Форум » Дело Дантона (игра завершена) » 025. (III) Дом семьи Дюпле на улице Сент-Оноре - 9 жерминаля » Ответить
025. (III) Дом семьи Дюпле на улице Сент-Оноре - 9 жерминаля
admin: .
Ответов - 249, стр:
1 2 3 4 5 6 7 All
Элеонора Дюпле: …Элеонора встала, как обычно, пораньше, чтобы успеть приготовить для своего дорогого друга завтрак. Каша, сыр, кофе… А благодаря Виолетте у них есть теперь и мед. Ох, как трудно все-таки, хотя самая страшная голодная пора уже позади… Но как хотелось бы почаще печь что-то сладкое, и чтобы всегда было всего в достатке… Хлеб по-прежнему трудно достать, и даже яйца сейчас не сваришь – не осталось ни одного... Надо будет постараться купить на неделе... Девушка было приуныла, однако бездельничать было некогда, и она начала растапливать плиту, вспоминая вчерашний вечер и то, как одобрительно отозвался о ней Робеспьер. Как он был предупредителен с ней, как внимателен! Несмотря на то, что его явно что-то тяготило... По крайней мере, в начале вечера он был сам не свой...
Луи Антуан Сен-Жюст: Проникнув сквозь неплотно занавешенные окна, солнечный луч упал прямо на лицо спящего молодого человека. Не открывая глаз Антуан поморщился и перевернувшись на другой бок вознамерился досмотреть ускользающий сон. На задворках сознания шевельнулась ленивая мысль, какое-то шестое или даже седьмое чувство говорило ему, что в постели сейчас не один. Но тревоги эта мысли не вызывала, скорее это была просто констатация факта. Он было уткнулся лицом в плечо лежавшего рядом человека, но тот тоже пошевелился. Кажется, выспаться сегодня опять не удастся. Сен-Жюст наконец открыл глаза и прищурившись со сна с умеренным любопытством посмотрел на соседа. Пару секунд он потрясенно разглядывал лежащего рядом с ним Максимильена Робеспьера, и лишь потом вспомнил, каким образом он сам оказался в этой комнате - вчера Робеспьер любезно предложил Антуану переночевать у него. Не вламываться же ему к своей квартирохозяйке в четвертом часу утра.
Робеспьер: Спать, когда ты в постели не один, оказалось делом совершенно невозможным. Робеспьер за всю ночь так и не смог уснуть и только под утро забылся не сном даже, а мимолетной дремой. Как только Сен-Жюст рядом пошевелился, он сразу же открыл глаза. -Доброе утро, Антуан. Который час?.. Должно быть, уже восьмой. Пора вставать.
Луи Антуан Сен-Жюст: - А... эээ... да, конечно, - торопливо согласился Антуан. Льющийся в комнату солнечный свет разгонял вчерашние тюремные кошмары, и к гражданину Сен-Жюсту возвращалась его сдержанная чопорность. Он потянулся за лежащей на стуле одеждой. - Боюсь, я все же попадусь на глаза твоим хозяевам... - рассеяно заметил Антуан не глядя на Робеспьера и быстро натягивая чулки.
Робеспьер: -И что же? - спросил Робеспьер. - Можно подумать, они никогда тебя не видели и при личной встрече испугаются и убегут с криками? Он сам одеваться не спешил, ожидая, когда Антуан выйдет, и лежал в постели, чопорно натянув одеяло до подбородка.
Луи Антуан Сен-Жюст: Справившись с чулками и панталонами, Антуан снова уселся на краю кровати озираясь в поисках куда-то запропастившийся рубашки. - Я же здесь без приглашения, - пояснил он. - Может, мне все же лучше уйти через заднюю дверь и не смущать хозяем?
Робеспьер: -Вздор, - отмахнулся Робеспьер. - Оставайся, тебе будут рады и даже завтраком накормят. Кстати, когда оденешься, будь добр, спустись вниз и попроси нам горячей воды для умывания.
Луи Антуан Сен-Жюст: - Раскомандовался! - беззлобно фыркнул Антуан, найдя и натянув таки свою рубашку. Проследовав к висевшему в глубине комнаты зеркалу, он аккуратно пригладил волосы, завязал галстук и только тогда снова обернулся к попрежнему возлежавшему в постели Робеспьеру. - Ну хорошо. Выскользнув за дверь, он быстро сбежал по знакомым ступеням. Все таки в этом доме он бывал ни раз и не два. На кухне громыхали посудой и пахло едой. Антуан не ел ничего со вчерашнего утра, если не считать миски тюремной похлебке, к которой он едва заставил себя притронуться. Однако быстро выбросив из головы подобные низменные мысли, он с улыбкой переступил порог кухни. - Доброе утро, Элеонора. - появляться перед дамой без сюртука в одной рубашке было неприлично, но...
Элеонора Дюпле: – Антуан?!. – Элеонора чуть не выронила миску и резко обернулась. – Но как… Когда же вы пришли?.. – «И в таком виде», – чуть было не добавила она, но промолчала. Безусловно, мужчина без сюртука или фрака (или без «карманьолы») был для нее не в диковинку – в конце концов, при доме находилась столярная мастерская, да и отца или Робеспьера она не раз видела в домашнем халате или жилете поверх рубашки, но чтобы Антуан Сен-Жюст, этот законодатель мод, будучи в гостях, вышел на кухню вот так… Это просто невозможно!.. Она менее удивилась бы, увидев его на поле боя в парадном костюме с иголочки. Сама Элеонора была одета совсем по-домашнему: хлопковый бордовый жакет и хлопковая же светлая юбка. Девушка смутилась, не зная, что добавить и нужно ли еще что-то вообще говорить; ею был вполне усвоен такой полезный навык, как умение не задавать лишних вопросов. Быть может, что-то случилось? И у Антуана в самом деле было срочное задание? А ночью он вернулся?.. Или на рассвете?.. Но почему он пришел именно к ним?.. Важный и секретный доклад? Тут Элеонора поняла, что все еще держит миску в руках, и поставила ее на стол.
Луи Антуан Сен-Жюст: - Прошу прощение за вторжение, - слегка поклонился молодой человек. - Сразу внесу ясность. Вчера поздно вечером Максимильен любезно пригласил меня переночевать у него. В силу некоторых обстоятельств я не мог вчера заехать домой... Мы вернулись поздно не стали никого будить. Еще раз прошу меня извинить. Стоя перед дамой в мятой и ненакрахмаленной сорочке, Антуан почти физически ощущал её недоуменный взгляд и оттого готов был провалиться сквозь землю. - У тебя не найдется кувшина горячей воды? Мы с Максом хотели бы умыться.
Элеонора Дюпле: – Найдется… – растерянно ответила Элеонора. – Но Максимильен никуда не собирался уходить вчера вечером… Я думала, он лег спать… – «Или же он послал кого-то с письмом? Но почему такая срочность?» – Элеонора осознала, что не понимает ровным счетом ничего и, ничего более не говоря, молча выполнила просьбу гостя: налила из чана в кувшин горячей воды, добавила холодной, протянула кувшин Сен-Жюсту, взяла таз для умывания и только после этого проговорила: – Пойдемте, Антуан, я помогу вам отнести все наверх.
Луи Антуан Сен-Жюст: - О, не стоит, - Сен-Жюст ловко отобрал у девушки таз. Хотелось побыстрее скрыться от настороженно вопросительно взгляда. Если сейчас начнутся расспросы что да как... В любом случае придется придумывать легенду о тот, где провел гражданин Сен-Жюст вчерашний день и как среди ночи оказался в доме Дюпле без плаща и сюртука. Но едва проснувшийся Антуан еще просто не успел об этот подумать. Проклятье... А ведь еще придется что-то делать со всеми свидетелями. Не оставлять же их разгуливать по Парижу и сплетничать на каждом углу, что Антуан Сен-Жюст провел 16 часов в тюрьме Люксембург отнюдь не в качестве инспектора. - Я сам отнесу. Кажется, Макс еще не одет, - с улыбкой пояснил он.
Элеонора Дюпле: – Если так… конечно, – смутилась Элеонора. – Не буду вам мешать. Вы ночевали в его комнате? Простите за это неудобство, но мы не знали… Хотя и надеялись весь вечер, что вы придете… но мы не думали, что вы решите переночевать. Если бы вы заранее известили о своем визите… мы бы обязательно приготовили для вас комнату. – Элеоноре, как хорошей хозяйке, стало неудобно перед гостем. Как он плохо выглядит, лицо мертвенно-бледное! – Вы… будете потом завтракать?
Луи Антуан Сен-Жюст: - Ах да, вчера был четверг... И вы ждали меня? - Антуан чуть улыбнулся. - К несчастью, я вчера был страшно занят. Обстоятельства... И сам не думал и не предполагал, что в итоге меня занесет под ваш кров. - Поудобнее перехватив горячий кувшин, Антуан собрался откланяться. - Да, Макс любезно пустил меня на ночь в свою комнату. В гостевой, как он мне сказал, сейчас живет Огюстен.
Элеонора Дюпле: – Он приехал вчера, – кивнула Элеонора. – Но если вам нужно будет остановиться у нас, свободная комната найдется… Комната Шарлотты… сейчас она не живет у нас, или, например, мы могли бы предложить вам комнату, в которой одно время жил гражданин Кутон… Она очень удобная. К сожалению, ночью устроить вас лучше, чем у Максимильена, было невозможно… Пришлось бы по крайней мере разжечь камин для тепла, – Элеонора улыбнулась. – Максимильен, наверное, много раз повторял вам, чтобы вы не никого не разбудили? Он очень внимателен… Но я вас задерживаю, – спохватилась Дюпле, – проходите, Антуан… Завтрак скоро будет готов.
Луи Антуан Сен-Жюст: - О нет, такого больше не повторится, - заверил Антуан обеспокоенную девушку. - Это был форс-мажор, вчера мне было никак нельзя заявиться к себе домой. Благодарю за заботу, добавил он уже поставив ногу на ступень лестницы, - но я не смею и дальше злоупотреблять вашим гостеприимством. Я позавтракаю уже в Тюильри, у меня там несколько спешных дел.
Элеонора Дюпле: – Как вам удобнее, – не стала спорить Элеонора, пройдя за Сен-Жюстом к лестнице на верхний этаж. – Пожалуйста, передайте Максимильену, что когда он спустится, как раз можно будет завтракать. Огюстен, я думаю, встанет сегодня попозже – ему необходимо восстановить силы. Последняя поездка на юг его явно утомила. Элеонору действительно беспокоило здоровье Огюстена, все же подорванное в миссии, как она подозревала, но существовала и еще одна причина, по которой она предпочла бы, чтобы Робеспьер-младший проснулся позже: тем самым исключался тот вариант, что ему все-таки придется идти к началу утреннего заседания. Приятный вечер закончился, и начался следующий день, с его новыми проблемами и заботами… А ситуация, в которой оказалась Руаль, была далеко не самой благополучной… Уговор нарушать не хотелось, и Элеонора надеялась, что ничто не помешает Огюстену и Руаль сегодня все спокойно обсудить. И тогда, если удача на стороне Гро… возможно, он избежит не только гильотины, но и суда. Ошибка… это было спасительной мыслью, и той соломинкой, за которую сейчас пыталась уцепиться Руаль. Сен-Жюст, начав подниматься, казалось, споткнулся на лестнице, и это вернуло Элеонору к действительности. – Осторожнее, смотрите под ноги, Антуан…
Робеспьер - младший: Огюстену ужасно не хотелось подниматься с постели. Проснулся он по привычке рано, но вставать не торопился. Дело было даже не в том, что ему редко удавалось в последние годы всласть поваляться в чистой и теплой постели. Обещание, данное Элеоноре, все больше и больше заставляло его мучиться угрызениями совести. Как бы он пытался это назвать поделикатнее, его будущие действия классифицировались как помощь контрреволюционеру... Но Элеонора! Огюстен вспоминал ее кроткий, благожелательный взгляд, и мучился еще сильнее. Дал слово - держи. Ей будет приятно, если он сможет что - нибудь сделать для этого Гро... Сделав над собой волевое усилие, Огюстен оделся и поплелся на кухню за водой для умывания. Он едва не свалился с лестницы, увидев, что навстречу ему поднимаются Элеонора и слегка помятый Сен - Жюст - вид у Антуана был, словно у загулявшего студента. -Доброе утро, - растерянно проговорил Огюстен, - а мы тебя вчера так и не дождались, Антуан...
Элеонора Дюпле: – Доброе утро, Огюстен. Антуан, он… он переночевал у нас ввиду… определенных обстоятельств, по приглашению вашего брата, – Элеонора решила пояснить ситуацию, поскольку Сен-Жюст не ответил первым – то ли от усталости, то ли по какой-то другой причине. – Позвольте, Огюстен, я налью вам воды – наверх я не иду.
Робеспьер - младший: -Спасибо, - кивнул Огюстен. - Ни свет, ни заря, а вы уже хлопочете, мы вас совсем измучили, Элеонора...
Элеонора Дюпле: Огюстен поблагодарил ее без тени иронии и, когда Элеонора справилась с удивлением, ей это понравилось. – Не стоит, что вы…
Луи Антуан Сен-Жюст: - Доброе утро, Огюстен, - Антуан вежливо наклонил растрепанную голову. - Не удивляйтесь видя меня здесь, я всего лишь поздно вернулся и Макс разрешил мне переночевать у него... И вы уже второй человек за сегодня, кто обеспокоен моим вчерашним отсутствием. Я очень тронут вашей заботой, друзья. Но право же, не было никаких поводов для беспокойства... - Сен-Жюст надеялся, что подобных заверений будет достаточно, чтобы удовлетворить любопытство Элеоноры и младшего Робеспьера. Нельзя допустить распространения слухов. - Просто я вчера был очень занят. Контрреволюционеры вконец обнаглели - средь бела дня расхаживают по Парижу как по какой-нибудь Вандее. Но не волнуйтесь, я в скором времени найду управу на всех наших врагов. Он шагнул на следующую ступеньку, намереваясь побыстрее скрыться в комнате Максимильена, чья дверь уже маячила впереди.
Робеспьер - младший: "Что это было?" - выразительно было начертано на лице Огюстена, но он воздержался от дальнейших расспросов и посторонился, пропуская Антуана. -Приятно слышать, что с тобой все в порядке. Мы так и предположили, что речь идет о какой - то секретной миссии.
Луи Антуан Сен-Жюст: С трудом подавив вздох облегчения, Сен-Жюст пулей скрылся за дверью комнаты Максимильена. Никогда, никогда, никогда не появляйся на людях в таком расхристанном виде... Даже если ты просто спустился на кухню за горячей водой. Мало ли что подумают люди.
Робеспьер: Робеспьер тем временем уже встал и надел халат и ожидал воды для умывания. -Что случилось? - спросил он при виде вломившегося в комнату Антуана. - Можно подумать, за тобой кто-то гонится.
Луи Антуан Сен-Жюст: - Угадал, - усмехнулся Архангел, ставя на стол таз и кувшин. Зачерпнув пригоршню воды, он вылил её себе на затылок и только после этого пояснил. - Твой брат и твоя невеста. Они сейчас смотрели на меня как два василиска.
Робеспьер: -Что за вздор ты говоришь? - поморщился Робеспьер, - Они к тебе прекрасно относятся... и Элеонора мне вовсе не невеста. - Он взял кувшин. - Давай я тебе полью.
Луи Антуан Сен-Жюст: - Да, спасибо, - благодарно согласился Антуан, подставляя сложенные чашечкой ладони под струю воды. - И все же. У меня даже пиджака нет. Твой мне не подойдет, но не найдется ли у тебя запасного плаща? Мне нужно хотя бы добраться до дома, а там уже переоденусь.
Робеспьер: -Разумеется, бери мой плащ. Он будет тебе короток, но это лучше, чем ничего. Антуан плескался с удовольствием и со вкусом, и Максимильену оставалось только надеяться, что тот не израсходует всю воду на себя.
Луи Антуан Сен-Жюст: После умывания Сен-Жюст почувствовал себя значительно лучше. - Спасибо. Верну при первой возможности, - пообещал Антуан забирая у Макса кувшин. - Кстати, ты сегодня собираешься в Комитет?
Робеспьер: -Разумеется, куда же я денусь? Робеспьер заьрал кувшин с остатками воды. -Ступай пока вниз. Теперь моя очередь умываться.
Луи Антуан Сен-Жюст: - Я тебе помогу, - улыбнулся Антуан, снова взявшись за ручку кувшина.
Элеонора Дюпле: …Робеспьер-младший и Элеонора тем временем вернулись на кухню. Взглянув на Огюстена, который с некоторой долей недоумения рассматривал посуду и кухонную утварь, Элеонора пошутила: – Здесь ничего не изменилось, Огюстен. Правда, мужчины не особенно часто заходят сюда… Разве что за водой или чтобы без разрешения полакомиться чем-нибудь… В этой привычке тот же Антуан не слишком отличается от моего маленького брата… Но вам, кажется, здесь нравится? Вы завтракали вчера здесь. Максимильен обычно предпочитает есть в столовой или в своей комнате. – Девушка наполнила кувшин и достала с нижней полки еще один таз. – Пожалуйста, Огюстен.
Робеспьер - младший: -Спасибо, - Огюстен неловко подхватил таз и кувшин, немного расплескав воду. - Простите, я неловок... Когда Ваша подруга собиралась зайти?
Элеонора Дюпле: – К десяти часам. Максимильен к тому времени будет в Конвенте, и мы сможем спокойно все обсудить. Я понимаю… это звучит не очень красиво, но в противном случае нам бы пришлось встречаться где-то вне дома… это ведь тоже… как-то не так? – Поймав взгляд Огюстена, Элеонора поспешно продолжила: – Мне вовсе не нравится, что я что-то скрываю от Максимильена, не думайте обо мне плохо. …Поставьте пока кувшин Огюстен, я чувствую, мне нужно еще раз оправдаться перед вами. ...Вы же понимаете, что он неодобрительно к этому отнесется – не потому даже, что мы делаем что-то дурное, а потому, что я отвечаю на подобные просьбы. Он очень… оберегает меня, и предупреждал о возможных корыстных причинах дружбы со мной. Чтобы разубедить вашего брата, мне пришлось бы познакомить его с Руаль, – Элеонора попыталась улыбнуться.
Робеспьер - младший: Огюстен послушно поставил кувшин. -Вам нет нужды оправдываться, Элеонора. Я мог бы и отказаться, но если я дал свое согласие на участие в известном деле, то намерен честно его выполнить. Просто... у меня такое же ощущение - я тоже испытываю неловкость от того, что у меня появились секреты от Макса.
Робеспьер: Тем временем Робеспьер-старший, полностью совершив свой утренний туалет, спустился на кухню в сопровождении Сен-Жюста. -Доброе утро! Что с вами, Элеонора? У вас усталый вид.
Робеспьер - младший: -Доброе утро, Макс, - бодро отозвался Огюстен, давая Элеоноре время собраться с мыслями. - Я хотел тебя предупредить, что не смогу быть на утреннем заседании.
Робеспьер: -Вот как? - Максимильен неодбрительно взглянул на Огюстена. - Почему?
Робеспьер - младший: -Мне нужно срочно решить несколько вопросов в Комитете безопасности, - почти честно ответил Огюстен, преданно глядя на брата и надеясь, что не покраснел.
Робеспьер: -Очень хорошо, - отозвался Максимильен, - когда пойдешь в Комитет безопасности, передашь от меня два слова Вадье? Я потом скажу тебе, что нужно.
Робеспьер - младший: -Разумеется, мне это будет несложно, - с неподдельным облегчением вздохнул Огюстен. - Может, еще куда - нибудь надо зайти от твоего имени?
Элеонора Дюпле: Чувствуя искреннюю благодарность к Огюстену, Элеонора одновременно испытывала некоторую неловкость из-за данного разговора и, найдя верный ответ, в конце концов проговорила: – Вы даже ранним утром говорите о делах! Вовсе нет, мой друг, я нисколько не устала, возможно, я все еще вспоминаю вчерашний вечер и жалею, что он закончился.
Робеспьер - младший: -Да, вечер удался на славу - в основном, благодаря Вашим усилиям. Жаль, что Антуан не мог присутствовать, наверняка он тоже присоединился к нашим благодарностям за прекрасно проведенное время, - предпринял очередной отвлекающий маневр Огюстен, и снова говоря вполне искренне.
Элеонора Дюпле: – Вы разбалуете меня своими частыми похвалами, Огюстен, – смущенно ответила Элеонора.
Робеспьер - младший: -Мог бы, если бы они были безосновательными, - улыбнулся Огюстен.
Элеонора Дюпле: – И снова вы принимаетесь за старое! – засмеялась девушка. – Я очень рада, что вам нравится у нас.
Робеспьер - младший: Огюстен церемонно поклонился: -Всегда счастлив поднять Вам настроение, Элеонора...
Элеонора Дюпле: – И также было бы радостным известием узнать, что Антуан Сен-Жюст в следующий раз обязательно будет в числе гостей… – Элеонора взглянула на молодого человека. Тот уже был в плаще – плаще Робеспьера, и, судя по всему, спешил уйти. – Вы точно не желаете с нами позавтракать, Антуан?
Луи Антуан Сен-Жюст: - Спасибо, Элеонора, но я спешу, - Сен-Жюст вежливо наклонил голову. - Заеду домой, а после в Комитет. Так что... Макс, Огюстен, с вами я не прощаюсь. Увидимся сегодня в Тюильри. Антуану было крайне важно оказаться сегодня в Комитете хотя бы на пару часов прежде Робеспьера. Кое-какие дела требовали спешного разрешения, и присутствие Максимильена, как предчувствовал Сен-Жюст, могло ему сильно помешать.
Элеонора Дюпле: – Что ж, верю вам и не буду настаивать. Желаю успехов в делах, Антуан. Рада была увидеть вас.
Робеспьер: -Антуан, что за глупости? - вмешался Робеспьер.- Сядь и поешь, прошу тебя. Потом уйдем все вместе.
Элеонора Дюпле: – Максимильен, уговорите его остаться. Посмотрите, ваш друг выглядит так, словно у него со вчерашнего дня маковой росинки во рту не было. Я сейчас накрою на стол, все уже готово, и мы спокойно позавтракаем, на время забыв о неотложных делах. А у Огюстена как раз пока будет время умыться.
Робеспьер: -Разумеется, он останется, о чем речь? Робеспьер подошел к Сен-Жюсту и снял с него плащ (который был ему, как и предупредил Максимильен, изрядно короток). -Эленора, накормите его как следует, прошу вас. Я готов даже пожертвовать своей порцией. Голодные обмороки нам ни к чему.
Элеонора Дюпле: – У нас найдется порция для гражданина Сен-Жюста, и даже добавка, если он захочет, – шутливо заметила Элеонора, будучи немного удивлена действиями Робеспьера. Он всегда покровительственно относился к своему младшему соратнику, но при этом оберегал, насколько знала Элеонора, самолюбие Антуана, – тот был очень, почти по-мальчишески, горд и всегда возмущался излишней (как ему казалось) заботой.
Робеспьер - младший: Огюстен тоже был немного удивлен сегодняшним настроением Макса и, плескаясь в своей комнате над тазом, пытался сообразить, когда в последний раз видел брата в подобном расположении духа и чем это было чревато. Каждый раз, когда Максимильен выходил за рамки своего обычного серьезно - величественного образа, Огюстен невольно ожидал подвоха. Что все - таки случилось с Антуаном? Какое отношение к этому имеет Макс? Эти две мысли беспрестанно вертелись в голове у Огюстена, когда он вернулся на кухню.
Элеонора Дюпле: …Тем временем Элеонора вспомнила о своих подозрениях насчет нового романа Сен-Жюста. Может быть, вид Антуана объясняется совсем просто? Чей-то ревнивый муж выгнал незадачливого любовника… после чего Сен-Жюст встретил Максимильена… Как друг, Максимильен помог ему и привел домой, но, будучи человеком высокой нравственности, осуждает своего юного коллегу за неподобающее поведение… И оба молчат о случившемся... Но это не объясняло ночной прогулки Максимильена. Если же Сен-Жюст пришел сам… то почему к ним, в дом Дюпле, а не к себе?..
Робеспьер - младший: -Все в сборе, можно подавать завтрак... - возвестил Огюстен, входя на кухню.
Луи Антуан Сен-Жюст: - Прошу прощения, - Антуан с непроницаемым лицом отобрал у Робеспьера плащ и снова накинул его себе на плечи. В глазах окружающих эта сцена могла выглядеть странно и глупо, что не прибавило Сен-Жюсту хорошего настроения. Однако уйти сейчас было важно. - Макс, не забывай, я еще должен зайти домой переодеться. Честь имею. Кивком попрощавшись со всеми присутствующими и стараясь не глядеть на Робеспьера, Антуан повернулся на каблуках, и взмахнув плащем быстро вышел из кухни. Спустя минуту хлопнула входная дверь.
Робеспьер: Робеспьер с улыбкой перевел взгляд с Элеоноры на брата и слегка развел руками, демонстрируя свою полную беспомощность в этом сложном деле. -Гоняться за ним и тащить его за стол насильно мы не станем, я полагаю, - вздохнул он и... сделал в уме пометочку непременно выяснить, что за спешные дела могут быть у Антуана.
Робеспьер - младший: -И кормить с ложечки тоже, - подхватил Огюстен. - Так что передать Вадье, Макс?
Робеспьер: От вопроса Робеспьер болезненно сморщился. -Давай не сейчас, ладно? Ну как мог Огюстен додуматься обсуждать в присутствии Элеоноры дела Комитета общественной безопасности? Просто невероятно...
Робеспьер - младший: -Потом я могу не успеть, тороплюсь... - Огюстен не понял, что сделал не так, но реакция брата говорила о том, что он снова ляпнул глупость.
Элеонора Дюпле: Элеонора почувствовала себя несколько неловко – но ее выручила вошедшая на кухню мать, которая приветливо и почтительно поздоровалась с присутствующими и напомнила дочери, что уже пора бы накрывать на стол. Элеонора кивнула и поспешила в столовую. Сестра помогла все принести, и скоро на столе уже была скромная, но сытная и вкусная еда. Хозяева были бы рады подать что-то поинтереснее каши и сыра, но таких возможностей не было, и Элеонора в очередной раз почти с благоговением подумала, какой же скромный человек Робеспьер, никогда ни словом не обмолвится насчет небогатого стола. Неподкупный был неприхотлив в быту и всегда смеялся, когда Дюпле переживали, что не могут подать сегодня на стол мяса или виновато предупреждали, что кофе заканчивается и неделю-другую, возможно, придется обойтись без него. Элеонора сначала считала это невниманием и обижалась, но впоследствии поняла, что Максимильена просто мало заботят подобные вопросы. У него были свои слабости, вроде сладкого и фруктов, особенно апельсинов, но это было, пожалуй, и все. – Прошу вас, – Элеонора торопливо сняла передник и повесила его на спинку стула.
Робеспьер: Почему-то в последние дни у Робеспьера совсем не было аппетита. Все же он сел за стол, стараясь не показывать этого. Не следовало обижать хозяев, мужественные попытки как-то разнообразить стол в нынешнее голодное время можно было приравнять к подвигу. К тому же он напомнил себе, что следует поесть хоть немного горячей домашней еды, потому что целый день придется провести в Тюильри на черством хлебе и отвратительном кофе.
Элеонора Дюпле: – Ах, – спохватилась Элеонора, – все утро помнила, а из-за появления Антуана у меня все вылетело из головы!.. У нас ведь еще есть мед, подарок Виолетты. Сейчас я принесу. С хлебом будет очень вкусно. Элеонора принесла мед, надеясь, что Робеспьер не откажется от редкого в последнее время лакомства. – Максимильен, прошу вас, попробуйте.
Робеспьер - младший: "Элеонора опять расстроится из - за того, что Макс плохо ест", - мельком подумалось Огюстену. Сам он на аппетит никогда не жаловался, и в один присест смел с тарелки все, что на ней было. -Макс, тебе нездоровится? - участливо спросил он. - Ведь все очень вкусно, а у тебя нет аппетита?
Робеспьер: -Мед... прекрасно, какой душистый! - вздохнул Робеспьер, намазывая лакомство на хлеб. - Что ты, Бон-Бон, я прекрасно себя чувствую, я никогда не ел слишком много, ты же знаешь. Но все деействительно очень вкусно, вы совсем избаловали меня, Элеонора.
Робеспьер - младший: -Хочешь мою долю десерта? - решился на самопожертвование Огюстен.
Робеспьер: Робеспьер невольно улыбнулся такой жертвенности. -Могу ли я так злоуптреблять любовью моего брата? Благодарю, Бон-Бон, но я не смог бы, даже если бы хотел.
Элеонора Дюпле: Элеонора расцвела. – Благодарю вас, Максимильен. Я рада, что вам нравится завтрак. Огюстен, прошу вас… не заставляйте меня думать, что я плохая хозяйка и слишком мало всего принесла.
Робеспьер - младший: -Вы превосходная хозяйка, Элеонора, наверное, дело в том, что из ваших рук все вкуснее, чем обычно. Макс, ничего, если я сегодня вообще не приду?
Робеспьер: Робеспьер уставился на брата с каким-то даже недоумением. -Народ избрал тебя в Конвент, дверил тебе свою судьбу, а ты спрашиваешь меня, можно ли тебе вообще не прийти, как раньше спрашивал, можно ли пропустить урок в школе?! Ты можешь вообще сложить депутатские полномочия, вернуться в Аррас и ни о чем не тревожиться более.
Робеспьер - младший: Огюстен вздохнул и медленно сосчитал до десяти, прежде, чем ответить. -Судьбы народа решаются не только в Конвенте. Я постараюсь успеть, но не обещаю.
Робеспьер: -У тебя сегодня какие-то дела? - спросил Робеспьер. - На целый день?
Робеспьер - младший: -Я еще не знаю, сколько времени мне понадобится, поэтому просто хотел предупредить тебя заранее. Оказалось, тебя это рассердило почти так же, как если бы я исчез без предупреждения, - Огюстен надеялся, что говорит достаточно спокойно, и в его голосе нет раздраженных ноток.
Робеспьер: -Но ты мог бы хотя бы объяснить мне, куда ты собрался и зачем. - В голосе Робеспьера точно не звучало раздражения. Надо было сильно постараться, чтобы вывести его из себя, и уж Огюстен этим умением не обладал точно.
Робеспьер - младший: -Я же сказал, в Комитет общественной безопасности, у меня несколько вопросов, которые не имеют большого значения здесь, в Париже, но на юге их безотлагательное решение для нас очень важно. Это достаточное объяснение?
Робеспьер: -Интересно, что это за вопросы, коим следует посвятить целый день? - осведомился Робеспьер.
Робеспьер: -Интересно, что это за вопросы, коим следует посвятить целый день? - осведомился Робеспьер.
Робеспьер - младший: Теперь настала очередь Огюстена указывать глазами на Элеонору. -Пользуясь юридическими терминами, меня интересуют прецеденты, на которых я намерен построить линию обороны, - уклончиво пояснил он. - Потом расскажу детально. Он надеялся, что к вечеру изобретет что - нибудь убедительное.
Элеонора Дюпле: – Уважаемый Огюстен, если вы не хотите рассказывать об этом за столом, мы вас поймем, – сама того не желая, выручила его мадам Дюпле. Элеонора предпочла бы, чтобы Огюстену на самом деле предстояло решить еще какие-то важные вопросы, помимо помощи Руаль, – этот диалог между Робеспьером-старшим и младшим заставил ее чувствовать себя виноватой. Обрадовавшись как нельзя более своевременному замечанию матери, она добавила: – Да, таким чудесным утром лучше не говорить о политике.
Робеспьер - младший: Поддержка со стороны мадам Дюпле и Элеоноры оказалась очень своевременной. -Прошу прощения, с нашей стороны действительно очень невежливо говорить о делах именно сейчас.
Робеспьер: Объяснение Огюстена заставило Робеспьера насторожиться. Бон-Бон, братец, ты что это задумал? Устроить резню в своем департаменте про примеру прочих проконсулов?! Надо будет это все выяснить... Но в присутствии дам Дюпле говорить об этом действительно не следовало. -Я опять о своем, - Робеспьер покачал головой с знак сокрушения и раскаяния. - Мне положительно нет прощения.
Элеонора Дюпле: – Я не верю, что вы действительно раскаиваетесь, – Элеонора улыбнулась, хотя на самом деле ей было грустно. Причиной тому был и их маленький сговор с Огюстеном, и (второе даже больше) нежелание расставаться с Робеспьером. Сколько он работает, как много пишет! И упорно не желает беречь себя… – Максимильен, у вас много планов на день? Ведь вы выздоровели совсем недавно, только две недели прошло, а вы снова поздно приходите, и только вчера нарушили этот распорядок…
Робеспьер - младший: -Ты совсем себя не бережешь, Макс, - укоризненно взглянул на брата Огюстен, - а ведь мы столько раз просили тебя больше заботиться о твоем здоровье!
Робеспьер: -Оставьте, ради всего святого! - Робеспьер махнул рукой, показывая, что дальнейший разговор будет бессмыслен. - В такое время, как сейчас, нельзя думать о себе. Республика напрягает все силы, могу ли я желать себя?
Робеспьер - младший: -Ты и раньше себя не жалел, так что, возможно, сейчас пожинаешь плоды своего небрежного отношения. Если так пойдет и дальше, ты просто свалишься, и Республике от этого легче не станет.
Элеонора Дюпле: Элеонора кивнула. – Спасибо за поддержку, Огюстен. Я не хочу надоедать, но, Максимильен, прошу вас, прислушайтесь к нашим словам. Пока вы болели, без вас как-то обходились же… – Элеонора не стала упоминать о том, что это обходилось ценою почти ежедневных, а то вовсе ежедневных визитов к ним в дом. Хотя бы так! По крайней мере, будучи совсем слабым, Максимильен не участвовал в заседаниях, отдыхая в своей комнате или, когда он того хотел, прогуливаясь на свежем воздухе…
Робеспьер: -Я не могу, - Робеспьер покачал головой. - Я просто не могу. И не просите меня об этом, лучше поддержите. Я на ногах, чтобы приблизить наслупление того дня, когда мы все сможем отдохнуть.
Элеонора Дюпле: – Конечно же, мы все вас поддерживаем! – мягко сказала Элеонора. – Иначе и быть не может.
Робеспьер - младший: Огюстен грустно посмотрел на Макса. Все эти слухи о его болезнях, о том, что Неподкупный время от время кашляет кровью сильно беспокоили его - и как брата, и как политика. Никто в точности не знал, в каком состоянии действительно находится Максимильен - разве что лечивший его врач да, пожалуй, Элеонора.
Робеспьер: -Ну вот и прекрасно, - Робеспьер слабо улыбнулся. Затем он достал из кармана часы. -Право неловко в такой момент говорить об этом, но, к сожалению, мне пора - время не ждет...
Элеонора Дюпле: – Прошу вас, берегите себя, Максимильен, – с мольбой в голосе проговорила Элеонора. – Вам предстоит много дел сегодня? Когда вы думаете вернуться?..
Робеспьер - младший: Огюстен очень надеялся, что брат не вспомнит о том, что просил передать Вадье, и у них не будет повода оказаться наедине. -До встречи, Макс.
Робеспьер: -Увидимся вечером, Элеонора, - обтветил Макисимльен, - постараюсь вернуться сегодня пораньше. Затем он перевел взгляд на Огюстена. - Бон-Бон. можешь меня проводить? Заодно запрешь за мной дверь.
Робеспьер - младший: Мысленно чертыхнувшись, Огюстен поднялся из - за стола и последовал за Максом, сохраняя самый жизнерадостный и беззаботный вид.
Элеонора Дюпле: Элеонора поняла, что дальше ничего спрашивать не следует, и начала собирать тарелки со стола, надеясь, что разговор между братьями не затянется.
Робеспьер: -Скажешь Вадье, - инструктировал брата Робеспьер, накидывая плащ и поправляя пелерину, - чтобы он сегодня к вечернему заседанию Комитета прислал справку о состоянии счетов министерства юстиции в то время, когда министром был Дантон, а также переписку Дантона и Мирабо. - Он принялся натягивать перчатки. - И еще передай ему, что Комитет общественного спасения желает знать, как он и его коллеги могли допустить освобождение из тюрьмы Фабра д'Эглантина и почему не вмешались. - Максимильен взял шляпу. - Запомнил?
Робеспьер - младший: -Справка о счетах министерства юстиции, переписка Мирабо и Дантона, основания для освобождения Фабра, - бойко отбарабанил Огюстен, как двоечник, решивший наконец порадовать учителя правильным ответом. - Будет сделано, не беспокойся.
Робеспьер: -Благодарю заранее, - кивнул Робеспьер. - Что ж, удачи тебе в твоих сегодняшних делах... каковы бы они ни были.
Робеспьер - младший: Макс, наверное, рассчитывал, что после такого кроткого обращения Огюстен усовестится и тут же все расскажет, но Бон - Бон успешно подавил в себе желание сказать что - нибудь примирительное. -Не за что. И тебе хорошего дня.
Элеонора Дюпле: …Элеонора опустила в мыльную воду еще одну тарелку; предстояло убраться на кухне, а потом нужно будет подумать о приготовлении обеда… Может быть, маме и Виктории ее помощь сегодня не понадобится? Мадам Дюпле имела обыкновение не давать своим дочерям поблажек, но на следующий день после званого ужина (обычно это приходилось на пятницу) старшая, Элеонора, обычно могла рассчитывать на более или менее свободное времяпровождение. Часто она этим не пользовалась, лишь когда Максимильен бывал свободен (а по пятницам это случалось редко), они уходили на прогулку или же, если ее посещало вдохновение, она могла уделить днем несколько часов рисованию. Но сейчас мысли Элеоноры были далеки от грез о приятном времяпровождении. Руаль и Гро… Она вынуждает Огюстена ждать Руаль, но до десяти остается еще около часа, даже немного больше. Можно было, конечно, зайти за Руаль, – дом Шалье рядом с Якобинским клубом, а это совсем близко, но Элеонора боялась, что ее визит не пройдет незамеченным и вызовет новые слухи. «К Шалье? Утром? А потом они пошли домой к Дюпле?..» Лучше этого избежать, пусть Руаль придет сама. Случайный наблюдатель или иной любопытный удивится этому меньше. Конечно, если бы намеченный план сорвался, Элеонора бы предупредила подругу, но пока все шло так, как и было обговорено. Как там Руаль? Смогла ли она уснуть, не проплакала ли всю ночь?.. Бедняжка Шалье! Нет, она сдержит слово, пусть и в ущерб своему душевному спокойствию. С другой стороны, они же не замышляют ничего дурного… Неужели всего лишь возможный укор со стороны Максимильена заставляет ее так переживать?..
Робеспьер - младший: Примерно те же мысли одолевали Огюстена, и он не нашел лучшего способа бороться с ними, кроме как вернуться на кухню, в общество Элеоноры - общая тайна как - то способствовала тому, что Огюстен начал раскованнее чувствовать себя в ее присутствии. -Я не помешаю?
Элеонора Дюпле: – Нет, нисколько, только вот приведу себя в порядок. – Элеонора, улыбнувшись, подняла руки, по локоть в мыльной пене. – Посуду можно будет вымыть позже. Она вытерла руки, опустила закатанные рукава и вопросительно посмотрела на Огюстена: – Все благополучно?
Робеспьер - младший: -Да, - пожал он плечами, присаживаясь за кухонный стол, - если Макс мне и не поверил, то ни слова об этом не сказал. Теперь главное придумать, зачем меня с утра пораньше понесло в Комитет безопасности, и действительно успеть заскочить к Вадье, чтобы выполнить попутное поручение Макса.
Элеонора Дюпле: – Полагаю, он поверил вам, – Элеонора села рядом. – С чего Максимильену усомниться в ваших словах? Еще раз прошу извинить меня, Огюстен, я вам очень обязана. Подумайте, какой несчастной я бы сделала Руаль, если бы не согласилась ей помочь! Она совсем ребенок…
Робеспьер - младший: -С того, что обычно я прямо говорю, куда, зачем и к кому иду, а не прибегаю к иносказаниям, - хмыкнул Огюстен. - Не стоит извиняться, Элеонора, я ведь волен был согласиться или отказать, но раз уж согласился, не имею права вас разочаровать. И гражданку Шалье, разумеется. Сколько ей? Шестнадцать? Семнадцать? На месте ее маменьки я бы построже следил за дочерью.
Элеонора Дюпле: – Шестнадцать, по-моему… Она лишь в начале зимы начала посещать курсы. До настоящего времени мы не были достаточно близко знакомы… Но за вчерашний день я успела составить самое хорошее мнение о ее сердце, Огюстен. Она искренняя и порядочная девушка. Что касается Гро… Всей душой надеюсь, что здесь в самом деле ошибка. Разве не случается ошибок из-за спешки, чьей-то недобросовестности или ложных доносов? Мы ведь не знаем, какие у него могут быть враги.
Робеспьер - младший: -Элеонора, даже боясь показаться вам циничным, хочу сказать, что чем чище и искреннее человек, тем легче ввести его в заблуждение. А после он и сам, безо всякого подстрекания, понесет ложные идеи в мир, как чумную заразу, не подозревая о том, насколько опасен для окружающих. У меня нехорошее предчувствие, что это как раз наш случай.
Элеонора Дюпле: – Что же, мы постараемся узнать правду, – ответила Элеонора, не слишком хорошо себе представляя, что скажет Руаль, если вина художника окажется неоспоримой. Как ни отзывчива она была к чужому горю, приходилось признать, что в таком случае спасти Гро вряд ли будет возможно.
Робеспьер - младший: -Вы пойдете вместе со мной и гражданкой Шалье? - Огюстен был приятно удивлен. В обществе Элеоноры он отправился бы не то что наводить справки о контрреволюционере, а и организовывать ему побег.
Элеонора Дюпле: – О, я не это имела в виду…Боюсь, это неудачная идея… ничего хорошего это нам не принесет. Что могут подумать? Максимильен может узнать… а то и увидеть нас, кто знает! Нет, Огюстен, – со вздохом сказала Элеонора, – мне лучше остаться дома. Да моя помощь в этом деле и не понадобится.
Робеспьер - младший: -Макс, конечно... да, - неопределенно протянул Огюстен. - С этой точки зрения вы правы. Но если с гражданкой Шалье приключится истерика или обморок, что прикажете мне делать? Я совершенно не умею обращаться с чувствительными юными девицами.
Элеонора Дюпле: Чувство вины укрепилось, и Элеоноре не без труда удалось сохранить спокойный вид, не демонстрируя своих сомнений и своего огорчения из-за этого неожиданно открывшегося обстоятельства. Она напомнила себе, что всего лишь хочет помочь приятельнице и вовсе не является злоумышленницей. – Вы действительно считаете, что мне лучше пойти с вами? В Тюильри? Как я могу туда пойти сейчас, меня же наверняка узнают, как я все объясню, если мы встретим кого-то из знакомых? Давайте я подожду вашего возвращения здесь, как и Руаль, а к Гро… – она заколебалась, – возможно, нам будет лучше пойти вместе, вы правы.
Робеспьер - младший: -Да, так действительно будет правильнее. Примите мои комплименты вашей мудрости, Элеонора, - улыбнулся Огюстен, пытаясь отвлечься от невеселых раздумий. - Ни один мужчина не додумается до изящного компромисса так же быстро, как женщина.
Элеонора Дюпле: – Меня больше всего огорчает, – помедлив, сказала Элеонора, – что, возможно, я дала Руаль ложную надежду. Нет ничего хуже обманутых ожиданий. Но было бы еще хуже не попытаться сделать хоть что-то, вы согласны со мной, Огюстен?
Робеспьер - младший: -Да, хуже всего - смиренно принимать свою судьбу и ждать, когда объявят приговор, - согласился Огюстен, думая о своем. Он хорошо знал, каково это - изо дня в день ожидать чуда, хранить тайну и знать, что обречен на вечное молчание. Если Макс все - таки сделает Элеоноре предложение, она будет навсегда потеряна для Огюстена.
Элеонора Дюпле: – И я твердо убеждена в том, что, какова бы ни была его вина, Руаль постарается оправдать его, – продолжала Элеонора. – Принять правду она не сможет, да мы и не вправе требовать от нее этого. Влюбленный человек в ее возрасте теряет голову… – фраза получилось двусмысленной, напомнив о возможной печальной судьбе Гро, и Элеонора замолчала. – …Вы так задумчивы сегодня, Огюстен… Причина в моей просьбе?
Робеспьер - младший: -Нет, даже не беспокойтесь об этом! У меня в голове, как в чулане у плохой хозяйки, свалено столько всякого хлама, о котором я обещаю подумать себе потом, не сейчас, завтра... Когда его становится слишком много, дверка распахивается и все вываливается наружу. Сегодня как раз время весенней уборки.
Элеонора Дюпле: – И я добавила вам лишний повод для раздумий…
Робеспьер - младший: -Раздумывать уже поздно, пора действовать, - усмехнулся Огюстен.
Элеонора Дюпле: – Бедная Руаль, как несправедливо обошлась с ней судьба! Чем она заслужила это?
Робеспьер - младший: -Видимо, тем, что плохо умеет приказывать собственному сердцу. Что поделать, не все так здравомыслящи, как, к примеру, Антуан.
Элеонора Дюпле: – Антуан… – Тут Элеонора решила поделиться своими сомнениями насчет того, где и как именно провел Сен-Жюст прошлый вечер. – Огюстен, вам не показался странным… его вид и то, как он держался?
Робеспьер - младший: -Показался. Но поскольку Макс воспринял все это как должное, нам не стоит задавать лишние вопросы.
Элеонора Дюпле: – Как должное?.. Но мне так совсем не показалось! Напротив… Что, если дело совсем не касается политики? Антуан более всего походил на человека, недавно испытавшего величайшее смущение, теперь я это понимаю… Зная же хорошо натуру вашего брата, я допускаю, что он решил не доводить дело до огласки, так как это было бы совершенно излишним и жестоким – в первую очередь, конечно же, не по отношению к Антуану, а к другому человеку… Вы понимаете, о чем я?
Робеспьер - младший: -Элеонора, вы что, подозреваете Антуана в какой - то любовной авантюре? - округлил глаза Огюстен. - Думаете, история с Анриеттой Леба получила продолжение? Тогда Филипп... Нет, я не склонен считать, будто Антуан попал в историю такого рода. Иначе бы Макс по - другому отнесся к нему.
Элеонора Дюпле: – Огюстен, я убеждена в том, что она как раз не получила продолжение! – Элеонора пыталась найти вежливый ответ. – Случайное знакомство… как часто бывает. Неожиданно вернувшийся супруг… И вот уже наш друг вынужден ретироваться… Вот чем объясняется его странный вид и появление посреди ночи! Но я не понимаю, что было делать на улице в такой час Максимильену… Что же до их общего молчания, то, разумеется, это объяснимо! Упоминать в присутствии Филиппа о новом романе Антуана… это было бы немыслимо!
Робеспьер - младший: Огюстен не удержался от короткого, но все равно невежливого смешка, вообразив себе Антуана, в одном исподнем удирающего через окно от какого - то ревнивого супруга. -Элеонора, я, конечно, понимаю, что вам подобная история кажется волнующим, заслуживающим внимания приключением, но, насколько я знаю Антуана, для него это не повод терять самообладание.
Элеонора Дюпле: – В самом деле?.. Теперь мне кажется, что вы правы… Но тогда я ничего не понимаю. Все возможные объяснения кажутся мне неподходящими.
Робеспьер - младший: -Истинное объяснение происшедшего останется известно только Максу и Антуану. Повторюсь, если бы это было что - то действительно предосудительное, Макс по - другому повел бы себя и уж ни в коем случае не стал бы ему помогать. Поэтому нам лучше просто сделать вид, будто ничего не произошло.
Элеонора Дюпле: – Хорошо… – неуверенно ответила Элеонора. – Я доверяю вашему суждению, Огюстен… Что ж, я готова примириться с тем, что разгадки этой тайны я никогда не узнаю. Мне бы только хотелось надеяться, что никакой опасности ни для вашего брата, ни для Антуана нет… Если честно, я бы предпочла любовное приключение, хотя я и очень сочувствую Анриетте!.. И… – она снова вернулась к прежней мысли, – вы обратили внимание, как повел себя Максимильен по отношению к Антуану перед завтраком? Мне показалось, что он как раз недоволен им.
Робеспьер - младший: -Поверьте мне, я знаю толк в недовольстве Макса. Судя по его сегодняшнему поведению, или все действительно было в полном порядке, либо Макс в таком тихом бешенстве, которое камня на камне не оставляет...
Элеонора Дюпле: – Остается надеяться, что это не так, Огюстен. Не могу представить себе причины, по которой между ними произошла бы столь серьезная размолвка…
Робеспьер - младший: -Тогда обратимся к логике, Элеонора. Если нет причины - нет и размолвки, так что волноваться не о чем. Ну, в крайнем случае, не о Максе и Антуане.
Элеонора Дюпле: – Да, тут уже идут наши домыслы… Боюсь только, что нам известно слишком мало… Вы только вчера приехали, а меня, как вы понимаете, Максимильен посвящает далеко не во все… Признаюсь, мне бы хотелось, чтобы он рассказывал больше, но я понимаю, как нужен ему покой… Он и так живет одной работой… Кроме того, я знаю, как он ценит свою независимость, поэтому спрашиваю его о чем-то, что связано с политикой, только когда очень беспокоюсь. Или же когда чувствую, что он сам в настроении рассказывать, – тепло улыбнулась Элеонора.
Робеспьер - младший: -С ума должен сходить кто - то один, вовсе не обязательно тащить домой всю грязь, которой нахватаешься в Конвенте или в Комитетах, иначе дом перестанет отличаться от работы... Ведь для нас с Максом дом - именно здесь, у вас, и мы оба хотим, чтобы здесь оставалось по - прежнему мирно и уютно.
Элеонора Дюпле: – Я рада, что хотя бы здесь и вы, и Максимильен можете найти покой. Сейчас так всем не хватает простой тишины! Как ужасно, когда обязанности вынуждают порой людей забывать о сне и отдыхе.
Робеспьер - младший: -Чем лучше мы потрудимся сейчас, тем безоблачнее будет будущее нащих потомков, - философски изрек Огюстен, - ради этого приходится мириться с неудобствами. Макс лучше бы сформулировал, но смысл такой.
Элеонора Дюпле: – Вы прекрасно сформулировали свою мысль, Огюстен! Но это же не значит, что надо махнуть на все рукой!.. Посмотрите в окно, сейчас весна! Скоро появится листва на деревьях, все зацветет… Если бы Максимильен не любил так прогулки, я бы начала опасаться, что его сердце полностью равнодушно ко всему этому великолепию… а ведь это опасно, и вот почему: не видя вокруг ничего, кроме тревог, мы перестаем радоваться жизни… и в итоге устаем от нее, не будучи более в силах делать даже то, что раньше заставляло наше сердце гореть… – Элеонора вздохнула и посмотрела в сторону, погрузившись в задумчивость.
Робеспьер - младший: -А давайте выберемся на природу? - воодушевился Огюстен. - Ну, например, в субботу. Приглашаю вас на прогулку, чтобы огонь вашего сердца горел так же ровно и ясно, а заодно выгуляем Браунта - как только бедный пес еще не взбесился от скуки!
Элеонора Дюпле: – О да, – не желая обидеть младшего Робеспьера, искренне сделавшего это предложение, ответила Элеонора, – это было бы чудесно… Но как мы можем планировать что-то на завтра, Огюстен, не зная, чем закончится этот день?..
Робеспьер - младший: -Если мы будем знать, что впереди нас ожидает что - то приятное, то поневоле приложим все усилия, чтобы это завтра наступило.
Элеонора Дюпле: – Если Максимильен захочет пойти на прогулку… Поймите, Огюстен, я все же беспокоюсь… Я привыкла, что мы с полуслова понимаем друг друга, сейчас же… Я не понимаю, что у него на душе…
Робеспьер - младший: Огюстен наклонил голову, старательно разглядывая узор на хлебнице, и заметил: -Макса я, кстати, не приглашал.
Элеонора Дюпле: – Вы хотите пойти без него? Только со мной?.. Как я могу не предложить ему отправиться с нами? Едва ли это будет уместно…
Робеспьер - младший: Огюстен покраснел. -Вы... вы считаете меня способным на что - нибудь предосудительное по отношению к Вам? Или я недостаточно хороший собеседник?
Элеонора Дюпле: – Вовсе нет… – смутилась Элеонора. – Как только это могло прийти вам в голову! Я помню, мы гуляли с вами прежде... правда, достаточно давно... до вашей первой поездки на юг. Прошлой весной, если я правильно помню? Но подумайте, Максимильен так устал за эту неделю... Я… как раз думала пригласить его на прогулку… – теперь румянец появился на щеках Элеоноры. – Если вы боитесь, что… вас некому будет занять разговором, давайте пригласим Филиппа и Бабетт, вдруг они смогут составить нам компанию. – По лицу Огюстена было видно, что он явно не вдохновился этим предложением, и Элеонора поправилась, подумав, что в таком случае Огюстен тоже лишается собеседника, так как супруги Леба будут вполне довольны обществом друг друга: – Или только Филиппа, думаю, Бабетт согласится отпустить его на пару часов.
Робеспьер - младший: -И мы с Филиппом опять начнем обсуждать армейские поставки, проблему фуражировки... Дивный получится отдых, - усмехнулся Огюстен. - Не стоит, Элеонора, я тогда просто посплю в субботу подольше. А вы действительно выведите Макса на свежий воздух, он же бледный до зелени...
Элеонора Дюпле: – Теперь я чувствую себя виноватой, что лишила вас прогулки, – проговорила Элеонора. – Вы вовсе не обязаны оставаться дома…
Робеспьер - младший: -А вы вовсе не обязаны тратить на меня свое время, которое с большей пользой и удовольствием можете посвятить Максу. Оставьте, Элеонора, я не в обиде.
Элеонора Дюпле: – Пожалейте меня, Огюстен! – шутливо взмолилась Элеонора. – Мне в самом деле неловко перед вами. Если вам мой ответ показался невежливым… Давайте не будем пока ничего загадывать?
Робеспьер - младший: -Хорошо, как вам будет угодно... Но если что - я пригласил вас первым! - деланно нахмурился Огюстен.
Элеонора Дюпле: – Это было очень любезно с вашей стороны, Огюстен, – вежливо ответила Элеонора. – Руаль скоро придет… О чем вы хотите ее спросить?
Робеспьер - младший: -Полное имя ее протеже и в каком районе он жил, - неохотно отозвался Огюстен, грубо оторванный от мечтаний об Элеоноре.
Элеонора Дюпле: Элеонора выслушала этот ответ с некоторым недоумением. Разве нельзя было эти сведения узнать в Комитете? Но потом ей пришло в голову, что, поступи Огюстен так, это могло бы вызвать удивление. Почему особое внимание привлек заключенный, о котором не известно хотя бы элементарных сведений? Будь он кем-то особенным, уж его-то полное имя наверняка бы знали! Но почему Огюстен не предложил вчера ей самой расспросить Руаль? Подумал об этом позже? Или втайне надеется, быть может, что она или Руаль передумают?.. У Элеоноры не было причины обвинить Огюстена в неоткровенности, и все же она спросила: – И только? Вам нужно знать так мало?
Робеспьер - младший: В этот момент для Огюстена стало совершенно очевидно, что он только и ищет повода, чтобы отсрочить выполнение своего обещания, и гражданин Робеспьер - младший мучительно устыдился своего малодушия. -Да, этого будет достаточно. Я не думаю, что гражданка Шалье осведомлена о поступках или словах своего кавалера, которые могли бы стать причиной ареста.
Элеонора Дюпле: – Вероятно… Иначе бы она сказала мне об этом. Доверившись в столь личном деле, она бы не скрыла подобных обстоятельств. Несмотря на юный возраст и горячую привязанность, Руаль не может не понимать, что утаить сейчас что-либо – значит, возможно, создать дополнительное затруднение.
Робеспьер - младший: -Жаль, что я не догадался спросить ее об этом вчера - тогда мог бы сейчас не тратить время попусту, - вздохнул Огюстен, хотя на самом деле ему очень не хотелось покидать общество мадемуазель Дюпле.
Элеонора Дюпле: Элеонора посчитала, что не имеет права упрекнуть его, и лишь заметила: – В самом деле, какая жалость, что вы не сказали об этом раньше. Но я уверена, что вы сделаете все, что можете… Не много найдется людей, столь порядочных и честных, как вы.
Робеспьер - младший: -Этот комплимент кажется мне авансом юристу, который берется за заведомо провальное дело, - улыбнулся Огюстен. - "Вы самый лучший, мэтр, мы на вас рассчитываем" - а вдруг поможет!
Элеонора Дюпле: – Боюсь, это не очень удачная шутка, Огюстен… Вы в самом деле так считаете или еще раз хотите меня предостеречь?
Робеспьер - младший: -Я хочу, чтобы вы не питали больших надежд, - вздохнул Огюстен, - а еще больше хочу отвлечь вас от серьезных раздумий. Я так люблю, когда вы улыбаетесь, Элеонора.
Элеонора Дюпле: – Вы считаете меня слишком серьезной? Мне часто об этом говорят… Что ж, думаю, тут я ничего не смогу сделать с собой… Вот Бабетт – совершенно иная. Она очень чувствительная и веселая… Меня всегда считали более рассудительной и спокойной, и, наверное, не без основания полагают, что я прекрасно умею управлять своими чувствами.
Робеспьер - младший: -Серьезность вас красит, Элеонора, но когда вы улыбаетесь... - Огюстен покачал головой. - Вы будто светитесь изнутри.
Элеонора Дюпле: Элеонора, удивленная неожиданным комплиментом и польщенная им, не сразу нашлась, что ответить. – О… вы очень добры, Огюстен. Право, мне кажется, вы преувеличиваете то впечатление, которое я могу произвести. – Она смутилась и отвела взгляд.
Робеспьер - младший: -Напротив, это вы себя недооцениваете! - горячо заверил ее Огюстен.
Элеонора Дюпле: На этот раз Элеонора ничего не ответила. Она вздохнула, подумав, что у нее есть основания иметь такое мнение, но, разумеется, не сказала этого.
Робеспьер - младший: Огюстен понимал, что надо сказать еще что - нибудь приятное, но, как на грех, не смог придумать ничего умного. -Можно мне еще кофе? - смущенно попросил он.
Элеонора Дюпле: – Простите, что ничего не предложила вам… В самом деле, что за беседа без кофе… – Элеонора поднялась из-за стола. – Есть еще чай, обычный и ромашковый. Что вы хотите? Еще есть молоко.
Робеспьер - младший: -Кофе с молоком, если можно. И сахару, если это не будет совершенной роскошью.
Элеонора Дюпле: – Сахар по нынешним временам, конечно, роскошь, – ответила Элеонора, – но у нас осталось еще немного, так что я смогу вас угостить. …Через несколько минут перед Огюстеном, помимо чашки кофе, стояла тарелка с парой кусков хлеба и рядом мед, к которому Огюстен, как и все любители сладкого, был явно неравнодушен – что и продемонстрировал за завтраком, как и его брат. Себе Элеонора налила чая, подсластив его сиропом, и села рядом. Полагая, что Руаль вот-вот придет, она начинала нервничать – хотя и отдавала себе отчет в том, что сейчас это волнение излишне. – С сахаром и молоком, – улыбнулась девушка. – Пользуйтесь такой возможностью, Огюстен, мы не всегда себе это позволяем. И сахар и кофе очень дороги сейчас.
Руаль Шалье: Руаль поднялась на крыльцо дома Дюпле. Этой ночью она так и не сомкнула глаз. Хорошо, что её отсутствия никто не заметил, а то бы пришлось объяснять, куда она уходила так поздно и зачем... Девушка остановилась у двери. Как легко она летела сюда, и как трудно оказалось в эту дверь постучать... Как будто вся усталость, накопившаяся в ней за прошлый день и ночь, обрушилась на неё разом. Поймав себя на позорном желании развернуться и уйти, Шалье подняла дрожащую руку и дернула за шнурок колокольчика.
Элеонора Дюпле: – …Элеонора, душечка, к тебе пришла Руаль, – на кухню заглянула улыбающаяся Мари Франсуаз. Если мадам Дюпле и удивилась присутствию Огюстена в такой час, то не подала виду. Добавив, что Руаль, по ее мнению, очень хорошая девушка, не в пример иным девицам, с кем вынуждена общаться Элеонора на «курсах этого беспримерно талантливого, но такого самодовольного Реньо» (надо сказать, Элеонора совсем не была согласна со второй частью этой характеристики, думая о мэтре Реньо как о глубоко разумном человеке), она покинула несколько смущенную троицу. Руаль показалась Элеоноре невыспавшейся и бледной – словно не спала всю ночь, и Дюпле с грустью подумала, что, скорее всего, она не далека от истины. – Ты как раз вовремя, Руаль, пожалуйста, садись за стол. – Элеонора была благодарна судьбе за то, что именно Огюстену предстояло помочь Руаль и ее возлюбленному – в том, что Робеспьер-младший будет мягок и тактичен с девушкой, сомневаться не приходилось.
Руаль Шалье: Руаль ещё раз улыбнулась мадам Дюпле. Пожелала доброго утра Огюстену и Элеоноре, старательно скрывая охватившее её смущение. Руаль села за стол и, не зная, как начать разговор, с надеждой посмотрела на Элеонору.
Элеонора Дюпле: Элеонора молча налила Руаль чашку кофе с молоком, положила два куска сахара, намазала хлеб медом и поставила все это богатство перед приятельницей, будучи уверена, что Шалье вовсе не подумала о том, чтобы позавтракать. – Ты ведь ничего не ела с утра, так? – мягко спросила Элеонора.
Робеспьер - младший: Прежде, чем обратиться к Руаль, Огюстен старательно откашлялся, будто собирался произнести целую речь. -Собственно, гражданка Шалье, я дожидался вас, чтобы выяснить полное имя, возраст и адрес гражданина Гро. Вам лучше оставаться у Дюпле, пока я буду наводить справки.
Руаль Шалье: Руаль даже вздрогнула. Она не ожидала, что брат того самого Робеспьера начнёт так сразу... - Антуан Жан Гро... Живет по адресу квартал Сен-Жермен, улица Морэ, дом 14. Возраст? Ему двадцать три, должно быть... - неуверенно ответила Руаль и смутилась. Сколько лет было художнику, она точно не знала. Как-то не было повода спросить… А сам он ей не рассказывал. Потом доверчиво посмотрела на Огюстена, ей всё ещё с трудом верилось, что он так легко согласился помочь найти Антуана. - Спасибо вам большое, гражданин Робеспьер... - негромко сказала девушка.
Робеспьер - младший: -Пока не за что. Оставляю вас на попечение Элеоноры, гражданка Шалье. Надеюсь вскоре доставить вам новости о гражданине Гро, - голос Огюстена прозвучал сухо.
Элеонора Дюпле: – Огюстен, еще раз благодарю вас. Мы постараемся набраться терпения и подождем известий от вас здесь. – Фраза предназначалась скорее не Огюстену, а Руаль, – которую Элеонора хотела немного успокоить и отвлечь.
Руаль Шалье: Руаль кивнула Робеспьеру. В горле совсем пересохло. Она даже не стала ничего спрашивать о том, почему ей лучше сейчас не возвращаться домой, а остаться у Элеоноры. К кофе она ещё не притронулась. Официальный тон Робеспьера-младшего заставил девушку окончательно проснуться. Хотя то, что происходило с ней в последние двое суток, очень хотелось представить дурным сном.
Элеонора Дюпле: – Руаль, Антуану не поможет то, что ты уморишь себя голодом, – заметила Элеонора. – Пожалуйста, поешь. Понимая, что Руаль изнемогает от нетерпения поскорее увидеться с Гро или хотя бы узнать что-то о нем, Элеонора, с присущей ей чуткостью, не могла не тревожиться о ее состоянии. Так и в постель слечь недолго, а в том состоянии, в котором находилась Шалье, нервная горячка не была такой уж отдаленной перспективой.
Руаль Шалье: Руаль согласно кивнула и сделала несколько глотков, несмотря на то, что ни есть, ни пить ей совершенно не хотелось. Кофе был великолепным. Шалье поблагодарила Элеонору. Руаль не знала с чего начать, но сидеть в молчании было более чем странно. - Мне стоит остаться у вас дома?.. Возможно, удастся что-то узнать уже сегодня?!. - девушка даже привстала от нетерпения.
Элеонора Дюпле: Элеонора уже всерьез начинала обдумывать, не призвать ли на помощь матушку – Мари Франсуаз могла уговорить поесть даже их знаменитого жильца, что тогда говорить о Руаль, для которой ее забота была бы в новинку, – и то, что девушка все же притронулась к завтраку, ее немного успокоило. – Возможно, вам даже удастся сегодня встретиться, хотя ни гражданин Робеспьер, ни я не можем обещать тебе этого. И поэтому тебе лучше подождать его возвращения здесь, – осторожно ответила Элеонора и бросила вопросительный взгляд на Огюстена: не сказала ли она слишком много?
Робеспьер - младший: Огюстен кивнул: -Возможно. Если, конечно, вы пообещаете вести себя благоразумно и не устраивать романных сцен.
Элеонора Дюпле: – Вы можете быть уверены в благоразумии нас обеих, – ответила Элеонора.
Робеспьер - младший: -В таком случае, я вас покину, - Огюстен поднялся из - за стола, церемонно поклонился и вышел из дома через черный ход.
Элеонора Дюпле: То, как Огюстен повел разговор, несколько удивило Элеонору, но упрекнуть его она ни в чем не имела права. Тем не менее ей с большим трудом удалось удержать себя от слов то ли извинения, то ли утешения, обращенных к Руаль. Бедняжка, судя по всему, не ожидала такого тона, да и Элеонора, как она вынуждена была себе признаться, тоже ждала иного разговора. Возможно, в душе он все же осуждает ее за эту просьбу? Как бы то ни было, отступать было поздно.
Руаль Шалье: Руаль посмотрела на закрывшуюся дверь, отпила кофе и посмотрела на Элеонору. Брат Робеспьера, кажется, недоволен… Но он согласился ей помочь! Сейчас остается только ждать, что так трудно!.. Руаль, наконец, смогла подумать о чем-то, кроме Гро. Ответов на интересующие ее вопросы не находилось, и она решилась рассказать о происшествии мадемуазель Дюпле. - Элеонора, - начала девушка, сама не зная, как объяснить своё вчерашнее поведение, - вчера я познакомилась с очень странным человеком... - Шалье внимательно посмотрела на собеседницу. Хочет ли Элеонора слушать её рассказ? Или стоит поговорить о чём-нибудь другом?
Элеонора Дюпле: – Чем же он показался тебе странным? – спросила Элеонора, немного успокоенная тем, что Руаль смогла на время отвлечься от мыслей о Гро. Тревоги в голосе Руаль она не услышала, девушка говорила скорее с недоумением.
Руаль Шалье: - Ну… - протянула Руаль. Стоит ли рассказывать обо всём в подробностях? Тогда она покажется Элеоноре странной, а не тот человек... - Своим поведением. Он даже умудрился напугать меня до полусмерти... И вёл себя грубо. А потом отнёсся, как к ребёнку...
Элеонора Дюпле: – Грубо? – встревожилась Элеонора. – Он… он вел себя излишне вольно? Но постой… Где именно это произошло?
Руаль Шалье: Этого-то Руаль и боялась. - Не важно... Я гуляла по парку... Видимо, дело было ещё и в позднем часу, и в том, что он был не совсем трезв, - Руаль зарделась.
Элеонора Дюпле: – В позднем часу и по парку! – удивленно воскликнула Элеонора. – Но зачем, дорогая? Ты кого-то искала? Тебе повезло, что все закончилось благополучно!
Руаль Шалье: Девушка и сама понимала, что её поступок оставлял желать лучшего. Но что ей было делать? Она бы с ума сошла, если бы осталась дома!.. Мысли о Антуане изводили её. - Я... Мне нужно было... - Руаль не знала, как объяснить. - Отвлечься от своих мыслей. Я не собиралась уходить далеко от дома.
Элеонора Дюпле: – Мне не следовало отпускать тебя, – огорченно проговорила Элеонора, – но ты казалась успокоенной ответом Огюстена… Глупая! – Дюпле обняла девушку. – Он точно не обидел тебя?
Руаль Шалье: - Нет, всё в порядке. - Её опять держат за дитя неразумное... Хотя она, похоже, это заслужила. - Меня вот что заинтриговало, - продолжила Руаль. - Тот человек... Он не был похож на того, кто может вести себя неподобающе. Но сначала он был отвратителен! - не удержалась от возмущения Шалье. - Он говорил про какое-то учреждение... Но как только пришёл в себя, сразу замолчал. Руаль задумчиво нахмурилась, изучая чашку с кофе. - Похоже, он не лгал.
Элеонора Дюпле: – Он представился тебе? Как он выглядел? Руаль, ты понимаешь сейчас, как ты рисковала?
Руаль Шалье: «И тогда понимала», - заметила про себя Шалье. - Он сказал только имя, - Руаль задумалась. - Когда он пришёл в себя, из него стало невозможно вытащить ни слова. Внешность не запоминающаяся... Ему лет тридцать... А имя - Франсуа.
Элеонора Дюпле: – Франсуа, около тридцати, который работает в «каком-то учреждении»! – Элеонора не сомневалась, что Руаль очень повезло выбраться из этой ситуации невредимой, а что было тому причиной – случай или неожиданно проснувшаяся совесть таинственного гражданина Франсуа, – было не столь уж важно. – Не могу представить, кто бы это мог быть, дорогая. Возможно, он намекал на то, что работает в каком-то из правительственных комитетов, раз поначалу он заявил об этом с важностью, как я понимаю, – а потом счел за лучшее замолчать. Подобное поведение – плохая рекомендация для честного человека.
Руаль Шалье: - Я тоже, даже представить не могу, кто бы это мог быть, - Руаль изо всех сил пыталась детально вспомнить этого странного Франсуа. Но ничего примечательного в памяти не всплывало. - Там был ещё один странный молодой человек, - продолжила свой рассказ Шалье.
Элеонора Дюпле: – Он говорил с тобой о чем-то или просто проходил мимо? Чем он привлек твое внимание? – Бедная Руаль! Что же это был за вечер?.. Нет, не надо было ей уходить… Но кто мог знать?
Руаль Шалье: - Он пытался защитить меня от того Франсуа, - задумчиво произнесла девушка, пытаясь как можно точнее восстановить вечер в памяти, - и так необычно назвал меня «леди»... Это ведь английское обращение... Наверное, он иностранец, но акцента я не почувствовала. Конечно, когда ей там было чувствовать. Этот Франсуа, потом молодой человек, жандармы... Такая путаница!
Элеонора Дюпле: Элеонора постаралась выбросить из головы мысль об английском шпионе (что оказалось весьма трудно, поскольку Вильям Питт и его реальные и воображаемые приспешники были тогда, разумеется, злободневной темой) и как могла спокойно уточнила: – Но ты говорила, что он отнесся к тебе как к ребенку… Он же отпустил тебя?.. А тот… молодой человек… пытался защитить тебя раньше?
Руаль Шалье: - Да, Франсуа схватил меня за плечо, кажется, - Руаль настолько увлеклась воспоминаниями и попытками сделать их наиболее точными, что перестала следить за тем, что говорит. - Я потребовала его отпустить меня, наверное, довольно громко. Тот юноша, видимо, услышал - и вступился за меня... Но тут появились жандармы.
Элеонора Дюпле: Теперь сцена представилась Элеоноре со всей отчетливостью. После некоторого молчания девушка ответила: – Очевидно, что намерения его были самыми благородными… Слава Богу, что ты его встретила. Постарайся не думать об этом больше, этого Франсуа же задержали.
Руаль Шалье: - Нет, Элеонора, ты не так поняла, задержали как раз того юношу. А с Франсуа мне пришлось разбираться самой. Правда, после появления того молодого человека он пришёл в себя, довёл меня до экипажа и попросил извозчика довести меня прямо до дома, - девушка замялась в нерешительности. - Когда жандармы увидели Франсуа, они... Очень странно... Они буквально оторопели, - удивлённо закончила Шалье.
Элеонора Дюпле: – Признаться, я ничего не понимаю, – ответила Элеонора. – Должно быть, они сочли этого юношу подозрительным… Пожалуйста, ответь мне, говорилось ли хоть что-то в этот момент? Они назвали причину ареста?
Руаль Шалье: - Они несли какую-то чушь, про нарушение общественного порядка... И Франсуа сказал, что юноша - иностранец... Постой! - У Руаль загорелись глаза. - Жандармы называли Франсуа комиссаром. В этой суматохе я ничего не поняла, но теперь!.. - Девушка вдруг умолкла и посмотрела на реакцию Элеоноры. Похоже, она говорит слишком много лишнего... По крайней мере, ей самой так вдруг показалось.
Элеонора Дюпле: Элеонора задумалась. Очевидно, обидчика Руаль спасло его общественное положение. Но обидчик ли он? В итоге он поступил, как подобает порядочному человеку… Но до этого, как он вел себя до этого! Хотелось бы думать, что совесть и нравственные устои заставили его не исполнить первоначального намерения, но также причиной внезапной перемены могла быть и боязнь огласки! Почему же патруль не проверил все как следует?.. – Удивляюсь такому их поведению, – проговорила Дюпле. – На их месте я бы узнала ответы всех… Тебя спрашивали о чем-нибудь? Не волнуйся, – добавила она, видя смущение девушки и правильно истолковав его причину, – тебе нечего бояться, я вовсе не считаю, что звание дает право человеку поступать бесчестно. Увы, порой приказы революционных комитетов мне совсем непонятны! Не могу понять, как можно принуждать девушку участвовать в праздничной церемонии помимо ее воли, или почему порой арестовывают семью, когда виновен лишь один человек! – Элеонора поймала удивленный взгляд Руаль и осеклась. – Знаю, тебе, возможно, странно слышать это от меня… Но почему я должна считать иначе? Максимильен тоже не одобряет этого, он всегда тяжело переживает, когда узнает о допущенных ошибках или превышении полномочий. Но ему не под силу, никому не под силу за такой малый срок наладить порядок во всем. Поверь, мне очень жаль, что все произошло именно так… Люди не всегда бывают такими честными, как бы нам того хотелось.
Руаль Шалье: - Я знаю... За всем уследить не возможно. Да и взгляды у людей разные, - Руаль вздохнула. - Те жандармы ничего ни у кого не спрашивали... Франсуа что-то приказал им, и они удалились. Я не знаю... Но мне показалось, что они приняли меня за девушку "лёгкого поведения"... Озвучивать ТАКИЕ свои догадки было далеко не приятно, но всё что она могла, она уже продумала, и если она хочет докопаться до правды, ей нужна ещё одна свежая голова. - И удалились, дабы нам не мешать, - девушка наклонила голову, чтобы не было видно её зардевшихся щёк. - Это лишь мои догадки...
Элеонора Дюпле: – В такой час… Их ход мыслей понятен. Мне горько думать, что я отчасти была тому виной – ничего бы не случилось, если бы ты осталась на ужин… Руаль, я не могу вспомнить никакого комиссара Франсуа… Быть может, мне и доводилось его видеть, но сейчас это имя мне ничего не говорит.
Руаль Шалье: Руаль всё-таки пожалела о своих неосторожных словах. Но вернуть время назад она не могла и решила сменить тему. - О, Элеонора, причём здесь ты... Это моя вина, я вела себя легкомысленно. Вечер... Да, кстати, как он прошёл? - с неподдельным интересом спросила девушка.
Элеонора Дюпле: – Вечер? – рассеянно переспросила Элеонора. – Он прошел… не лучше и не хуже всех других подобных вечеров.
Руаль Шалье: Руаль удивилась столь краткому ответу, она ожидала красноречивое описание ужина, на котором было столько важных персон… Эта неудача со сменой темы совершенно сбила Шалье с толку. - Ну, угощениями все остались довольны, я думаю, - непринуждённо продолжила Руаль, чтобы скрыть растерянность. Потом, за неимением никаких идей, спросила первое, что пришло ей в голову: «А гражданин Сен-Жюст там тоже был?» Конечно, о неприятностях Сен-Жюста и о влюблённости в него Виолетты Руаль и помыслить не могла. Она вообще ничего не знала о нём, кроме того, что он депутат Конвента и второй человек после Робеспьера. Поэтому странный взгляд и тревожное выражение лица Элеоноры заставили Шалье подумать, что она спросила что-то недозволенное. Это уничтожило в девушке последние капли уверенности.
Элеонора Дюпле: Гро и Сен-Жюст… Сен-Жюст и Гро… Максимильен, похоже, скрывает что-то от нее, и у нее тоже есть секрет. А что, если события начнут развиваться столь быстро, что она не сможет их контролировать?.. Она как будто со стороны услышала свой ответ: «Сен-Жюст не смог вчера прийти» и поняла, что не может смотреть Руаль в глаза. – Подожди меня здесь, я пойду переоденусь к приходу Огюстена. Нам лучше надеяться, что он узнал что-то, и быть готовыми... я не оставлю тебя сейчас. Мне лучше надеть что-то неприметное. Поднявшись наверх, Элеонора открыла шкаф, раздумывая, что ей надеть, и в конце концов ее выбор пал на старое коричневое платье. – …Ты куда-то уходишь?.. Услышав вопрос Виктории, вошедшей в комнату, Элеонора вздрогнула от неожиданности и поспешно начала завязывать шнуровку. – Да, возможно, немного позже я уйду. Не могу сказать, когда я вернусь – быть может, только к ужину. Она подошла к зеркалу и набросила на плечи вышитую пряжей хлопковую косынку. Да, это то, что нужно. Совсем скромно, ее можно принять даже за цветочницу. Интересно, что бы сказали, увидев ее, девицы с курсов живописи? Многие из них уже начали, подражая отдельным смелым модницам полусвета, носить платья на античный манер, а кое-кто забывал и про корсет. Неужели такую странную моду когда-нибудь примут широко?.. Старый корсет из белого льна ею и самой порой воспринимался как орудие пытки, хотя никто из обычных горожанок и не затягивался так, как аристократки. А теперь и балы в их прежней роскоши остались в прошлом, как и напудренные дамы в шелковых платьях. – Как, так поздно? – Право, я не знаю, – ответила Элеонора. Как не ко времени сейчас эти расспросы! – Не находишь ли ты, что если я так ответила тебе, то тому есть причина? Мне необходимо… навестить одного человека. Виктория несколько растерянно кивнула, и Элеонора, уже мягче напомнив ей о необходимых покупках к обеду, вновь спустилась вниз. Руаль сидела грустная и задумчивая, подперев щеку рукой и рассматривая узор на чашке. – Постарайся набраться терпения. У меня такое чувство, что все будет хорошо, – Элеонора села рядом и добавила с улыбкой, желая подбодрить подругу: – Подумай лучше, что ты скажешь ему при встрече. Руаль, Антуану очень повезло. Не у всех есть в ходатаях брат Робеспьера, – говоря это, Элеонора немного лукавила душой, понимая, как сложно будет убедить младшего Робеспьера помочь Гро, если такая необходимость возникнет, – а то, что она возникнет, сомневаться не приходилось. И Элеонора не была уверена, имеет ли она право на это. Сможет ли она попросить об этом? Да и сможет ли что-то сделать Огюстен?
Руаль Шалье: Случись это несколько дней назад, Руаль сидела бы как на иголках от нетерпения, но приключения вчерашнего дня и бессонная ночь давали о себе знать. Девушка засыпала на ходу. - Элеонора, а ты уверена, что Робеспьер поможет Гро... Я, конечно, его совсем не знаю, но мне показалось, что заниматься этим делом ему неприятно...
Элеонора Дюпле: Элеонора помедлила с ответом. – Это зависит от того, в чем именно виновен Гро. Мне жаль огорчать тебя, но если его обвиняют в серьезном преступлении… мы ничего не сможем сделать. Возможно… – она умолкла на мгновение, а затем, медленно, пытаясь свыкнуться с неожиданно пришедшими ей в голову мыслями, продолжила: – Возможно, мы могли бы постараться найти выход… Но это… неправильно, если он действительно виновен… – Как трудно оказалось произнести эти слова. В этот момент Элеонора с каким-то суеверным ужасом осознала, что испугалась. Чего? Неужели же Робеспьер, даже случись что-то… что могло бы вызвать его серьезное недовольство, смог бы причинить ей вред?.. Нет, никогда… Никогда он не обидит ее и ее семью, как и Огюстена. Это невозможно, также невозможно, как представить, что он сможет отправить на эшафот кого-то из своих добрых друзей, того же Камилла, с кем, правда, у него сейчас серьезные разногласия, но ведь это не стоит жизни! Но тогда, выходит, она воспользуется его добрым отношением к ней? Разве она имеет на это право, быть неискренней? Элеонора почувствовала, что эти мысли вот-вот сведут ее с ума, и большим усилием заставила себя смягчить свой невольно жестокий ответ: – Он вовсе не против помочь тебе. Просто… у него много забот, вот его сосредоточенность ты и приняла за нелюбезность.
Робеспьер - младший: Огюстен переступил порог дома Дюпле в смятенном состоянии. Когда над его головой сгущались тучи, он предпочитал прямо и наивно спросить, означает ли это грозу, а не гадать по смутным приметам. Гроза витала нынче в воздухе, но Огюстен не был уверен, что получит от брата прямой и честный ответ на вопрос, что, черт подери, здесь происходит? Странный визит Антуана... верный служака Гетри, сосланный на передовую... он сам, хлопочущий за контрреволюционера... Мир определенно начинал сходить с ума.
Элеонора Дюпле: – ...Огюстен, прошу вас, не томите нас ожиданием и расскажите, что вам удалось узнать… – Они были сейчас в одной из комнат первого этажа, у окна в сад, – сумрачный Огюстен, печально-задумчивая Элеонора и встревоженная Руаль, измученная, но не потерявшая надежду. Последняя смертельно боялась за дорогого ей человека, но двум другим было еще тяжелее – оба ощущали, что нарушают какие-то незримые обязательства.
Робеспьер - младший: -Гро содержится в Консьержери по обвинению в контрреволюционной деятельности, - сухо отозвался Огюстен, - если мы поторопимся, то я могу попытаться устроить встречу с ним сегодня же.
Руаль Шалье: От нетерпения Шалье привстала со стула. Слова Огюстена прозвучали словно во сне. Она даже не сразу их разобрала. Руаль стояла совершенно неподвижно, дышать внезапно стало тяжело, а корсет, казалось, мешал сделать хотя бы вдох. - К...как? Вы сказали, в Консьержери?.. - прошептала девушка дрожащим голосом. Ноги стали ватными, в глазах потемнело, и она лишилась чувств.
Робеспьер - младший: -Так я и знал, - вздохнул Огюстен, придерживая бесчувственную Руаль на стуле. - Именно та реакция, которой я опасался. У нас есть нюхательные соли, Элеонора?
Элеонора Дюпле: – Вам не следовало говорить так прямо, Огюстен! Для вас, возможно… привычны данные слова, но не для нее!.. – Элеонора подала флакончик с нюхательной солью и открыла окно.
Робеспьер - младший: -Извините, я всю дорогу думал, как бы сказать поделикатнее, но ничего в голову не пришло, - пожал плечами Огюстен. - Знаете ли, это очень трудно сформулировать.
Элеонора Дюпле: – Боже мой, Огюстен, не стойте же просто так, помогите ей! Элеонора забрала у Огюстена флакон и поднесла его к лицу Руаль.
Робеспьер - младший: Огюстен начинал паниковать при виде всех этих флакончиков, платочков, смоченных в уксусе и прочих атрибутов дамских страданий, поэтому просто впал в ступор, позволяя Элеоноре позаботиться о Руаль. -Вот видите, вы просто должны пойти с нами в Консьержери! - с несчастным видом заметил он. - Что я буду делать, если гражданка Шалье и там рухнет без чувств?
Элеонора Дюпле: – Я не могу поступить иначе… Почему все так происходит, Огюстен?..
Робеспьер - младший: -Потому, что некий юный идиот не следил за своим языком, бравировал своими контрреволюционнными взглядами и заслуженно угодил в тюрьму... - Огюстен встревоженно наблюдал за девушками. - Что еще можно сделать? Может, распустить... - он неопределенно шевельнул рукой.
Элеонора Дюпле: – Огюстен, мы не знаем, заслуженно ли… Вы знаете, что порой обвинения бывают несправедливы, – шепотом ответила Элеонора, смачивая платок холодной водой и кладя его на лоб девушки. – В чем именно его обвиняют? Мало ли, что может наговорить молодой человек сгоряча! Особенно, если тому способствовало обращение с ним. Он совершил ужасное преступление? Вы правы, это не будет лишним… – Последняя фраза относилась уже к помощи Руаль. Элеонора быстро развязала шнуровку на лифе платья и ослабила шнуровку корсета. Руаль постепенно приходила в себя, – ее дыхание становилось ровным, а мертвенная бледность уступила место едва заметному румянцу. – Бедняжка! Огюстен, мы обязаны помочь им.
Робеспьер - младший: -Элеонора, я понимаю ваш порыв, но вам не кажется, что вмешаться в дело Гро - значит, злоупотребить моим положением и доверием, которое граждане испытывают к имени Робеспьер?
Элеонора Дюпле: – Мы восстановим справедливость, Огюстен, и тем самым упрочим это доброе имя! Максимильен тоже порой не соглашается с выдвигаемыми обвинениями! Он прекрасно понимает, что не может быть равной вины у всех, и что иногда можно простить!.. В чем вина Гро? Пусть его речи сочли контрреволюционными… Но подумайте, его могли спровоцировать! Нужно дать ему шанс.
Робеспьер - младший: -Элеонора, я сейчас скажу ужасную вещь... Тюрьма забита теми, кто был неосторожен и слишком скор на язык. И мы создадим прецедент, если вам что - то говорит это слово.
Элеонора Дюпле: – Но разве можно сейчас все бросить?.. Как можно?.. – Элеонора задумалась и спросила совсем тихо: – По-вашему, надежды на освобождение Гро нет?
Робеспьер - младший: -Не знаю. Не могу ответить однозначно, пока не поговорю с протеже гражданки Шалье лично. Огюстен встревоженно заглянул в лицо Руаль: -Ей лучше?
Руаль Шалье: Как будто издалека слышались голоса. Они были знакомы, но она не могла ни узнать, кому принадлежали эти голоса, ни что они обсуждали. Руаль приоткрыла глаза, в них ударил свет из открытого окна. Девушка поморщилась и закрыла их снова, боль в голове была невыносимой. Каждый вздох отдавался в висках... Но свежий воздух приносил облегчение. «Так... - размышляла про себя Руаль. - Где я нахожусь?..» Шалье снова попыталась приоткрыть глаза. Состояние было ужасное, хотя пульсирующая головная боль начала понемногу отступать. В глазах всё расплывалось. «Ей лучше?» - раздалось, как во сне. Сквозь пелену она увидела встревоженное мужское лицо. Черты лица были были добрыми, а глаза немного грустными. Белый парик… Огюстен Робеспьер!.. - Гро... - говорить было трудно, но девушка понемногу разбиралась в обстановке. - Что... Антуан... мы же пойдём к нему сегодня?.. Шалье подняла руку и коснулась лба, словно желая прогнать боль в голове - машинальное движение человека, слишком слабого, чтобы ясно воспринимать действительность или спящего. «Ах!.. Бедный Антуан, мне нужно его видеть!»
Элеонора Дюпле: – Обязательно пойдем, – Элеонора взяла руку Руаль и поцеловала ее. Она была готова сама заплакать, видя подобное горе. – Успокойся, прошу. Ради Гро, ты обязана быть сильной… Ну нельзя так волноваться, право! Ты нас очень напугала. Выпей воды. Элеонора подала ей стакан.
Робеспьер - младший: -Пойдем, если вы достаточно придете в себя для подобных визитов, - уточнил Огюстен. - Вы должны понять, что отправляетесь в тюрьму и держать себя в руках. Увиденное вас может неприятно поразить.
Руаль Шалье: Неприятно поразить? О, какой ужас... Антуан... Девушка еле держалась, чтобы не заплакать. Она ждала чего угодно, но Консьержери... За что? Стакан в руках предательски дрожал. Руаль боялась, что прольёт его. Надо собраться. - Да, я в порядке! - тихо, но уверенно сказала Руаль и попыталась встать.
Элеонора Дюпле: Элеонора поддержала ее и тревожно взглянула на Робеспьера. Она не узнавала прежнего Огюстена: отчего он так холоден?.. Еще утром он был совсем другим… А та прогулка в Булонском лесу прошлой весной? Сколько забавного он ей рассказывал! А званый вечер? Сейчас же его будто подменили. Зря она завела сейчас этот разговор о Гро... Но как же так? Элеонора хорошо помнила, как старший Робеспьер спас от трибунала более чем семьдесят жирондистов! Они не были ни в чем виновны, они просто подписали протест по поводу ареста своих лидеров... Почему же Огюстен говорит такое? Кому, как ни Робеспьеру или его брату, восстановить справедливость! Она, Элеонора Дюпле, хочет злоупотребить доверием к уважаемому имени! Как он мог так сказать? Может быть, в Тюильри он узнал дурные новости? Но спросить об этом сейчас не представлялось возможным. Она взмолилась про себя, чтобы Робеспьер-младший не сказал далее ничего, что еще больше напугает девушку. Он говорил еще о прецеденте... Но что плохого в том, что этот случай оправдания станет примером при решении подобных случаев? Сколько людей удастся спасти! И все будут знать, что этого удалось добиться благодаря брату Робеспьера! В конце концов это поможет и Максимильену... – Руаль, ты со всем справишься, я верю. Подумай, как ни больно тебе сейчас, но главное то, что мы знаем, где Антуан. Огюстен поговорит с ним.
Руаль Шалье: Шалье согласно кивнула Элеоноре. Она доверяла Робеспьеру, хотя перемена, произошедшая в нем по сравнению с вчерашним днём, пугала её. Но страх вставал на задний план (как в картине, невольно подумала девушка), когда речь заходила об Антуане. Робеспьер может ему помочь, хотя вряд ли захочет. Руаль понимала, какое бремя несёт Огюстен. Но он может провести её к Гро. Если выяснится, что Антуан не виноват, то совесть Робеспьера будет чиста. А девушка была более чем убеждена в невиновности художника.
Робеспьер - младший: Огюстен заметил, что дамы смотрят на него почти испуганно и поспешил сбавить тон. В конце концов, у него нет оснований для раздражения, кроме смутных предчувствий и домыслов, а уж срывать дурное настроение на окружающих было и вовсе не в его стиле. -Простите, если я был резок. Это... В общем, это не имеет никакого отношения к делу Гро. Примите мои извинения, гражданка Шалье, я вовсе не хотел пугать вас.
Руаль Шалье: Руаль поправила платье, неуверенно кивнула и пробормотала нечто невнятное, что верно должно было обозначать «Всё в порядке, она не напугана, не стоит извинений и т.п.». Голова ещё кружилась, но стоять на ногах Шалье вполне могла. - Мы можем отправиться к Антуану прямо сейчас, - робко обратилась она к Робеспьеру.
Робеспьер - младший: -Вы уверены? - Огюстен с сомнением посмотрел на все еще бледную Руаль. - Вам действительно лучше, гражданка Шалье?
Руаль Шалье: - Да, да, - быстро проговорила Руаль. - Мне намного лучше, спасибо. Она плохо себе представляла, что увидит в Консьержери, но подозревала, что ничего хорошего. Впрочем, последние пять минут это её мало интересовало. Девушка вопросительно посмотрела на Элеонору.
Элеонора Дюпле: – Тогда не стоит медлить, – отозвалась Элеонора. – Пойдем, милая. И помни: нет таких испытаний, которых бы не выдержало любящее сердце. Любовь сильнее людской черствости и несправедливых приговоров. Уже в прихожей, надевая накидку и убирая волосы под капюшон, она спросила: – Огюстен… У Руаль и меня могут спросить документы?.. Если с нами пойдете вы?
Робеспьер - младший: В голосе Элеоноры была такая искренняя вера в его авторитет,что Огюстену окончательно стало стыдно за свое сегодняшнее поведение. -Я думаю, обойдется без проверки.
Руаль Шалье: Руаль неуверенно вышла на улицу, от весенней прохлады голова окончательно перестала кружиться. Консьержери... самая страшная тюрьма в Париже, как все говорят. Что ждет ее там?
полная версия страницы