Форум » Дело Дантона (игра завершена) » 032. (усл. I) Беатрис, Гетри, Колло,Фабр из тюрьмы. 8 жерминаля. Квартира Беатрис, улица Фавар, 8. » Ответить
032. (усл. I) Беатрис, Гетри, Колло,Фабр из тюрьмы. 8 жерминаля. Квартира Беатрис, улица Фавар, 8.
Беатрис Ларошдрагон: Беатрис удалось обустроиться в Париже в кратчайшие сроки. Всего за неделю съемная квартира по адресу, посоветованному Колло, превратилась в настоящий дом, несущий отпечаток личности своей хозяйки. Купленная по случаю мебель и шпалеры были неброскими, но имели явно дворцовое происхождение; в буфете воцарилась посуда с чужими вензелями (поразительно, как сбивает цену сервиза всего одна надбитая чашка!),и Амайя в поте лица трудилась над перешиванием приобретенных у старьевщика аристократических тряпок - благо, из траурного роброна какой - нибудь герцогини можно было изобрести два новомодных платья. Несколько визитов к людям, некогда имевших дело с Мишелем, а теперь процветающих на перепродажах продуктов, принесли в кладовую Беатрис кое- какие запасы - буде появятся гости, можно будет угостить не бурдой из желудей, а кофе, не отрубями, а хлебом... Дело было за малым - завести новые полезные знакомства. Беатрис каждый день невольно ожидала увидеть на своем пороге растрепанную долговязую фигуру , особенно после того, как квартирная хозяйка показала ей в окне не очень молодую и не очень красивую женщину,отрекомендовав ее как мадам Колло, добрую соседку. Гражданин депутат Конвента с присущим ему остроумием поселил Беатрис всего через один дом от своего семейного очага. Колло наверняка имел за свою жизнь больше женщин, чем есть женских имен в святцах, и вряд ли ей удалось удивить его чем - нибудь в плотском смысле, но почему - то хотелось думать, что он придет снова. Весело сверкнут черные глаза, смуглая длиннопалая рука небрежным жестом огладит ей грудь или колено, сказанная безупречно, по - актерски поставленным голосом банальность обратится в святую истину, и мир вспыхнет яркими красками, заиграет, как радуга после грозы. Палач Лиона? Этот мужчина? Клевета, граждане. Гнусная клевета. И Беатрис сладко жмурилась, перебирая в памяти каждую минуту с Колло. Впрочем, она была достаточно цинична, чтобы не верить в любовь, не говоря уже о любви с первого взгляда. Да, он был хорош - но он был еще и важной шишкой, и мог подтолкнуть ее вверх по лесенке, на республиканский Олимп, а там могут найтись и другие.
Ответов - 119, стр:
1 2 3 All
Франсуа Гетри: Из тюрьмы Франсуа поехал на улицу Фавар. Сверившись с бумажкой, на которой Колло написал адрес, комиссар нашел нужный дом и, взявшись за кольцо дверного молотка, постучал. Ожидая, пока ему откроют, он поспешил привести себя в порядок - поправил одежду и трехцветный шарф и приосанился.
Беатрис Ларошдрагон: Услышав стук в дверь, Беатрис едва не подпрыгнула на месте. Глупо, конечно, было бы надеяться, что это именно Колло, но чем черт не шутит? Она даже не задержалась у зеркала, чтобы поправить прическу, боясь, что с этого шального гражданина станется передумать и уйти. Однако по ту сторону двери обнаружился незнакомый мужчина средних лет в старомодном парике и с незапоминающейся внешностью.
Франсуа Гетри: - Прошу прощения за беспокойство, гражданка, - Франсуа слегка поклонился. - Мне нужен гражданин Колло д'Эрбуа. Дома ли он?
Беатрис Ларошдрагон: Беатрис увяла было на глазах, но вовремя опомнилась и с ослепительной улыбкой заметила: -Это какая - то ошибка, гражданин Колло живет в доме номер 4.
Франсуа Гетри: - Хм, правда?.. Франсуа извлек из кармана бумажку. - Он сам написал: "Дом 8"... Видимо, перепутал или думал о чем-то постороннем, когда писал адрес. Значит, шестой дом? Благодарю, гражданка. Франсуа собрался идти.
Беатрис Ларошдрагон: -Сам написал? - удивилась Беатрис. - Вы позволите взглянуть? Сердце ее радостно затрепетало. Ну, конечно, Колло не мог перепутать собственный адрес. Тогда это значило, что он и впрямь намерен появиться здесь, раз уж имел наглость направлять сюда гонцов.
Франсуа Гетри: - Конечно, взгляните. Франсуа пртянул даме бумажку, исписанную кривым и небрежным почерком Колло.
Беатрис Ларошдрагон: -В самом деле, Фавар, 8... Припоминаю, он в рассчитывал в ближайшее время навестить меня, поэтому и дал именно этот адрес. Вы можете подождать его здесь, гражданин, - Беатрис еще раз посмотрела на посланца Колло, на этот раз уже оценивающе. - Могу я узнать ваше имя?
Франсуа Гетри: - Франсуа Гетри, комиссар Комитета общественной безопасности, - отрекомендовался Франсуа и чуть было не прибавил "к вашим усугами", но "комиссар Комитета общественной безпасности к вашим услугам" - это черный юмор какой-то. Со своей стороны он разглядывал гражданку по ту сторону порога со вниманием, которое было уже на грани неприличия. Что за лакомый кусочек! Интересно, кем она приходится Колло?..
Беатрис Ларошдрагон: -Беатрис Ларошдрагон, - присела в намеке на реверанс Беатрис. - Прошу Вас, проходите, располагайтесь. Гражданин комиссар рассматривал ее тяжелым мужским взглядом, что в очередной раз убедило ее в том, что природу не победить никакой революции. Беатрис лихорадочно просчитывала возможные варианты развития событий, понимая, что и этот Гетри - тоже очень неплохая добыча.
Франсуа Гетри: - Надеюсь, я не очень вас стесню? - вежливо спросил Франсуа. - Ужасно неловко получилось, но мне необходимо встретиться с гражданином Колло для срочного доклада. Гражданка Ларошдрагон, провожая его в дом, шла впереди него, и Франсуа поймал себя на том, что взволнованно следит за колыханием ее юбок. Он тут же сам себе дал по морде, представив, что это сделал Колло д'Эрбуа. Полегчало сразу.
Беатрис Ларошдрагон: -Что вы, можете спокойно дожидаться гражданина Колло, - заверила Беатрис, входя в гостиную и жестом предлагая комиссару садиться. - Сейчас я принесу вам чего - нибудь выпить.
Франсуа Гетри: - Не стоит, - отозвался Франсуа из чистой вежливости, хотя на самом деле не отказался бы ни выпить, ни, черт побери, пожрать, потому что у комиссара со вчерашнего дня маковой росинки во рту не было.
Беатрис Ларошдрагон: -У вас утомленный вид, если мне будет позволено заметить, - потупилась Беатрис, - я была бы плохой хозяйкой, если бы не позаботилась о госте. Одну минуту. Вернулась она с дымящейся чашкой кофе, сдобной булочкой и блюдцем меда. -Угощайтесь, комиссар - возможно, Колло появится еще нескоро.
Франсуа Гетри: - Откуда такая роскошь?? Франсуа глядел на булочку, не веря своим глазам. Кому-то, может, ничего особенного, но булочка! в Париже! именно булочка, а не серый комок плохопропеченой муки, смешанной то ли отрубями, то ли с опилками!!
Беатрис Ларошдрагон: Тут Беатрис не на шутку испугалась - она знала, что случается с теми, кто водится со спекулянтами. Оставалось только порадоваться, что она не принесла сливки и масло. -Это... - промямлила она, - это подарок. От родственников. Из деревни.
Франсуа Гетри: Франсуа был как никогда далек от того, чтобы подозервать эту приятную дамочку в спекуляции. Его вопрос выражал лишь удивление и восхищение и ничего больше. - Невероятно вкусно, - сказал он, отхлебнув обжигающего кофе. Оставалось только надеяться, что Колло не придет прямо сейчас и не застукает эту идиллию.
Беатрис Ларошдрагон: Беатрис глубоко вздохнула - сердце у нее бешено колотилось. Надо же быть такой дурой! -На здоровье, - невпопад отозвалась она, пытаясь взять себя в руки.
Франсуа Гетри: - Что-то не так? - озабоченно спросил Франсуа и отставил чашку, заметив странное состояние хозяйкти.
Беатрис Ларошдрагон: Она сама не знала, почему невинное замечание Гетри о роскоши вызвало у нее такой испуг. Колло имел громкую и страшную репутацию, но его Беатрис почему - то не боялась. А вот комиссар на мгновение стал для нее олицетворением кошмара - такие, как Колло, всего лишь подписывают бумаги на арест, а из жизни уводят такие, как Гетри. Беатрис спас стук в дверь - она катастрофически не успевала придумать достойную отговорку. -Колло! - вспорхнула она с места, только юбки взметнулись, и резво бросилась к двери. Однако ее лучшие ожидания снова не оправдались - это была всего лишь соседка, заглянувшая одолжить соли. Беатрис была так разочарована, что даже не потрудилась притвориться вежливой и довольно резко отказала ей, с трудом подавив желание хлопнуть дверью у нее перед носом.
Франсуа Гетри: Франсуа правильно понял смущение Беатрис. Он не питал иллюзий насчет того, какие чувства вызывал у большинства людей, с которыми встречался. Но ему не хотелось, чтобы его боялась такая очаровательная женщина! - Черт бы побрал мой дурной язык! - буркнул он. - Гражданка, я вовсе не хотел сказать, что я вас подозреваю в сязях со спекулянтами, никогда в жизни! Я уверен, что если бы вы не были честной патриоткой, гражданин Колло не стал бы водить с вами знакомство.
Беатрис Ларошдрагон: Интерлюдия с соседкой помогла Беатрис совладать с так некстати разыгравшейся чувствитеьностью, поэтому ее голос звучал достаточно искренне, когда она заверила Гетри: -Я вполне благонадежна, комиссар, у меня есть все необходимые бумаги. Хотите еще кофе? Когда я вижу мужчину за едой, я всякий раз убеждаюсь в незыблемости мироздания, - Беатрис улыбнулась. - Это умиротворяет.
Франсуа Гетри: -Не смею злоупотреблять вашей добротой, гражданка, - ответил Франсуа. В самом деле, комиссар, возьми сеюя в руки, черт побери! Ты не у себя дома! Колло придет с минуты на минуту. Нечего хлебать чужой кофе и заглядываться на чужих женщин.
Беатрис Ларошдрагон: -Мне это только в радость, - Беатрис уже совладала с собой настолько, чтобы подпустить в голосе кокетливые интонации. При ближайшем рассмотрении она обнаружила, что комиссар довольно молод - немного за тридцать, и кажется старше исключительно из - за своего парика и неулыбчивого, очень серьезного лица. Беатрис в очередной раз продефилировала на кухню мимо Гетри и вернулась с кофейником и еще одной чашкой - для себя. Собственно, она как раз собиралась перекусить, когда в ее доме появился незваный гость. -Пожалуйста, не стесняйтесь, я знаю - настоящий колониальный кофе в Париже на вес золота, но если уж привык к нему, желудевым отваром не обманешь ни нос, ни желудок, - приговаривала Беатрис, наполняя чашку Гетри и подавая ее комиссару. - Ох! На сюртуке Франсуа расползалось темное пятно. Беатрис схватила салфетку и кинулась промокать разлитый кофе: -Простите, я так неуклюжа! Господи... Простите мою неловкость, умоляю! Я Вас не обожгла?
Колло: Колло, разумеется, недаром дал Гетри адрес Беатрис - он действительно собирался к ней, честно говоря, вся эта история с Сен-Жюстом (точней, с Сен-Жюстом и Максом) уже начала действовать ему на нервы. Макс мог утомить своими принципами кого угодно - особенно когда лично ты уже готов действовать. Колло нисколько не смущало, что комиссар увидит его в обществе отнюдь не супруги и, возможно, в несколько нетривиальной мизансцене. Будем честны: Колло это даже забавляло. Он никогда не мог справиться с соблазном немножко посмеяться над слишком серьезными людьми. Но комиссар был ему симпатичен, а посему Колло выбрал мягкий вариант "посмотрим, какая рожа у тебя будет, когда..." Несимпатичного человека Колло предпочитал самым конкретным образом сажать в лужу. Еще за дверью Беатрис он, услышав голоса, понял, что все пошло не по первоначальному тексту пьесы. Началась импровизация. А все из-за того, что комиссар оказался поистине по-революционному ретив. Нет бы сперва заправиться хорошей кружечкой винца, а уж потом и на дело... Ну и великолепно. Колло обожал импровизации. Дверь оказалась незапертой, а посему он предстал перед Гетри и Беатрис по-настоящему неожиданно. - Добрый вечер, сокровище мое, - это он адресовал даме, - Что, уже? - это был вопрос Гетри.
Беатрис Ларошдрагон: Беатрис не совсем поняла, что Колло подразумевал под многозначительным "уже" , однако тон его был вполне дружелюбен, поэтому молодая женщина предпочла делать вид, будто все идет своим чередом. -Добрый вечер, Колло, - улыбнулась она, отпуская лацкан сюртука Гетри, - какой приятный сюрприз!
Франсуа Гетри: Несмотря на то, что Франсуа ожидал Колло, его приход застал врасплох. Комиссару сделалось стыдно и страшновато, как будто он пытался что-то спереть в этом доме, а его поймали на месте преступления. Скорее всего, дело было в том, что Колло вошел как раз в тот момент, когда Беатрис чистила его сюртук и была так близко, что Франсуа чувствовал ее дыхание и запах ее духов, отчего впал в легкую прострацию. Еще он подумал о том, что Колло, увидев их так близко друг от друга, может понять ситуацию неправильно, и ему это уж наверно не понравится. Франсуа и раньше догадался об их отношениях с Беатрис, а теперь, после обращения "сокровище мое", уверился в своих догадках окончательно. - Уже, - подтвердил он. - Но... возникла небольшая накладка. Франсуа опустил глаза и принялся с показной старательностью чистить кофейное пятно на сюртуке. Делал он это не столько потому, что его обуяла жажда чистоты, столько из боязни не удержаться и бросить на Колло испуганно-умоляющий взгляд. За накладку по головке не погладят... Э... Какой вечер? У нас же утро вроде.
Колло: Колло весело ухмыльнулся. - Наклааадка? - протянул он, - У тебя-то? Не верю! У тебя не бывает накладок, комиссар! Пардон, утро, конечно, это у меня слегка крыша съехала в другой реальности, вот и пролез сюда вечер.
Беатрис Ларошдрагон: -Давайте сюда сюртук, комиссар, - предложила Беатрис, - пока я буду его отстирывать, вы, граждане, сможете без помех поговорить.
Франсуа Гетри: - Вы и так сделали меня своим неоплатным должником, сударыня, - галантно ответил Франсуа Беатрис и вцепился в свой сюртук так, словно его собирались сию минуту снять насильно. - Я думаю, что я как-нибудь сам решу эту проблему. Колло определенно был о нем слишком высокого мнения, и было жаль его разочаровывать, но честность требовала от Франсуа признаться во всем: - Когда я пришел сегодня утром к нашему... объекту, застал там гражданку Демулен, жену Камилла. Хотя я ее выставил, она умудрилась подслушать под дверью наш разговор с известным гражданином и подняла крик. Мне пришлось отдать приказ запереть ее в секции. Наш объект - явно ее любовник. Когда его уводили, она стала кричать на всю улицу: "Антуан, я люблю тебя". - Комиссар невольно усмехнулся, вспомнив эту сцену. - Она явно приняла его арест близко к сердцу. Сейчас она сидит под замком и, стало быть, не может ничего разболтать, но нельзя же ее держать там вечно. - Франсуа развел руками. - И я, честно говоря, не знаю, как можно заставить ее держать язык за зубами.
Беатрис Ларошдрагон: Беатрис понимала, что явно лишняя при этом разговоре. "Накладка"... Бедняжка совсем потеряла голову от любви и угодила под арест, чтобы теперь о ней так вскользь и небрежно упомянули. -Мне, наверное, лучше все - таки оставить вас, граждане...
Франсуа Гетри: Франсуа нервно оглянулся на Беатрис. Он не мог ничего ей ответить, это Колло решать, уйти ей или остаться. Но комиссар внутренним чутьем понял, о чем она думает, и в который раз проклял свой язык. "Теперь она будет думать, что я чудовище какое-то! Смеюсь над возвышенными чувствами, жестоко разлучаю влюбленных, кровожадный упырь, одним словом".
Беатрис Ларошдрагон: -Не осмелюсь предлагать вам кофе, Колло, после того, как погубила сюртук комиссара, - Беатрис старалась не смотреть в сторону Франсуа, - может быть, рюмочку коньяка? И вам, гражданин Гетри? Не то чтобы она была поражена рассказом Гетри, в конце концов, в Бордо творилось примерно то же, что и в Париже, но каждый раз, слыша что - то в этом духе, невольно представляла на месте жертвы себя.
Франсуа Гетри: - Я боюсь заснуть от коньяка, - пробормотал окончательно убитый Франсуа. Прокльяте, как он мог забыть, что говорит в присутствии дамы?! Неужели нельзя было обойтись без этих циничных замечаний? А прочем, все равно. Он вряд ли еще раз придет в этот дом и увидит эту женщину, так не все ли равно, какого она о нем мнения? Но несмотря на эти соображения, Франсуа ужасно хотелось, чтобы Беатрис думала о нем исключительно хорошо.
Беатрис Ларошдрагон: -Понимаю, у Вас сейчас так много работы, что не успеваете ни поспать, ни поесть, - сочувственно кивнула Беатрис.
Колло: - Давай сюда коньяк. На комиссаре лица нет, - сочувственно заметил Колло. Он отчаянно жалел об одном: что не присутствовал при всей этой комедии с участием Люсиль. Влюбленная дамочка превратила арест в такой шикарный балаган!!! - Комиссар, - сказал он, - влюбленная женщина, как известно, хуже роялиста с пушкой... И нам действительно придется заставить ее держать язык за зубами. Боюсь, тебе с ней и впрямь не управиться... что ж, попробую разобраться сам. Не возражаешь?.. А коньяк пей, обязательно, ты на черта бледного похож.
Беатрис Ларошдрагон: Беатрис старалась идти как можно медленнее, чтобы дать мужчинам возможность побеседовать наедине, но до кухоньки и обратно было не настолько далеко. Поэтому вряд ли Колло успел как следует расспросить Гетри, когда она вернулась с бутылкой и рюмками. - Прошу, граждане.
Колло: Колло деликатно отобрал у Беатрис и спиртное, и тару. И самолично налил комиссару рюмку до краев. Себе, впрочем, он налил так же. И хулигански подмигнул Беатрис: - Тебе тоже так?..
Беатрис Ларошдрагон: -Вы же знаете, мне как лекарство, - улыбнулась она. Если бы она могла видеть себя со стороны, то поразилась бы тому, как присутствие Колло изменило выражение ее глаз, манеру двигаться, сами интонации голоса...
Колло: - Знаю, знаю. А чего ты мне "выкаешь"-то? Не надо, а то зазнаюсь, - улыбнулся Колло.
Беатрис Ларошдрагон: -Давно не виделись, успела забыть, - улыбнулась Беатрис. И ведь принес черт этого Гетри! Теперь неизвестно, когда он уберется... Впрочем, признала Беатрис, если бы не срочный доклад комиссара, Колло и не явился бы сюда, так что следует быть терпимее.
Колло: Колло виновато поморгал, состроив скорбную рожицу. И впрямь... мог бы и раньше зайти, козел несчастный. - Я занят был... очень... - сказал он, - Сама видишь, какие тут у нас делишки...
Беатрис Ларошдрагон: -Господи, я прекрасно понимаю, что у тебя множество дел поважнее, - пожала плечами Беатрис. - Кстати, я не поблагодарила тебя за совет насчет квартиры. Здесь и вправду недорого, спокойно и уютно.
Колло: - Не за что благодарить, - Колло пожал плечами, - Просто удачное совпадение... А что касается "дел поважнее" - знаешь, я, может, боялся прийти к тебе. Существовала угроза, что я все брошу и никогда отсюда не выйду. Колло не смущало присутствие комиссара - он ведь абсолютно все, даже такие тонкие делишки, как влюбленность, воспринимал как спектакль - а какого это актера смущает присутствие зрителей?
Беатрис Ларошдрагон: Беатрис глазами указала на комиссара: -Как я вижу, Колло, если ты не желаешь идти заниматься делами, они сами приходят к тебе...
Колло: - А может, я просто хотел, чтоб вы познакомились, - Колло лукаво покосился на комиссара, - Я полагаю, гражданину Гетри не помешает расслабиться в обществе прекрасной дамы. А даме не повредит знакомство с человеком в такой должности...
Беатрис Ларошдрагон: Беатрис не могла не признать правоту Колло - по меньшей мере, в той части, что касалась полезного знакомства. -Не место красит человека, а человек - место, - назидательно заметила она, - комиссар, кроме всего прочего, еще и импозантный мужчина.
Колло: - И весьма, - согласился Колло. Он легко признавал чужую импозантность и мужскую привлекательность именно потому, что всегда был спокоен за собственную.
Беатрис Ларошдрагон: -Значит, у меня есть еще один повод быть тебе признательной, - резюмировала Беатрис, рассеянным жестом поправляя кружевную косынку на груди.
Колло: - Правильно, Беатрис, обращать внимание стоит исключительно на привлекательных мужчин, - засмеялся Колло, - Иные того не стоят. Для иных ты слишком хороша. Не правда ли, комиссар, Беатрис заслуживает самого лучшего?..
Беатрис Ларошдрагон: -Пейте свой коньяк, граждане, иначе он выдохнется, - напомнила Беатрис. Ей не очень понравился тон Колло. Можно думать, он был барышником, продающим лошадь и похваляющимся ее статями.
Колло: -Ну что, комиссар, - вопросил Колло, поднимая рюмку, - Полагаю, пить за Революцию в присутствии столь очаровательной дамы не только невежливо, но и пошло. За мадемуазель Беатрис, а?..
Беатрис Ларошдрагон: Беатрис взяла свою рюмку и, скромно опустив глаза, стала дожидаться, пока Гетри присоединится к ним.
Франсуа Гетри: Франсуа пропустил слова насчет своей импозантности и заинтересованности Беатрис в знакомстве с ним мимо ушей, уверенный, что это шутка и ничего более. Но его порадовало, что Беатрис шутит с ним, а это значит, что он ей все же не так уж страшен и отвратителен. Комиссар осторожно приподнял полную до краев рюмку. - Мадемуазель Беатрис, я счастлив знакомством с вами. Коньяк оказался что надо, даже слезу вышиб. На пустой желудок и после бессонной ночи, пожалуй, крепковат, но это ничего.
Беатрис Ларошдрагон: -Взаимно, комиссар, - по обыкновению, Беатрис не столько отпила, сколько намочила губы в спиртном. - Мы должны все - таки поблагодарить Колло за проявленную заботу, ведь если бы не его дружеское участие, мы бы не встретились.
Колло: - Не стоит благодарности, - отмахнулся Колло. Коньяк задал другое направление его "воображаемой режиссуре" - теперь ему страстно хотелось поглядеть на то, какой бледный вид у арестованного Сен-Жюста.
Франсуа Гетри: Коньяк приятно согревал и расслаблял, и Франсуа пришлось постараться, чтобы не поддаться его коварному действию. Сказав себе, что надо иметь совесть и не претендовать на большее, он поставил на стол пустую рюмку. И вопросительно взглянул на Колло, дескать, что-то еще или можно идти?
Беатрис Ларошдрагон: Беатрис уже получила достаточное представление о Колло, чтобы понять - ему снова что - то взбрело в голову, на месте он больше пяти минут не усидит и скорее всего, сейчас помчится сломя голову в неизвестном направлении, чтобы снова исчезнуть на неопределенный срок, прихватив с собой комиссара. Нельзя сказать, чтобы подобная перспектива ее воодушевила.
Колло: - Пойдемте проведаем нашего мальчика, комиссар, - предложил Колло, глаза его опасно заблестели.
Беатрис Ларошдрагон: -Колло, пощади гражданина комиссара! Он скоро свалится с ног от переутомления, - заботливо заметила Беатрис.
Франсуа Гетри: Колло хочет проведать Сен-Жюста? Ему делать нечего, с такой-то женщиной под боком?? Но отказываться Франсуа считал себя не вправе. - Поедем, - ответил он, стараясь, чтобы голос звучал бодро.
Беатрис Ларошдрагон: -Какое рвение! - восхитилась Беатрис. - Сколько вы уже на ногах, комиссар? Сутки, двое? Колло, на службе Республике вообще предусмотрено время на сон и еду?
Колло: - Даже на еблю, - отозвался Колло, при этом покосившись не на Беатрис, а почему-то на комиссара.
Франсуа Гетри: Франсуа возмущенно уставился на Колло. "Имей советь, гражданин! - говорил его взгляд. - Это у тебя... ебля, а я скоро забуду, как это делается". - Я на ногах ровно столько, сколько это требуется Республике, гражданка, - сказал он Беарис, стараясь, чтобы это звучало не слишком пафосно.
Беатрис Ларошдрагон: Беатрис мысленно возвела очи горе - ее утомляло площадное красноречие Колло, вполне способного изъясняться как воспитанный и образованный человек. Возмущенный взгляд Гетри ее немного развеселил - комиссар в отличие от гражданина депутата явно не успевал наслаждаться дозволенными Республикой житейскими радостями. - Республика не забудет Вашей самоотверженности, - очень серьезно проговорила Беатрис.
Колло: - Ладно, - сказал Колло, - поехали. Сначала дело, а ебля и прочие плотские радости - потом.
Беатрис Ларошдрагон: Беатрис могла только надеяться, что выражение лица у нее не сделалось, как после лимона вприкуску с кайеннским перцем. -Жаль, что вам уже пора, граждане...
Франсуа Гетри: Тоскливый взгляд Франсуа говорил яснее слов, что ему тоже очень жаль. Уставший как собака и слегка захмелевший от коньяка, он потащился из гостеприимной квартиры вслед за Колло. "Ах, черт, - думал он, - а ведь весна сейчас, жерминаль. Интересно, по человеческому календарю какой сейчас месяц? Март или апрель?" Франсуа дал себе честное слово, как только появится свободное время, плюнуть на все и пойти в Пале-Рояль, на Елисейские поля или где еще можно подцепить бабенку. Но потом он подумал, что свободное время у него появится разве что в следующей жизни, а если это чудо случится и раньше, то он потратит свободное врепмя на то, чтобы выспаться или пожрать по-человечески и ему будет не до баб. и настроение испортилось окончательно.
Эглантин: Несколько часов спустя... Все-таки он не рассчитал собственных сил, а дорога оказалась куда длиннее, чем он предполагал. Город шумел, город продолжал жить обычной жизнью, город переругивался, читал воззвания и приказы на стенах, город сплетничал и голосил. Город косился на бывшего заключенного с понятным подозрением, и идея добрести до гражданки Ларошдрагон уже не казалась такой притягательной. В сущности, что он знал об этой девице? Провинциалка откуда-то из Бордо, чья-то бывшая содержанка, приехала в Париж в поисках лучшей доли – а проще говоря, муженька с хорошим доходом. На удивление быстро перезнакомилась с половиной Конвента, закрутила шашни с д’Эрбуа, живет с ним по соседству. Держит у себя, с позволения сказать, «салон», обставляет квартиру уцелевшими вещицами Старого Режима и так умилительно-забавна в попытках изображать не то великосветскую даму, не то куртизанку. Эглантин несколько раз посещал сборища на улице Фавар, составив о хозяйке не совсем лестное мнение, но тогда разумно придержав его при себе. Сейчас же на повестке дня стоял вопрос – откроют или нет? Да и жива ли Беатрис, может, идя по коридорам Консьержери, он прошел мимо камеры, где содержали ее? До нужного дома он доплелся к середине дня. Посмотрел на завешенные окна. На дверь с оборванным колокольчиком. Выбор невелик. Стучите, и да откроют вам – как проповедовали в церквях еще лет пять назад. Пара ударов по створкам – и на улицу высунулась черная физиономия негритянки-прислужницы. - Не подаем, - отрезала она, пытаясь захлопнуть дверь. Эглантин вовремя успел сунуть носок башмака между створкой и косяком. - Доброе утро, Амайя. Твоя хозяйка дома? - Э-э? – тряхнула кудряшками служанка. Незваный гость возвысил голос, крикнув куда-то в глубины дома: - Беатрис, вы там? Гражданка Ларошдрагон! Гость в дом – счастье в дом! Это я, Эглантин, помните такого?
Беатрис Ларошдрагон: Беатрис едва не подпрыгнула на месте. Вот уж кого в этом доме не хватало, так это гражданина Фабра! По слухам, его должны были гильотинировать со дня на день, а он тут, на пороге собственной персоной. Отодвинув с дороги Амайю, Беатрис изумленно воззрилась на оборванца, представившегося Эглантином. -Вы ли это? Какими судьбами?
Эглантин: - Конечно, это не я. Это мой неупокоенный призрак шляется по улицам, пугая мирных граждан, - шутка вышла не слишком удачной, Беатрис и Амайя опасливо попятились, причем гражданка Ларошдрагон потянулась к стоявшей в прихожей швабре. - Беатрис, маска насмерть перепуганной дурочки вам совершенно не идет. Это я. Собственной персоной. Меня выпустили. Знать бы еще, с какой радости... Выбирайте - или я помираю от голода на пороге вашего дома, или вы совершаете акт милосердия. Да решайте побыстрее, там гвардейцы, - глянув через плечо, он засек мундиры вошедших в улицу патрульных. - Да или нет, Беатрис? - кажется, в тюрьме он разучился улыбаться - и то, что появлялось на лице теперь, больше напоминало оскал.
Беатрис Ларошдрагон: Как модератор: Фабр, не отыгрывайте за меня, если не затруднит. Заранее спасибо. -Входите, - посторонилась Беатрис, не скрывая брезгливой гримаски, - Амайя, ставь воду - вшей нам только не хватало... Она пребывала не в лучшем настроении после кратковременного визита Колло, поэтому не стала миндальничать. Отмыть, накормить и выгнать взашей - таков был ее ближайший план действий по отношению к чудесно спасшемуся Эглантину.
Эглантин: - Это революционные вши из самой Консьержери, и мы должны всецело способствовать их распространению, а не брезговать ими... - бурчал себе под нос незваный гость, идя за хозяйкой дома и служанкой. Девица Ларошдрагон показалась ему очаровательным видением - наверное, от того, что последний раз он видел вблизи живую женщину не меньше двух месяцев назад. Она явно была ему не рада - но хотя бы впустила, и на том спасибо.
Беатрис Ларошдрагон: -Революционные вши не сделают меня доброй республиканкой, спасибо за предложение, - огрызнулась Беатрис. - Садитесь пока... Нет, не на диван, на стул! Сейчас я принесу Вам что - нибудь сьестное, а Амайя пока приготовит ванну. Вот только как быть с одеждой, ума не приложу...
Эглантин: Все-таки даже тюрьма оказалась не в силах укоротить не в меру длинный язык, особенно когда впереди замаячила призрачная свобода. - Может, если поискать по углам, отыщется какое-нибудь имущество, в спешке позабытое Колло? - совершенно невинным тоном вполголоса поинтересовался Эглантин, тут же добавив погромче: - Ничто не звучит так прекрасно, как слово "еда". Беатрис, у вас действительно есть настоящая еда? Свинья из свиньи и курица из курицы? Я ваш должник на сто грядуших лет - если доживу.
Беатрис Ларошдрагон: Беатрис остановилась по пути к двери и, надменно вздернув голову, посмотрела в лицо Эглантину: -Еще один раз упомяните Колло д'Эрбуа в таком тоне, и я забуду, что Господь заповедал помогать ближнему...
Эглантин: - В первую очередь, гражданка Ларошдрагон, вы должны были бы позабыть слово "Господь", как груз былых предрассудков, - съязвил Эглантин, но, вовремя вспомнив, что сейчас многое в его жизни зависит от хорошего отношения этой женщины, мгновенно сменил тон на просительный: - Беатрис, только не гневайтесь, умоляю! Колло безупречен во всех отношенмиях, и наплевать, что он мне до сих пор остался должен, он все равно безупречен в каждом своем поступке, я прошу прощения, я плохо соображаю, надеюсь, я не сижу на стуле, где сидел он? Он поднял руки в знак примирения, и понял, что не может без смеха смотреть на эту воинствующую девицу.
Верховное Существо: За окном послышался пронзительный голос мальчишки-газетчика: - Свежие известия! Свежие известия! Эти мальчишки по всему Парижу продавали не только газеты, но и опубликованные протоколы заседаний Конвента, списки правительственных декретов, списки осужденных Революционным трибуналом и прочие полезные вещи.
Беатрис Ларошдрагон: -Ваше счастье, гражданин Фабр, что революция научила меня не плевать в колодец, каким бы мелким и высохшим он не казался, - поджала губы Беатрис. -Хотите узнать последние новости?
Эглантин: - Хочу, что за вопрос! Я даже не знаю, какое сегодня число и что происходит в городе и в стране! Думаете, меня в Консьержери снабжали свежей почтой каждое утро? Беатрис, купите газету, а?
Беатрис Ларошдрагон: Просьба была законная и довольно вежливая, поэтому скоро в руках у Фабра оказались еще пахнущие типографской краской листы.
Верховное Существо: 8 жерминаля Жорж Дантон впервые после долгого перерыва понялся на трибуну Конвента и предложил освободить из тюрьмы члена Собрания Фабра д'Эглантина, арестованного по решению Комитета общественного спасения. Нет, он не просто заступался за своего друга, он заступался за всех депутатов, каждый из которых рисковал оказаться на месте Фабра и быть вот так же запросто брошенным в тюрьму. Дантон напомнил о депутатской неприксновенности членов Конвента, о том, что депутата могут лишить неприкосновенности только остальные депутаты путем голосования, и наконец предложил освободить Фабра с тем, чтобы вопрос об аресте и предании его суду решал Конвент, но только после того, как обвиняемому будет предоставлена законная возможность оправдаться перед лицом Собрания. Предложение было принято подавляющим большинством голосов. Видимо, на руку Дантону сыграло то, то на заседании не пристствовал ни один из членов Комитета общественного спасения. В газеты, разумеется, не попала полная информация об этом знаменательном событии. Даже имени дантона упомянуто не было. Лишь скупо сообщалось, что по решению Конвента гражданин Фабр д'Эглантин, обвиненный в финансовых махинациях и связи с английскими банкирами, временно освобожден из-под стражи, дабы дать отчет Собранию по поводу предъявленных ему обвинений.
Беатрис Ларошдрагон: Беатрис не стала мешать Фабру ознакамливаться с последними гениальными постановлениями премудрого Конвента и отправилась на кухню. Вместе с Амайей они натаскали и нагрели воды, наполнили бадью, кое-как втиснутую между плитой и буфетом, а потом соорудили на скорую руку скромный обед из разогретых жилистой курицы и пшенной каши с пряностями. Работая, Беатрис думала о том, что шутовство Фабра скрыло от нее главное - перед ней был человек, вышедший из Консьержери если не оправданным, то хотя бы живым. Уже поэтому стоило относиться к подобному чуду снисходительнее. Ее голос звучал куда мягче, когда, на ходу отирая руки передником, она вернулась в гостиную: -Ванна готова, гражданин Фабр.
Эглантин: - А? – он поднял голову от газетных страниц, почему-то влажных и пачкающих пальцы, уставившись на Беатрис отсутствующим взглядом. – Спасибо, Беатрис. Кстати, меня зовут Эглантин. И я совершенно не обижусь, милая хозяйка, если вы перестанете через слово прибавлять «гражданин». Отупевший за время пребывания в Консьержери ум пытался восстановить былую бойкость и проницательность, умение читать между строк и делать выводы из ненаписанного, но подразумеваемого. «По решению Конвента» - это означает, что Дантон все еще на коне. Мало того, он в городе. И это означает, что, как только он начнет чувствовать себя по-человечески, то есть часа через два, он должен навестить квартиру министра в Торговом Дворе и узнать подробности заседания. Узнать, что ему грозит. «Временно освобожден» - под этакой формулировкой может скрываться все, что угодно. «Дать отчет Собранию» - хм. Хм. Ему и объявлений-то никаких толком не предъявили. Коли он оправдан и не лишен звания депутата, значит, активы Компании все еще в его распоряжении, и он может без страха наведаться в контору. А вот квартиру он точно утратил – никто не будет держать жилье свободным, коли квартиросъемщик угодил за решетку. Жаль. Может, хоть часть его библиотеки уцелела? Все с тем же отсутствующе-задумчивым видом он прошел за хозяйкой на кухню, где дымилась горячей водой маленькая медная ванна, а на столе красовалось обеденное блюдо. – Извините, - его еще хватило на это торопливое бормотание, прежде чем он вцепился в тарелку. Черт с ним, что это курице вчера стукнуло сто лет и она умерла своей смертью. По сравнению с тем, как кормили в Консьержери это – парадный обед в королевском дворце. Не подавиться бы, вот будет позор…
Беатрис Ларошдрагон: Беатрис грустно смотрела на него, подперев щеку кулаком. Эглантин представлял собой печальное зрелище - утратив свой лоск, превратившись в оборванца, он выглядел на все свои "за сорок". Усталый, измученный, стареющий мужчина, не наживший ни дома, куда можно вернуться, ни друзей, на которых можно положиться... -Как Ваше христианское имя, Эглантин? - со вздохом спросила она, когда от курицы остались одни кости, а тарелка опустела.
Эглантин: - Филипп-Франсуа, - после некоторой паузы выговорил Эглантин. - В семье и в труппе меня чаще называли Франсуа, - девица Беатрис смотрела на него взглядом, какой женщины обычно приберегают для воистину убогих, заслуживающих жалости. М-да, тюрьма никого не красит, и всего за пару месяцев он стал... Даже слова такого не подберешь... - Спасибо за обед, Беатрис. И за ванну. Наверное, это все придется выкинуть? - он в некоторой растерянности подергал себя за обшлаг некогда прилично выглядевшей куртки и вопросительно покосился на ванну с темноватой, чуть остывшей водой. - Я помоюсь?
Беатрис Ларошдрагон: -На здоровье, - кивнула Беатрис. Видимо, сегодня у нее был день добрых дел во имя революционеров, пострадавших от чрезмерной службы Республике - сперва оголодавший Гетри, теперь этот страдалец... - Одежду придеться сжечь для верности. Волосы хорошо прочешите мелким гребнем на вот это полотенце, потом тоже его сразу в огонь. Мыло дегтярное, не обессудьте. Надо будет оттирать спину - зовите.
Эглантин: Вши. Дожили, гражданин депутат. Полная голова "королевских фрейлин", остричься, что ли? Жалко. Светло-каштановая грива была его истинным украшением в молодости, да и сейчас еще не поредела. Свалявшиеся от грязи пряди застревали между зубцами, он с неожиданной яростью выдирал их, швыряя в раззявленный зев печурки, и снова накидываясь на ни в чем не повинные волосы. Обильно испещренное черными точками полотнце тоже полетело в огонь, вспыхнув там маленьким костерком. Сваленная в кучу одежда - скорее, отрепья нищего, чем одежда - взгляд на себя. М-да. Добавить больше нечего. Кожа, натянутая на торчащие кости. Унизительно. Как немного нужно, чтобы превратить человека в ходячий скелет. Горячая вода с еле заметным запахом затхлости, мыло, протекающее сквозь пальцы. Почему-то сейчас это казалось очень важным, важнее даже визита к Дантону - отмыться, расплескивая воду по каменному полу, сделаться хоть немного похожим на себя прежнего. На Эглантина, любимца женщин и мужчин, предприимчивого забияку, былую гордость тулузской сцены. Он не хотел звать Беатрис на помощь, но все же позвал - из чувства противоречия, извращенного желания узнать, что отразится на ее лице - отвращение или жалость? - Хозяюшка! Беатрис!
Беатрис Ларошдрагон: Она появилась минуту погодя, неся в охапке чистую одежду: -Вот, Амайя пошлась по соседям... Подаяние от республиканских вдов, - с невеселой усмешкой уточнила она. Повесив вещи на стул, она деловито принялась закатывать рукава, не глядя на своего неожиданного подопечного. - Ничего, были бы кости, мясо нарастет...
Эглантин: - Так только кости и остались, - ему хотелось, чтбы это прозвучало лихо, а получилось - жалобно. Жалость он ненавидел, особенно по отношению к себе. Поэтому уселся в маенькой и неудобной ванне, обхватив руками колени, замкнувшись и замолчав. Просто плещущаяся вода, просто чужие прикосновения, просто полузнакомая женщина.
Беатрис Ларошдрагон: -Зато какие! - утешила его Беатрис, обеими руками с силой водя мочалкой по его спине. От усердия несколько прядок выбились из прически и теперь лезли в глаза - она с фырканьем отдувала их снова и снова.
Эглантин: - Полуживые. Беатрис, не стоит так усердствовать, - провинциалочка и в самом деле ерзала по спине мочалкой с такой силой, будто собиралась продрать кожу. - Давайцте лучше придумывать оправдание для вас. Решает, к примеру, мой добрый знакомец Колло навестить свою знакомицу гражданку Ларошдрагон, приходит и застает тут эдакое представление. И что мы ему скажем?.. - он по-лошадиному фыркнул в мыльную воду.
Беатрис Ларошдрагон: -Да на вас картошку сажать можно! - возмутилась Беатрис. - Думаете, Вы ляжете этой спиной на мои простыни? А Колло сегодня уже был, так что Вам ничего не грозит. И не грозило бы, наверное, потому что сегодня он опять - таки застал меня с мужчиной почти в обнимку и только благословил... Она поняла, что Фабру просто необходимо позубоскалить для поднятия боевого духа, и охотно предоставила ему к этому повод.
Эглантин: - Да-а? Как интересно. Но, полагаю, этот мужчина занимает достаточно высокую должность... либо же это близкий друг Колло, в противном случае тут валялся бы хладный труп со следами многочисленных ударов тупым предметом. Наш общий друг Колло, помнится, будучи расстроен, не обращает внимания, что подворачивается ему под руку и используется в качестве оружия справедливого возмездия, - он снова зафыркал, от попавшего в ноздри мыла, и откинул голову назад, так что Беатрис теперь смотрела на него сверху вниз. Она была такой смешной и домашней, с этими своим растрепанными волосами и закатанными рукавами, похожей на прачку. Беатрис была дружелюбной и чужой, принадлежавшей другому - а Эглантин думал о том, как давно у него никого не было. Лучше бы он держал язык за зубами и помалкивал, лучше бы она не заводила этого разговора о чистых простынях.
Беатрис Ларошдрагон: -Наоборот, это его подчиненный, и Колло его пожалел - дескать, бедняжка сто лет не видел женщины, - засмеялась Беатрис, утирая лоб тыльной стороной руки. - Колло славный. Я его не боюсь.
Эглантин: - Похоже, многое изменилось, и даже Колло стал милым с подчиненными, - невесело хмыкнул Эглантин и передернул плечами. Девушка не понимает, о чем говорит, и хвала ей за это. - Это не к добру и предвещает дурные времена. Беатрис, довольно уже, хватит, хватит. Я вернулся к жизни, а вода остыла. Спасибо вам за заботу, дальше я вполне справлюсь сам. "И чем скорее ты выйдешь, тем меньше у меня будет поводов глазеть на живую женщину".
Беатрис Ларошдрагон: Беатрис послушно уронила мочалку в ванну и улыбнулась Фабру: -Вы с этой бородой не Шиповник, а форменный чертополох... Там, в ящике буфета, валялась бритва, боюсь, что тупая... Зеркало одно, в спальне. Чувствуйте себя как дома. Она по достоинству оценила его взгляд. Голодный смотрит на каравай белого хлеба, вот что это было. Конечно, накормить и обогреть несчастного - дело богоугодное, но она - то не тарелка благотворительной похлебки!
Эглантин: Беатрис вышла, и он какое-то время еще неотрывно пялился на закрывшуюся дверь. Девица отнюдь не глупа - с дурочкой Колло не стал бы связываться - и вовремя ускользнула. Эглантин выбрался из ванны, оставляя лужи на полу, отправился искать общенную бритву. Она и в самом деле была тупой, и какое-то время он шарил по ящикам в поисках точильного камня, отыскал и тщетно попытался выправить лезвие. Нашел уцелевший кусочек мыла, развел его в подвернувшейся под руку миске. Процесс бритья вслепую был ужасен - но лучше такой, чем вообще никакого. Принесенная Баетрис одежда была потошенной и кое-где заштопанной, но чистой. Возясь, он умудрился залить водой всю кухню, поискал тряпку, размазал грязь и воду по полу и плюнул, решив, что служанка потом справиться с этим гораздо лучше него. Спать, спать, спать. Хотя бы несколько часов, и ни о чем не думать. Вернее, думать о том, сколько приятно, когда о тебе заботится кто-то другой. Из кухни выходил короткий коридорчик, заранее приоткрытая дверь отзначала спальню - с нормальной кроватью, о Господи, которого не существует! Эглантин рухнул лицом в подушку и исчез для того мира. Снов ему, как ни странно, не снилось - в глубине души он боялся, что ему опять приснится Консьержери. Или, напротив, что Беатрис и ее дом были всего лишь сном, он проснется от пинка по ребрам и рева стражи: "На выход, гражданин!"
Беатрис Ларошдрагон: Спал Эглантин так долго и крепко, что пару раз Беатрис на цыпочках подкрадывалась послушать, дышит ли он вообще. Ликвидировав потоп на кухне и вежливо спровадив любознательных соседок, котрым поочередно срочно понадобились решето, крысиная отрава и белые нитки, Беатрис отправила Амайю за покупками, а сама уселась в гостиной за шитье и штопку. Cлужанка успела уйти и вернуться, и теперь гремела на кухне посудой, а Фабр все спал. Судя по всему, сегодня Беатрис никак не удавалось избавиться от Эглантина. Будить жалко; сам вряд ли проснется до самого утра, да и куда ему деваться? Было бы к кому - не пришел бы к ней, правда? Жалко... А ведь для нее было бы более безопасно подобрать на улице бешеного пса, чем опального политика. Да он сам, пока был на вершине, ни минуты бы не задумался, подписывая ордер на ее арест... Хотя, наверное, не такой уж он мерзавец, если республиканцы его арестовали, а Господь вывел из тюрьмы... Беатрис отложила рукоделье. В ее доме не было ничего, свидетельстующего о набожности хозяйки, но она была уверена, что ее услышат и без образов и свечей. -Gratias tibi ago, Domine, sancte Pater, omnipotens aeterne Deus... Детская привычка молиться почти вслух, глупая и трогательная - совсем уж нечестивые просьбы произносить про себя, а остальное - быстрым полушепотом, мешая латынь и французский. -...и за чудесное спасение раба Твоего Филиппа - Франсуа, благодарю тебя, Господи...
Эглантин: Между десятью и одиннадцатью часами вечера... Эглантин проснулся внезапно, словно от толчка или приснившегося падения в бездну, и долгое время не мог понять, где он. Над ухом не слышалось ставшего привычным кашля и невнятного бормотания соседей по камере, вокруг было тихо и темно. Он лежал без сна, глядя в эту уютную, домашнюю темноту, словно плывя между сном и бодрствованием, пытаясь вспомнить, что пригрезилось ему за мгновение до внезпаного пробуждения. Чье-то лицо? Женский силуэт в проеме открытой двери? "В твоем положении о женщинах остается только мечтать, - хмыкнул он. - Спи, пока есть возможность, не забивай голову глупостями. В лучшем случае ты заработаешь тряпкой по морде, и Беатрис будет совершенно права. Но... но я ведь могу хотя бы поговорить с ней? Ага, умница, додумался. Беатрис и ее служанка давно спят. Ночь на дворе". Рассуждения быи совершенно верными и отчасти даже разумными - но соображения плоти в очередной раз взяли верх над доказательствами разума. Незваный постялец квартиры гражданки Ларошдрагон тихонько выбрался в коридор, оглядевшись по сторонам. Совсем темно. Вправо - кухня, влево - нечто вроде гостиной. Он шагнул вправо, сам не зная почему, споткнулся в темноте о ведро, забытое служанкой, ведро громыхнуло на всю притихшую квартиру.
Беатрис Ларошдрагон: Беатрис вскинулась. Да, давненько ей не приходилось засыпать сидя, с тех самых пор, как приходилось ждать приезжающего за полночь Мишеля... Она потерла глаза, щурясь на почти догоревшие свечи в тяжелом шандале. Амайя не стала ее будить, и совершенно правильно - в спальне Эглантин, койка служанки для двоих слишком тесна, а вот здесь, носом в раскроенный синий бархат - очень даже уютно. -Выспались? - силуэт в коридоре, несомненно, принадлежал Фабру. - Сладко ли почивали, гражданин?
Эглантин: - Не знаю, - честно ответил он. - Который вообще час? Беатрис, а почему вы сидите... тут? - впрочем, о причине можно было догадаться. Он занял спальню хозяйки, и ей оставалось только коротать ночь на кухне. Застигнутая врасплох, она растерянно моргала, держа в руках какую-то синюю ткань. - Извините, что опять доставляю вам неудобства. Я... - он лихорадочно придумывал оправдание своему полуночному блужданию по квартире. - Я... пить захотелось. - Банально, однако лучше чем ничего. Он обошел Беатрис вместе с ее стулом, добрался до рукомойника и попытался нацедить воды в кружку. Воды не было. Взгляд невольно возвращался к девице Ларошдрагон - как она моргает спросонья, протирает глаза и украдкой зевает. Живая, настоящая, не полуночная греза в камере Консьержери, но самая обычная красивая девица.
Беатрис Ларошдрагон: -Ближе к полуночи, наверное.- Беатрис деликатно подавила зевок. - Садитесь, я Вам сейчас все подам. Есть, наверное, опять хотите тоже? Мужчина, которого она видела перед собой, уже гораздо больше походил на самоуверенного и немного надменного кавалера Золотого Шиповника, чем то грязное существо с затравленным взглядом, ломившееся в ее двери днем.
Эглантин: - Вот так грубый материализм в очередной раз ожерживает верх над возвышенностью, - невесело пошутил Эглантин, присаживаясь за стол напротив хозяйки. - Мне очень совестно, но вы правы, а я опять хочу есть. Это ужасно. В нынешние времена даже протестующее бурчание в брюхе можно быть расценено как выступление против Комитета Спасения. Ибо с какой стати несознательные граждане позовляют себе бурчание желудком, когда лучшие умы прозябают в нищете... А что, наш Неподкупный по-прежнему ограничивается одной горбушкой хлеба в день или все-таки расширил рацион до двух? Беатрис, не сочтите за окончательно опустившегося нахала, а кофе у вас не сыщется? Ну хоть немножко? Сто лет не пил кофе в приятном женском обществе... - он болтал, следя за перемещениями хозяйки квартиры по маленькой кухне. На краю стола остался лежать выданный ему гребень, и, разгорваваривая с хлопочущей Беатрис, Эглантин пытался расчесать подсохшую, но свалявшуюся в паклю шевелюру. Ничего не получалось, и время от времени от шипел сквозь зубы, когда гребень застревал в очередной путанице прядей.
Беатрис Ларошдрагон: Беатрис разогрела на жаровне оставшийся после Колло и Гетри кофе, достала из буфета хлеб - остатки роскоши, муку пора было экономить, подобно всем добрым патриотам - и плошку с медом. -Я понимаю, что мало, но топить плиту среди ночи... - она передернула плечами. Балагурство Эглантина не ввело ее в заблуждение. Этот человек все еще смертельно боялся. Он не чувствовал себя до конца живым в тихой пустой темноте чужого дома, вот и потянулся "на огонек", к пресловутой "живой душе".
Эглантин: Вот так они и сидели в полночь за столом в спящем доме на кухне. Эглантин поймал себя на том, что по привычке заключенных Консьержери разломил выданный ломоть хлеба на маленькие кусочки, каждый из которых аккуратно отмакивал в маленькую вазочку с медом и только тогда съедал. Вкус кофе он уже почти забыл - резкий, крепкий, интересно, где Беатрис умудряется раздобывать настоящий кофе? Наверняка приторговывает потихоньку краденым со складов, ну да всякий крутится, как может. Он ничуть не лучше нее. Интересно, что там с его деньгами, они уже реквизированы "на нужды народа" или все еще целы? Закрыли ли Компанию? Странное чувство нереальности, повешенного на виселице между "вчера" и "завтра", ничего не понятно, ничего не известно, только женщина напротив маленькими глотками пьет кофе из настоящей фарфоровой чашки с вензелем. - Может, это чашка королевы? - наполовину в шутку, наполовину всерьез спросил он.
Беатрис Ларошдрагон: -Конечно, нет - вот же герб... - Беатрис повернула чашку к свету. - Видите? Это из имущества какой - то младшей линии Арманьяков, если я правильно читаю. У нас в доме было две книги - папенькин гербовник и маменькин часослов, кое - что до сих пор вспоминается.
Эглантин: - Всего две книги в доме? - он не хотел задеть или обидеть собеседницу, но интонациях фразы сама собой получилось пренебрежительной. И снова невольно вспоминалсь наверняка утраченная бибилиотека в квартире на улице святого Антония, ее было жаль до слез. - Не обращайте внимания, Беатрис, это я так... - он поднял и перевернул свою чашку, посмотрел на вензель на донышке. - Правильно, младшие Арманьяки. Красивые вещицы раньше делали. Замкнутый круг какой-то получается - избавиться от прежних правителей, чтобы теперь пользоваться их имуществом, - он бросил рассеянный взгляд по сторонам, наткнувшись среди кухонной утвари Беатрис на осколки прежних лет, и рассеянно взмахнул рукой, точно отметая весь этот разговор, фарфоровые безделушки и полуночный кофе. - Спасибо за общество, Беатрис. Если хотите, можете вернуться в свое законное владение. У вас в хозяйстве ведь найдется какая-нибудь подстилка? Я вполне могу провести остаток ночи на кухне, чтобы вам не приходилось вновь идти на самопожертвование и опять спать на стуле. Обещаю не грабить ваши запасы и не рыться ночью в буфете в поисках банки варенья, - ему очень хотелось заставить Беатрис улыбнуться, но никак не получалось.
Беатрис Ларошдрагон: -У меня есть даже диван в гостиной. Я сейчас возьму подушку, запасное одеяло и пойду на него спать, а вы оставайтесь на кровати. Сменю обстановку для разнообразия. Кстати, если снова проголодаетесь, не стесняйтесь, берите все, что понравится, только не жадничайте, а то Вам станет плохо и мы прокуролесим до утра с желудочными чаями... Не дожидаясь возражений Эглантина, Беатрис поднялась и направилась в спальню. Бросила мимолетный взгляд на смятую постель - не для него она заботливо стелилась, ну да ладно... Колло предпочел допрашивать какого - то горемыку, приятного им обоим времяпреровождения.
Эглантин: Беатрис вошла в спальню и принялась рыться в комоде в поисках постельного белья для себя. Эглантин, поднявшись из-за стола, совершенно машинально зашагал следом за ней, беззвучно прикрыв створку дверей. Она стояла к нему спиной, перебирала вещи, аппетитная, живая, похожая на свежую булочку с медом. Чужую булочку. Впрочем, чужое всегда кажется слаще. И, если он сейчас не сделает шаг, вся оставшаяся ночь превратится в мучительное сожаление об упущенной возможности. Не исключено, что завтра утром она выставит его за дверь. Но - это будет уже завтра. Не ошибается только тот, кто ничего не делает и не пытается сделать. Будем считать это справедливым возмещением за дни в тюрьме, пока гражданин Колло процветал тут в свое удовольствие. Всего-то и делов - сделать шаг, пока Беатрис не успела обернуться, с силой обхватить ее за плечи, прижать к себе, зарыться лицом в волосы, ощутив полузабытый сладкий запах женщины, вкус ее кожи, тепло тела под платьем.
Беатрис Ларошдрагон: Она почти ожидала этого, но все равно вздрогнула, невольно напряглась, прижимая к груди аккуратно сложенные простыни. Фабр не был ей противен, противно было ощущать себя предметом, потому что он хотел не ее, Беатрис Ларошдрагон, а женщину, все равно кого, любую... -Не надо, - одними губами прошептала она.
Эглантин: - Не надо, - тоже полушепотом согласился Эглантин. - Только что же нам тогда делать, а, Беатрис? Я... я просто не могу уже отпустить тебя, понимаешь? - он аккуратно вытащил из ее рук простыни, мягко шлепнувшиеся куда-то на пол, развернул лицом к себе, продолжая удерживать за плечи. Беатрис зажгла в спальне огарок свечи, и в этом неверном оранжевом свете он видел ее чуть растерянное личико, сдвинутые брови, мягкие губы. - Да, конечно, не надо. Прости. Ты была добра ко мне, я не должен так поступать - но выхода-то нет... - кривая ухмылка и поцелуй, больше похожий на укус, нетерпеливое и жадное движение изголодавшегося хищника.
Беатрис Ларошдрагон: Беатрис поняла, что он хочет сказать. Чтобы снова почувствовать себя настоящим Фабром дЭглантином, а не дешевой подделкой, чтобы забыть о пережитых унижениях, о стыде оттого, что она видела его беспомощным и опустившимся, он должен доказать себе и ей, что он - мужчина. Дождавшись, пока он оторвется от ее губ, Беатрис очень спокойно проговорила: -Прощаю. Ложись, я сейчас.
Эглантин: - А... а ты вернешься? - как-то совершенно по-детски спросил он, нехотя разжимая руки. Держать Беатрис в объятиях было очень приятно - с учетом того, что последний раз он имел дело с женщиной ровынм счетом три месяца назад. Или четыре? Паямть уже отказывалась подсказывать, разум временно вышел в отставку, все мысли были только об одном - вернее, об одной. Беатрис, подобрав упавшие простыни и подушку, вышла в коридор, он остался в одиночестве - и первым делом задул свечку. Раздевался в темноте - как бы там не сложилось дело, не хотелось бы, чтобы она опять увидела его таким. И наплевать, что он мылся в ее ванне. Забота о себе - это одно, любовь - совсем другое. Хотя какая это любовь - скорее, попытка восстановить хоть кусочек былого, утраченного навсегда.
Беатрис Ларошдрагон: Ну, и куда я должна идти раздеваться, по - Вашему? Беатрис вернулась через несколько минут, прикрывая ладонью огарок в плошке. Босая, с переброшенными на грудь тяжелыми косами, в совершенно старосветской полотняной рубашке с длинными рукавами и вырезом на шнурочке, она напоминала какого - то персонажа из времен, когда всех королей звали Филиппами, а королев - Изабеллами. Что - то было в этом явлении от не то от многолетнего супружества, не то от брачной ночи. Поставив огарок в изголовье, она нырнула под одеяло, неловко обняла Фабра: -Вот я...
Эглантин: - Беатрис... Спасибо, что пришла... Что вернулась... У него еще хватило сил, чтобы выговорить несколько разумных слов - прежде чем налетевшее не безумие, но нестерпимое желание накрыло его с головой, и эта чертовая рубашка стала досадным, раздражающим препятствием. Кажется, женщина пыталась протестовать, пока он не закрыл ее рот своим - приникнув к нему надолго, как заблудившийся в пустыне приникает к неожиданно найденном источнику. Кажется, он был неловок и слишком настойчив, а может, и грубоват с ней, кажется, он хотел слишком много и сразу, но сейчас его волновало только одно - он есть. Он жив, он существует на этой земле, в этом городе, в этой постели, с этой женщиной - мягкой и покорной, доставшейся, как подарок судьбы и взятой, как завоеватели берут крепость.
Беатрис Ларошдрагон: Беатрис просто позволила ему делать все, что захочет, в нужный момент реагируя - поцеловать, погладить, приподняться, ахнуть - это было почти как подавать заученные и до автоматизма отрепетированные реплики в театре. Это была его ночь и его удовольствие, она была только способом прийти в себя, сладким лекарством, и не более того. Ее утешала лишь мысль о том, что она делает доброе дело.
Эглантин: "Она просто уступила. Просто уступила по доброте душевной. Как уступила бы всякому, кто заплатил ей подходящую сумму. Я расплачусь с тобой, Беатрис, когда-нибудь я непременно найду способ отплатить за то, что ты была добра ко мне..." Когда все закончилось - слишком быстро, слишком смятенно и торопливо для того, кто привык находить удовольствие в любви - он заснул, обнимая Беатрис, спокойным сном хорошо потрудившегося человека, и на сей раз - до утра...
Беатрис Ларошдрагон: Беатрис замерла под тяжестью его руки, глядя в темноту широко открытыми глазами. Фабру повезло, его пожалели, пригрели, утешили... Неожиданно для себя она тихо всхлипнула и вдруг беззвучно расплакалась, давясь слезами. Ей тоже страшно, плохо и одиноко, но никто не позаботится о ней просто так, чтобы ей стало спокойнее, чтобы она хоть на минуту почувствовала себя нужной и защищенной. Она вовсе не собиралась просыпаться на одной подушке с Фабром, утром искать какие - то слова, делать вид, будто между ними ничего не было, чтобы ни ей, ни ему не было стыдно за этот порыв, за страх, толкнувший их друг к другу, но, наплакавшись досыта, Беатрис сама не заметила, как задремала, доверчиво прижавшись к своему случайному любовнику.
полная версия страницы