Форум » Дело Дантона (игра завершена) » 041. Фабр и Демулен присутствуют на казни. Площадь Революции, 9 жерминаля, день » Ответить
041. Фабр и Демулен присутствуют на казни. Площадь Революции, 9 жерминаля, день
Эглантин: - Договорились, сегодня ближе к вечеру, Фавар, восемь, у вашей подружки! - с этой громогласной тирадой министр выставил своего бывшего секретаря в коридор. Благо под дверью уже с полчаса скреблись мышами перепуганные письмоводители, и дважды приходил секретарь, пронзительно вещая о том, что гражданина Дантона ожидают для продолжения дискуссии, и кое-кто из депутатов уже начинает высказывать недовольство. - И подумайте над тем, о чем я вам говорил! - Подумаю, подумаю, - невесело кивнул патрону Фабр. Три месяца прошло, Жрож почти ничуть не изменился, по-прежнему думает, что он некронованный король Парижа, а между тем даже он, пробывший на свободе всего два дня, уже почуял - все переменилось. Похоже, их солнце клонится в закату, а что предпринять в этой связи - неясно. И все попытки убедить Жоржа перестать обманывать самого себя покамест разбиваются о каменную стену его самоуверенности. Ну да ничего. Если они и в самом деле устроят сегодня вечеринку, как в прежние веселые времена... Может, объединенными усилиями им и удастся переубедить Жоржа. Или, напротив, настроить его так, чтобы он стоял до последнего - иначе их сметут, как смели группу Эбера и его единомышленников, и не заметят. Две ведра воды на мостовую - и больше не видно никакой крови. Подводя итоги, Фабр решил, что утренние шатания по городу были не напрасны. Он сумел одолжиться достаточно крупной суммой - будет на что устроить вечер. Беатрисина служанка приготовит угощение, они разживутся где-нибудь дюжиной бутылок хорошего вина - и наплевать на все преграды, и на это унылое чучело Максимильена. Они затеяли эту Революцию, они и доведут ее до конца. И вообще, он собирался пройтись по коридорам Конвента в поисках знакомых, чтобы оповестить о грядущем собирще на улице Фавар. Один из необходимых людей попался на глаза почти сразу же - Эглантин углядел знакомую темноволосую голову пролетом ниже, перегнулся через широкие перила парадной лестницы и окликнул: - Гржаданин Камиль! Да не туда смотришь, голову-то задери! Стой, ни шагу, я сейчас спущусь! На него оглянулись. Ну и наплевать. Раньше он всегда так себя вел, и не собирается отказываться от прежних привычек. И этот треклятый суд, если он и состоится, его оправдает - им нечего ему предъявить, и Жорж обещал о нем позаботиться.
Ответов - 86, стр:
1 2 3 All
Робеспьер: -Давно не виделись, Фабр, - отозвался Робеспьер. - Признавайтесь, вы пили вместе? Если у вас сохранились хотя бы остатки стыда и совести, вы поможете Камилю сесть в экипаж. Вас не приглашаю, вы прекрасно дойдете сами, а вот его, похоже, ноги не держат. Тут он услышал последнюю реплику Демулена. -Что? Ты что несешь, Камиль? На какие еще казни?
Камиль Демулен: - Вон на те, - Камиль наивно махнул рукой в том направлении, откуда выволокли его Фабр и Люсиль.
Эглантин: - На справедливое возмездие врагам Революции, как вам привычнее выражаться, - что ж, если Камиль не опасается общества этих двоих, его дело. - Такое, знаете ли, неотвратимое возмездие, чик - и готово. - Много не болтай, - успел он шепнуть Демулену, подпихнув его пониже спины и втолкнув в недра кареты. - Жду вечером. Я постараюсь найти Люсиль, если ты еще не забыл про такую.
Камиль Демулен: - Пока, Фабр... ты ее домой проводи, ладно?.. Спасибо тебе, - пробормотал Камиль.
Робеспьер: Робеспьер захлопнул дверь кареты, даже не попрощавшись с Фабром. Камиль сидел совсем несчастный. И от него почему-то не пахло перегаром, разве что чуть-чуть - табаком. -Вы что, - спросил Робеспьер, - правда были... там?
Эглантин: Карета покатила дальше, подпрыгивая на ухабах и треща колесами. Эглантин остался в одиночестве, глядя вслед удаляющемуся экипажу. Что ж, не задушат же они бедолагу Камиля, довезут до дома, благополучно высадят у дверей и покатят дальше. Даже Максимильену, похоже, не чуждо нечто человеческое - вроде бы когда-то давно они с Камилем учились в одном пансионе и даже считались друзьями. "Друзья Неподкупного" - тот еще оксюморончик, небывалое в обыденном. Нет у него друзей, а есть соратники и дов ремени оставшиеся в живых противники. Он развернулся в сторону площади Революции, собираясь и в самом деле порыскать в поисках гражданки Демулен. И тот она сама выскочила на него - без шляпки, растрепанная, перепуганная и в оборванных юбках.
Камиль Демулен: - Были, - буркнул Камиль. В его несчастной голове начали всплывать настоящие воспоминания, а не те, что навязал ему добросердечный Фабр.
Луи Антуан Сен-Жюст: Не сумев восприпятствовать Робеспьеру в его благом деле, Сен-Жюст демонстративно отодвинулся в дальний угол кареты подальше от найденыша и закинул ногу на ногу: - А с чего бы это такой интерес к таким мероприятиям как казнь? Конечно, очищать общество от контрреволюционеров это наш общий долг. Но приходить сюда чтобы поглазеть на чужую смерть - это отвратительно. Окажись ты на месте тех, кого казнили сегодня, разве понравилась бы тебе ревущая и беснующаяся толпа возле эшафота?
Камиль Демулен: Камиль пришел не сам - его притащил Фабр. Но не говорить же об этом Антуану, вроде как сваливая на друга... - А кто сказал тебе, что мы приходили реветь и бесноваться?..
Луи Антуан Сен-Жюст: - Но вы и не уходили. Не побрезговали зрелищем, на которое ни один приличный человек, - подчеркнул Архангел, - смотреть не станет. Вот увидете, завтра на всех углах будут судачить: "Граждане из Конвента приходят любоваться казнями! Наслаждаются делом рук своих!". Тогда как это просто работа. Грязная, тяжелая и неблагодарная работа. А ты и твой приятель Фабр позорите всех нас. Антуан утрировал, говоря "на всех углах", и ему было было все равно, что будут сплетничать о Демулене или Фабре, его заботила честь и репутация Конвента в целом.
Робеспьер: -Не надо так, Антуан, - вступился за Камиля Робеспьер. - Зная его, я сомневаюсь, что он пошел туда по собстенному желанию. Скорее всего, его друзья потащили... как всегда.
Камиль Демулен: Камиль косо посмотрел на Максимильена. Ну вот, опять. "Друзья", "потащили". Словно он - 15-летний сопляк, который таскается за старшими и смотрит им в рот. - М-можешь быть уверен, Максимильен, я пошел туда по собственному желанию, - сухо сказал он, - Раньше я полагал, что побоюсь смотреть на то, как наша Республика выполняет свою работу. М-мне хотелось проверить, смогу ли я смотреть в ее глаза сейчас. В такие ее глаза. Если не смогу, думал я - з-значит, я и правде смотреть в глаза не смогу. Не поворачивая головы к Антуану, Камиль обронил: - По молодости так легко всех судить, ничего о них не зная, Антуан. Откуда ты знаешь, ушли мы или нет, если тебя-то там не было? Если хочешь знать, мы именно что ушли. Двух минут оказалось достаточно. Но я совершенно не обязан был сообщать тебе об этом. Раньше Антуан нравился ему... теперь - нет, и очень резко нет. Мальчишку явно перехвалили, вот он и начал строить из себя создание, фактически приближенное к Верховному Существу и передающее смертным его волю. Камиль не любил людей, которые никогда ни в чем не сомневаются - и неважно, сколько лет этим людям, 19 или 99.
Робеспьер: Робеспьер не придал никакого значения словам Камиля. Он просто не верил, что Камиль действительно может что-то делать "по собственному желанию", без чужого внушения. Оставалось только добиться, чтобы Демулен наконец-то сам это осознал и перестал строить иллюзии насчет того, что Дантон, Фабр и все остальные - это его друзья, тогда как он, Робеспьер, - тиран и мучитель, который давит и душит. -По собственному жалению, говоришь? Ну и как, насмотрелся в глаза правде? Может, еще хочешь?
Камиль Демулен: - Нет, спасибо, - твердо, без малейшего заикания ответил Камиль, - Мне достаточно.
Робеспьер: -Достаточно? - безжалостно уточнил Робеспьер. - Ты уверен? А то ведь можно организовать тебе это зрелище с близкого расстояния, чтобы глаза правды обозначились во всех подробностях. Стоять в толпе и смотреть, как умирают, в сущности, чужие тебе люди - это же неинтересно.
Камиль Демулен: - Я с-смотрю, Максимильен, у тебя, как ни странно, нет сегодня иных занятий, чем организовывать мне различные зрелища? Спасибо за заботу, но я лучше пойду в балаган схожу. Или в театр.
Робеспьер: -"Снисходительные"... - Робеспьер язвительно усмехнулся. - Днем в Конвенте вы призываете к милосердию и умеренности, а после заседания, выходит, идете смотреть на казни? Хоть бы подумали, как вы будете развлекаться, если мы вдруг возьмем и послушаем вас с вашими великодушными призывами. Придется вам тогда, в самом деле, скучать в балагане либо театре.
Камиль Демулен: - Пророк из тебя хреновый, Максимильен, - равнодушно отвечает Камиль. Ему становится безумно скучен этот разговор. Максимильен мог бы иногда менять репертуар. Сравнения с балаганом он явно не выдерживает.
Робеспьер: Робеспьер повернулся к окну и отодвинул край занавески, чтобы определить, где они находятся сейчас. Бывшая Королевская улица (как бишь она теперь называется?..). В перспективе виден просвет - площадь Революции. Он поскорее отвернулся - ему было неприятно смотреть в ту сторону. Однажды, больше года назад, он проезжал здесь, засмотрелся в окно, и ему открылась эта перспектива - площадь и в центре этой площади... Это было нерабочее время, толпы на площади не было, ничто не загораживало обзор, и Робеспьер увидел эти жуткие очертания, разглядел даже - при своем-то слабом зрении - как величаво поблескивает на солнце поднятое треугольное лезвие. От этого зрелища ему сделалось дурно, он едва не лишился чувств, и сейчас он поспешил отвести взгляд. Но Камилю будет полезно взглянуть - он пришел в себя и сразу начал наглеть. Робеспьер схватил его за шкирку и притянул к окну. -Смотри, Камиль. Мы не так уж далеко.
Камиль Демулен: - Я ее уже видел сегодня. П-пусти меня, что ты с-себе позволяешь! Камиль очень удивлен. Ему со школьных лет известно, что Максимильен не любит телесного контакта с кем бы то ни было и редко позволяет как касаться себя, так и себе касаться других. Да еще так, за шиворот, грубо. Кажется, он не в себе...
Робеспьер: -Смотри, смотри, ты же любишь это зрелище... - Робеспьер прижал Камиля лицом к стеклу. Антуан смотрел на них в немом изумлении. Робеспьер и сам себя не узнавал. Но его страшно бесил Камиль в таком состоянии - вымотанный до предела и в то же время какой-то странно смелый. Не хорохорящийся, как обычно, а именно смелый - спокойной и твердой смелостью.
Камиль Демулен: - Д-дда пошел ты к черту, что это такое! - рявкнул Камиль, - Руки убери! Он резко отпихнул Максимильена от себя. Камиль никогда не был агрессивным, но хилым созданием не был тоже.
Робеспьер: Если бы они с Камилем были наедине, Робеспьер бы, возможно, оставил бы его в покое до поры до времени - связываться с ним, пока он в таком состоянии, не хотелось. Но в присутствии Антуана он не мог позволить себе сейчас отступить. - Хочешь, мы поедем сейчас туда, Камиль? Там сейчас наверняка происходи самое интересное. Наверное, грузят тела или что-нибудь в этом роде... Робеспьеру самому было нехорошо и жутко представлять себе такое, но Камиля следовало дожать.
Камиль Демулен: Камиль уставился ему в лицо своими карими, добрыми, близорукими еще с коллежа от чтения при свечах, но очень проницательными глазами... и долго смотрел. Долго. - М-макс, - сказал он мягко, - и куда ты поедешь? Блевать прилюдно Неподкупному не пристало, а ты только от разговора своего дурного уже позеленел!
Робеспьер: -Я как-нибудь с этим справлюсь, Камиль, - пообещал Робеспьер, проведя рукой по лицу, словно убирая дурноту. - Если уж ты с твоими больными нервами выдержал, нужели я не выдержу?
Камиль Демулен: - Не думаю... Попробовать хочешь?.. Странно, но в кои-то веки Камиль выглядел взрослее Максимильена. Во всяком случае, если судить по взгляду. Ну успокойся, мальчик, что ты дурью маешься...
Робеспьер: За этот снисходительный взгляд и тон Камиля хотелось убить. Робеспьер снова стукнул тростью в стенку кареты. - Поверните на площадь Революции, - велел он кучеру. Антуан явно собрался запротестовать, и он был бы, в общем-то, прав, в своих протестах, но остановиться Робеспьер не мог. -Я помню, что мы спешим, Антуан, но ты же видишь, какое дело... Он посмотрел на Камиля в упор. Если там в самом деле грузят тела, Камиль, я заставлю тебя помогать. И ничего, что мне тоже придется на это смотреть. Я выдержу. И за то, что мне придется выдержать, ты заплатишь тоже.
Камиль Демулен: - Понеслась, к-как сказал бы папаша Дюшен, м-манда по кочкам... - заметил Камиль, отсутствующим взглядом глядя в окно.
Робеспьер: -Не ругайся, Камиль, тебе не идет, и не цитируй папашу Дюшена, иначе попадешь в свой излюбленный балаган уже в качестве актера, - отозвался Робеспьер. Карета выехала на площадь Революции, выглядевшую непривычно пустой. Толпа схлынула, осталось только несколько жандармов у эшафота, обыкновенная телега, на которой громоздилось что-то, похожее на поленницу, и накрытое тканью (трупы, Боже Всевышний, обезглавленные трупы там, под этой тряпкой!), и еще какие-то люди копались под деревянным эшафотом, что-то оттуда вытаскивали... Все они дружно уставились на карету, остановившуюся в нескольких шагах от эшафота. Если бы они знали, кто сидит в этой карете, они удивились бы еще сильнее. Робеспьер почувствовал во рту противный привкус. Не хватало еще, в самом деле, чтобы ему стало дурно! Вот будет позор, он же сам все это затеял. Стараясь дышать ртом, он открыл дверь. - Приехали, Камиль. Если хочешь, выйди.
Камиль Демулен: - Я в-вижу, что приехали. Камиль вдруг посмотрел на Максимильена странно и вызывающе, сам распахнул дверцу и спрыгнул на мостовую. - Я вышел. А ты выйдешь ли?
Робеспьер: Робеспьер выходять не собирался. О, конечно же, только потому, что у эшафота люди, они буду глазеть на гражданина Робеспьера, шляющегося ввечеру вокруг гильотины, пойдут сплетни... Только по этой причине! Но Камиль, несомненно, вообразит, что он просто-напросто испугался. И выражение лица у него такое, словно он уже это подумал. И сейчас озучит свою мысль. Не дожидаясь, пока Камиль скажет что-то еще, Робеспьер резко захлопнул дверцу. -Что ж, - произнес он неестественным голосом, - мы доставили гражданина Демулена туда, где ему самое место, и можем со спокойной совестью ехать по своим делам, не так ли? Сен-Жюст одобрительно кивнул, подразумевая, что давно пора было закончить этот дурацкий спектакль. Кучер хлестнул лошадей, карета покатила в сторону парка Тюильри.
Камиль Демулен: Камиль звонко и оскорбительно рассмеялся вслед уезжающему недоразумению.
Робеспьер: -В иных случаях, - обратился Робеспьер к Сен-Жюсту, нарушая повисшее в карете неловкое молчание, - делать добрые дела не только бесполезно, но даже вредно. Я искренне хотел помочь Камилю, и что из этого вышло? Только время зря потеряли, не говоря уж о потрепанных нервах. Он не ценит хорошего отношения к себе.
Верховное Существо: Жандармы, охранявшие эшафот, и несколько нетрезвого вида санкюлотов, выгребавших из-под деревянного настила пропитанную кровью солому, смотрели на эту картину во все глаза. Всякое они повидали в этой жизни, но тому зрелищу, которое только что открылось их глазам, никакого разумного объяснения не находили. Карета укатила, а вышедший из нее тип стоял в тени эшафота, смотрел вслед и гоготал как блажной. -Эй, гражданин, ты чего, на представление приехал? - не выдержал один из стражников. - Ты опоздал, все уже закончилось. -Во дурной, - один санкюлот выглянул из-под эшафота, - чего ржешь-то, дядя?
Камиль Демулен: - Д-да так, - ответил Камиль, - Настроение хорошее у меня. Носить вам - не переносить, - в голосе его зазвенели слезы, - Таскать - не перетаскать! Он бегом бросился в ближайший переулок. И там, исчезнув из поля зрения всего мира (ну, значительной части его) разрыдался, как девчонка, беспомощно размазывая слезы по лицу. Благодаря шибко "хозяйственной" Люсиль у него даже чистого платка с собой не было.
Люсиль Демулен: -Фабр, наконец-то!!!-обрадовалась Люсиль, завидев высокую фигуру Эглантина. За то время, которое она провела, мечась по площади в надежде отыскать Камилла, мадам Демулен окончательно выбилась из сил. Если бы не тревога за мужа, женщина бы уже давно была дома и наслаждалась спокойным времяпровождением. -Скажите, Фабр, что с Камилем?! С ним всё в порядке?!-взволнованно спрашивала Люсиль у Эглантина, кое-как поправляя растрёпанные волосы.
Эглантин: - Понятия не имею, - Фабр отвел женщину в сторону, почти к тому же месту, гдя пять минут назад сидел ее непутевый супруг. - Видите ли, Люсиль, тут проезжал Неподкупный... и он прихватил Камиля с собой. Решив в кои веки проявить снисходительность к бывшему другу. Думаю, они направились к вам домой. Куда вам и дорога, если вы решитесь пройтись по Парижу под ручку с бывшим заключенным Консьержери.
Люсиль Демулен: При упоминании о Робеспьере Люсиль вздрогнула и побледнела. Этот человек всегда внушал ей опасение, казался вероломным и коварным. Несмотря на кажущееся дружелюбие к Камилю со стороны Максимильена, мадам Демулен держала ухо востро. -Если они у нас дома, то я должна быть там немедлено!-решительно сказала Люсиль. Тревога за Камиля придала ей сил, теперь молодая женщина была готова идти куда угодно, если это помогло бы Демулену. -Кстати, Фабр, Вы что-то говорили о вечере, который устраивает Ваша знакомая, она же подруга Колло. Я не отказалась бы там повеселиться, при условии, что праздник не затянется до завтрашнего утра.
Эглантин: - Вообще-то вечеринку устраиваю я, но сие неважно... Главное, что я буду очень рад видеть вас, и обещаю - мы будем вести себя прилично и не засиживаться до рассвета, - Фабр подхватил женщину под руку и они зашагали вдоль набережной, стараясь поскорее удалиться от зловещей площади. Впрочем, прошли они недалеко - дорога впереди оказалась разрыта, им пришлось свернуть налево, в путаницу переулков между площадью Революции, Карузелью и парками Тюильри. Миновав очередной поворот, они почти в упор налетели на покачивающееся, бредущее невесть куда создание, со слезами недавних слез на замурзанной мордашке и выглядевшее как ожившее олицетворение Скорби. Создание было опознано сразу и без колебаний, на два голоса: - Камиль! - Они же обещали отвезти тебя домой, - в недоумении пробормотал Фабр и добавил уже исключительно для себя: - Вот сволочь. Две сволочи.
Луи Антуан Сен-Жюст: *** Покачиваясь на неровной мостовой, карета ходко катилась к Тюильри. - Все-таки твое представление о добрых делах незнакомого человека может шокировать, - заметил Сен-Жюст с усталой улыбкой. - Зачем ты вместо того чтобы отвезти бедолагу домой устроил это предстваление для черни? Глупо, - припечатал Архангел.
полная версия страницы