Форум » Дело Дантона (игра завершена) » 010. (I) В кабинете Робеспьера. Совещания и визит друга - 6 жерминаля, утро. » Ответить

010. (I) В кабинете Робеспьера. Совещания и визит друга - 6 жерминаля, утро.

Луи Антуан Сен-Жюст: Тюильри, кабинет Робеспьера Сен-Жюст как всегда явился в Тюильри очень рано. Он придерживался мнения, что начальник должен подавать пример подчиненным во всем – от верность долгу перед отечеством, до аккуратности и пунктуальности в исполнении ежедневных своих обязанностей. Такой подход приносил свои плоды, и весь Комитет ходил у него как по струнке, подавая хороший пример административным учреждениям всей страны. Застав в приемной секретаря и с неудовольствием узнав от него, что отчеты от Берлиера и Бриссо еще не потупили, Сен-Жюст не стал заходить к себе, а сразу отправился к Максимильену. За сутки, прошедшие со времени их последнего разговора у Антуана было время продумать над сложившейся ситуацией. И у него возникли кой-какие вопросы, которые он счел нужным обсудить с Робеспьером. Жаль, конечно, что расследование гражданки Бриссо не продвинулось ни на дюйм. Антуан досадливо поджал губы. И доверяй после этого женщинам ответственные поручения, даже если они зарекомендовали себя как первоклассные журналисты... Хотя разумеется, и не чете тому же Камиллу. Однако не следует забывать, что она дочка покойного жирондиста Бриссо. Сен-Жюст мысленно сделал себе пометку на досуге еще раз просмотреть личное дело гражданки Анны-Марии Бриссо.

Ответов - 73, стр: 1 2 All

Робеспьер: -Дантон - это основание... для беспокойства, - двусмысленно протянул Робеспьер. - Чего ты, собственно, хочешь от меня услышать по этому поводу?

Камилл Демулен: -О да, Камилл, ты в безопасности, - с ноткой истерики в голосе, - и тебе нечего беспокоится о своей голове, и я просто решил, что твоя газета бросает тень на добропорядочных граждан, которых ты обвинил в неудержимой жажде крови. Демулен обогнул стол и встав за спинку стула Робеспьера склонился к его уху: -Клочья полетят если сбудутся мои опасения, Макс, - дрожащим от нервного напряжения голосом прошептал почти в ухо, - Дантон всего -лишь ребро, которое переломают жернова этой машины. Нервный смех: -А сколько их...

Робеспьер: Так. У Камилла начиналась истерика. А это плохо, потому что он имел свойство заражать своей истерикой окружающих, даже непрошибаемо спокойного Робеспьера. -Камилл, - Максимильен все-таки ухитрился поймать руку своего бывшего друга, вцепился в нее своими цепкими пальцами. - Я вижу, ты боишься. Не бойся. Я буду тебя защищать, если ты мне позволишь - но только если позволишь, потому что иначе я ничего не смогу для тебя сделать при всем желании. Да, твою газету закрыли - за клевету на Конвент и Комитет общественного спасения. Но если ты сейчас пообещаешь мне быть благоразумным, я посмотрю, что можно для тебя сделать. Может быть, тебе разрешат вновь издавать "Старого Кордельера". Все в твоих руках, Камилл.


Камилл Демулен: -Что значит благоразумным, Макс? - не пытается высвободить руку. И словно приходит в себя. С трудом переводит дыхание и устало присаживается на угол стола. Проводит свободной рукой и по лицу, словно убирая паутину: -Благоразумие это признание, что я заблуждался? - глухой смешок, словно кашель.

Робеспьер: -Именно, - Робеспьер кивнул. - И работа над ошибками. Чтобы они никогда не повторялись.

Камилл Демулен: -Какие ошибки? - с раздражением, - ты считаешь, что я оклеветал Комитет, а я считаю, что позволил себе лишь взгляд на гибельный путь для организации подобной Комитету, которая позволит себе опуститься до потакания своим амбициям. Камилл снова начал раздражаться и понимал, что этим разговором Максимильен просто доведет его до срыва, но упрямо не хотел уступать.

Робеспьер: -Я уже сбился со счета, сколько раз я тебе это повторял, - устало проговорил Робеспьер. - Ты ничего в этом не понимаешь. Ты берешься рассуждать в своих статьях на темы, в которых не разбираешься и не даешь себе труд разобраться - просто пишешь под влиянием эмоций, не думая о последствиях своих слов. Но хуже всего то, что ты при этом дьявольски упрям и не слушаешь ни советов, ни возражений, не объяснений, - в голосе Робеспьера теперь тоже прорывалось раздражение. - Я тысячу раз объяснял тебе, почему мы не имеем права быть милосердными к нашим врагам - ты никогда не слушал и отвечал на это только новой клеветой со страниц своей газеты. Тебя предупредили частным образом о том, к чему может привести такая позиция, - ты не услышал. Тебя предупредили в Якобинском клубе - ты опять не пожелал услышать. Тогда нам пришлось закрыть твою газету. Это последнее предупреждение, Камилл, понимаешь ли ты это? Последнее.

Камилл Демулен: -О, конечно, - запальчиво, - ты меня предупредил..,- сквозь зубы, - что чувствуешь трупный запах? Нервозный смешок и по прежнему упрямый взгляд. Щеки вспыхнули: -Ты фанатик, Макс, - дрогнувшим голосом, - быть с тобой это потерять себя. Ссутулился: -Я не откажусь от своих слов.

Робеспьер: -Посмотрим, - Робеспьер спокойно встретил упрямый взгляд собеседника. - Может быть, ты еще передумаешь. Кто знает, что ждет тебя в будущем? Возможно, нечто такое, что тебя... переубедит? Камилл... Боже мой, Камилл, как можно быть таким безмозглым существом?! Ты губишь себя! Неужели ты этого не осознаешь? Робеспьер злился. Единственный человек, которого он действительно хотел спасти, упорно отказывался принять помощь. Для осторожного и рассудочного Максимильена такое упорство на пути к собственной гибели было чем-то уму непостижимым.

Камилл Демулен: -А что ты мне можешь предложить, чтобы переубедить меня? - колючий взгляд. Демулен понимал, что рискует, что будет жалеть, что ему еще придется оправдываться за свой тон. Слова. Чувста. Дружбу. Привязанность. Но какая разница? Каждый день удивлял тем, что он вообще начинается. -Ты не позволишь открыть мою газету? - едва слышно и посмотрел Робеспьеру в глаза. Камилл знал, что вопрос бесконечно нелеп. Нелепо то, что он примчался к Робеспьеру. Нелепо то, что ему пришла в голову эта шальная мысль - придти к Неподкупному Нужно было собраться. Выдержать. От нервного напряжения Камилла знобило. Он едва держал себя в руках. Вцепившись в столешницу держался. Не хотел быть слабым.

Робеспьер: Робеспьер радостно ухватился за эту просьбу о газете. -Позволю, - кивнул он с готовностью. - При одном условии. Все номера ты будешь показывать мне, прежде чем отдавать в печать.

Камилл Демулен: -А окончательный вид номера утверждать будешь ты, Макс? - дрожащими пальцами дернул шейный платок.

Робеспьер: -Это для твоего же блага, Камилл, - заверил журналиста Робеспьер, в знак своей сугубой искренности прижав руку к белоснежному кружевному жабо. - Не думай, что я предлагаю тебе цензуру. Что ты! Я всего лишь буду следить, чтобы ты не опубликовал ничего такого, что навлекло бы на тебя очередные неприятности. Ты же помнишь, что было после пятого номера, я надеюсь? Так вот, позволь мне следить, чтобы ничего подобного не случилось.

Камилл Демулен: -Хватит! - голос сорвался, - ты ... Камилла словно смело со стола, он был словно пружина, готовая сорваться. А вот ударить в ответ ему уже не хватило сил: -Я никогда не позволю тебе, Макс. И снова Демулен едва ли находит слова. Торопливые. Сбивчивые. Обвиняющие: -Ты хотел защитить меня и закрыл мою газету, - говорит быстро, словно боясь, что его перебьют, - ты лишил меня возможности быть нужным словно очертил мою жизнь своей прихотью, а не интересом Революции, ты.. Камилл до хрипа рассмеялся: -Ты не будешь контролировать меня, ясно? - и снова дрожащие лезвия истерики в голосе.

Робеспьер: На лицо Робеспьера вернулась уже знакомая Камиллу снисходительная улыбка, только теперь она была уже не такой доброй и всепрощающей, скорее - язвительной. -Ты называешь это "контролировать свободного журналиста", Камилл. Я называю это - "нянчиться с вечным ребенком". Если ты воображаешь, что это моя прихоть и не более, ты очень ошибаешься. Я не настолько зависим от своих прихотей. Нет, Камилл, это не прихоть, это мой долг перед тобой - вывести тебя на правильный путь, - и я его выполняю. И не остановлюсь ни перед чем, чтобы его выполнить.

Камилл Демулен: -Макс, - дрожащий голос, - Макс...я не ребенок. Камилл опустил голову: -Твой долг и ты выполнишь его...Я всегда был в твоих руках, Макс. Всегда.

Робеспьер: -Как бы я хотел, - вздохнул Робеспьер, - чтобы в моих руках был не ты сам, а твой маленький, вздорный и упрямый умишко и твоя легкомысленная душа...

Камилл Демулен: -Я думал, что тебе хватает, - невольная улыбка, - как я заблуждался, да Макс?

Робеспьер: -Или я заблуждался... в тебе, - Робеспьер слабо пожал плечами. Разговор начинал его раздражать. Он чувствовал, что они так ни к чему и не пришли и ни до чего не договорились, и все осталось по-прежнему, а Камилл - на своем гибельном пути, с которого его никак не увести.

Камилл Демулен: Камилл по -прежнему чувствовал изменения в настроении Макса, поэтому он сразу замолчал. Собрался. Когда посмотрел на Робеспьера и наконец заговорил, то взгляд был отчужденным: -Может быть вы правы, граждинан Робеспьер. Я подумаю о корректорской правке. Сухо. Подчеркнуто равнодушно. Это был конец: -Более не смею вас утомлять, - коротко кивнул. Прежним Демулен быть не хотел. Не мог. Он признавался себе в том, что как политик просто безнадежен, а без этого ему оставалось только писать. Лишь текст был подвижен настолько, что будоражил. Камилл любил и умел этим пользоваться, поэтому понимал, что газета это единственная возможность не раствориться в толпе. Он растерял слишком многое чтобы не осознавать своего провала -Желаете сообщить что-то еще? - пустой вопрос. Взгляд сквозь. Бушующая душа. Но пожалуй впервые Камилл лицемерил так убедительно, что был доволен собой.

Робеспьер: Почему-то эта отчужденность больно задела Робеспьера. Он горько поджал губы. -Желаю ли я вам что-то сообщить? О да, желаю. Он помолчал, как делал всегда, когда хотел подчеркнуть значение своих слов. -Будьте осторожны, гражданин Демулен. Будьте очень осторожны. Желаю вам также принять правильное решение насчет... хм... корректуры. И не затягивайте с этим, время работает не на вас.

Камилл Демулен: Камилл был чутким. И кажется слишком. Он знал, что задел. Хотел этого. Или нет? -Я понял твое постановление, Макс, - просто. И сделал шаг к нему. Сжал за плечи, словно желая причинить боль. И поцеловал. Мягко. Дерзко. Глупо. Наивно. Доверительно Он просил понять его. Друга. Иллюзию. Прошлое. Возлюбленного. Заставить вспомнить. Проглотить. И опечалиться.

Робеспьер: Робеспьер удивился, конечно, но не сильно. Если бы это сделал кто-то другой, он удивился бы сильнее, но в исполнении Камилла любой, даже самый дикий поступок выглядел почти естественно. Он отстранил Камилла. -Это тебе не поможет. На меня это не действует, странно, что ты до сих пор этого не понял. Мне совсем не это от тебя нужно, Камилл.

Камилл Демулен: -Я подумаю про правку, - голос дрожал, но Демулен прямо посмотрел в глаза. Он не ждал. Не рассчитывал. Порыв, ну и пусть. Отшвырнули. Пусть. Унизили. Пусть. Так было проще. Взгляд карих глаз корил, но не осуждал. Так было проще -Я пойду, Макс, - чуть улыбнулся, - меня ждет Люсиль. Демулен развернулся и спокойно пошел к двери. Бог или революция наделили его очень прямой осанкой.

Робеспьер: Робеспьер нахмурился от досады - понял, что совершил ошибку, сам же оттолкнул Камилла. Можно было бы его остановить, пока он еще не ушел, обнять, прижать к груди, пролить сентиментальную слезу - как когда-то в юности. Но то было именно что в юности, а сейчас Робеспьер уже не мог обниматься, целоваться и плакать. Разучился. Можно было бы попытаться изобразить отсутствующие чувства, но к чему? Камилл наверняка почувствовал бы фальшь. Как бы то ни было, это конец. Камилл больше не вернется. Или?.. Вернется, конечно же. Никуда не денется. Ведь ему нужна его газета. И жить ему тоже наверняка хочется. Раньше тебя привязывала ко мне любовь, Камилл. Теперь это будет страх. Но тем лучше. Страх надежнее любви.

Жозеф Фуше: Распахнулась дверь, и Фуше едва успел именно отойти в сторону, а не отскочить, подобно излишне любопытному мальчишке, подслушивающему разговоры взрослых. С шумом захлопнулась папка черной кожи, и бывший проконсул прищурился, пристально вглядываясь в спешащего прочь по коридору гражданина Демулена. Жозеф не спеша, но тем не менее стараясь не отставать, пошел следом за ним, размышляя по дороге о разговоре, который удалось подслушать почти полностью. И вдобавок к этому то, что удалось увидеть уже в коридоре. Демулен покинул кабинет так, словно пощечину получил. Сбитое жабо, пятна на скулах и совершенно дикий взгляд. ...Корректорская правка... ...- Ты не будешь контролировать меня, ясно?... ...- Будьте осторожны, гражданин Демулен... ...- Мне совсем не это от тебя нужно... Похоже, что давней дружбе приходит конец и похоже, что гражданин Демулен уже выбрал сторону. А значит, гражданин Демулен очень нужен Жозефу Фуше в качестве собеседника. И желательно прямо сейчас. Тем временем Камилл уже спускался по ступеням, и Фуше прибавил шагу, обгоняя, и, оказавшись у подножия лестницы, помедлил, едва ли не специально оказываясь на дороге.

Камилл Демулен: Камилл был страшно расстроен. Он едва ли смотрел куда идет, и поэтому почти налетел на Фуше: -Простите, я не заметил, - бросил на ходу, намереваясь пройти мимо. Мелькнула мысль, что вот он видел этого человека в кабинете у Макса, еще до того, Еще до того, как он наглотавшись унижения готов был провалиться сквозь землю. Еще до того, как он пытался поверить в то, что можно что-то изменить Еще до того, как он понял, что привязан сильнее, чем хотел.

Жозеф Фуше: - Не замечая ничего вокруг, немудрено и споткнуться или и вправду сбить кого-то с ног, - позволил себе улыбнуться Фуше, чуть отстраняясь, словно давая дорогу. - Вы не страшитесь этого, гражданин Демулен?

Камилл Демулен: Камилл резко остановился и прямо посмотрел на Фуше: -Вы хотите мне что -то сказать, Фуше? Раздражение. Досада. Отступающий стресс. Это вызывало бурю, и Демулен бы обязательно где -то сорвался, а тут на пути попался этот неприятный депутат. Камилл совершенно ничего о нем не знал, видел мельком, прислушиваться никогда не испытывал желания.

Жозеф Фуше: Улыбка не стала менее вежливой, словно резкость и не звучала в тоне. Фуше медленно окинул взглядом Демулена, оценивая его состояние. - Возможно, - чуть склонил голову. - Но прежде... Жозеф опустил руку в карман и извлек на белый свет небольшую фляжку, которую всегда носил с собой. Глоток коньяку в эти времена оказывал огромную помощь, когда требовалось спокойствие. - Возьмите, - просто протянул фляжку.

Камилл Демулен: Камилл вспыхнул словно собирался ответить новой дерзостью, но будто оцепенел от взгляда, молча взял фляжку и сделал глоток. Горло обожгло так, словно он глотнул свинца. Закашлялся и прижал ладонь к губам. Потом снова отхлебнул: -Очень своевременно, - улыбка чуть смущенная. Он действительно слегка смутился, и теперь растерянно смотрел на Фуше, пытаясь собраться с мыслями и как-то загладить свой резкий тон. Такое поведение никто не одобрил бы. Вспомнил взгляд Макса и невольно вздохнул. Порывы кажется его раздражали...

Жозеф Фуше: На улыбку Фуше ответил легким кивком, не предпринимая ни единой попытки вернуть фляжку обратно. Понимаю вас, гражданин. И сочувствую. И вряд ли нам и дальше стоит стоять именно здесь. - Не думаю, что нам и дальше стоит беседовать имено здесь, - мягко произнес Фуше. - Коньяк неплохо сочетается с кофе, как на ваш взгляд?

Камилл Демулен: -Пожалуй, - попытался заправить шейный платок, но пальцы дрожали и Камилл оставил эту бессмысленную затею. Ему было ровным счетом все-равно с кем и куда идти сейчас. Было душно и от коньяка хотелось пить. Действие далее переходит в кофейню



полная версия страницы