Форум » Дело Дантона (игра завершена) » 044. "Утро любовников. Визит Гетри" 9 жерминаля, квартира Беатрис на Фавар, 8 » Ответить
044. "Утро любовников. Визит Гетри" 9 жерминаля, квартира Беатрис на Фавар, 8
Беатрис Ларошдрагон: [off]По техническим причинам пощу за себя, и за того парня - тред отыгран и утвержден обоими участниками[/off] Всю ночь Беатрис снилось что - то совершенно невразумительное, она то и дело просыпалась, не открывая глаз, и снова проваливалась в сон, похожий на липкую болотную трясину.
Ответов - 52, стр:
1 2 All
Беатрис Ларошдрагон: Эглантин А утро выдалось именно таким, каким и положено быть утру - то есть когда ты прсыпаешься, ощущая себя живым с головы до ног, до кончиков ногтей, до корней волос, и помнимаешь, что вчерашнее не было сном, и что твоя ночная греза вполне жива и осязаема, и вот она, лежит рядом, укутавшись в одеяло и зарывшись носом в подушку, и запах от ее волос дурманит сильнее ароматов цветочных лугов, и вокруг тебя - весна... Чужая женщина неожиданно стала твоей, и почему-то нет никакого смущения или сожаления - потому что все было именно так, как оно и должно было быть - и хочется опять прижаться к ней, обнять, ощутив сквозь складки одеяла изгибы ее тела, дунуть в маленькое ушко под каштановыми прядями, и, когда она в недоумении откроет глаза, поцеловать эти удивленно приоткрытые губы. - Доброе утро, Беатрис. Уж не знаю, насколько доброе, но для меня - точно доброе. Жаль, что концепцию рая отменили, а так бы я поверил, что я - в раю...
Беатрис Ларошдрагон: Кошмар продолжался. Улыбающийся Фабр не мог быть ничем иным, как дурным сном, потому что Беатрис отчетливо помнила, что ночью отправилась досыпать на диванчик. Или только собиралась и ей это тоже приснилось? От смущения Беатрис не сподвиглась ни на что более оригинальное, кроме как на шепотом произнесенное "Доброе утро". Она никак не ожидала, что новый день начнется с нежных объятий и озорных бесенят во взгляде этого совершенно чужого ей мужчины, и теперь дичилась его так, будто не она покорно и спокойно предоставила вчера себя в его полное распоряжение. Беатрис надеялась, что он проснется первым и тихонько уберется из ее дома и из ее жизни заодно, но в намерения Эглантина, как оказывается, это не входило.
Беатрис Ларошдрагон: Эглантин - А отчего такая скромность, дорогая? - нет, положительно, с утра ему было не суждено угомониться, разве что запасливая Беатрис не держала под подушкой сковородку для усмирения особо предприимчивых поклонников. - Вчера вывели себя куда более сообразно тому образу куртизанки, который вы пытаетесь воплотить. Болтая, он исподволь пытался вылущить Беатрис из одеяла, как орешек из скорлупки. Беатрис же, напротив, старательно зарывалась все глубже в одеяла и подушки, так что снаружи оставались только каштановые локоны. Эта возня забавляла - и отчего-то напоминала сцены семейной жизни, которой у него никогда не было. А что у него вообще было, кроме слуачйных знакомиц, актрис провинциальных театров и знакомств, о которых в приличном обществе лучше не распространяться? А Баетрис была настолько мила, с этим ее смущением, настоящим или наигранным, и попытками украдкой сползти с постели и скрыться бегством. В конце концов, он просто придавил ее своим весом в постели и заглянул в конверт, который она себе соорудила. - Беатрис, вылезай. Что было - то было, и незачем прятаться. Я очень тебе благодарен, правда, - попытка чмокнуть кончик аккуратного носика. - Вылезай. - Еще попытка. - Беатрис, я все равно не слезу. Вылезай добровольно, другого пути все равно нет. Беатрис, ну хватит ребячиться, или я тебя оттуда вытащу.
Беатрис Ларошдрагон: -Вытащи, - по - кошачьи жмурясь, согласилась она. - А зачем? Удивительно приятно было валять с ним дурака, почти как с Колло... Беатрис усилием воли отогнала эту ненужную мысль,осторожно выпростала из - под одеяла руку и погладила Фабра по щеке - поджившие порезы придавали ему совершенно разбойничий вид. "Я очень тебе благодарен", - прозвучало для нее сладчайшей музыкой. И это - "Я в раю..."
Беатрис Ларошдрагон: Эглантин - Ну, у меня есть два предложения относительно того, что с тобой можно сделать, - он удержал ее руку, поцеловал пальчики - может, не самой совершенной формы, но вполне приятственные на вид. - Можно выставить тебя из спальни и заставить своеручно готовить завтрак. А можно заняться чем-нибудь более приятным, - Беатрис совершила стратегическую ошибку, не отдернув руку сразу. За угодившей в плен кистью проследовало плечо, и ее медленно, но верно извлекли из-под ненадежного ватного укрытия, затащив в объятия. - Чем-нибудь предосудительным, чем, собственно, и стоит заниматься с утра.... Я не прав? Ответить Беатрис не удалось - ей опять закрыли рот, причем надолго, пока она не стукнула мужчину кулачком по плечу, пробормотав: "Я задохнусь!" Ответ последовал незамедлительно: - Беатрис, ну как же ты рвешься в куртизанки, совершенно не умея целоваться? Колло все еще ходит к тебе в гости? В следующий раз я выставлю его отсюда пинком под зад - он совершенно не заботился о твоем надлежащем воспитании и образовании... Беатрис, я поживу у тебя немного, ага? Все равно мне податься пока некуда...
Беатрис Ларошдрагон: Беатрис была немного задета оценкой своих талантов и слегка опешила от наглости Эглантина, но в целом чувствовала себя превосходно. Его жизнерадостность больше не была показной, в нем словно вспыхнул едва не погребенный под слоем пепла огонек... Это было маленьким чудом, и сотворила его она сама. Ну ладно, не она, а Господь при ее активном участии. И ей до смерти нравился этот воскресший бабник и язва, каким бы дурным вкусом это не отдавало. У Эглантина с Колло было много общего, но Фабр, утративший все свои титулы и регалии, был как - то ближе и человечнее. -Первое, - сказала она, загибая пальцы, - ты не Лозен, а я не герцогиня Монпасье, чтобы таскать тебе завтрак в постель и чистить сапоги по утрам. Второе - что и как у меня было с Колло или с любым другим мужчиной тебя совершенно не касается. Третье - если эти условия тебя устраивают, можешь оставаться.
Беатрис Ларошдрагон: Эглантин - А может, мне интересно, как у тебя было с другими! Может, они знают то, чего не знаю я? А может, я всегда мечтал, чтобы очаровательная женщина приносила мне кофе в постель - и не выливала его, а именно подавала на серебряном блюдечке в чашке! - отвлекая Беатрис болтовней и возней под толстым одеялом, он добился желаемого: чтобы девица оказалась лежащей на нем. И удержал ее от очередной попытки сбежать, обхватив за талию и с наивным видом вопрошая: - Беатрис, куда ты так торопишься? Ты куда-то опаздываешь? Может, у тебя отыщется немного времени и капелька любви? Обещаю не задираться к Колло, не шарить по твоему буфету и не красть твои драгоценности, только не убегай прямо сейчас!
Беатрис Ларошдрагон: Беатрис отчетливо чувствовала причину, по которой Фабру так срочно понадобилось ее общество, и самым постыдным образом покраснела. Сколько бы она не пыталась играть безнравственную девицу свободных нравов, она оставалась монастырской воспитанницей, которая десять лет провела практически в супружеской постели стареющего мужчины. Сначала он не хотел пугать неопытную девчонку своими желаниями, а потом уже было не до затей и долгих игр... -А ты? Никуда не опаздываешь? - как можно спокойнее спросила она, приподымаясь над Фабром и заглядывая ему в глаза. - Не хочешь узнать, почему тебя выпустили?
Беатрис Ларошдрагон: Эглантин - Хочу, - поразмыслив секунду, кивнул Эглантин. - Но выйду я в городе через полчаса или через час - это не так уж принципиально. Мою жизнь это не изменит. Знаешь, в Консьержери я понял одну важную вещь: политика и деньги - это еще не все в мире, - он продолжал удерживать Беатрис, его пальцы вытанцовывали на ее обнаженной спине. - Есть еще много вещей, которыми я незаслуженно пренебрегал. Когда сидишь за решеткой, начинаешь очень отчетливо представлять, чем ты мог обладать и что утратил по собственному скудоумию. Я больше не хочу тратить подарки судьбы впустую, а ты - это подарок. Ему нравилось смотреть на нее вот так, снизу вверх - на миловидное личико в ореоле растрепавшихся за ночь темно-каштановых локонов, на ее глаза и приоткрытые губки. Ему хотелось видеть свое отражение в ее глазах и знать, о чем она думает, глядя на него и что видит. А еще ему просто хотелось обладать Беатрис - но не торопливо и жадно, как это происходило вчерашней ночью, а спокойно и не спеша, чтобы она тоже получила свою долю удовольствия.
Беатрис Ларошдрагон: Беатрис шумно вздохнула. Эглантин знал, что сказать, и как посмотреть, чтобы исчез неприятный осадок после вчерашнего. Даже если он играл - а она почему - то так не считала - нежность и признательность в его взгляде были безупречны, и обмануться хотелось. Бархатные темные глазищи завораживали, ловкие пальцы с деланной рассеянностью скользили по ее коже, заставляя самые благие намерения превращаться в самые пылкие желания. Беатрис не сомневалась, в том, что Фабр - умелый и опытный любовник, но осознание этого заставляло ее испытывать неуверенность, а не сладкое предвкушение. Конечно, он беззлобно шутил, говоря о ее неумелости, но она теперь боялась лишний раз пошевелиться. Тогда, с Колло, она просто позволила желанию вести себя, и результат вполне устроил обоих; теперь, с Фабром, опасалась, что будет недостаточно изысканна.
Беатрис Ларошдрагон: Эглантин - Беатрис, ты что, стесняешься? - девица Ларошдрагон, такая милая, нежная и покладистая прошлой ночью, теперь замерла в какой-то нелепой позе, виновато отводя взгляд и тщетно пытаясь изобразить на дрожащих губах улыбку. - Или боишься? Не нужно. Я не сделаю ничего, чтобы тебе было неприятно. Это же так просто и легко. Закрой-ка глазки, - Эглантин извлек руку из-под одеяла, оторожно провел пальцем по векам Беатрис - испуганные глаза послушно закрылись - обвел носик и пухлые губы. - Не думай ни о чем, не беспокойся ни о чем, - пальцы двигались вниз, по подбородку, по шее, по ключицам, лишь обозначая прикосновение, тихий шепот убаюкивал, успокаивал. Сквозь задернутые плотные шторы в спальню гражданки Ларошдрагон стекал мутный рассвет наступившего дня, и спасительное одеяло медленно, но верно сползало с постели на пол. - Ты так красива, почему я не замечал этого раньше? ...Руки очерчивали формы женщины, от плеч к пышным бедрам, по спине с мягкой ложбинкой, зарываясь в тяжелые волосы, снова путешествуя вниз и вверх. Приучая к себе, узнавая, что ей нравится, а что нет, где скрываются те потаенные местечки, от прикосновения к которым Беатрис невольно вскрикивает и изгибается проснувшейся кошкой. Она послушно не открывала глаз, вслепую тычась губами в его лицо, прижимаясь упругой грудью, отзываясь всем телом. Создавалось странное впечатление, что эту цветущую красотку никто и никогда толком не ласкал. Либо, надо отдать ей должное, она настолько опытна в своем мастерстве, что сумела обвести его вокруг пальца. Интересно, на что окажется способна милая Беатрис, если раззадорить ее как следует?
Беатрис Ларошдрагон: Беатрис между тем постепенно успокоилась, расслабилась и начала получать неподдельное удовольствие от этих незатейливых ласк. То, что она могла лишь догадываться, где и как коснется ее Фабр через мгновение, придавало ощущениям особую прелесть. Он приучал ее к себе, как норовистую лошадь, ненавязчиво, показывая, что в любой момент готов отступить и не претендовать на большее. Это было так не похоже на вчерашнюю сокрушительную вспышку...
Беатрис Ларошдрагон: Эглантин ...Ибо вчерашнее было стремлением утопающего в водовороте жизни ухватиться хоть за какую-то соломинку, желанием воскресить в себе - себя. Сегодня же - неспешной любовной игрой, смакованием чувственных нюансов, своих и подруги, эдаким своеобразным танцем, головокружительным и сладостным, пришедшим к своему логическому заключению. Беатрис страстно и глубоко вздохнула всей грудью, приподнялась и сама подалась ему навстречу, уступив и угадав его желания. Впрочем, желания были не так уж хитры и замысловаты - сполна насладиться этим утром, этой женщиной и ощущением вернувшейся жизни. И наплевать на то, что там происходит за стенами этого дома и за дверями квартиры. Только теплый туман, сотканный из молока и меда, только ее движения, поначалу неловкие и осторожные, только ночные грезы наяву...
Беатрис Ларошдрагон: Беатрис из - под полуопущенных ресниц наблюдала за его реакцией, и выражение лица Эглантина служило ей лучшим поощрением и афродизиаком. Она была приучена доставлять удовольствие, а не получать его - в этом была еще одна причина мучительной неловкости, так чудно развеянной Фабром. Теперь, оказавшись в более привычной роли, она осмелела, наклонилась над ним, щекоча грудь мужчины тяжелыми локонами, сама потянулась, чтобы встретиться с ним губами. Медленно, очень бережно, томительно - сладко...
Беатрис Ларошдрагон: Эглантин Губы Беатрис были прохладными и сладкими, похожими на вкус на какое-то экзотическое лакомство. Которое хотелось распробовать - долго и вдумчиво, отщипывая по крохотному кусочку, мягко раздвигая языком, прикасаясь к кончику ее язычка - острого и чуть вздрагивающего, чувствуя, что и сама Беатрис почему-то дрожит - от возбуждения или предвкушения. Ливень ее рассыпавшихся густых волос, частой сеткой отделивших его от мира, рассыпавшихся по подушкам. Она сама, такая горячая и сладостная там, в средоточии ее заветных тайн, движущаяся медленно и осторожно - так, как ему всегда нравилось. Вопросительный просверк зрачка из-под ресниц: "Тебе нравится? Я все првильно делаю?" - Ты просто чудо, - прошептал он, проводя губами по нежной шее. - Ты изумительна, Беатрис. Еще немного - и я в тебя влюблюсь, и тогда мы пропали.
Беатрис Ларошдрагон: Его слова о любви Беатрис восприняла исключительно как фигуру речи, вроде манеры Колло браниться или собственного "Боже мой!" по любому поводу и без, но интонация... Ощущение было такое, будто его шершавые губы прошлись не по бьющейся венке на шее, а по тайному местечку где - то в глубине ее пылающего тела. Беатрис задохнулась от острого желания, накрывшего ее приливной волной.
Беатрис Ларошдрагон: Эглантин Он даже не ожидал, что его простые действия приведут к столь неожиданному результату - тряхнув гривой локонов, девица резко вскинулась, упираясь в его плечи руками, так что острые коготки ощутимо впились в кожу, плотно обхватывая его бедра своими, шелковистыми и горячими, впуская в себя и тихонько, почти беззвучно ахая в так каждому движению. Ее даже не требвоалось направлять или подсказывать - она угадывала все сама, да и извечный ритуал любви был нехитрым. Но в том, как она двигалась, в колыхании полной груди, в том, как Беатрис запрокидывала голову и по-кошачьи облизывала губы розовым язычком - в этом была какая-то невыразимая прелесть новизны и чуда...
Беатрис Ларошдрагон: Беатрис зажмурилась, чтобы подольше задержаться на вершине - она знала, что еще один взгляд на Эглантина заставит ее кубарем лететь в бездну удовлетворенного желания, судорожно хватая внезапно ставший слишком густым воздух, напитанный запахом страсти. -Франсуа, - задыхающимся шепотом позвала она,не открывая глаз, - говори со мной...
Беатрис Ларошдрагон: Эглантин - Да, Беатрис, - он слегка удивился тому, что она назвала его настоящим, полузабытым и редко вспоминаемым именем - но сейчас оно прозвучало уместно и кстати, - да, моя сладкая. моя прекрасная Венера, мое счастье, моя драгоценная... Губы скользят по округлостям груди, осторожно прихватывая и вытягивая кончики твердых сосков, чуть прикусывая их, заставляя Беатрис еле слышно вскрикивать. - Ты моя весна, сейчас и здесь ты моя единственная... - обкатанные, привычные слова, низкая фальшивых жемчугов, которыми можно так легко и бездумно одарить встреченных на пути подружек. Слова - их не жалко, они треплются на ветру яркими флажками, но не тускнеют с годами. Слова для нее, лживая правда, горсть поддельных бриллиантов, сверкающих, почти как настоящие. Светлая белизна ее кожи, сеть ее волос, раскинутая для уловления мужских сердец, прикушенная верхняя губка - ему нравилось смотреть на нее, чувствовать, как его пальцы впиваются в ее бедра, в эту розоватую пену. Как он живет и существет там, в ней, уже не отдельное живое создание, но двое, слившихся воедино, сладкое скольжение вперед и назад, прилив и отлив, набегающие на берег волны, уносящие за собой неосторожного пловца. - Беатрис, моя благословенная небом и землей дева, мой сияющий ангел, мое наваждение, мой дар свыше, как же мне нравится любить тебя, как бы хотелось остаться с тобой - навсегда...
Беатрис Ларошдрагон: Для нее было неважно, что он говорит, гораздо важнее было - как. Каждое слово, произнесенное низким, с чувственной хрипотцой голосом, звучало заклинанием - без смысла, но наполненным такой властью и жаждой, что Беатрис поняла - сейчас... Больше невозможно терпеть, феечкой плясать на вершинах дурманных трав или цепляться пальцами за ускользающий туман - она беззвучно вскрикнула, кусая губы, выгнулась, мотнула головой, задыхаясь от восторга и уже желая повторения этого чуда. -Хорошо, как хорошо, Господи...
Беатрис Ларошдрагон: Эглантин Говоря по правде и признаваясь только себе, Эглантин так и не сумел разобраться - что в нем есть такого, чего нет в других людях, что заставляет тянуться к нему женщин и тех нескольких мужчин, к которым он был искренне привязан. Разве что - ему просто нравилось кружить вокруг намеченной жертвы с тем, чтобы однажды затащить ее или его в постель, и вновь вызвать из небытия это мерцание незримых фейерверков. А всего-навсего требовалось - быть собой и позволить партнеру быть собой. Не принуждая, но убеждая. Играя бесконечную пьесу для двух актеров и пустого зала. И почему-то этот нехитрый трюк всегда срабатывал, и он искренне удивлялся: отчего прочие смертные не могут постичь такой простой вещи? Можн получить все, что ты захочешь, и кого захочешь, сделать так, чтобы твой партнер остался премного доволен тобой и вспомнил тебя без злости или раздражения. Просто нужно испытывать хоть капельку любви. Ну, если не отыщется любви - хотя бы интереса и любопытства. И решительная девица Ларошдрагон, которая вчера собиралась гнать его за порог своего дома поганой метлой, теперь беспомощно всхлипывает в его объятиях. Ее выплеснувшийся нектар смешался с его семенем, теплая струйка медленно стекает по внутренней стороне бедра, Беатрис лежит, прижавшись к нему, вздрагивая, бормоча и поминая Господа - никакая Революция все же не в силах вытравить из ее памяти прошлое, она всегла останется воспитанницей женского аббатства, маленькой прекрасной Беатрис, подарившей ему осколок счастливой мечты... И хочется гладить ее по голове, утешать, успокаивать, нашептывая ничего не значащую ласковую чепуху, приходя в себя и переводя дух...
Беатрис Ларошдрагон: Беатрис чувствовала себя мотыльком, которого завертело ураганом, а потом уронило на чью - то теплую, мягкую ладонь. Она прижалась щекой к груди Эглантина, рассеянно чертя пальцем замысловатые узоры на его влажной от испарины коже. Беатрис наполняло странное, приятное и немного пугающее ощущение, пережитое ею всего пару раз в жизни - уверенность в том, что мир ограничивается пологом кровати, в крайнем случае, четырьмя стенами спальни, а пейзаж за оконным стеклом - не более, чем декорация, нарисованная искусным художником. Все, что есть настоящего - это смятые простыни, сброшенное на пол одеяло, невесть каким чудом перекочевавшие ближе к изножью подушки, мужчина, прижимающий ее к себе, растрепанную и безмятежно счастливую, парящую в пустоте и забывшую о земной тверди... -Спасибо тебе... - тихонько проговорила она, поднимая влажно блестящие глаза на Эглантина. - Мне было так хорошо.
Беатрис Ларошдрагон: Эглантин - Всегда к вашим услугам, прелестная мадемуазель, - Эглантин засмеялся, глядя на блаженное выражение кругленькой мордочки Беатрис. - В любое время дня и ночи, причем совершенно бесплатно... Ну разве что если мне время от времени будет перепадать чашечка твоего превосходного кофе. Он приподнялся, бережно поцеловав ее в нижнюю оттопыренную губку. Она и в самом деле оказалась хороша. Даже лучше, чем он мог предполагать. Она была восхитительна, естественна и предавалась искусству любви со всей старстью неофитки. Может, не слишком искусна, но зато в этой цветущей провинциалочке крылась бездна нерастраченных чувств. И он был бы не против исследовать эту бездну до самого дна, узнать, какие жемчужины скрываются там, в непознанных глубинах, какое счастье она способна подарить и чему он сумеет научить ее.
Беатрис Ларошдрагон: -Какое выгодное коммерческое предложение, - мурлыкнула Беатрис. - За чашку кофе можно увидеть седьмое небо, облака и ангелов! Так и хочется поймать тебя на слове... Она устроилась поудобнее под боком у Эглантина, отгоняя прочь мысли о том, что ночь закончилась, и утро скоро истает тоже, как последняя надежда на то, что одно счастливое мгновение может длиться бесконечно. Совсем скоро придется подняться с кровати и окунуться в хаос повседневной жизни, где нет места этой неторопливой нежности и уюту, зато есть революционный трибунал, свобода, равенство и братство... Беатрис обвила обеими руками Эглантина, будто боясь, что он встанет и уйдет прямо сейчас. Очень странной была история с его освобождением. Что, если это ошибка, и за ним с минуты на минуту опять придут, чтобы опять бросить в тюрьму? Беатрис попыталась проштудировать купленные вчера правительственные листки, но не поняла ни слова. Для того, чтобы понимать постановление Конвента, надо было знать изнутри, что там творится, и какое именно значение приписывается тому или иному термину каждый новый день.
Беатрис Ларошдрагон: Эглантин - За две чашки. Нет, за три! И за бесплатный обед, ты ведь неосторожно обещали пустить меня пожить немного, - напомнил Эглантин. Да, это было очень приятно - лежать рядом после близости, отдыхая душой и телом, болтая о пустяках, забывая и забываясь. Чувствовать объятия женщины - вроде бы слабые, но способные удерживать мужские души куда крепче веревок, оков и тюремных решеток. Как удивительно - вчерашнее утро дало о себе знать тем, что в камерах стало немногим светлее, и он не знал, доживет ли до вечера, а сегодня он валяется на настоящей постели с очаровательной женщиной, и может даже рассчитывать на приличный завтрак. Но от судьбы не скроешься в девичьей спальне, волей-неволей надо вставать, идти в город, искать бывших друзей и соратников, выясняя, как нынче обстоят дела. Надо. Надо заставить себя оторваться от Беатрис, надо подняться, встать, одеться, попытаться начать жизнь заново, если такое будет возможно. Надо. Но ужасно не хочется. Еще пять минут покоя, взятых в долг у неумолимой судьбы. - Надо вставать, Беатрис. Ты прекрасна, но не могу же я остаться жить в твоей постели.
Беатрис Ларошдрагон: -Что же, если я предложу тебе целый кофейник, то побываю у врат рая? - лукаво вздернула бровь Беатрис. - А если при этом кофе будет с коньяком и пряностями, то, наверное, улечу с тобой так далеко, что не вернусь на грешную землю вовсе? Она приподнялась на локте, смешно сложила губы дудочкой, отдувая нависшую на лицо прядь: -Ох- хо - хо - хо, надо вставать немедленно, иначе мы проваляемся до вечера и тогда уже не будет смысла вылезать из кровати. Жить в ней, конечно, тесновато, но зато позавтракать вполне можно. Прикройся, я позову Амайю.
Беатрис Ларошдрагон: Эглантин - Можно подумать, твоя Амайя не знает, как выглядят голые мужчины или откуда берутся дети, - фыркнул Эглантин, наклоняясь с кровати, чтобы подобрать сползшее на пол одеяло. Возникал еще один интересный вопрос - как они умудрились разбросать подушки так, что из изголовья они перебрались в ноги? Приведя безжалостно разворошенную постель в относительно божеский вид, он уселся, напросив сверху одеяло и следя за Беатрис, ищущей давешнюю ночную сорочку стиля "это носила еще прабабушка Антуаннет". К своему удивлению, сорочки девица Ларошдрагон так и не нашла. Вернее, отыскала на полу два длинных полотняных лоскута в бахроме оборванных нитей. На укоризненный взгляд девицы Эглантин состроил невинное лицо и выразительно пожал плечами: а при чем, мол, тут я?
Беатрис Ларошдрагон: -Моя Амайя, - чинно сказала Беатрис, сворачивая разорванную рубашку и прицельно запуская ее в дальний угол, - порядочная девушка. В отличие от меня. И я уже наслушалась от нее по поводу того, что пускаю в дом невесть кого. Соскользнув с высокой кровати, Беатрис почти на цыпочках проплясала по холодному полу и нырнула за ширму, откуда вскоре появилась в кружевном пеньюаре. Проделав тот же путь в обратном направлении, она юркнула под одеяло рядом с Эглантином и потянула за шнурок колокольчика. Вышколенная прислуга не заставила себя ждать, с самым почтительным видом выслушала распоряжения, делая вид, что в упор не видит Фабра, и отправилась на кухню за снедью. Меньше, чем через полчаса, на вермелевом подносе был подан завтрак, представлявший собой кофе, хлеб, масло, сыр и мед.
Беатрис Ларошдрагон: Эглантин - Так, это мне, это тоже мне, и вот этого побольше, и это я тоже хочу, потому что заслужил... С этим нахальным заявлением Эглантин присвоил себе большую часть завтрака, оставив на долю Беатрис лишь пустую чашку и жалкий ломтик хлеба. - А женщинам вредно много есть! - безмятежно заявил он, сооружая из куска хлеба, сыра и масла нечто чудовищное, и быстренько отправляя итог своих трудов в рот. Разумеется, он подавился и закашлялся. Беатрис заботливо постучала его кулачком по спине.
Беатрис Ларошдрагон: -Запивай, горюшко, - со вздохом посоветовала она. - И прожевывай, прежде, чем глотать, я голодна, но не настолько, чтобы выковыривать у тебя изо рта надкушенный бутерброд. Беатрис деликатно откусила от своей горбушки и принялась меланхолично жевать.
Беатрис Ларошдрагон: Эглантин - Сиротинушка, - жалобно протянул Эглантин и, не удержавшись, захихикал. - Беатрис, мы будем ваять с тебя статую "Аллегория женского самопожертвования". Ты заставляешь меня чувствовать себя грабителем, отобравшим у бедной куртизанки последние крохи, - вазочки с медом и сыром придвинулись к Беатрис. - Странное дело, просидел в тюрьме всего три месяца, а дурных привычек нахватался на всю жизнь вперед. Наверное, ему не стоило вслух упоминать о том, что он всего лишь вчера умудрился покинуть стены Консьержери.
Беатрис Ларошдрагон: -Не надо, - она быстро сморгнула, - не вспоминай. Кушай сколько хочешь, - она быстро обмакнула кусок хлеба в мед и передвинула его обратно к Эглантину. -Я обычно не завтракаю, только если с кем - то...
Беатрис Ларошдрагон: Эглантин - Вспоминай - не вспоминай - от того, что было, все равно никуда не денешься, - Эглантин невольно передернулся, хотя в комнате было довольно тепло. И остатки завтрака дожевывал уже в молчании, стараясь справиться с едой побыстрее. Когда чашки и вазочки на подносе опустели, он выбрался из-под одеяла, отыскав ссуженную вчера Беатрис и сложенную аккуратной кучкой на полу одежду. Оделся, почему-то чувствя себя слегка смущенным под взглядом сидевшей на постели Беатрис. Некоторые вещи оказались слегка малы, некоторые велики, он не чувствовал себя удобно и привычно, но по крайней мере, все было чистое и пристойно выглядящее. Даже положенный трехцветных шарфик на шею, без которого нынче лучше не выходить на улицу. Собравшись, Эглантин несколько виновато развел руками: - Беатрис, мне нужно идти. Я попытаюсь навестить моих бывших друзей, узнаю, как дела. Если ничего не случится, я постараюсь вернуться к вечеру. Спасибо тебе за все. Ты была так добра ко мне... Он наклонился, осторожно поцеловав девушку в губы. Беатрис не ответила.
Беатрис Ларошдрагон: "Еще разревись, разревись, дура, - ехидно посоветовал внутренний голос. - Давай, подбирай всякое отребье и раздвигай перед ним ножки даром, будет тебе и белый хлебушек, и собственный дом, и выезд четверней, ага..." -Возвращайся! - вдруг жарко выдохнула Беатрис, обнимая Эглантина за шею и пряча лицо у него на груди. -Я буду ждать! В какой - то момент ей стало наплевать, что этот мужчина не даст ей ни денег, ни покровительства, каким - то чудом за прошедшие сутки он вдруг стал для нее таким родным и дорогим, что расставание было болезненным, будто она провожала в неизвестность человека, с которым бок - о - бок прожила лет двадцать.
Эглантин: - Я постараюсь, - Эглантин по возможности мягко разомкнул руки Беатрис и попятился к дверям спальни. - Я постараюсь, - повторил он на пороге. До Беатрис долетел стук его шагов по коридору. Хлопок закрывшейся двери. На улице было светло и промозгло, и Франуса невольно поежился. Свобода, весна, прекрасная женщина - что еще можно желать человеку, еще вчера приучавшему душу к неизбежной смерти? Всего лишь узнать, богат он или беден, кто из его друзей за решеткой, а кто на свободе, и каково сейчас его положение в мире. "Улица святого Антуана - улица Восстания, дом Шарля и Компания - Старый рынок, миа экселенц... хотя, если он городе, он в это время наверянка торчит в Тюильри... Значит, Конвент - и куда кривая дальше вывезет", - мысленно перепроверил он свой будущий маршрут. Притопнул каблуками поношенных туфель с оторванными пряжками, и пошел вниз по улице, с каждым шагом все быстрее и быстрее.
Беатрис Ларошдрагон: Беатрис не вышла к двери его проводить. Раскинулась ничком на постели, обхватив подушку и затихла. Казалось бы, что ей до Фабра? Жив он или мертв, еще вчера утром ей было безразлично, а сегодня ей почему-то было важно, чтобы с ним все было в порядке. Беатрис понимала, что это недопустимо - коль скоро она намеревалась сделаться в Париже дорогой шлюхой, прежде всего не стоило связываться с нищими оборванцами, да еще и подозрительными. Ей нужен был солидный мужчина, вроде гражданина Бонфуа, у которого она доставала муку, и который не упускал случая покровительственно потрепать ее за щечку пергаментными стариковскими пальцами. На худой конец, оборванец со связями. Нет же! Ее угораздило привязаться сначала к Колло, а теперь к Фабру! И все ее благоразумие, уверенность в том, что она сможет взглянуть глазами любви на любого мужчину, истаяли, как роса на солнце. В комнату на цыпочках вошла Амайя. -Мазелль Беатрис, одеваться? -Нет. То есть да... - она со вздохом села в кровати, обеими руками подбирая волосы. - Я собиралась выйти.
Франсуа Гетри: Беатрис возвращалась домой ближе к полудню, навьюченная тяжелой корзиной с данайскими дарами милейшего гражданина Бонфуа, который тонко намекнул, что открытый ей кредит следует подтвердить какой - нибудь маленькой любезностью. Она сделала вид, что не поняла, о чем идет речь, но внутренне содрогнулась от отвращения. Господи, ей срочно следовало найти человека со средствами! Или, как минимум, выкинуть Колло и Фабра заодно из головы... Стоило ей вспомнить о Колло, как с ней раскланялся прохожий, показавшийся ей смутно знакомым. Конечно же, комиссар... Беатрис припомнила, как потешно он выглядел, когда она облила его кофе и невольно заулыбалась. -Как поживаете, гражданин Гетри? Франсуа, погруженный в размышления о своей незавидной судьбе, увидел на улице женщину, показавшуюся ему смутно знакомой, рассеянно поклонился, даже не потрудившись припомнить, кто это, и успел пройти несколько шагов, прежде чем до него дошло: боже, это же ОНА!.. Он остановился как вкопанный, и круто развернулся. - Гражданка Ларошдрагон, неужели это вы? Комиссар поспешно подошел и поцеловал молодой женщине руку. - У вас тяжелая корзина, позвольте, я понесу? - предложил он любезно.
Беатрис Ларошдрагон: -Буду очень признательна, - Беатрис улыбалась ему безоблачно и открыто. - Я не задержу вас? Вы, наверное, снова торопитесь по делам службы?
Франсуа Гетри: - У меня, представьте себе, в кои-то веки нет никаких дел. Франсуа подхватил корзину. - Может быть, нынче вечером мне придется уехать из парижа, но до тех пор я совершенно свободен.
Беатрис Ларошдрагон: -Отбываете - как это говорят? - в миссию? - Беатрис почему - то была настроена благодушно, невзирая на то, что комиссару следовало бы вызывать у нее ассоциации с арестами и тюрьмами, он навевал приятные воспоминания - о Колло.
полная версия страницы