмо с таким расчетом, чтобы я успел на Ваш прекрасный вечер и повидался со всеми друзьями. Жаль, что Антуана нет. Он снова в отъезде?
Элеонора Дюпле: – Я не знаю… – замялась Элеонора. Максимильен так и не ответил на этот вопрос. Но где же, действительно, Сен-Жюст? Вопрос Огюстена всколыхнул ее сомнения. Он же никуда не собирался уезжать в ближайшее время!.. В самом деле, остается только предположить срочное задание… И секретное, иначе бы Максимильен давно все рассказал бы, прояснив ситуацию…
Робеспьер - младший: Смятение Элеоноры заставило Огюстена прекратить дальнейшие вопросы и перейти к очередному панегирику гостеприимству семьи Дюпле и кулинарным способностям ее дам. Он предчувствовал, что по окончании праздника его ожидает очень неприятный разговор с братом.
Робеспьер: Бон-Бон пел хвалу действительно прекраснгму ужину, не давая брату вставить слова, но это было к лучшему: при своей сдержанной натуре Робеспьер-старший никогда не нашел бы столько галантных слов, говорить банальности не хотелось. Поэтому он только улыбался, кивал и поддакивал. На свой вопрос он так и не получил ответа, но заострять на этом внимание не стал: ему даже в голову не пришло, что Огюстен и Эленора могут затевать за его спиной что-то неприглядное. Вопросы о Сен-Жюсте тоже перестали его нервировать с уходом Колло, который действительно мог проболтаться (Робеспьер подумал о том, что, избавившись завтра от Колло, он избавится и от единственного - и крайне болтливого - свидетеля, что не может не радовать). Ужин становился действительно приятным.
Робеспьер - младший: Огюстен заметил, что Макс постепенно расслабился, и ему стало совестно за свой маленький заговор с Элеонорой. Конечно, ничего совсем уж вопиющего он делать не собирался, но... С другой же стороны, слово уже было дано, и Огюстен не представлял, как посмотрит в глаза Элеоноре, если нарушит его.
Элеонора Дюпле: Элеоноре было неловко, что она вынуждена скрывать что-то от Робеспьера, но она прекрасно понимала, что рассказывать ему о подобной проблеме – просто неуместно. Она по-прежнему надеялась, что Гро не замешан ни в чем предосудительном, и, так или иначе, они хотели сейчас лишь навести справки, но как скажешь Максимильену, что им просто необходимо узнать что-то о посаженном в тюрьму роялисте, потому что он хороший знакомый ее приятельницы по курсам? По меньшей мере, он будет обеспокоен и недоволен тем, что она занимается подобными вопросами.
Филипп Леба: Ужин был выше всяческих похвал. Филипп любил хорошую кухню, и отдал должное талантам Элеоноры. Мда, всё это хорошо, но... Оставался нерешенным вопрос: а что же все-таки приключилось с Антуаном? - Жаль, что Сен-Жюст не смог прийти.. - Филипп говорил тихо, так, чтобы это адресовалось Робеспьеру. - А кстати, Вы не знаете, что могло приключиться? Я уже несколько дней его не вижу..
Робеспьер: Еще один... -Не имею ни малейшего представления, Филипп, - отозвался Робеспьер. - Вы его друг, вам лучше знать.
Робеспьер - младший: -Я думаю, нет оснований для тревоги, Филипп, - поддержал брата Огюстен. -Скоро Антуан появится и сам все объяснит, правда, Макс?
Робеспьер: Робеспьер слегка пожал плечами. -Даже если не появится и не объяснит, тревожиться абсолютно не о чем. Что плохого с ним может случиться?
Робеспьер - младший: -Да, пожалуй, что ничего. Антуан вполне способен сам о себе позаботиться, - Огюстен чуть пожал плечами.
Элеонора Дюпле: …А, может быть, дело совсем не в срочном поручении?.. Элеоноре вдруг пришло в голову, что если бы у Антуана появилась возлюбленная, то Робеспьер – знай он об этом – в присутствии Филиппа, разумеется, промолчал бы… Ходят же слухи о том, что Сен-Жюст разорвал отношения с Анриеттой не просто так… Элеонора всей душой презирала сплетни подобного рода, но что, если на сей раз это правда?.. Ах, она так и знала! Бедная сестра Филиппа… Внутренний голос советовал ей не делать поспешных выводов, но Элеонора несколько пала духом.
Филипп Леба: - Надеюсь, надеюсь, что ничего плохого с Сен-Жюстом не произошло. - довольно сухо ответствовал Филипп. - Хотя в нынешние неспокойные времена, когда враги Франции не дремлют, так сказать... Если до завтра он не объявится - придется организовать розыск. Мне скоро выезжать в действующую армию - хотелось бы убедиться в точности, что с Сен-Жюстом все в порядке. Ибо в той же армии без него не обойтись.
Элеонора Дюпле: Элеонора бросила быстрый взгляд на Бабетт – как та отреагирует на слова мужа? Молодая женщина чуть побледнела, но ничего не сказала. Жалея сестру, Элеонора уже готова была спросить Леба, точно ли он решил уезжать, но сейчас было лучше промолчать – и она промолчала.
Робеспьер: -Филипп, вы драматизируете, - заметил Робеспьер. - Нет ничего удивительного в том, что молодой человек, первостатейный шалопай и повеса, куда-то на время пропал. Давайте рассуждать логически, если вы не можете успокоиться. Чего нам следует, по вшему мнению, опасаться?
Робеспьер - младший: -В худшем случае, его женят, - попытался пошутить Огюстен, но припомнил историю с Анриеттой, и понял, что неудачно.
Робеспьер: -Бон-Бон, - немедленно подал голос Робеспьер-старший, - будь так добр, передай мне графин с водой.
Робеспьер - младший: Огюстен тут же бросился выполнять просьбу Макса, пользуясь ею, как передышкой.
Элеонора Дюпле: – Максимильен, Сен-Жюст представляется мне все-таки достаточно благоразумным молодым человеком, – дипломатично заметила Элеонора, чувствуя себя между двух огней. – Но, конечно, он мог… мог пойти куда-то. Увы, подавать сладкое было еще рано, а как хотелось отвлечь гостей!
Робеспьер: -Я очень люблю Антуана, - сказал Робеспьер, стараясь, чтобы это звучало не кисло и не саркастично. - но мне кажется, что он занимает непропорционально много места в наших застольных разговорах.
Элеонора Дюпле: – Наверное, как раз потому, что он отсутствует. Будь Антуан здесь, о нем бы говорили не так много, – Элеоноре показалось уместным именно в этом контексте упомянуть об отсутствии Сен-Жюста. Последний раз. И еще одна попытка (она надеялась, что удачная) обратить все в шутку. Терпение Робеспьера явно было на исходе. Неподкупный был вежлив, как всегда, но Элеонора умела улавливать неестественные нотки в его голосе. Девушка повернулась к Леба: сейчас как раз удобно спросить его об отъезде. Ей было ясно, что у Филиппа есть обязательства перед Конвентом, но неужели ему придется оставить в такое время жену? И насколько он уезжает? Он обязательно должен вернуться раньше, чем через пару месяцев!.. – Филипп, а как скоро вы уезжаете?
Робеспьер: - Раньше, чем разрешится кризис в правительстве, никто никуда не поедет, - ответил Робеспьер вместо Леба. - А когда это случится, я не знаю. Может быть, завтра, может быть, через год, может быть, никогда. Но до тех пор все должны быть на своих местах.
Робеспьер - младший: -Вот Вам и ответ на вопрос о моих ближайших планах, Элеонора, - улыбнулся девушке Огюстен.
Элеонора Дюпле: Элеонора, разумеется, предпочла бы, чтобы и Филипп, и Огюстен задержались в Париже по иной причине, – по тому, сколь уставшим был в последние дни Робеспьер, она понимала, что ситуация очень серьезная, – но сочла своим долгом улыбнуться в ответ: – Будем надеяться, вы проведете какое-то время в Париже, Огюстен, и даже задержитесь здесь, но не по причине каких-либо плохих событий.
Робеспьер - младший: -Я бы очень этого хотел, Элеонора, и надеюсь, что так и будет. Согласен даже без какого - нибудь радостного повода, хотя с ним было бы приятнее.
Элеонора Дюпле: – Может быть, вы уговорите вашего брата чуть-чуть побольше отдыхать. Самую малость – тем самым вы явитесь его спасителем, Огюстен, – потому что столько работать просто нельзя. Гражданин Буасси, – обратилась Элеонора к гостю, – вы должны знать, что если бы высшей добродетелью был провозглашен самоотверженный труд, лишающий человека порой сна, то уважаемого всеми нами Максимильена Робеспьера можно было бы назвать святым.
Робеспьер - младший: -Макс, помоги мне, пожалуйста, заработать гражданский венок, - засмеялся Огюстен, - за твое спасение! Мне было бы очень лестно принять такую награду, Элеонора, но, боюсь, это невозможно.
Филипп Леба: - Я уеду, когда разберусь с накопившимися делами и проблемами здесь. - Филипп улыбнулся. - Это определенное равновесие: если здесь проблем убавится, то в армии прибавится.
Робеспьер: -Элеонора, дайте моему брату венок просто так, и пусть он успокоится, - предложил Робеспьер с улыбкой. Вторая улыбка адресовалась Леба. Филипп весь вечер был какой-то напряженный, и Робеспьер опасался с его стороны сюрпризов. Но, к счастью, Леба внял голосу благоразумия.
Верховное Существо: Мало-помалу угощение было доедено. Настало время десерта. Убрав со стола, гражданка Дюпле и ее дочери принесли чай и пирог.
Элеонора Дюпле: …Сейчас Элеонора могла сказать, что вечер удался – хотя и не обошлось без недоразумений. Она решила воспользоваться благоприятным моментом и выполнить обещание, данное Виолетте. Поскольку Сен-Жюст так и не пришел, бедняжка сейчас сидела и грустила, а ведь наверняка у нее была заготовлена целая речь для Антуана, давнего друга и любимого человека… – Граждане, – чуть застенчиво обратилась Элеонора к гостям. – У меня есть личная... почти личная просьба. Вы не могли бы посоветовать моей хорошей подруге Виолетте, чем она может помочь нашей Республике в это трудное время? – Дюпле ободряюще улыбнулась девушке. – Ей нужна работа. Я подумала, может быть, есть место переписчицы в одном из Комитетов?
Робеспьер: -Что до меня, - сдержанно ответил Робеспьер, - то я считаю, что для столь молодой особы есть много более приятных и подходящих занятий, чем служба в правительственных комитетах. Такая работа потребует массу сил и времени, потому что у нас часто засиживаются допоздна. А денег она принесет не слишком много, к сожалению...
Элеонора Дюпле: – Мы говорили об этом, – кивнула Элеонора. – И речь идет именно о подобной работе.
Робеспьер - младший: -Я согласен с Максом, - подал голос Огюстен, - мне это не кажется очень хорошей идеей, хотя такое рвение весьма похвально.
Элеонора Дюпле: – А вы, Филипп? Тоже откажете? Ну пожалуйста, согласитесь!..
Виолетта Дегре: Виолетта поняла, что её миг пришёл.Девушка гордо выпрямилась, чуть откинув назад голову, глаза заблестели, а сердце заколотилось с бешеной силой. Глядя на присутствующих своими ясными глазами, мадемуазель Дегре произнесла следующую речь: -Граждане! Всем нам известно, что Республика переживает нелёгкий период. Долг каждого из нас-служить Франции, не щадя самих себя.Пусть наши имена со временем забудутся, но наше дело будет жить вечно! Виолетта на секунду остановилась и перевела дух.Не ожидая, что скажут другие гости, девушка поспешила завершить выступление. -Я клянусь, что готова пожертвовать всем во имя Республики.Если мне суждено погибнуть, я с радостью отдам жизнь ради милой родины.
Робеспьер: Робеспьер в глубине души относился к подобной экзальтации с некоторым неосознанным подозрением, хотя и понимал, что именно это и называется "патриотизмом", а стало быть, это надо поощрять словом и делом. -Достойно всяческого восхищения, что столь юная особа готова с такой решительностью посвятить себя республике, - проговорил он. - Однако же служить республике можно по-разному. Мы не можем требовать от женщины, тем более такой молодой, чтобы она сражалась против наших врагов с оружием в руках. В конец концов, это дело мужчин, в то время как обязанность женщин - обеспечивать тыл. И да простят наши доблестные воины, - Робеспьер взглянул на Леба немного насмешливо, - эти армейские понятия в устал человека штатского.
Элеонора Дюпле: Элеонора не знала, гордиться ей подругой или испугаться того, что поведение Виолетты могут счесть излишне наивным или, того хуже, излишне раскованным. Но Дегре говорила от всего сердца, разве можно ее за это осудить? Услышав ответ Робеспьера, она немного успокоилась. – Дорогая, мы верим тебе, – сказала она после некоторой паузы. – Я уверена, все, кто присутствует за этим столом, оценили твой порыв по достоинству. Но подумай, чего именно ты хочешь.
Виолетта Дегре: -Я хочу послужить Франции делом, а не только благими помыслами,-уверенно, почти фанатично ответила Виолетта,-вспомните Орлеанскую Деву, граждане! Гражданин Робеспьер,-обратилась девушка к Неподкупному,-умоляю Вас, дайте мне какое-нибудь поручение, чтобы испытать меня.
Робеспьер - младший: -Орлеанская Дева плохо кончила, - пробурчал Огюстен, обращаясь к десерту.
Элеонора Дюпле: Элеонора немного тревожно взглянула на Робеспьера-старшего. Что он ответит?
Робеспьер: Беспокойный взгляд Элеоноры решил дело. Робеспьеру очень хотелось, чтобы эта тревога в ее глазах сменилась радостью благодарностью, и он ответил: -Что ж, гражданка Дегре, если вы настроены столь решительно, зайдите завтра с утра ко мне в кацелярию, я дам вам рекомендательное письмо в один из комитетов. Я должен еще подумать, в какой именно.
Элеонора Дюпле: – Спасибо вам, Максимильен! – Благодарность Элеоноры опередила благодарность Виолетты. – Я ручаюсь за подругу, поверьте, Виолетта – очень надежный, очень искренний и смелый человек.
Робеспьер: -Не сомневаюсь в этом, - кивнул Робеспьер. - Я колебался лишь потому, что такая работа кажется мне неподходящей для женщины. Дорогая Элеонора, вы могли бы служить для вашей подруги живым примером того, что можно быть патриоткой, не изменяя правам и обязанностям своего пола. Но. повторюсь, если гражданка Дегре настаивает, я готов содействовать.
Элеонора Дюпле: Такая похвала в устах Максимильена! Да еще в присутствии гостей, не просто за домашним обедом или на прогулке… Элеонора так и не привыкла за все это время, что они были знакомы, к комплиментам Робеспьера в свой адрес, и смущалась – неужели он правда ей это сказал?.. Порой ей казалось, что это только сон… Элеонора тепло посмотрела на Робеспьера, чуть не опрокинула чашку с чаем, застенчиво улыбнулась и предпочла смотреть в сторону Виолетты – правда, мысли ее были уже не о подруге, за которую девушка была сейчас совершенно спокойна…
Виолетта Дегре: Виолетта умоляюще посмотрела на Робеспьера. -Я очень прошу Вас о содействии,-только и смогла сказать она.
Элеонора Дюпле: – Не беспокойся, все будет в порядке, – тихо проговорила Элеонора. – Самый главный шаг сделан. Какая удача, что вы, Максимильен, подумали о рекомендательном письме!
Элеонора Дюпле: Поздним вечером, в девической. Когда Элеонора и Виктория остались одни, младшая сестра неожиданно спросила: – Ну, что?.. – Что – «что»? – не поняла Элеонора. – Ты довольна, как все прошло? – Почти… Правда, я очень ждала, что придет Сен-Жюст… Возможно, иногда он выглядит излишне гордым и холодным, но он замечательный человек, я это знаю! И моя подруга была бы рада его увидеть, – Элеонора отметила этот факт, не вдаваясь в подробности. – Но вместо него к нам заглянул Колло д’Эрбуа! Такой странный человек, ты не находишь? – Нахожу, и еще как! – Виктория, сидевшая на кровати, уже в ночной рубашке, уткнулась лицом в колени. – Робеспьер был сегодня очень любезен с тобой… Как и всегда, впрочем, – она повернула голову, лукаво взглянув на Элеонору. Та не ответила и молча продолжила расчесывать волосы. – Почему ты молчишь? – Виктория, дорогая, я устала. – Ты причесываешься, а еще даже платье не сняла. – Сейчас я переоденусь, – терпеливо ответила Элеонора. – Ты хочешь спать?.. – Ответь мне про Максимильена!.. – И что же я должна тебе ответить? – Я видела, как ты покраснела, когда он привел тебя в пример, как… как образец добродетели! Элеонора отложила щетку для волос в сторону и бросила в сестру подушкой. – Он женится на тебе, – вдруг уверенно сказала Виктория. «Не болтай вздор!» – хотела уже ответить Элеонора и… не смогла. Вместо этого она села на кровать и задумчиво проговорила: – Не знаю, дорогая. Но я уверена, что он, как и я, вступит в брак, только испытывая истинно глубокое чувство. …Какое величайшее наслаждение после долгого дня наконец расшнуровать корсаж, снять ставшее вдруг ужасно тяжелым платье и забраться под теплое одеяло… А потом еще долго болтать с сестрой, пока не сморит сон… Но сегодня Элеонора по большей части молчала. Виктория была хорошей и доброй девушкой, но Элеонору она понимала меньше, нежели Елизавета. Дорогая Бабетт, как тебя сейчас не хватает!.. Она не может вот так просто обсуждать с кем-то свои отношения с Максимильеном. Это слишком личное… Элеонора решительно пресекла дальнейшие попытки возобновить романтическую тему и затушила свечу.
полная версия страницы